Пятнадцать лет назад я опубликовал свое произведение “Там, где кончается асфальт” (solo.doc (live.com)), в жанре соло, где были приведены небольшие заметки о сельской жизни в одном из сельсоветов (сейчас они называются сельскими муниципальными образованиями), расположенном на берегах Дона в одном из южных районов нашей области.
Много воды в Дону утекло с того времени. В жизни нашего хутора произошли изменения, которые я здесь и попытаюсь вкратце обрисовать. А уж о степени, качестве и глубине читатель пусть судит сам.
Прежде всего за пятнадцать лет число жителей в нашей “волости” уменьшилось больше, чем в два раза. Пожилые люди поумирали, а те, кто помоложе (лет 30 – 40) разъехались по другим местам. Это касается и “путных” и “беспутных” (кто не помнит суть этих терминов, пусть обратится к произведению, указанному выше). Об их судьбе мне мало, что известно. Знаю лишь, что несколько “беспутных” уже закончили свой земной путь на почве весьма распространенной русской болезни, а именно алкоголизма.
Заметное увеличение числа жителей произошло в 2014 году, когда на хутор приехали несколько семей с Донбасса. Некоторые из приезжих даже устроились на работу в колхоз и к местным фермерам (о них пойдет речь чуть дальше). Но уже на следующий год все они вернулись обратно в города.
Соответственно прибавилось в нашем хуторе и заброшенных усадеб. Это особенно заметно по огородам, спускающимся от усадеб к Дону. Сейчас не месте бывших грядок бушуют заросли из чертополоха, дикой моркови, латука, козлобородника и т.д. и т.п. Число таких огородов за последние пятнадцать лет увеличилось в три раза и составляет примерно половину от общего числа усадеб. О другой половине мы поговорим чуть позже.
Местный магазин, бывший главным общественным центром нашего хутора, благополучно закрылся. Соответственно ушли в прошлое и связанные с ним страсти, которые я подробно описывал в “Там, где кончается асфальт”.
Ушло в прошлое и местное браконьерство. Просто некому уже стало ставить сети, вентеря и чалки на рыбу и петли и капканы на сурков. Даже рыбаки на Дону стали редкостью (хотя рыба в реке не перевелась!), а на открытие охоты, где раньше стояла пальба, как во время кулацкого восстания, теперь едва ли слышится несколько выстрелов. Мне как экологу этому следовало бы радоваться, но … что-то радости в душе нет!
Закрылось и главное “градообразующее” предприятие нашего муниципалитета - дом инвалидов (местные жители называли его “дурдомом” или “дуркой”). Пациентов перевели в другие места, а персонал уволили. Причина всего этого мне неизвестна.
Лет пятнадцать назад на хуторе появились фермеры. Отец двоих относительно молодых москвичей регулярно приезжал в эти края на рыбалку. Его сыновьям понравились здешние места, и они решили организовать здесь фермерское хозяйство.
Поначалу планы были грандиозные, включающие развитие агротуризма, сыроварения, молочного животноводства, птицеводства, овцеводства. Для этого фермеры интенсивно скупали заброшенные участки. Сыроварня действительно просуществовала несколько лет, а её продукция регулярно представлялась на различных выставках и форумах как в областном центре, так и в Москве. Делались попытки развести овец и птицу. Но со временем масштабы деятельности хозяйства заметно уменьшились и к настоящему времени свелись к сдаче сырого молока на молокозавод в соседнем районе. Сейчас на ферме работают шесть человек: два москвича и четверо местных. Москвичи работают трактористами и водителями (в зависимости от потребностей и обстоятельств), а местные доярками, скотниками и сторожами.
Чтобы закончить тему сельского хозяйства скажу несколько слов о местном колхозе. Сейчас он оснащен современной техникой и дает рекордные (даже по меркам советских времен) урожаи. Трактористы и комбайнеры получают неплохие зарплаты, но есть, как водится, одно “но”. В колхозе работает всего около тридцати человек на все население муниципалитета, насчитывающее около семисот жителей.
Теперь вернемся к нашим огородам. Как наверно заметил читатель, их число снизилось в меньшей степени, чем число жителей хутора. Это заслуга всего четырех семей. Все они местного происхождения, раньше жили в городах и крупных поселках, но потом вернулись на малую родину и, засучив рукава, взялись за дело. Они разводят сады и огороды, держат большие хозяйства, строят и перестраивают дома и хозяйственные постройки. В двух семьях есть работающие на удаленке. Но опять одно “но”. Их дети, получившие благодаря родителям хорошее образование, уехали в города и возвращаться явно не собираются.
Несколько слов о т.н. “экопоселенцах”. Лет десять назад здесь появились две семьи. Чем они занимались, мне толком неизвестно. Вроде как “работали в интернете”. Одна семья не продержалась и года, другая задержалась на несколько лет, но потом тоже хутор покинула.
Подводя итоги, позволю себе заметить, что надежды, связанные с открытием фермерского хозяйства и общим подъемом сельского хозяйства в стране, на нашем хуторе не оправдались. Первое само не задалось, а второе обошло наш муниципалитет стороной и на количестве населения не сказалось.
Каково будет дальше, пока не берусь даже предполагать. Но пока все широко рекламируемые в интернете тенденции о “возвращении на землю”, “развитии крестьянских хозяйств” на нашем муниципалитете не отразились. Прежние тенденции сокращения численности населения сохраняются, и их темпы, по-моему, даже не снизились, хотя слабая надежда ещё остается.