В августе ночи становятся прохладными. На рассвете из степных балок поднимается туман. Освещаемый розовым восходящим солнцем, он, в сочетании с грязновато-буровато-желтыми оттенками засохшей травы, придает степи какой-то особый непередаваемый колорит, граничащий с фантастичностью. Кажется, сейчас на сцену выйдут тролли, орки или гоплины, и развернется грандиозное сражение сказочных существ между собой. Силы добра, несомненно, победят.
В такое время наша машина направляется на самый юг Центрального Черноземья к стыку границ с Ростовской и Волгоградской областями. Наша цель – исследовать нижнее течение Хопра, провести замеры содержания различных веществ в воде, составить представление о растительности и животном мире того района, редко посещаемом учеными из различных академических и университетских центров.
Переезжая Дон в станице Казанской, замечаем гнездо аиста на крыше водонапорной башни. Хозяин гнезда стоит, словно часовой, сторожащий вход в мир природы, который, как мы увидим немного позже, заметно отличается от того, к которому мы привыкли в родном Центральном Черноземье.
За станицей Вешенской дорога ведет по песчаной степи, поросшей чабрецом (казаки называют это замечательное растение «чабор»). Вдоль дороги тянутся лесные полосы, состоящие целиком из сосны. Замечаем, что сосна в этих краях выглядит более чахлой и значительно ниже ростом, чем в похожих местах под Воронежем.
Мне приходилось посещать эти края два года назад. В то время прямо к дорогам примыкали бахчи, с которых по смешным для горожан ценам продавали огромные полосатые арбузы и сладчайшие дыни. Направлялись сюда мы также с тайным желанием попробовать сладкие плоды местных «благ земных». Но… там, где ещё два года назад произрастали эти «дары Помоны», сейчас наблюдались только заросли осота и бодяка. На всем протяжении между Казанской и Вешенской мы не увидели ни одной бахчи!
Дорога приводит нас в станицу Еланская. Здесь асфальт заканчивается. Дальше нам предстоит путь по грунтовке, пересекая границу Ростовской и Волгоградской областей. Но сначала мы решили задержаться возле станичного храма. Уж больно хорош! Эффектная колоннада, величественный купол, прямоугольной формы приделы… В Воронежской области такие храмы встречаются нечасто. Быстро делаем снимки и продолжаем наш путь.
Ещё некоторое время наш путь лежит по ровной, как стол, степи, и мы въезжаем в пойменный лес, растущий по берегам реки Еланки. На въезде обращаем внимание на могучий дуб патриарх.
- Не иначе в таких местах в былые времена разбойники засады устраивали – замечает коллега историк – Подъезжаешь ты со стороны степи, сам весь на виду, а их за деревьями не видно…
После такого бодрящего напутствия мы углубляемся в лес. Впрочем, «углубляемся» громко сказано. Сам то лес небольшой, но сильно вытянут вдоль маленькой речки. Наша дорога идет как раз вдоль её берега. По нашим беглым наблюдениям, лес мало чем отличается от таких же больших и малых лесов, растущих по берегам рек и речек Черноземья. Те же ивы, тополя, дубы, временами достигающие внушительной толщины.
За лесом начинается Волгоградская область. На нашем пути лежит хутор Еланский. Здесь мы решили задержаться, дабы расспросить дорогу да станицы Букановской, где расположено правление Нижнехоперского природного парка. Но, найти человека оказалось не так-то просто. Наконец, нам попался довольно ветхий дедок, куда-то ковыляющий с палочкой по своим делам. На плече у сего аборигена лежал внушительных размеров топор.
На наш вопрос относительно дороги на Букановскую дедок сначала беззвучно поплямкал губами, потом попросил закурить, а потом довольно быстро и толково объяснил нам, как можно проехать по грейдеру.
Таким образом мы поняли, что асфальта до Еланского нет. Не заметили мы и признаков работ по прокладке газа, которые в последнее время стали непременным атрибутом пейзажа даже в отдаленных хуторах Подворонежья. Более того, столбы линии электропередач (необычно маленькие по нашим представлениям) красовались полным отсутствием проводов.
- Откуда же сюда электричество идет? – недоумевали коллеги.
За Еланским нашим глазам вновь открылась плоская, как стол степь. С самого начала нашего пути мы считали попадающихся нам хищных птиц, а также фиксировали массовые виды птиц. Забегая вперед, осмелюсь сообщить, что видов птиц в Нижнем Прихоперье почти на треть меньше, чем в Среднем. Ниже здесь и плотность гнездования. Это связано с тем, что в этих краях значительно меньше лесов, а в степи чрезвычайно редко встречаются столь привычные нам в Центральном Черноземье поросшие кустарниками балки. Отсюда и нехватка укрытий и возможных мест гнездования для пернатых.
В центре станицы Букановской наше внимание привлек обелиск. Подойдя поближе, читаем надпись (привожу дословно): «На этом месте стоял храм Покрова, в котором в январе 1924 года венчались М.А. Шолохов и М.П. Громославская». Надо ли говорить, что мы предпочли задержаться рядом с обелиском и также прогуляться по разбитому на месте некогда стоящего здесь храма скверу.
Правление Нижнехоперского природного парка мы нашли довольно легко. Сотрудники, когда узнали о целях нашей экспедиции, встретили нас весьма радушно, на вопросы отвечали охотно, поделились литературой и даже подарили (вот редкость в наше время!) экземпляр своего годового научного отчета.
Когда же мы выразили удовольствие тем обстоятельством, что в Волгоградской области за последние годы довольно интенсивно создаются природные парки и посетовали на отсутствие подобной практики в Воронежской области, нам ответили: «Так у вас же есть два заповедника, зачем вам ещё природные парки?»
Возле станицы Букановской мы решили сделать первые нужные нам замеры содержания веществ в водах Хопра. Для начала мы заметили, что Хопер в этих краях отличается от того Хопра, что мы наблюдали в его среднем течении. Здесь мы обнаружили сильно флуктуирующую (изменяющуюся) береговую линию, немало свеженамытых песчаных кос при почти полном отсутствии прибрежной растительности (которая при всем при этом в изобилии встретилась нам в пойме Хопра на озерах и на Еланке). Такое непостоянство вероятно связано с относительной геологической молодостью Хопра.
Замеры показали явно большее содержание в воде нитратов и нитритов (правда, при этом все же значительно меньшее, чем в Дону), примерно такую же соленость и рН. Сбор проб для определения индекса Вудивисса также показал значительно большую бедность бентосной (придонной) фауны низовий Хопра по сравнению с его средним течением. Эти данные навели на мысль о неустойчивости экосистем Хопра именно в силу их молодости. Впрочем, об этом – в научном отчете.
Наша следующая остановка была приурочена к мосту рядом со станицей Слащевской. На том мосту нами была замечена крупная колония городских ласточек воронков (не менее ста гнезд), что довольно редкое явление в последние годы.
Взятие проб в районе станицы Слащевской подтвердило наше предположение о более высоком содержании нитратов и нитритов в водах Хопра при более бедной придонной фауне. Впрочем, низовья рек в экологическом плане всегда уступают верховьям. Я недаром на лекциях часто говорю студентам: «Не ездите отдыхать на Черное море! Туда же грязь с половины Европы стекает!»
Здесь же на берегу Хопра в районе Слащевской мы обнаружили несколько растений арбуза, вероятно, проросших из семян, оставшихся после чьей-то трапезы. Наше воображение нарисовало нам смелые картины возможного дальнейшего распространения этих растений по окрестностям. А вдруг и впрямь арбузы разойдутся по нашим лесам и станут такими же обычными как дикий виноград? Тут есть над чем подумать и оценить возможные перспективы.
И вновь за окном машины стелется бескрайняя ровная степь, поросшая сорняками типа дурнишника или амброзии. В районе хутора Зимняцкий нашему взору предстает необычная картина: песчаные барханы, кое-где поросшие чабрецом и молодыми сосенками. Такое впечатление, что мы за какой-то миг перенеслись в Кара-Кумы или в Сахару. Впрочем, барханы быстро заканчиваются (мы едва успеваем сделать несколько кадров), и вновь нашим глазам открываются степные просторы до горизонта.
Ближе к городу Серафимовичу пошли поля. В основном это были поля подсолнечника (куда ж без этого «черного золота»!), кое-где нам попались уже убранные поля пшеницы. Возле самого Серафимовича мы наконец-то встретили бахчи с арбузами и дынями.
Город Серафимович (б. станица Усть-Медведицкая) с противоположного берега Дона смотрится довольно живописно. Расположенный на крутом правом берегу Дона, город привлекает внимание живописностью планировки, специфической архитектурой казачьих куреней и несколькими золотыми главами православных храмов, невольно приковывающих взор.
Правда, с более близкого расстояния картина выглядела несколько менее привлекательной. Фасады куреней оказались весьма обшарпанными, улицы разбиты, а местами и вовсе лишены асфальтового покрытия, кругом (даже на центральной площади) лежал мусор, начиная от окурков и заканчивая пластиковыми бутылками. Сам автор «Железного потока» хмуро взирал на царящее вокруг него непотребство с постамента на главной площади города. На весь сорокатысячный город оказался только один маршрутный автобус, ходивший по маршруту, который даже местные жители толком указать не смогли.
Мне оставалось лишь вспомнить наши ухоженные райцентры (Павловск, Калач, Богучар, Верхний Мамон, Новохоперск) с гладкими словно бы вылизанными чистыми улицами, свежевыкрашенными фасадами домов, обилием цветов на клумбах и четкой работой автотранспорта, начиная от частников и заканчивая городскими маршрутными такси и грустно вздохнуть. Похоже, наши исторические пертурбации (начиная от революции 1917 и заканчивая «перестройкой») превратили некогда богатый казачий край за прошедшие сто лет в бедное захолустье, значительно отстающее даже от соседних «депрессивных регионов».
На окраине Серафимовича расположена знаменитая Усть-Медведицкая обитель. Основанная в XVII веке, обитель пережила расцвет в XIX. В советские годы она, как и многие ей подобные, была заброшена, а в 90-е годы вновь открыта.
Нас интересовала даже не столько сама обитель, сколько расположенный под ней пещерный храм, вырытый в XIX веке по примеру Киево-Печерской лавры. Туда то мы и вознамерились проникнуть.
Поначалу монахиня, к которой мы обратились, отнеслась к нам с недоверием, но затем, вероятно, на неё произвела впечатления знания моего коллеги историка, специалиста по пещерным храмам. Она обещала обратиться к игуменье.
Игуменья оказалась довольно милой образованной женщиной. Она провела нас по подземелью, подробно объяснив значение каждого поворота и каждой ниши. Её рассказ произвел впечатление не только на нас – людей несведущих, но и на нашего коллегу историка. Лично мне впервые стал понятен смысл крестного хода. Поблагодарив игуменью за экскурсию, мы продолжили свой путь.
Между Серафимовичем и станицей Вешенской степь имела вид, несколько более близкий к привычному нам в Центральном Черноземье. Появились заросли кустарников и небольшие балки. Более разнообразным стал мир птиц. Нам стали попадаться сорокопуты жуланы, овсянки, жаворонки. В одном месте мы встретили выводок фазанов.
С течением времени оказалось, что карта данной местности имеет мало общего с реальностью. Нам попадались хутора, вообще никак не обозначенные, а об обозначенных населенных пунктах даже местные жители не имели ясного представления.
На одном из противоящурноафриканскосвинных постов (за всю поездку они попадались нам регулярно) мы обратились за помощью к бравому ГАИшнику, которому, казалось бы, в силу профессии надлежит бы знать все окрестные дороги. ГАИшник, с подозрением посмотрев на карту, сослался на отсутствие очков. Довольно смутные разъяснения он дал нам на пальцах, правда, сделав при этом оговорки типа «вы там не проедете».
Пришлось искать дорогу самим. Попетляв по каким-то буеракам, пару раз спросив о дороге у местных аборигенов (найти которых также удавалось не сразу), мы наконец-то выбрались на асфальтовую дорогу, ведущую к станице Калгинской. На въезде в станицу нас приветствовал сам Григорий Мелехов в трактовке самого замечательного актера Глебова. Стоя на высоком постаменте, легендарный шолоховский герой смотрел с седла вдаль орлиным взором, а рука его недвусмысленно тянулась к рукоятке казацкой шашки.
Кстати сказать, на въезде во многие казачьи районы (Верхне-Донской, Шолоховский, Калгинский) на постаментах был изображен конный казак с шашкой. Взор казака был направлен строго на север. А при въезде в Богучарский район Воронежской области мы обратили внимание на изображение конного красноармейца в буденновке также с шашкой, но обращенный лицом на юг. Данное обстоятельство автор позволит себе оставить без комментариев.
Выводы по результатам второй части экспедиции:
1) В водах Хопра в его нижнем течении содержится несколько больше нитратов и нитритов, чем в среднем течении. Это отнюдь не говорит о загрязнении, а является скорее следствием накопления продуктов разложения органики, приносимых течением и накапливающихся ближе к устью;
2) Уровень биоразнообразия в нижнем течении Хопра заметно ниже, чем в среднем, что является, вероятно, следствием снижения уровня биоразнообразия в степной зоне по сравнению с лесостепной вообще;
3) В экономическом отношении районы низовий Хопра значительно более бедные, чем районы Центрального Черноземья.