Эта экспедиция замышлялась давно. Поводом к ней послужили регулярные выбросы загрязнений в Дон, источник которых нам никак не удавалось установить. Вот уже четыре года по Дону от Павловска до Вешенской течет мылообразная пена с явными признаками органического происхождения. Письма в государственные природоохранные организации результата не дали. Чиновники от экологии отделывались отписками в стиле «это – свойство Дона», «загрязнение носит природный характер» и типа «так всегда было».
Отчаявшись найти поддержку у властей, мы обратились в общественные организации и там нашли понимание. В организации и финансировании экспедиции с целью поиска источников загрязнения Дона приняло молодежное движение «НАШИ», экологическим активистам которого автор выражает искреннюю благодарность.
Наконец, после долгих сборов, приготовлений и согласований в последний день июля (кстати, в этом году грязь по Дону потекла с 9 июля) мы начинаем свое плавание в тихом и красивом городе Павловске. Этот город (который иногда знакомые называют Донским Парижем) провожает нас приятной прохладой раннего летнего утра.
Едва байдарка отчалила от пристани, как мы сразу попали в огромное мутное пятно неприятного белесого цвета. Само пятно состоит их множества крупных серо-бело-зеленоватых пятен. Такое впечатление, что на наш Дон наплевали (в буквальном смысле).
Загрязнение тянется на несколько сотен метров. Его центр размещен в заводи под крутым берегом, на котором находится павловский хлебоприемный пункт. Забегая вперед, скажу, что это пятно грязи с небольшими разрывами тянулось до Украинской Буйловки.
Сразу за Павловском нашему глазу представляется другое зрелище, также символизирующее немаловажную экологическую проблему. Перед нами - высокий песчаный берег, засаженный сосной. Даже невооруженным глазом видно, что берег активно подмывается Доном. На склоне, словно пораженные насмерть в бою солдаты, лежат упавшие стволы сосен. На вершине склона мы видим гору гранитного щебня, высыпанного в тщетной попытке остановить разрушение берега. Что случилось? Почему вдруг воздействие Дона на берега стало разрушительным?
Со слов павловских краеведов мы узнаем, что причиной тому стала возведенная в стародонье возле Басовки дамба. В результате объем воды в главном русле Дона заметно увеличился, течение усилилось, и … берега стали размываться. На заседании павловской Общественной палаты мнение авторитетных гидрологов о недопустимости перекрытия стародонья было проигнорировано. «Как, уже научно (!!!) доказано, что Дон должен ТАМ течь!!!» - ответствовали павловские чиновники.
При дальнейшем движении по течению отмечаем довольно большое количество птиц. То и дело попадаются кулики перевозчики, зуйки, зимородки. Почти через каждый километр встречаются семьи черных коршунов (по четыре – пять птиц), оглашающие окрестности своими пронзительными криками, напоминающими боевой клич индейцев. А в районе Желдаковки мы увидели огромного орлана-белохвоста - птицу, занесенную в Красную книгу Российской Федерации. Когда-то на территории Центрального Черноземья гнездилась всего одна пара этих прекрасных птиц. Теперь же численность орланов заметно выросла, и его можно встретить в различных уголках нашей области.
Пока мы плыли до Украинской Буйловки, почти в каждом затоне нам встречалась противная белесая пена, кое-где вымывающаяся течением на середину реки. Местами процессы гниения вызвали появление обильных пузырей. В конце маршрута нам пришлось долго отмывать днища байдарок от этой мылообразной слизи.
Эта грязь на поверхности великой русской реки по сравнению с окружающими нас красотами казалась каким-то отвратительным кощунством. Создавалось впечатление, как будто кто-то осквернил величественный храм природы.
Нас все время сопровождают величественные виды Донского Белогорья. Мы отмечаем на планшетах различные формы рельефа, интересные выходы горных пород, встреченные виды растений и птиц. Возле Украинской Буйловки мы задерживаемся, чтобы сфотографировать огромные гранитные валуны, словно бы принесенные и брошенные могучим великаном. Впрочем, так оно отчасти и было. Только великана того звали Великое Оледенение.
В селе Желдаковка нам попалось семейство белых аистов – мама, папа и трое недавно поднявшихся на крыло птенцов. Белые аисты также сравнительно недавно распространились в нашей области. Страшно подумать, что ещё находятся среди нас экземпляры (назвать их людьми язык не поворачивается), способные поднять ружье на этих прекрасных птиц.
За Желдаковкой стали чаще попадаться колонии ласточек береговушек. Местами крутые берега были буквально источены их норами. Всего за пройденные шестьдесят шесть километров (расстояние измерялось через GPS-навигатор) мы насчитали двадцать четыре колонии этих мелких симпатичных птичек, общее число гнезд в которых составило около трех с половиной тысяч. Вот такой «город ласточек» существует рядом с нами!
Южнее картина окружающего нас птичьего населения стала меняться. Чаще стали попадаться золотистые щурки – птицы, расписанные словно хохломские игрушки, нелюбимые нашими пчеловодами. Несколько раз мы видели сизоворонку – птицу изумительной красоты, которая по яркости оперения соперничает с драгоценным сапфиром. Все говорит о том, что бы все больше углубляемся в зону степей.
Несколько раз нам попались цапли. Сначала это были обычные серые, затем мы увидели несколько рыжих (почему то называемых охотниками «квачами»), а в районе Старой Калитвы нам встретились три великолепные белые цапли, больше похожих на произведение искусства или на персонаж любовного романа в стиле "фэнтази", столь популярного среди современной молодежи.
Ещё совсем недавно прекрасный наряд большой белой цапли был её проклятием. Во всех частях света тысячи птиц были отстреляны в период размножения прямо у гнезд только лишь потому, что их перья были популярными среди модниц, использующих их как украшения шляпок. Плюмаж из перьев белой цапли стоил в России в начале XX века около 3 рублей. При этом охотники брали пучок перьев из спины цапли, а сама птица бросалась.
В результате вид был поставлен под угрозу исчезновения. Лишь благодаря строжайшим мерам и полному запрещению охоты большую белую цаплю удалось сохранить. Но до сих пор из-за своих крупных размеров и бросающегося в глаза оперения эта прекрасная птица становится жертвой жадных до трофеев дилетантов. Страшно подумать, что ещё находятся выродки, способные поднять руку на это произведение природы. Один знакомый охотник как-то сказал, что "стрелять белых цапель и бить мраморные античные статуи - примерно одинаковое варварство".
За Украинской Буйловкой грязь стала попадаться реже, а потом почти исчезла. Лишь изредка мы наблюдали её очаги в небольших затонах и заливчиках, а также позади когда-то специально устроенных для углубления русла Дона дамб.
Возле села Семейки решаем сделать остановку, чтобы посетить знаменитую меловую пещеру, представляющую собой вырубленный в меловой горе храм. Эта пещера произвела впечатление ещё и тем, что в одном из её коридоров специфическое эхо создает иллюзию, словно за тобой кто-то следует, находясь буквально за спиной.
В семейкинской пещере нами было сделано ещё одно открытие. Здесь мы обнаружили гнездо обычной деревенской ласточки касатки, каких полно гнездится в наших селах и на хуторах под подоконниками, на верандах, в хлевах и в сараях. Гнездование касатки в пещере – случай в нашей области уникальный!
В районе Большой Казинки Дон делает крутой поворот на запад. Вы проходим его и … замираем в восхищении. Нашим глазам открывается вид на Казинскую гору – одно из красивейших мест на Дону. С воды она кажется нам особенно величественной. А мне вспомнились легенды о сомах людоедах, якобы водившихся в глубоком омуте под этой горой и явно отдававших гастрономическое предпочтение купающимся молоденьким девушкам.
Впечатление от прекрасного вида несколько портится обнаруженным на плесе довольно большим пятном грязи. На фоне великолепной горы грязь кажется особенно несуразной.
За селом Кулаковка начинаются турбазы. Здесь нам надо быть особенно внимательными, так как по нашим предположениям один из возможных источников загрязнения может находиться здесь.
Проходя мимо турбаз, слышим ставшие традиционными с советских времен объявления по радио: «Товарищи отдыхающие, Вы приглашаетесь на …!» В душе появилось чувство, которое с известной натяжкой можно назвать ностальгией.
Дорогу нам преграждает недавно построенный понтонный мост. И перед ним … очередное пятно беловато-серовато-зеленоватой грязи! В голове кольнуло: может быть, искомый нами источник загрязнения где то рядом?
Мост мы преодолели благополучно, найдя довольно широкий проем между понтонами. Правда, для того, чтобы не зацепиться головами за настил моста, нам приходится распластаться в байдарках подобно «цыплятам табака».
Темнеет, так что надо искать подходящее место для ночлега. Вскоре мы находим подходящий маленький пляжик, к которому и причаливаем. Вытаскиваем байдарки на берег, быстро ставим палатки. Приготовление нашего нехитрого ужина много времени не занимает.
Тем временем над Доном сгущается ночь. С неба раздаются крики цапель, на фоне ночного неба смотрящимися, словно Дракулы из голливудского фильма. Из ивовых зарослей на берегу Дона доносятся крики выводка черноглазых сов неясытей.
Спать, не смотря на усталость, не хочется. Вдруг мой товарищ восклицает: «Смотри, что это?» Все взгляды обращаются на воду. По всей ширине Дона потоком идет отвратительная пенообразная масса. Такого мы за сегодняшний день не видели! Кажется, будто все бани миллионного города одновременно открыли свои сливы! Серовато-беловатая грязь идет и посередине реки и вдоль берега, цепляясь за коряги, сплавины, прибрежную растительность. А мы уж было успокоились!
В темноте проследить источник грязи не удается. Поэтому решаем ложиться спать, чтобы продолжить поиски утром. Закрываем плотно входы палаток (комары дают о себе знать!) и засыпаем тревожным чутким сном.
На следующий день я просыпаюсь около пяти утра и сразу иду к Дону. Грязь ещё идет, хотя её поток уже не выглядит столь массивным. В нем появляются разрывы. В лучах восходящего солнца грязь приобретает красноватый оттенок и оттого смотрится особенно зловеще. Раздается крик мелкого сокола чеглока.
Мы начинаем движение около семи утра. Пройдя километра четыре, уже на виду у села Новая Калитва попадаем в огромное пятно грязи. Комки пены здесь достигают размеров хорошей суповой тарелки. Одновременно замечаем в воде явные признаки цветения. По этому пятну нам приходится плыть не менее трех километров.
Наш путь заканчивается возле хутора Донской Верхне-Мамонского района. Дальнейшие наблюдения показали, что то огромное пятно грязи, что было встречено нами возле села Новая Калитва постепенно размывается. Наблюдения предыдущих лет показали, что грязь тянется как минимум до станицы Вешенской.
Какие можно сделать предварительные выводы по результатам нашей маленькой экспедиции?
1) Загрязнение Дона имеет как минимум региональный масштаб;
2) Источников загрязнения несколько: один находится чуть выше Павловска, ещё один – в районе села Старая Калитва;
3) Для борьбы с загрязнением Дона, принявшего регулярный и столь масштабный характер, необходимы усилия всех природоохранных государственных структур.
К. Успенский
Воронеж – Павловск – хутор Донской