Рюрик Львович

Рюрик Львович - это несомненно один из членов той старинной аристократически-орнитологической среды, которое увы, уже в современных условиях невозможно, братства, которое берет свои истоки от Мензбира, Бутурлина, Дементьева, дух которого я еще успел застать в Зоологическом музее МГУ, ку-да я так же попал именно по протекции Рюрика Львовича.

Высочайший профессионализм и вместе с тем душевная теплота, расположенность к людям, бескорыстность, предельная доброжелательность, отчужденность от всякого рода политиканства, скромность - вот те замечательные качества, которыми обладал мой Рюрик Львович Беме.
Никогда не забуду долгие чаепития на кафедре зоологии позвоночных МГУ. Стол был совершенно скромный (можно сказать - спартанским). Часто там стояла только пачка кускового сахара. Рюрик Львович чай обязательно заваривал сам, внимательно следя за тем, чтобы вода не била ключом, а доходила только до состояния “рыбьего глаза” - то есть когда только начинала вскипать.

Чай, был конечно был только поводом. За столом появлялись и исчезали какие-то люди, но все время текла беседа. Конечно же о птицах - о птицах Приморья, Приамурья, Сахалина, Кавказа, Тянь-Шаня, Камчатки и Чукотки. Рюрик Львович внимательно, с интересом расспрашивал гостей о их экспедициях полевых поездках, и с обаятельным юмором рассказывал и вспоминал об экспедициях, в которых участвовал он сам.

Рюрик Львович искренне считал, что орнитолог не должен сидеть в го-роде, а если позволяют деньги и здоровья быть в “полях”. Поэтому, он делал все возможное, чтобы его подопечные (а я к ним с гордостью отношу и себя) не было недостатка средств на “полевые”.
Поэтому он каждый год заказывал в университете под себя длительные полевые разъезды (на Кавказ, в Тянь-Шань, на Дальний Восток, а потом переводил эти средства на своих аспирантов и сотрудников - Банина, Смиренского, Бабенко, для того чтобы они смогли посетить еще один неизведанный орнитологами район.

Помню как мы с Сергеем Смиренским вернулись после полуторамесячной командировки в Среднее Приамурье. Экспедиция была очень насыщенной, на время (вернее денег) как всегда не хватило для того чтобы обследовать еще два района где-то под Чегодомыном. Сразу же после приезда, в Москве мы по-ведали о наших фаунистических находках Рюрику Львовичу и тут же пожало-вались, - сколько еще мест мы не успели осмотреть, так как вышли все сроки командировки. А через день он сказал нам, что деньги от его неизрасходованной экспедиции он перевел на нас. А еще через день мы уже летели в Хабаров-ский край где и проработали еще полтора месяца.

“Я ребят специально в Москву вызвал на недельку - шутил тогда Рюрик Львович - путь в ванне отмоются, перед тем как в тайгу лезть снова на полтора месяца”.

С особой душевной теплотой Рюрик Львович вел беседы о своих питомцах - клеточных птицах. Среди птицелюбов у него была масса друзей - от ди-ректора зоопарка до, по моему, простых слесарей, но увлеченных певчими птицами. И со всеми он находил общий язык разговаривал как с равными.

Мне посчастливилось побывать дома у Рюрика Львовича, тогда когда он наконец получил новую квартиру и смог одну комнату полностью отдать под свой домашний зоопарк. Чего только в нем не было  от банальных подмосков-ных зябликов с перебитым крылом (Рюрик Львович считал, что на самом деле любитель птиц может с чистой совестью содержать только таких отечествен-ных пернатых, которые без его помощи наверняка бы погибли в природе) до туканов, огромных ара, стенолазов (которые радостно прыгали и клетках с жердочки на жердочку как простые канарейки - “От хорошей жизни на стену не полезешь” - комментировал их поведение хозяин квартиры) и кекликов. Один кеклик кстати жил не в клетке, а на подоконнике. Причем имел привычку подолгу неподвижно замирать на одном месте. Рюрик Львович по этому поводу с удовольствием всегда рассказывал одну и ту же историю о том, как при-шедший к нему в гости известный орнитолог, взглянув на неподвижного кек-лика стал упрекать Бёме в том, что это чучело ему не удалось - у него, мол, ла-пы не так поставлены (на самом деле Рюрик Львович был превосходным таксидермистом), а в это время кеклик вышел из ступора и медленно побрел по подоконнику.

Рюрик Львович каждый раз перед моим отъездом на Дальний восток за-казывал мне птиц. Но только таких которые были ему интересны, как высочайшему профессионалу этого дела. Поэтому в списку были  такие исключи-тельно редкие виды как райские мухоловки, широкороты, иглоногие совы и тому подобное. Поэтому всегда я приезжал “пустым”, Только однажды мне осенью на пролете в Лазовском заповеднике наловить штук пять белоглазок я гордостью наконец то привез моему учителю этот пернатый дальневосточный сувенир. Он был очень доволен.

В общем Рюрик Львович был одним из людей, с которыми всегда приятно встретиться и пообщаться. А таких людей и в те времена было немного.


 В.Г. Бабенко,  д.б.н., профессор каф. зоологии  МГПУ