Ежегодно в конце сентября - начале октября Центрально-Черноземное отделение Союза охраны птиц России проводит Дни наблюдений птиц. В эти дни сотни как профессиональных орнитологов, так и просто любителей природы, выходят в леса, парки, в сады, на поля и на водоемы, соревнуясь между собой в количестве обнаруженных представителей пернатого племени.
Разумеется, автор также не мог отказаться от участия в этом мероприятии. Ранним солнечным, не по-осеннему теплым, октябрьским утром я спускаюсь по хорошо знакомой тропе в Центральный парк Воронежа.
Первое, что бросается в глаза, так это многочисленные синицы, буквально оккупировавшие окраины парка. Такое скопление говорит только об одном: большие синицы интенсивно мигрируют из окрестных лесов в город. Здесь они перемешаются с местными единоплеменниками, вместе с которыми будут посещать зимние птичьи столовые во дворах и городских парках.
Солнечный день вызвал довольно большое птичье оживление. В парке слышны крики дятлов, пощелкиванье поползней, трельки лазоревок. До моего слуха несколько раз доносятся резкие крики соек. Пару раз на глаза попалась пищуха — мелкая птичка с загнутым клювом, чья жизни проходит в постоянном ползаньи вверх по стволам деревьев.
Заметно прибавилось в парке и ворон. Накануне автор несколько раз наблюдал их большие стаи, на большой высоте пролетающие над городом в южном направлении или останавливающиеся на кормежку на полях аграрного университета. Вероятно, часть этих наших зимних гостей выбрало для зимовки Центральный парк. Местные вороны этим явно несильно довольны. Автор несколько раз наблюдал стычки между воронами, сопровождающиеся истошными криками, погонями с немыслимыми кульбитами и переворотами в воздухе. Но со временем все устаканится, и птицы мирно проведут по соседству большую часть зимы.
Царит оживление и на пруду. Здесь собралось уже около сорока крякв, равномерно распределившихся по его поверхности. Прибавилось возле пруда и голубей. Наши «сизари», похоже, далеко не так глупы, как о них порой думают. Они прекрасно знают, что диких уток посетители парка будут угощать булками, орешками, семечками и прочей снедью, немалая часть которой достанется и голубям.
Пройдя Пионерскую гору, углубляюсь в заросли терна и шиповника. Здесь в это время в изобилии встречаются рыжегрудые зарянки и эффектные черные дрозды. Один раз до моего слуха донеслась прощальная песенка пеночки-теньковки.
В ботаническом саду посетителей явно меньше, чем в Центральном парке. Большие синицы здесь встречаются в ещё большем изобилии, что, вероятно, объясняется большей близостью к Нагорной дубраве. Здесь также слышно пощелкиванье поползней, трельки лазоревок, крики соек. Один раз мне послышались равномерные тяжелые (словно удары топора) глухие удары по стволу дерева, издаваемые огромным черным дятлом, или желной.
В зарослях вокруг оврага слышно «циканье» зарянок и певчих дроздов, а также голоса черных дроздов, напоминающие по своему ритму запускаемый маховик. Здесь же слышно характерное «журк, журк», исходящее от стайки длиннохвостых синиц, или ополовников.
На выходе из ботанического сада замечаю на старой груше наполовину перелинявшую в зимний наряд белку, держащую в зубах сладкий плод. Белка смерила меня презрительным взглядом (типа, шляются тут всякие), потом возмущенно «цокнула» и принялась с аппетитом жевать грушу, придерживая её передними лапками. Сделав несколько кадров, направляюсь в обратный путь.
