О своем посещении Шипова леса зимой автор уже знакомил читателей. Теперь у меня появилась возможность встретиться с этим «золотым кустом России» в конце лета и сравнить впечатления. Поводом для посещения стали уже давно запланированные исследования муравьев, которые по разным причинам откладывались из года в год.
И вот, наконец после долгих дней подготовки, сборов, переносов и согласований ранним августовским утром мы выходим из автобуса, довезшего нас до села Воронцовка. О Воронцовке лично мне мало что было известно ранее. Лишь воронежский краевед Болховитинов писал в начале XIX века: «Жители того села [Воронцовки] нрава суть скотскаго (сохраняю стилистику того времени), лошадей воруют». Что и говорить, нелицеприятная характеристика!
Тем не менее, с первого взгляда Воронцовка произвела на нас благоприятное впечатление. Мы приехали в базарный день, и на главной площади села был разбит богатый рынок. В центре села наше внимание привлекли несколько добротных двухэтажных каменных домов, которым явно было больше ста лет.
Неоднозначное впечатление произвело здание начальной школы, построенное ещё в XIX веке на средства местного купца, а сейчас переделанное в … церковь. Что поделать, похоже, знамение времени!
В Воронцовке на нашем пути оказался старинный парк. Мне уже доводилось бывать в нем, но … не могу пройти мимо дубов, которым явно не одна сотня лет, дабы не полюбоваться на старейшие деревья Воронежской области. В США такие деревья являются национальной достопримечательностью, строго охраняются и носят имена национальных героев – «Джордж Вашингтон», «Томас Джефферсон», «Авраам Линкольн». Мне уже рассказывали одну историю о планах местного руководства срубить эти уникальные деревья, а на их месте … построить храм! Что за странные представления о вере?!
Из Воронцовки наш путь лежит на хутор Новенький, где расположена контора Воронцовского лесхоза. Когда-то в послевоенные годы этот лесхоз давал восемьдесят процентов бюджета области, то есть, по сути, в те голодные годы кормил всю область. А сейчас … впрочем, о нашем многострадальном лесном хозяйстве писать надо отдельно…
В лесхозе нас приняли радушно. Беспрепятственно разрешили ознакомиться с планами лесных насаждений, а затем директор лесхоза лично отвез нас на служебном автомобиле к огромному гнезду рыжих лесных муравьев, которые собственно и являлись целью нашего посещения Шипова леса.
Мы закладываем несколько пробных площадок (на каждую уходит более часа) и решаем оставшееся до автобуса на Павловск время посвятить осмотру ближайших окрестностей.
В ближайших выделах мы обнаруживаем огромное количество пороев мышевидных грызунов. Похоже, эти мелкие милые зверьки представляют собой настоящий бич для дубравы, поедая желуди и таким образом препятствуя естественному возобновлению леса.
Немало мы встретили и косульих пороев, а также следов их лежек. Попадались нам и муравейники, разрытые кабанами. В одном месте мы обнаружили кабанью «ванну» в долговременной луже.
Но настоящее впечатление производят дубы. Таких деревьев в лесах под Воронежем не встретишь! Толщиной почти в метр (а есть и больше!) и высотой не менее чем метров в двадцать они выглядят словно седые, но ещё крепкие патриархи, снисходительно поглядывающие на нас – ничтожных смертных по сравнению с ними. Да минует этих патриархов бензопила лесоруба!
Бросилось в глаза обилие лесных вредителей. Нам неоднократно попадались гусеницы шелкопрядов и пахучего древоточца. Последние издают запах древесного спирта и когда-то служили изысканным блюдом для древнеримских патрициев. Что и говорить, изменились вкусы с того времени!
На опавших прошлогодних листьях встречаем обильные галлы нумизматической, яблоковидной и шишковидной орехотворок. А на входе в хутор Новенький нам попались на иве эффектные галлы ивовой розовидной галлицы.
Из птиц чаще всего нам попадались поползни, сопровождаемые свитой из синиц, лазоревок и пухляков. Для них уже началась пора предзимних кочевок. Неоднократно мы слышали крики дятлов. С высоты до нас доносились тоскливые крики канюков, собирающихся в стаи перед отлетом.
Лесной страж ворон несколько раз выкрикнул «крок, крок», пролетая прямо над нашими головами. В голосе этой мистической птицы были слышны одновременно и вопрос и раздражение вторжением в их владения незваных пришельцев.
Теперь о главном нашем объекте исследований: о муравьях. В Шиповом лесу явно главенствуют рыжие лесные муравьи, но на отдельных сильно захламленных валежником участках весьма обильны черные блестящие, словно эбонит, пахучие муравьи-древоточцы. Свое название они получили за то, что имеют свойство при тревоге издавать резкий гвоздичный запах. Эти муравьи прокладывают в почве длинные (иногда до нескольких десятков метров) тоннели, по которым следуют до деревьев, на которых «пасутся» «муравьиные коровы» - тли.
Только на деревьях нами были встречены мелкие четырехточечные муравьи. Этих муравьев можно узнать по светлым пятнам на брюшке. Похоже, на землю этот вид вообще не спускается, живя и охотясь на стволах и в кронах деревьев. Последние годы я неоднократно встречал этих муравьев в парках Воронежа, но вот найти гнездо ни разу не удавалось.
Более мелкие муравьи явно избегают своих многочисленных и крупных собратьев. В добыче рыжих лесных муравьев мы отмечали черных садовых и краснощеких муравьев. Похоже, эти «хозяева леса» не гнушаются охотой на своих собратьев. Впрочем, и здесь есть исключения. Мельчайшие (меньше булавочной головки) подкорные муравьи преспокойно разгуливают прямо возле гнезда рыжих лесных муравьев. При этом представители обоих видов неоднократно сталкиваются друг с другом, не проявляя никакой агрессивности. Они даже ощупывают друг друга антеннами, словно бы для приветствия. Что и говорить, чудны дела твои, природа!
Из леса мы решаем пройти в направлении села Александровка, чтобы там сесть на автобус, идущий на Павловск. Наш путь лежит через так называемую «степь Шипова леса», остепненные меловые обнажения, примыкающие прямо к опушке.
Здесь мы словно бы попадаем в совершенно другой мир! Вместо тени – палящее солнце. Вместо поползней, синиц и дятлов нас встречают представители типичной степной орнитофауны: яркие, словно рубины, золотистые щурки, сверкающие синевой оперения, словно сапфиры, сизоворонки. Нас приветствуют свистом степные стражи – сурки–байбаки.
Наш путь лежит мимо Крепацкой криницы - колодца, вырытого на окраине Шипова леса. По легенде хозяин всех окрестных земель князь Воронцов когда-то выменял за две породистые собаки население целого украинского хутора («крепаки» по-украински означает «крепостные»), которое и привез сюда, приказав вырыть и содержать здесь колодец.
Сейчас в условиях свободы и демократии криница уже изрядно заросла речным тростником и водокрасом. Но вода в ней продолжает оставаться чистейшей и весьма приятной на вкус. Для нас последнее обстоятельство особенно актуально, так как наши запасы воды на жаре быстро иссякают.
На входе в Александровку нас ожидает ещё одно яркое впечатление. Позади нас раздается вой сразу нескольких автомобильных сирен. Уверенный, что случился как минимум пожар или что-нибудь другое из рук вон выходящее, инстинктивно начинаю искать глазами дым, стелющийся из какого-нибудь здания.
Но … оказалось, это всего лишь свадьба! Мимо нас пролетели, издавая все мыслимые звуки, несколько украшенных цветами машин. Особое впечатление на нас произвела третья машина в кортеже, из крыши которой высовывался молодой человек, в патриотическом экстазе размахивающий российским триколором!
В автобусе, идущем на Павловск, мы познакомились с симпатичной парой из Петербурга. Молодые люди представились этнографами. Они приехали наугад в такую даль, не имея здесь ни родственников, ни знакомых, чтобы найти … практикующего колдуна! Мы пожелали им удачи, про себя подумав, что искатели колдунов опоздали как минимум лет на сто.
На автостанции в Павловске мы простились с этнографами, которые направились к местной гостинице. Самим нам также было невредно отдохнуть, так как в этот день мы протопали не меньше двадцати километров, а впереди нас ждали ещё три дня кропотливых исследований.