Река Дон пересекает нашу область с севера на юг, катя свои воды мимо величественных меловых гор, обширных пойменных лугов, таинственных дубрав, мимо городов и поселков.
Когда-то берега Дона представляли собой обширные пастбища и сенокосы, перемежающиеся огородами, на которых выращивали капусту, помидоры и огурцы. Кое-где встречались небольшие куртины ивняка.
После войны вдоль берега Дона с целью борьбы с эрозией стали сажать тополя. Они быстро расселились по всему Центральному Черноземью, образовав специфические для наших краев леса – тополевники. В тополевниках заготавливали дрова, часть самых лучших деревьев шла на доски.
Шло время. Пустели придонские хутора, исчезла домашняя скотина, забрасывались огороды, прекратилась заготовка дров. По берегам Дона распространилась донская лиана – эхиноцистис (научное название «колючеплодник лопастной») - выходец из Северной Америки, образовавшая местами переплетения лиан, напоминавшие скорее картины амазонских или конголезских джунглей, чем густонаселенное Центральное Черноземье.
К тополям добавились другие заокеанские гости – ясень пенсильванский и клен ясенелистный, из заброшенных садов занесло семена яблонь и груш. Появились и кустарники: шиповник, ракитник, терн. В результате на месте бывших огородов и сенокосов образовались удивительные заросли, местами практически непроходимые.
Передвигаться по этим джунглям весьма затруднительно. Здесь нет даже намека на тропинку. То и дело натыкаешься на переплетения лиан, колючие кусты или спотыкаешься о поваленные стволы деревьев.
Сейчас эти заросли являются раем для всякой живности. В мае здесь буквально глохнешь от птичьего хора. По количеству соловьев эти леса превосходят все другие известные автору места, включая Воронежский заповедник, Хреновской бор и Каменную степь.
В этих зарослях автору неоднократно приходилось наблюдать стычки между соловьями, с лихим пением налетающих друг на друга. А ведь считаются эти «короли российских певцов» исключительно мирной птицей. Вот какой спрос на эти исключительно благоприятные для гнездовий места!
Помимо соловьев здесь масса других птиц. То и дело доносится пение зябликов, синиц, певчих дроздов. Периодически из зарослей густого подлеска слышится треск черных дроздов. С крон деревьев то и дело слышится посвист иволги, доносятся трельки пеночки – веснички и зеленой пеночки, а также резкое «вжжиу» зеленушки. Здесь можно услышать глухое воркование диких голубей – вяхиря и горлицы. Обилие птичьих голосов лишь усиливает впечатление безлюдности и ещё больше кажется, что ты находишься, как минимум, за сотни километров от ближайшего человеческого жилья.
Дятлы встречаются здесь в изобилии. Тополя быстро стареют, их сердцевина сгнивает, в них образуются дупла, а на месте старых деревьев быстро вырастают новые. Здесь можно встретить и мелкого (чуть побольше воробья) малого пестрого дятла, и огромного, словно доисторический птеродактиль, черного дятла желну. Так, где деревья растут пореже, слышится лихой гикающий крик седого дятла, а там, где произрастают плодовые деревья, встречается новосел нашей области – сирийский дятел.
Немало здесь и хищных птиц. Над лесом и прилегающей гладью Дона можно видеть парящие силуэты черного коршуна, орла – карлика, канюка. Периодически слышен характерный крик маленького сокола чеглока. В самых глухих участках гнездятся ястреба: тетеревятник и перепелятник. Автору приходилось здесь видеть и редчайшего ястреба нашей области – тювика.
Совы в придонских зарослях также не являются редкостью. Начиная с конца апреля здесь появляются слетки серой неясыти, таинственной черноглазой совы, с середины августа оглашающей эти диковатые урочища своими наводящими ужас на суеверных людей криками «Пой-дем! Пой-дем! На кладбииииище!». Ушастые совы в мае издают свои брачные крики «У-гу! У-гу! Куак! Куак! Куак!», сопровождаемые хлопаньем крыльев. Гнездится здесь и самая большая сова нашего края – филин. Чувствуя себя в безопасности в этих непроходимых зарослях, филин гнездится прямо на земле в каком-нибудь углублении или под выворотнем. Иногда для гнезд эта огромная сова выбирает изломы стволов старых тополей и ив, диаметр которых порой достигает одного метра.
Лис здесь можно встретить через каждые триста – четыреста шагов. Средь бела дня эти рыжие плутовки неторопливо передвигаются, словно бы скользя между поваленными стволами и не обращая особого внимания на автора этих строк, замершего и затаившего дыхание. Невольно подкралась мысль: может быть, эти звери здесь никогда и не видели человека?
В придонских зарослях можно встретить оба вида куниц, встречающихся в наших краях: лесную и каменную. Как-то раз автору даже удалось подсмотреть сцену «пограничного конфликта» между представителями обоих видов. Выгнув спину, словно кошки, подняв вертикально пушистые хвосты, оба зверя издавали агрессивные шипящие звуки, не обращая при этом на человека никакого внимания. Дескать, свои «разборки» для нас важнее!
В этих зарослях в безопасности чувствуют себя косули и кабаны. Следы, лежки и порои этих зверей попадаются весьма часто, да и самих их порой удается видеть. Встречаются здесь и более крупные создания – лоси и благородные олени.
Пройдя из конца в конец одно из таких урочищ, вытянувшихся вдоль Дона километра на четыре, несколько раз путаясь в зарослях и сбиваясь с направления, я посмотрел на часы. Вся дорога заняла у меня больше трех часов. А ведь предстоял ещё и обратный путь!