Я познакомился с Вячеславом Всеволодовичем Строковым в IV/4 г., когда собирал материал по истории оз. Киёво, широко известного своей уникальной колонией озерных чаек. Однако заочное мое знакомство с этим человеком произошло лет на четырнадцать раньше. Его книга «Пернатые друзья лесов», вышедшая в 1960 г., в школьные годы была одной из моих настольных книг, по которым я постигал азы орнитологии. Использовал я ее и как определитель птиц (с настоящими полевыми определителями дело тогда обстояло очень плохо), и как справочник по изготовлению и развеске искусственных гнездовий, и просто как увлекательную книгу для чтения. Книжка эта от долгого употребления истрепалась, рассыпалась на листочки, а потом и вовсе пропала при многочисленных переездах. В 1976 г. Вячеслав Всеволодович подарил мне экземпляр второго издания «Пернатых друзей леса», вышедшего в 1975 г., и теперь эта книга с дарственной надписью постоянно «прописана» в моей библиотеке.
В.В. Строков написал еще две книги: «Звери и птицы наших лесов» (эта небольшая книжка, впервые опубликованная в 1961 г., выдержала несколько изданий) и «Леса и их обитатели» (в соавторстве с Ю.Д. Дмитриевым, 1966). В названии всех трех книг есть слово «лес». И это слово, пожалуй, в наибольшей степени характеризует В.В. Строкова-естествоиспытателя. Хотя Вячеслав Всеволодович справедливо считался орнитологом-профессионалом и пользовался заслуженным авторитетом у коллег, орнитологом в строгом смысле этого слова он, наверное, все-таки не был. Был он прекрасным полевиком-натуралистом, страстно любил лес со всеми его обитателями, как четвероногими, так и пернатыми (разве что пернатых любил чуть больше). Среди его научных статей, помимо орнитологических, есть работы по лесоведению, энтомологии, охране природы. Ведь и начинал В.В. Строков свою научную деятельность как лесовод. И кандидатскую диссертацию защитил не по орнитологии, а по лесоведению. Что касается орнитологии, то тут В.В. Строкова больше всего интересовали вопросы охраны и привлечения птиц, использования их для борьбы с вредителями леса. Этой проблеме посвящено большинство его научных работ, методические разработки и многочисленные научно-популярные статьи, заметки и брошюры.
Вячеслав Всеволодович был одним из пионеров биологического метода борьбы с вредителями лесного хозяйства в нашей стране. В эпоху директивной химизации народного хозяйства и повального увлечения ядохимикатами он аргументированно доказывал преимущества использования против вредителей леса их естественных врагов — птиц, причем доказывал не только с экологических позиций (к чему в те годы, да и позже прислушивались мало), но и приводил специальные расчеты, показывая экономическую выгодность развески искусственных гнездовий для птиц по сравнению с применением ядохимикатов. Он разработал упрощенную конструкцию гнездовий и упрощенный способ их развески, в результате чего биологический метод борьбы с вредителями леса оказался почти вдвое дешевле химического. Интересовали В.В. Строкова также вопросы заселения птицами полезащитных лесополос и способы привлечения туда птиц на гнездовье. В последний период жизни все больше его привлекали птицы антропогенных ландшафтов, которым он посвятил несколько статей и заметок.
Характернейшей особенностью В.В. Строкова-орнитолога было активное стремление донести свои знания натуралиста до как можно более широкого круга читателей, особенно молодежи. Им опубликовано около 150 работ, из которых не менее половины составляют научно-популярные статьи и заметки. Три его книги также написаны в жанре научно-популярной литературы. Начав в 1957 г. сотрудничать в журнале «Юный натуралист», он был связан с этим журналом до конца своих дней, публикуя многочисленные заметки и отвечая на множество разнообразных вопросов юных любителей природы. Последнюю свою заметку в «Юном натуралисте» увидеть ему было уже не суждено: июльский номер за 1984 г. вышел из печати после смерти Вячеслава Всеволодовича.
Жизненный путь В.В. Строкова был долог и нелегок. Он родился 29 октября 1909 г. в г. Астрахань, в семье учителя русского языка и литературы. В 1915 г. семья переехала в Сибирь. Здесь, в сибирских лесах, прошло его детство, здесь он навсегда полюбил лес, много времени проводил в тайге, выслеживая зверей и птиц. Вячеслав Всеволодович рассказывал, что дома у них жила молодая ручная рысь, которая очень любила его и двух его сестер и вела себя, как домашняя кошка. Окончив семилетнюю школу в Канске-Енисейском, он работал киоскером «Союзпечати», счетоводом, воспитателем при школе, ходил с упряжкой собак на Севере. В 1932 г. В.В. Строков приехал в Ленинград, чтобы поступить в Лесотехническую академию им. С.М. Кирова. С первого раза успешно сдать экзамены не удалось. Строков устроился работать на завод, а вечерами учился на рабфаке. В 1934 г. он наконец поступает в Ленинградскую лесотехническую академию, которую успешно заканчивает в 1940 г.
Годы учебы в академии были очень плодотворными. С учителями Вячеславу Всеволодовичу замечательно повезло. Достаточно упомянуть, что в Лесотехнической академии преподавал В.Н. Сукачев, а кафедрой биологии зверей и птиц заведовал профессор Г.Г. Доппельмайр. Помимо интенсивной учебы, Строков занимается научной работой. В 1939 г. в сборнике научно-исследовательских работ студентов лесотехнических вузов вышли две его первые статьи, одна из которых посвящена орнитофауне парка Лесотехнической академии. В.В. Строков организует охотничий кружок при кабинете охотоведения. Одновременно с этим он — староста литературного кружка и студкор многотиражки академии «Лесная правда», где публикует заметки под псевдонимом «Дядя Лось». А кроме этого в 1938—1940 гг. еще и заведует учебно-опытным хозяйством Лесотехнической академии. Словом, дел у студента Строкова было невпроворот. Выручало сибирское здоровье, уверенность в себе и умение рационально организовать работу. Ему прочили большое будущее, но началась война и о биологии пришлось надолго забыть.
Все четыре года Великой Отечественной войны провел офицер В.В. Строков на Ленинградском фронте, командуя артиллерийским взводом, а в конце войны — батареей. Был трижды ранен, один раз тяжело контужен и чуть было не похоронен заживо. Вячеслав Всеволодович рассказывал, что спас его друг-однополчанин: не поверил в его смерть, не дал хоронить и потребовал врача. Врач осмотрел и сказал: «Жив!» Госпиталь, снова бои, опять госпиталь, опять бой... В 1943 г. В.В. Строков награжден орденом Красной Звезды, в 1944 г. — орденом Отечественной войны II степени, медалями. Но самой главной своей наградой Вячеслав Всеволодович считал нагрудный знак «Ветерану Невской Дубровки». Здесь, на Невском плацдарме, — одном из самых ответственных участков обороны Ленинграда — он участвовал в кровопролитнейших сражениях в сентябре-ноябре 1941 г. Окончил войну В.В. Строков в чине капитана.
Начались годы мирной жизни. Можно было опять вернуться к прерванному войной любимому делу. В 1945 г. В.В. Строков переезжает в Сочи, где до 1947 г. работает заведующим отделом Сочинского дендрария. Затем следует переезд в Москву. С декабря 1947 по декабрь 1951 г. В.В. Строков работает начальником Отдела защиты леса от вредных насекомых и болезней Министерства лесного хозяйства РСФСР. Именно здесь начинает он борьбу за активное и повсеместное внедрение биологических методов борьбы с вредителями леса и становится, наряду с К.Н. Благосклоновым, одним из специалистов по привлечению насекомоядных птиц с помощью искусственных гнездовий. Однако министерская работа мало привлекает В.В. Строкова. Он использует малейшую возможность вырваться из кабинета в лес, на природу. В конце 1951 г. Вячеслав Всеволодович переходит во ВНИИ лесного хозяйства, где работает до 1956 г. сначала младшим, а затем старшим научным сотрудником. Здесь 18 мая 1953 г. он успешно защищает диссертацию и становится кандидатом биологических наук. Во время работы во ВНИИЛХ и в последующие годы В.В. Строков публикует многочисленные статьи, заметки и брошюры, посвященные влиянию насекомоядных птиц на очаги размножения вредителей и использованию пернатых для защиты леса. В 1956 г. он становится ученым секретарем Центрального совета Всероссийского общества охраны природы и работает в этой должности до 1960 г.
В 1955–1960 гг. В. В. Строков обследует водоемы ближнего Подмосковья. Цель — поиск и изучение мест гнездования озерных чаек и других колониальных птиц в Московской области. Происходит первое знакомство В.В. Строкова с оз. Киёво, которое затем на несколько лет становится местом его полевых работ. На этом зарастающем озере, с трех сторон окруженном домами г. Лобни, расположена одна из самых известных в нашей стране колоний озерных чаек. Колония была открыта для науки в 1926 г., в 1927—1940 гг. здесь проводилось кольцевание птенцов и комплексное изучение экологии и поведения озерных чаек. Затем озеро Киёво на восемь лет выпало из поля зрения орнитологов, кольцевание возобновилось лишь в 1948 г. и продолжалось только два гнездовых сезона. Следующий период изучения киевской колонии (1955—1960 гг.) целиком связан с именем В.В. Строкова. Вячеслав Всеволодович вместе с большой группой юннатов составил точный план озера и карту растительных ассоциаций на покрывающих почти все пространство озера сплавинах. Сразу стало ясно, как сильно заросло озеро с середины 30-х гг., когда подобная же работа проводилась кружком юных биологов зоопарка.
Были прослежены изменения численности и плотности гнездования чаек за прошедший двадцатилетний период. Вновь началось кольцевание озерных чаек, проводившееся с 1955 по 1960 г. В.В. Строков с помощниками окольцевали 7444 птенца.
Одной из главных проблем в те годы была охрана уникальной киевской колонии чаек. Как и прежде, в 30-е гг., процветал массовый браконьерский сбор яиц. Но если раньше сплавины из переплетенных корневищ околоводных растений, на которых гнездились чайки, были тонкими и не выдерживали человека, то в середине 50-х гг. они уплотнились и лишь прогибались под ногами. Озеро настолько заросло, что центральный островок, на котором размещалась колония, соединился с береговыми сплавинами. Браконьеры получили удобную возможность добираться практически до всех участков колонии. Официально киевская колония находилась под охраной закона с 1927 г. Озеро периодически объявлялось заказником, однако охрана, как правило, была лишь на бумаге. В.В. Строков предложил Всероссийскому обществу охраны природы продуманную систему мероприятий для сохранения киевской колонии и улучшения условий гнездования озерных чаек. Он хорошо понимал ценность колонии как туристского объекта и предлагал так обустроить озеро и территорию вокруг него, чтобы дать возможность посетителям наблюдать за жизнью чаек, нисколько не мешая птицам. К сожалению, все эти рекомендации были положены под сукно: Общество охраны природы так и не собралось претворить их в жизнь.
Проблемами оз. Киёво В.В. Строков занимался и позже, вплоть до начала 70-х гг., когда он был председателем Научно-технического совета Мособлсовета ВООП. Особенно тревожная ситуация для озера сложилась в начале 1961 г., когда лобненские власти, руководствуясь печально известным высказыванием Н.С. Хрущева о том, что заповедники — «это надуманное дело», предложили ликвидировать заказник и очистить озеро от сплавин, превратив его в «культурный водоем». Главным идейным вдохновителем этой кампании выступал некий Пивень, заведующий клубом с. Киёво (мне так и не удалось узнать его имя и отчество или хотя бы инициалы). Совместно с председателем Лобненского поссовета Даниловым он замыслил провести 28 февраля 1961 г. «теоретическую конференцию» под длинным названием «Необходимость очистки озера Киёво с целью использования продуктов очистки в качестве органических удобрений для нужд окружающих полей, а также с целью проведения научного эксперимента в отношении жизни озерной чайки и создания культурного водоема для отдыха трудящихся». Извещение об этой «конференции» было разослано во многие инстанции, в том числе даже председателю Совета Министров РСФСР. К извещению было приложено 17 страниц доклада тов. Пивеня — наукообразной чуши, обильно пересыпанной ссылками на решения пленумов ЦК КПСС. Чтобы читатель получил представление о характере и стиле этого документа, я приведу из него несколько цитат, не меняя орфографии автора. Вот как обосновывается необходимость передачи оз. Киёво сельскому клубу для проведения «научного эксперимента» (отобрав заказник у Общества охраны природы): «Мы не научно-исследовательский институт и не высшее учебное заведение, но клуб. Клуб является единым духовным центром села или поселка не только по удовлетворению духовной пищей граждан, но и по производству ее в меру сил клуба, т. к. село или поселок ограничены по сравнению с городом в наличии разнообразных специализированных центров, производящих духовную пищу. Эта функция на селе выполняется одним органом, которым является клуб. Производство духовной пищи клубом на селе поэтому может быть приравнено к производству таких специализированных организаций города как научно-исследовательские учреждения. В частности, наш клуб может проводить исследования над чайками и получать результаты».
А вот в чем суть «эксперимента»: «Решение вопроса в целом предполагается таким образом. Озеро очищается от ила и плавней, которые используются в качестве удобрений Лобненским отделением. Гнездование чаек можно расположить на центральных плавнях, оставив для этой цели не 11 га плавней, как это предлагает В.В. Строков, а не более 1,5—2 гектара из расчета 2,5—3 м2 на одну семью. Имея в виду, что центральные плавни представляют собой сухие места и на них диаметр гнезда не превышает 22—23 см, то из всей площади, оставленной для гнездования чаек, примерно 9/10 будет свободно от гнезд, и этого будет достаточно для совместной жизни чаек колонии. В целях проведения эксперимента можно даже предложить очистить озеро от плавней полностью, а остров для гнездования чаек сделать искусственно из камыша или соломы. Ведь живет же домашняя птица в условиях, созданных человеком, а почему бы чайку не приучить к этому?»
Сейчас все это кажется смешным, но тогда над озером Киёво нависла нешуточная угроза. К счастью, «великим экспериментаторам» из местного клуба дали по рукам. И поспособствовал этому именно В.В. Строков.
Летом того же многотрудного 1961 г. Вячеслав Всеволодович уезжает в Тамбов, где до сентября 1966 г. работает доцентом кафедры зоологии Тамбовского государственного педагогического института. Здесь он читает курсы лекций «География животных», «Охрана природы», ведет лабораторные занятия по зоологии позвоночных и практику по зоологии, пишет статьи о птицах Тамбовщины и ряд разделов «Определителя позвоночных животных Тамбовской области». В конце 1966 г. В.В. Строков возвращается в Москву. До 1973 г. он работает старшим научным сотрудником сектора природы Научно-исследовательского института музееведения, реорганизованного затем в НИИ культуры, а затем выходит на пенсию. Отныне единственным объектом его исследований становится орнитофауна Московской области.
В свое последнее десятилетие, несмотря на ухудшающееся здоровье, В.В. Строков по-прежнему ведет активнейший образ жизни. Он принимает участие в работе орнитологических конференций и совещаний, старается не пропускать все наиболее интересные заседания секции зоологии МОИП, готовится к XVIII Международному орнитологическому конгрессу. Учащаются его контакты со школьными биологическими кружками, все более тесным становится сотрудничество с журналом «Юный натуралист». Лето В.В. Строков проводит в Подмосковье со студентами Московского государственного заочного педагогического института, у которых он ведет зоологическую практику. Всегдашнее стремление Вячеслава Всеволодовича передать молодежи свой опыт, знания и навыки полевика-натуралиста нашло в этих контактах со школьниками и студентами наиболее полное воплощение.
Летний сезон 1983 г. В.В. Строкову суждено было провести в Москве. Весной резко ухудшилось здоровье, врачи определили инсульт, и о работе в Подмосковье нечего было и думать. К лету 1984 г. наступило некоторое улучшение, и Вячеслав Всеволодович решил вопреки всему продолжить свои занятия со школьниками на природе. В июне он вместе с членами кружка юных зоологов выехал под Можайск, но эта поездка оказалась для него последней. 6 июля 1984 г. В.В. Строков скончался в Можайской больнице, не дожив нескольких месяцев до своего семидесятипятилетия. Похоронен он в Москве, на Хованском кладбище, неподалеку от другого орнитолога — A.M. Чельцова-Бебутова.
Велик ли вклад В.В. Строкова в орнитологию? Формально — вроде бы и нет. Вячеслав Всеволодович не вошел в число тех, кого принято называть «светилами» и ведущими орнитологами страны. Он не совершил каких-либо выдающихся открытий в орнитологической науке, не написал крупных сводок и основополагающих трудов, не создал своей научной школы, не успел написать докторской диссертации. Возился почти всю жизнь со скворечниками и синичниками, охранял чаек под Москвой, писал книги и статьи, предназначенные скорее для юных читателей, чем для коллег-орнитологов... Но ведь это он одним из первых показал, что использовать птиц для борьбы с вредителями леса гораздо выгоднее, чем применять ядохимикаты. Это он спас от гибели ценнейший природный объект — урбанизированную колонию чаек на оз. Киёво, ныне имеющую статус памятника природы республиканского значения. А как подсчитать, сколько школьников после его статей и заметок в «Юном натуралисте», после его книг о лесе, после совместной работы с ним в природе решили посвятить свою жизнь орнитологии, зоологии, биологии?
Так много или мало сделал за свою жизнь орнитолог Вячеслав Всеволодович Строков?
В.А. Зубакин
Московские орнитологи. М.: Изд-во МГУ, 1999. 526 с. Ответственные редакторы: д.б.н., профессор В.Е. Флинт и д.б.н. О Л. Россолимо. Редакционный совет: В.Т. Бутьев, В.М. Галушин, М.В. Калякин, В.М. Константинов, В.С. Шишкин.
