То лето выдалось тревожным. Аномальная жара на Урале и в Сибири, ураганы и ливневые дожди в Поволжье, наводнение на Кубани и трагедия Крымска создавали довольно нервную обстановку. Метеопрогнозы также не предвещали ничего хорошего. Ожидались ливни и грозы в сочетании с температурой значительно выше нормы.
Не способствовала расслаблению и социальная напряженность. Повышение тарифов ЖКХ, неумение и нежелание властей оказать помощь пострадавшим во время стихийных бедствий вызвали волну недовольства, грозящего прорвать плотину чиновничьего равнодушия и некомпетентности. А тем временем на Хопре набирало силу мощное народное движение, направленное против разработок обнаруженных там медно-никелевых месторождений и уже приведшее к первым столкновениям.
Такова присказка. А сама сказка началась в жаркое июльское утро (даже ранний час не спасал от жары) на пороге педагогического университета, где собирались студенты-экологи, отправляющиеся на практику по курсу «Охрана природы и заповедное дело» в Прихоперье. В нескольких шагах от них собирались географы, отправляющиеся в те же места на ландшафтную практику.
С первого взгляда обнаруживалась разница между курсами. Возле географов (они выезжали на практику уже второй раз) стояли увесистые мешки с картошкой, внушительного вида ящики с пакетами пшена и крупы и даже тазики для стирки. Экологи скорее напоминали туристов, отправляющихся на египетские или таиландские пляжные курорты. Их экипировку составляли изящные заплечные рюкзачки и популярные в последние годы у туристов, направляющихся в заграничные вояжи, сумки на колесиках.
Время тем временем шло, а автобус задерживался. Набираю номер диспетчерской автопарка. Там меня огорашивают ответом, что нашего наряда-заказа в документах нет. Пытаясь подавить дрожь в руках, звоню в отдел эксплуатации. После не менее чем десятиминутных переговоров наш заказ наконец-то обнаруживается («Извините, забыли!»). Начальник отдела дает указание ради нас снять автобусы с маршрутов.
Ещё через полчаса мне называют номера высланных к нам автобусов. Они уже вышли, но из-за пробок задерживаются. Наконец-то первый автобус подъезжают. Экологи замечают его первыми и бросаются к нему с радостными криками.
Однако отправляться нам ещё рано. Надо подождать другой автобус, который привезет путевые листы. Наконец появляется и он. Я забираю оба путевых листа и направляюсь отмечать их в деканат.
Возвращаюсь и вижу своих экологов уже восседающих с довольным видом на мягких креслах. У географов погрузка ещё не закончена, да и народу в автобусе что-то негусто. На вопрос о причинах задержки мне отвечают, что ещё нет руководителя. Приходится принимать решение. Наш автобус – обычный, хоть и новенький ЛИАЗ. У географов – китайский «Higer» с двигателем минимум на двадцать лошадиных сил мощнее.
Поэтому отдаю команду отправляться с расчетом, что географы по дороге нас нагонят. Забегая вперед, скажу, что так оно и случилось, хотя их “Higer” вышел минут на двадцать позже.
Описывать нашу дорогу особого смысла нет. Из дорожных впечатлений следует выделить лишь необычно высокий уровень воды в реках, попавшихся на нашем пути (в частности, в Битюге и Савале). Да ещё перед самым Новохоперском наши ноздри пощекотал приятный запах с полей орошения местного спиртзавода.
Наконец автобусы останавливаются в конечном пункте нашего путешествия – возле школы в селе Каменка-Садовка, которой предстоит на пять дней стать нашим домом. Мы покидаем автобус, прощаемся с шофером. Экологи, быстро похватав свои нехитрые пожитки, устремляются за мной, словно цыплята за наседкой. Однако «цыплята» оказались шустрыми и, забегая вперед, спешу заметить, быстро превратились в боевых задиристых «петушков».
Пока географы вытаскивали весь свой многочисленный скарб, экологи похватали лучшие маты, поднялись на второй этаж и заняли приглянувшуюся им аудиторию. Буквально через несколько минут невзрачный класс иностранных языков превратился в подобие светлицы барышень девятнадцатого века. Мусор был быстро выметен умелыми молодыми руками, пол помыт, вещи спрятаны с глаз долой под столы, маты разложены и накрыты яркими спальными мешками и одеялами, обувь для соблюдения чистоты была выставлена аккуратным рядком в коридоре.
Обед нас уже ждал. Он был по-деревенски простым, вкусным и сытным. Двадцать пять изголодавшихся молодых желудков быстро кинули через себя и щи с капустой, и макароны с котлетами, и сладкий компот.
Утолив первый голод, решаем провести небольшую рекогносцировку на речку. От встречавшего нас директора школы узнаем, что до речки километра три и идти нужно вдоль асфальта. Последнее обстоятельство меня не обрадовало, так как по опыту предыдущих поездок я знал, что деревенские водители не утруждают себя знанием правил дорожного движения и к тому же редко ездят трезвыми.
Тем не менее, уступаю требованиям общественности и соглашаюсь вести свой контингент на речку искупаться. Вдоль дороги веду студентов вдоль левой обочины и строго указываю на необходимость движения плотной кучкой, не допуская как вырывающихся вперед, так и отстающих.
До речки мы доходим минут за двадцать пять. Река Савала представляет собой типичную малую речку с медленным течением, обильно поросшими растительностью берегами, белыми кувшинками и приятными песчаными пляжами. Один из таких пляжей и был нами облюбован. Быстро раздеваемся и лезем в воду.
К вечеру на реке собирается довольно много народу. На соседних пляжах видны машины, слышна музыка. Все это не способствует формированию ощущения единения с природой, но приходится терпеть. Через несколько минут к пляжу подкатывают несколько молодых людей на мотоциклах. Постояв несколько минут, они о чем-то поговорили между собой, потом вдруг резко развернулись и исчезли.
- Это они к нам приезжали – замечает одна студентка.
- Да – говорю – они приехали искупаться, а вы их пляж заняли! Теперь ждите, вечером придут разбираться! Я бы на их месте так и сделал!
- Да ладно Вам! – храбрятся девушки, но видно, что мои слова произвели на них впечатление. Ничего, думаю, осторожнее будут. Нам тут лишние конфликты с местным населением не нужны.
Возвращаемся в школу. Наступает время ужина. Его нам предстоит готовить самим. Первыми дежурными по договоренности были экологи. Они решают не мудрить с кулинарными изысками, а просто сварить макароны с сосисками.
Проходит часа два. Мой желудок уже настоятельно требует пищи, поэтому направляюсь на кухню узнать перспективы на ужин. На кухне застаю следующую картину. Три девушки с расстроенным видом смотрят на огромную кастрюлю, в которой находится то, что ещё недавно было макаронами, а сейчас представляет собой какую-то непонятную желеобразную массу.
Моему коллеге приходится идти на помощь. В итоге макароны обжариваются на большой сковородке вместе с сосисками, обильно поливаются кетчупом, и “pasta a’la Kamenka – Sadovka» готова. Думаю, она вполне удовлетворила бы и более изысканный вкус.
Вечер прошел относительно спокойно. Местная молодежь собиралась по традиции на школьном крыльце, но агрессивности не проявляла. Впрочем, одно наблюдение относительно местных привычек я все-таки сделал.
Около восьми вечера, когда мы сидели и курили на школьном парапете, во двор въехала машина. Осветив нас фарами, она круто свернула и проехала на спортивную площадку позади школы. Не прошло и пяти минут, как машина показалась обратно и уехала так же внезапно, как и появилась. Так повторилось раза четыре в течение вечера. Подобные маневры я наблюдал в течение всего нашего пребывания в Каменке-Садовке, хотя их смысл для меня так и остался загадкой.
Первое утро в Каменке-Садовке я отметил своим обычным ранним подъемом в половине шестого утра. Ещё с вечера мы с коллегой и несколькими студентами условились встать пораньше, прогуляться вниз по течению Савалы и, по возможности, дойти до впадения Савалы в Хопер, там искупаться и к завтраку вернуться в школу.
До того, как студенты собрались, мы с коллегой успеваем поднять дежурных и дать им указания по части завтрака, а также по уборке крыльца школы, на котором местная молодежь успела за ночь оставить горы шелухи от семечек, пустые бутылки из-под пива и обрывки упаковки из-под чипсов и кириешек.
Пока мы собрались, солнце уже взошло. Студенты встали, как было условлено, и мы выступили. Проходя по деревне, обратили внимание на несколько хат с крышами из соломы. Такие хаты в других районах области стали редкостью, а здесь они продолжают служить человеку, о чем говорит их явно жилой вид.
Протопав около полутора километров по деревне, сворачиваем в пойму Савалы. Дорога здесь довольно наезжена и проходит под сенью крупных ив и тополей. Возле дороги встречаем заросли крапивы и конопли. Последняя вызывает у студентов нездоровый интерес. Сама Савала в нижнем течении явно шире, но подходов к реке меньше и все заняты рыбаками.
На вопрос, можно ли нам тут где-нибудь искупаться, один пожилой рыбак недовольно ответил: «У меня там крючки!» Поняв, что допустил ошибку, выдав себя, рыбак резко замолчал и больше на разговоры не поддался.
Мы прошли ещё три километра, пока не уперлись в заросли и поняли, что здесь мы до устья не дойдем. Пришлось повернуть назад. Данные GPS-навигатора показали, что за утро мы в общей сложности прошли одиннадцать километров.
Вернулись мы в школу как раз к завтраку, который был приготовлен вовремя. Перед тем, как поднять свой «контингент», тихонько фотографирую комнату, заранее собираясь назвать кадр «Рать побитая лежит».
Наши планы на сегодняшний день включают использовать местный транспорт, чтобы добраться до памятника природы «Плаутинский карьер». Он представляет собой песчаный останец с весьма крупным песком, используемым до недавнего времени местными жителями как строительный материал. Но … местный транспорт наши ожидания не оправдал. Автобус сломался самым бессовестным образом, так что весь путь в шесть километров до останца нам предстояло пройти на своих двоих.
Нет худа без добра. По дороге заходим на пляж, так как на часах скоро полдень, и солнце уже начинает припекать. После купания (приходится поторопить студенток выйти из воды, что они делают с явной неохотой) начинаем движение в сторону карьера, который на фоне зелени пойменного луга смотрится издалека весьма эффектно.
Наш путь лежит через пойменный луг мимо многочисленных озер, которые буквально усыпаны белыми кувшинками. Нас встречают криками гнездящиеся здесь черные крачки и кулики перевозчики. Над нами величественно пролетают, словно невесты в подвенечном одеянии, большие белые цапли. Студентки замирают в восхищении. Ручаюсь, среди них не нашлось ни одной, кто бы не представил себя сейчас в похожем наряде перед алтарем.
Растительность луга также достойна описания. На зеленом фоне выделяются облачка соцветий подмаренников белого и желтого. Видны фиолетовые соцветия скороды. Я показываю их студентам и предлагаю пожевать, что они охотно и делают. После завтрака прошло уже немало времени, и контингент уже успел проголодаться.
Наконец мы подходим к подножию останца. Вблизи он кажется ещё более величественным. Колорита добавляет растущий рядом одинокий дуб. Под этим дубом мы и решаем расположиться на отдых перед тем, как начать восхождение на останец.
Подъем на останец не занял много времени. Наверху мы сталкиваемся с несколько иной картиной по сравнению с подножием. Резко меняется растительность. Если внизу основную массу составляли обычные сорняки, каких полно везде, то наверху основной фон составляла трава змеёвка, растущая редкими пучками зеленовато-сизеватой окраски.
Меняется и население насекомых. Заметно увеличилась численность мелких саранчовых. Причем некоторые из них мною явно не были встречены в других районах области.
Многочисленны муравьи – катаглифисы, или степные бегунки, стремительно проносящиеся по песчаной поверхности. Это - типичные обитатели пустынь, сохранившие многие приспособления, необходимые для жизни на раскаленном песке.
Попалась нам оса аммофила с длинным синим брюшком и талией как у балерины, приволокшая в норке свою добычу - крупную гусеницу совки – синеголовки, которая была как минимум раз в десять тяжелее самого охотника.
Ярко-желтая устрашающей окраски оса бембекс тащила к себе в норку крупного парализованного паука. Позднее возле начала спуска мы обнаружили небольшую колонию этих ос. Здесь же располагалась колония мелких ос помпилов.
Всеобщее внимание привлекла пара птиц сизоворонок, выписывающая с глухим карканьем странные пируэты над нашей головой. Одна студентка, сжимая трепетными руками бинокль, восхищенно, будто в прострации, шептала: «Синяя птица! Птица счастья!»
В вертикальном склоне останца располагалась колония ласточек-береговушек. Птенцы к тому времени уже вывелись. Правда, сами ласточки с характерным щебетаньем продолжали летать рядом. Мы принялись считать норки, которых оказалось около пятисот.
Пока мы занимались изучением флоры и фауны песчаного останца, географы штурмовали останец со стороны самого крутого склона. Не смотря на увещевания своего руководителя, многие девушки были обуты в «сланцы» - обувь для подъема по осыпающемуся склону более, чем неподходящую.
На последнем этапе студентам предстояло преодолеть несколько метров вертикальной стены. Здесь экологи поспешили на помощь товарищам. Поддерживая с двух сторон за руки и подтягивая вверх, мы по очереди втащили на вершину будущих светил географической науки.
После коллективного снимка на вершины песчаного Монблана студенты, потратив на подъем немалые усилия, уже не могут спуститься вниз просто так. Песчаный склон предоставляет для этого совсем другую возможность. Разве не прикольно съехать вниз на пятой точке, руля при этом ногами и руками? Получается этакий песчаный слалом. И не беда, что после такого слалома в обуви и в одежде скапливается до килограмма первосортного строительного песка!
Дойти до дома по лугу можно и босиком, а потом все равно в речке купаться. На обратной дороге заходим на пляж (эта остановка стала у нас уже на второй день твердым правилом!) и направляемся домой.
Здесь нас ждет сытный обед, после которого можно и передохнуть. Наивный преподаватель! Тебе может быть и надо отдохнуть, но для студентов пройти с утра какие-то двадцать три километра – сущий пустяк! Никто явно не собирается ложиться, из комнат и из коридоров доносятся смех и шутки. Кто-то занялся уборкой в комнатах. Внизу идет игра в мафию. Так что мысль об отдыхе пришлось оставить.
В девять часов дежурные приготовили ужин, который был съеден без остатка быстрее, чем за десять минут. Около одиннадцати руководители отправились в свою комнату, уже мысленно настраивая себя на завтрашнее утро. Наивные, они не знали, что их испытания начнутся раньше, чем они думали.
Уже с вечера наши ярко освещенные комнаты стали местом паломничества тысяч жуков (в основном, жужелиц различных видов, а также навозников-афодиев). Что их там привлекало, мы так и не выяснили. Особого беспокойства они нам не причиняли, хотя и периодически падали ночью на лицо и на руки. Один жук в поисках укрытия даже заполз ко мне в ухо, и его пришлось извлекать при помощи шариковой ручки. Утром вокруг себя я обнаружил около десятка случайно раздавленных жуков. Именно эти жуки стали причиной нашего очередного ночного беспокойства.
На часах было около половины четвертого, когда я был разбужен громкими возмущенными голосами, доносящимися из столовой. На мою просьбу вести себя потише, я услышал: «Идите к нам! Вы нам нужны!» Не на шутку обеспокоенные, мы с коллегой, наскоро одевшись, устремились в столовую, готовые оказать первую необходимую помощь. Здесь мы застали нескольких девушек географов с растрепанными волосами и заплаканными личиками.
- Что стряслось? – спросил я первым делом. – Кто вас обидел?
- Кирилл Викторович – с трагическим выражением на хорошеньком личике произнесла красивая девушка, чем-то похожая на цыганку. – Это какой-то кошмар! Мы не можем спать! Эти жуки!!! Они падают отовсюду! Ползают по лицу! А если они нас укусят!
Мои попытки успокоить девушек лекцией о том, что жужелицы и навозники не кусаются, лишь подлили масла в огонь.
- Мы же люди! – возопила другая симпатичная студентка с крашеными волосами – Почему с нами так обращаются? Это же ужас какой-то! Я уеду отсюда!
На мои замечания, что мы спим в таких же условиях и буквально несколько часов назад извлекали жука из моего уха, девушки ответили железным контраргументом:
- Все же люди индивидуальны!
После этих слов мой коллега тихо матюкнулся и демонстративно отошел к окну, нервно сжимая кулаки. Было видно, что он борется с искушением высказать все, что думает по поводу избалованности своих подопечных.
- И потом – продолжила третья девушка – местное население ведет себя агрессивно и неадекватно. – Вчера на крыльце одна девушка чуть не накинулась на меня с кулаками. Якобы я увожу её парня! А я ни этого парня, ни её саму в глаза не видела! Потом её местные парни еле от меня оттащили!
- Нельзя ли отсюда раньше уехать и пройти практику в городе?! – заключила первая девушка, похожая на цыганку. – А то мы боимся! Мало ли что они нам сделают!
Здесь мне пришлось вспомнить тот разговор, который произошел ещё по приезде на практику. Тем же самым девушкам я указывал на аккуратность в подборе своей одежды, дабы не вызывать лишний ажиотаж у местного населения. В ответ я тогда услышал: «Что нам – паранджу одевать? Одеваемся, как хотим! И вообще Вы – не наш руководитель!»
Наш разговор явно зашел в тупик. За окном тем временем уже рассвело, ложиться спать уже не было смысла, тем более, что в шесть часов должны были встать мои экологи, собиравшиеся утром идти со мной купаться. Сказав кипящим благородным негодованием по поводу распоясавшейся энтомофауны и неадекватных местных прим девушкам, чтобы они шли спать и больше не валяли дурака, я пошел открывать школу.
На сегодняшний день нами была запланирована экскурсия в Хоперский заповедник. В девять утра за нами пришла «ГАЗель», экологи быстро погрузились в неё, и мы отчалили.
Наш путь лежал через Новохоперск. Мне всегда нравился этот город своим каким-то непередаваемым провинциальным очарованием. В архитектурном облике Новохоперска сохранились черты старого купеческого города. По дороге мы остановились в самом центре, дабы сделать необходимые закупки. Нам в глаза бросилось обилие зеленых лент, прикрепленных к машинам и к мотоциклам. На заднем стекле многих автомобилей красовались наклейки с надписями «Нет – никелю!». Здесь я позволю себе добавить, что в Каменке-Садовке нас неоднократно спрашивали, не геологи ли мы. А накануне прошел слух (позднее подтвердившийся), что из Елань-Коленовского была изгнана археологическая экспедиция, почему то расположившаяся прямо на месте будущих предполагаемых месторождений. На днях в Новохоперске должен был праздноваться День города, которых предполагалось завершить грандиозным «антиникелевым» митингом.
Ко дню города на главной площади Новохоперска были выставлены деревянные скульптуры, которые, конечно же, сразу привлекли внимание студентов. Сфотографировавшись на их фоне, а также на фоне симпатичной церкви, мы продолжили свой путь.
В Хоперском заповеднике нас ждало посещение музея и экскурсия по экологической тропе. В музее мне уже приходилось бывать, но студентам здесь все внове. Они уже бывали в Воронежском заповеднике и теперь имеют возможность сравнить. Для начала экскурсовод подвел нас к макету заповедника и объяснил, в чем выражается специфичность охраны Хоперского заповедника. Это и вытянутая конфигурация, и обилие болот и озер в пойме Хопра, и расположенность в густонаселенном районе.
Далее последовали рассказ о выхухоли, её биологии и особенностях охраны. В соседнем зале рядом с огромным чучелом зубра экскурсовод рассказала о трагической истории местного зубропарка. Надо сказать, что по сравнению с моими предыдущими посещениями в экспозиции музея произошли изменения. Здесь была выставлена коллекция значков с изображением выхухоли и надписями «Посади дерево, построй дом, спаси выхухоль!», «А ты меня любишь?», «Друг Хопра, добра и леса!»
Студенты внимательно записывали все сказанное, используя для этого диктофоны на своих мобильных телефонах. Потом пришла их очередь задавать вопросы в соответствии с тем планом, который я им выдал для написания отчета. И здесь выясняются новые интересные вещи.
Для начала, все (я подчеркиваю, все!) сотрудники заповедника уже достигли пенсионного возраста, а штаты заповедника за последние семь лет сокращены в три раза. Через заповедник проложено несколько туристских маршрутов, приносящих немалое беспокойство местной охране. Но, что поделать, рыночные отношения!
Далее нас ждет экскурсовод – пожилая женщина. Студентки смотрят на неё с беспокойством. Одета она в штормовку защитного цвета, а на ногах – резиновые сапоги. Мои подопечные пришли на экскурсию с голыми ногами и в «стланцах». Они косятся на меня, я в ответ лишь криво усмехаюсь (дескать, я же вас предупреждал!).
Но отступать уже поздно! Экскурсия начинается. Поначалу мы движемся по берегу озера, экскурсовод рассказывает нам о видах водной и околоводной растительности, показывая представителей.
Затем тропа сворачивает в лес. Поначалу мы движемся по краю сосновых посадок, на которых ещё видны следы пожаров двухлетней давности. Кое-кто из студентов разулся, чтобы идти по песку босиком. Экскурсовод показывает нам небольшой участок песчаной степи, при этом указывая, что когда-то такие степи простирались в этих краях до горизонта.
Дорога ведет дальше в пойменный ольшаник. Переступаем через сваленное бобрами дерево и … оказываемся окруженными тучей комаров. Экскурсовод, как нарочно, замедляет шаг, набрасывает на себя плащ-накидку и неторопливо продолжает свой рассказ. Студентки прямо на месте начинают отплясывать летку-еньку. Их открытые ноги, руки и плечи, а также лица моментально превращаются в столовые на сотни посадочных мест.
Двигаемся дальше. Экскурсовод без заметных признаков беспокойства сообщает нам, что дорогу она все равно не помнит, так как была здесь только в момент прокладки тропы. Но обещает показать смотровую площадку для наблюдения за бобрами.
Для полноты ощущений мы забрались на площадку, но, естественно, ничего не увидели, а атаки комаров только усилились. Поэтому, коль уж мы сбились с пути, решаем вернуться, а на оставшийся маршрут выйти со стороны поселка.
По дороге нам попадаются несколько моховиков. Кто-то из студентов предлагает взять их с собой в плане изготовления изысканной подливы к обеду. Но, подумав, решаем от этой затеи отказаться. В нашей памяти ещё живы слухи о грибных отравлениях.
Встречаем на тропе какие-то странные коробочки. Экскурсовод рассказывает, что в эти кассеты заложены таблетки от бешенства для лис. Подобные таблетки разбрасываются по всему заповеднику. Для меня осталось загадкой, с чего вдруг лисы проявят такую сознательность, что сами начнут принимать профилактические средства. Может быть, к ним какие-то вкусовые добавки примешивают?
На завершающем этапе маршрута мы выходим на длинную эстакаду, проложенную над пойменным болотом. Отсюда мы можем полюбоваться эффектными болотными растениями (в частности, багульником и аиром), а заодно сфотографироваться.
После утомительного маршрута выходим на берег озера. Вид воды вызывает у студенток новый прилив сил. Они тут же разоблачаются и лезут в воду. Некоторые на берегу начинают резать предусмотрительно захваченные колбасу и хлеб. После интенсивной пешей прогулки молодым желудкам необходимо подкрепиться.
Возвращаемся на площадку перед музеем. Здесь нас должна встретить наша «ГАЗель». Студентки заходят в местный магазин (разве девушки могут пройти спокойно мимо магазина?). Потом заполняем возле уличной колонки уже успевшие опустеть фляжки. «ГАЗель» подходит в точно назначенное время, мы грузимся и через полчаса возвращаемся в ставшую уже родной Каменско-Садовскую школу.
Тот вечер характеризовался продолжением нашествия жуков, на которых уже почти не обращали внимания, и даже «антижучиная оппозиция» на мои колкости пыталась отшучиваться, а также явным падением интереса к нам со стороны местной молодежи. Похоже, для них мы уже стали привычной деталью пейзажа. Мои экологи осмелели настолько, что, выходя вечером покурить на крыльцо, где гуртовалась в эти часы местная молодежная элита, не боялись одергивать некоторых дюже говорливых парней, употребляющих в речи непечатные выражения. И те, как ни странно, им подчинялись.
Вечером я заметил экологов, сидящих в столовой, склонившись над тетрадками и дневниками. Наиболее сознательные студенты приступили к написанию отчета по практике.
На следующий день была запланирована экскурсия в природно-ландшафтный парк «Ломы», расположенный на месте некогда существовавшего хутора с аналогичным названием.
Автобус должен был прийти в девять утра. Экологи к назначенному времени уже кучковались вокруг своего руководителя на школьном крыльце, а в стане географов признаков готовности к выезду явно не наблюдалось. Некоторые девушки ещё явно только встали и пошли умываться, а из некоторых комнат вообще не доносилось ни звука. Похоже, там ещё сладко почивали.
На мое недоумение руководитель географов ответила одной лишь улыбкой в сочетании со словами «Все хорошо! Все хорошо!». Мне оставалась лишь отвернуться, дабы не выдать начинающегося приступа бешенства. Короче, географы собрались на полчаса позже назначенного времени, когда экологи уже сидели в автобусе, заняв лучшие места. При этом географы выглядели так, словно их «подняли, но разбудить забыли».
Наконец, мы тронулись. Прошло около получаса, и я начал испытывать беспокойство. Карту мы с собой не взяли, но выбранное направление явно не соответствовало правильному. Я попытался обратить внимание на это обстоятельство руководителя географов, бывавшей раньше в этих местах, но та в ответ лишь улыбалась: «Все хорошо! Мы всегда так ездили!»
Через два часа и без карты стало ясно, что едем мы точно не туда. Шофер оглядывался с беспокойством, в который раз спрашивая: «Мы правильно едем в эти ваши Ломы?», на что руководитель географов с пятого раза среагировала: «Я думала, Вы знаете дорогу!». «У меня в путевке написано ехать в Воробьевку!» - продолжал настаивать шофер. «Как в Воробьевку? – удивилась руководитель географов – Нам нужно в Ломы, что рядом с селом Мужичьем».
Так как заехали мы явно не в ту степь, пришлось останавливаться и спрашивать дорогу. В общей сложности до Ломов мы ехали около четырех часов (прямая дорога, как потом выяснилось, занимала около часа). Студенты изрядно устали, кого-то укачало, кто-то откровенно спал, не смотря на неудобные сиденья школьного автобуса.
Ломы оказались участком в степи, на котором попытались воссоздать нечто среднее между этнографическим музеем, турбазой и развлекательным центром. Природоохранное значение этого участка явно невелико, но, как говорится, и на том спасибо.
В центре участка были сооружены странные качели из кривых неструганых жердей. Вокруг участка по периметру разбросаны куски гранита. На въезде в парк высятся огромные скульптуры из песчаника. На противоположной стороне пруда бросается в глаза ветряная мельница.
В Ломах нас приветствовал директор парка, а по совместительству заведующий отделом культуры районной администрации. Он обратился к нам с длинной речью, насыщенной простонародными словечками, а в заключение подошел к колодцу, набрал воды и со словами «А есть такие недоумки, которые этим брезгуют!» опрокинул в себя как минимум полведра, естественно немалую часть пролив на свою рубашку и брюки.
- Ему бы в театре играть – тихо проговорила стоявшая возле меня студентка. Девушка оказалась не далека от истины. По образованию директор оказался театральным режиссером.
Затем экскурсовод провел нас по всей территории парка, демонстрируя его различные достопримечательности. Лично на меня наибольшее впечатление произвели кусты сирени, оставшиеся ещё со времени, когда этот хутор был жилым и камни с изображением древнеславянских языческих рун.
Вызвал также интерес красавец арабский жеребец по кличке Барбарис и какие-то странные полудикие свиньи различных расцветок, проводящих большую часть времени плавающими в специально огороженном для них пруду. Говорят, совсем недавно они бегали свободно по всей территории парка и их любимым развлечением было таскать одежду и продукты у туристов. После нескольких подобных случаев свободу местных свинтусов пришлось ограничить.
Гид с гордостью показал нам сооруженную вручную противоэрозионную дамбу, через которую были переброшены несколько художественно сделанных деревянных мостиков.
В завершение экскурсии нас завели в землянку, где угостили салом домашнего посола с хлебом и свежими огурцами. Для изголодавшихся молодых желудков такое подкрепление было весьма кстати.
Мельницу и лабиринт на противоположном берегу пруда бы пошли уже смотреть самостоятельно.
- Если хотите забеременеть, нужно потереться о камни возле входа в лабиринт – напутствовал студенток гид.
Такое напутствие вызвало у девушек неоднозначную реакцию. Они о чем-то оживленно перешептывались. До меня долетела фраза «А потом Кирилл Викторович будет виноват», после которой студентки нервно захихикали. Тем не менее, лабиринт мы пошли смотреть, хотя девушек, трущихся о камни у входа, я как-то не заметил.
Все, как водится, завершилось купанием в местном пруду. Студентки не упустили случая оставить память о своем присутствии, сложив из песка надпись «ВГПУ». После освежающего купания мы погрузились в автобус и домчали да дома быстрее, чем за час.
Предпоследний день практики. Сие утро ознаменовалось тем, что, возвращаясь с купанья, мы встретили в дымину пьяного мужика (вчера Новохоперск отмечал День города), который кричал нам «Вы – геологи? Мы – против никеля!» и долго потрясал нам вслед кулаком. Произошедшее заставляло нас быть начеку и не терять бдительности.
Программа экологов по сути уже исчерпана. Осталось лишь написать отчет. Тем не менее, приглашаю добровольцев совершить совместно с географами экскурсию в устье Савалы. Желающие, конечно же, находятся.
Выход, как водится, задерживается. Географы собираются медленно и неохотно. Их руководитель продолжает вызывать мое бешенство своими бесконечными улыбками и фразами «Все хорошо! Все хорошо!»
Наконец, выступаем, включая GPS-навигатор. Географам дано задание фиксировать границы ландшафтов с указанием координат и высоты над уровнем моря. Часть девушек получило задание считать дома. Данное занятие не прошло незамеченным для местного населения. Некоторые выходили из своих домов и подолгу смотрели нам вслед.
За пределами села мы задерживаемся возле нескольких почвенных разрезов, чтобы сделать их описание. Я попутно замечаю несколько нор золотистых щурок и пчел-листорезов. Также бросается в глаза обилие мелких саранчовых.
Следующим пунктом нашей экскурсии стали старые каменоломни, за которые Каменка-Садовка (ранее, как я понял, состоящая из двух разных сел) и получила свое название. Дорога пошла вдоль леса и вывела нас в устье Савалы. Здесь Хопер предстал перед нами во всем своем величии. Два высоких берега, покрытые лесом, создавали подобие тоннеля, по которому старец Хопер нес свои воды батюшке Дону.
Здесь на берегу Хопра произошла довольно интересная встреча. Ещё купаясь, я обратил внимание, что-то руководитель географов о чем-то беседует с молодым здоровым мужчиной, отдыхавшим с семьей на берегу. При этом руководитель что-то явно истово доказывает своему собеседнику.
Когда мы уже вышли на берег, к мужчине подошел его товарищ. Я оказался невольным свидетелем их разговора.
- Это не геологи? – спросил подошедший, с подозрением косясь в нашу сторону.
- Нет, я разговаривал с ними, это – свои люди – был ответ.
На том разговор и завершился.
В наш последний вечер студенты экологи по уже сложившейся традиции собрались в моей комнате. Окончание практики надо было отметить. Честь произнести первый тост была доверена мне. Я встал, держа бокал в вытянутой руке.
- Что ж – начал я – поздравляю с окончанием первой в вашей жизни полевой практики. Спасибо за то, что я в вас не ошибся. (Не скрою, поначалу я за группу опасался). Спасибо даже не за ваши знания и великолепные отчеты, а за то, что не ныли и не закатывали истерик по поводу жуков в спальных мешках и подозрительных звуков за окном.
Мы засиделись до трех часов ночи. Наутро мне потребовались известные усилия, чтобы встать и пойти до завтрака совершить свое последнее омовение в Савале. Автобус был заказан на одиннадцать часов. К его приезду комната экологов уже сверкала первозданной чистотой, а маты географы растащили по своим комнатам. До этого многие из них бедолаг спали на креслах и даже на принесенных из столовой лавках.
В автобус (он пришел чуть раньше заказанного времени) экологи погрузились буквально за пару минут. Теперь, благодаря своему загару, они ещё больше напоминали возвращавшихся с иностранных курортов туристов. Мы бросили прощальный взгляд на школу, потом на Савалу, потом автобус начал подниматься в гору. Каменка-Садовка и Савала скрылись из виду. Некоторые из студентов украдкой смахивали с ресниц слезу…