Проходящая компания по сохранению хвойных насаждений в предновогодний период для её непосредственных участников отодвинула на второй план даже предновогодние хлопоты. Сие течение событий пробудило во мне воспоминания студенческих лет, когда в это предновогоднее время (и, между прочим, во время течения зачетной сессии) мы, члены студенческой Дружины охраны природы, проводили большую часть времени в сутолоке вокзала, на елочных базарах и непосредственно возле посадок хвойных.
Во время этой эпопеи нам, конечно же, неоднократно приходилось сталкиваться с нарушителями. О двух таких встречах мне и хочется рассказать. По-моему, в них есть что-то неуловимо общее, не смотря на разницу в более чем двадцать лет.
Первая встреча пришлась на конец восьмидесятых годов. Вечерний вокзал буквально дышал суетой, неразберихой, шумом и этой неповторимой исконно русской грязью под ногами, которая сопровождает нас на нашей родине везде и имеет свойство проникать даже в самые фешенебельные и респектабельные места.
К перрону только что подошла, устало пыхтя, электричка из Графской. Народ с гомоном и шумным топотом устремился в ворота, выводящие на привокзальную площадь. Один из субъектов, двигающийся вместе с толпой неуверенной походкой, привлек наше внимание.
Даже издали было видно, что мужчина сильно пьян. Он шатался, что-то бормотал про себя, периодически спотыкался, а чтобы не потерять равновесия, пытался опереться на … молодую сосенку. Увиденного было достаточно, чтобы мы посчитали нужным вмешаться.
- Здравствуйте! – вежливо поздоровался мой друг Андрей, показывая удостоверение (в ответ раздалось какое-то нечленораздельное мычание) – Покажите ваш порубочный билет!
Субъект тупо уставился на нас, затем его рука скользнула за обшлаг весьма поношенного пальто, откуда извлекла … военный билет. Впрочем, назвать это документом можно было лишь с большой натяжкой, так как фотография и внутренние страницы были просто-напросто вырваны. Фамилию, тем не менее, можно было разобрать.
- Пройдемте с нами – вежливо, но твердо произнес Андрей, направляясь в сторону опорного пункта милиции и увлекая за собой «клиента». Клиент не возражал. Он вообще реагировал на все происходящее вокруг довольно тупо.
В опорном пункте милиции мы усадили «клиента» в кресло (где он немедленно начал дремать). На вопросы типа «Фамилия? Имя? Отчество? Адрес?» задержанный сначала молчал, а затем осклабился и с немалой долей гордости произнес «А я в розыске!!!» Услышанное заставило нас постучать в окошко дежурной части.
- Что там у вас? – насторожился дежурный сержант, просунув голову в окошко.
- Да вот – ответил Андрей – задержали тут одного. Вот его документы. Говорит, что он в розыске!
Сержант недоверчиво взял в руки протянутый военный билет и принялся просматривать протянутые ему чьей-то рукой ориентировки. Через минуту сержант вскочил со своего стула как ужаленный, а затем ошеломленно посмотрел сначала на нас, а затем на задержанного.
Уже через несколько дней мы узнали, что нам в руки попался злостный алиментщик, параллельно подозреваемый в краже со взломом и злостном хулиганстве. И такие истории случались во время проведения операции «Елочка».
В связи с чем я вспомнил о той давней истории? Дело в том, что вторая запомнившаяся мне встреча с нарушителем во время операции «Елочка» произошла буквально вчера.
Заканчивается короткий декабрьский день. Неумолимо надвигаются зимние сумерки. Костер, разведенный в одном из отдаленных уголков лесопарка Института лесной генетики, весело потрескивает, словно бы радуясь новой партии подброшенных дров. Перед сном оживают птицы. Слышно как стучит дятел, трещит с кустах боярышника сорока, а в небе потянули на ночевку в сторону студенческого городка стаи грачей и ворон.
Внезапно один звук заставил меня насторожиться. Он напоминал звук работающего большого секатора или маленького топорика (как оно в дальнейшем и оказалось) и доносился со стороны растущей поблизости коллекции сосен сибирских, в просторечии называемых «кедрами».
Я пошел на звук, вскоре заметив своего товарища Олега, подошедшего на тот же звук с другой стороны. Вместе мы направились в глубину кедровых посадок. Через самое большее полминуты нашим глазам предстала следующая картина.
В глубине леса благообразный седовласый дедушка с деловым видом и ни мало не смущаясь, срубал маленьким топориком нижние ветви сортовых кедров. Пять веток уже лежали возле его ног, а над шестой уже нависла та же участь.
- Что вы здесь делаете? – строго спросил мой товарищ – Кто вам разрешил?
- Ребяааааата! – жалобно протянул благообразный нарушитель – Я только одну веточку…
Тот очевидный факт, что ветка была не одна, а пять, а могло быть, судя по его действиям, и значительно больше, похоже, нарушителя нисколько не смущал.
- Ветки – сюда!!! Топорик – сюда!!! – приказал мой товарищ.
- А разве нельзя? – на благообразном лице нарушителя появилось выражение полнейшей невинности.
- Да вы знаете, что вы срубили!!! – я начал терять терпение – Это – сортовые кедры!!
- Я же только одну веточку… - не унимался нарушитель.
- Для кого здесь аншлаги висят?!!! Для чего мы здесь сидим?!! Для кого сюжет по телевидению шесть раз про этот лесопарк показали?!!!! Для кого газеты пишут?!!! – я с трудом сдерживал себя, чтобы не съездить палкой по благообразной физиономии, на которой невинное выражение сменилось какой-то приторно-медово-пересахаренной гримасой.
- Нет, я правда не знал – не унимался нарушитель с упорством, достойным явно лучшего применения. – Неужели, правда нельзя? Я же только одну веточку….
Тупиковая ситуация явно требовала разрешения. Мы позвонили старшему нашей смены Павлу. Павел внимательно выслушал, а узнав, что задержанному нарушителю явно далеко за шестьдесят, распорядился отобрать топорик и ветки, прочитать мораль и отпустить с миром.
- Нет, я правда не знал – не унималась благообразная гадина, когда изъятые у неё ветки кедра полетели в костер. – Я здесь работаю рядом в Институте незаразных болезней. Мы с вашим институтом давно сотрудничаем.
- А раз давно сотрудничаете, то не можете не знать, что это за институт, что здесь за лес, и что здесь за «елочки» - произнес я насколько смог назидательно.
Наконец нарушитель поплелся к выходу. Пока он строил из себя воплощение невинности, я умудрился сфотографировать его на цифровой фотоаппарат. В конторе лесопарка, куда мы пришли со смены, я показал снимок нарушителя своим товарищам.
- Знаю я его – уверенно произнес мой товарищ – На прошлой неделе мы его от белых пихт прогнали. Он уже давно тут ходит и высматривает.
Посовещавшись, мы в итоге решили вывесить фотографию нарушителя в интернете, а также распечатать и развесить её по лесу. Не знаем, возымеет ли это какой-либо эффект, но ничего лучшего на тот момент нам в голову не пришло.