Под таким названием ежегодно весной проводится научная конференция школьников, посвященная различным природоведческим вопросам. Конференцию проводит Павловская станция юных натуралистов, и на неё съезжаются школьники со всего района. Автор этих строк регулярно приглашается на эту конференцию в качестве почетного гостя и члена жюри.
Вот и на этот раз хмурое мартовское утро застает автора на улицах старинного русского купеческого городка. Каждый раз я прохожу по этим улицам с известным волнением. Вот гимназия, где училась моя прабабка, вот здание с магазином, где служил приказчиком мой прапрадед.
А вот и память о делах совсем недавно минувших лет. Вот Петровский парк, где мы закладывали пробную площадь для изучения санитарного состояния древостоя, а вот начальная школа, где мы жили со студентами экологами на практике в 2007 и 2008 годах. Да, много воды в Дону утекло с того времени!
Начинает накрапывать дождь, когда я подхожу к старинному зданию станции юных натуралистов. Здание располагается в великолепном месте на набережной на высоком берегу Дона. Из окон станции открывается великолепный вид на долину Дона.
Само здание также имеет солидную историю. Оно было построено более ста лет назад как купеческий дом (до сих в отдельных комнатах сохранились следы каминов). Затем в здании поочередно располагались: районное ОГПУ – НКВД, детский сад и вот теперь станция юных натуралистов.
Теперь о самой конференции. Сначала об организации. Главным организатором конференции стала бывшая дипломница автора, в прошлом активистка Дружины охраны природы, а ныне основатель и куратор Экодружины, методист Павловской станции юных натуралистов Кристина Зайцева. Не могу не отметить отменные организаторские и педагогические способности моей ученицы, кстати, заметно выросшие за миновавшие с осенней конференции полгода. Да и внешне Кристина преобразилась!!! Педагогическая работа ей явно по душе! В общем, Кристина, так держать!!
Теперь о докладах. Уровень школьных докладов явно вырос за пятнадцать лет. По крайней мере, учителя уже более четко понимают, что от них и от их питомцев требуется! Уже не встретишь на подобных конференциях песен и танцев! А вот стихи ещё попадаются!
Представленные работы я бы разделил на две категории. В первую очередь, это научные работы с четкой экспериментальной частью, статистикой и выводами (часто весьма смелыми, но не всегда обоснованными). Уровень их вырос за последние годы, но не могу не обратить внимания на одно обстоятельство. Критерии оценки работ заставляют нас в первую очередь оценивать именно ДОКЛАД. А вот тут возможны, так сказать, нюансы. Ведь именно доклад является, что называется, лицом работы. Именно по нему судят о работе! К сожалению, не всегда форма соответствует содержанию, но ясно одно: руководитель должен обратить особое внимание на доклад! Именно (уж такова жизнь) хороший доклад почти всегда «вытягивает» даже слабую работу, а слабый доклад нередко губит хорошую.
Во вторую категорию я бы отнес опытнические работы и социально значимые проекты. Их бы я вынес в отдельные секции и оценивал бы по совсем другим критериям! Здесь нужен особый подход, чтобы оценить усилия авторов докладов по выращиванию овощей или организаторов акций по раздельному сбору мусора или проведению агитации против сбора первоцветов.
За три часа мы прослушали восемнадцать докладов. Надо сказать, что в основной массе докладчики укладывались в регламент, некоторым приходилось напоминать о том, что время на исходе.
Уже смеркалось, когда автобус, увозивший меня в областной центр, пересек мост через реку Осередь. Я не удержался и повернул голову в сторону быстро удаляющихся силуэтов Павловска. В лучах заходящего солнца сверкал купол Казанской церкви, за которым проглядывал купол здания педагогического (бывшего реального) училища.
После необычного для начала марта тепла, как водится, наступили заморозки. Но весну уже не остановить! Ранним утром с балкона слышны трели пролетающих жаворонков, из парка доносится песня зяблика, а в лесопарках на окраине Воронежа массово полезли из земли подснежники (уж будем так их называть).
Раз наступила весна, то Дружине охраны природы пора выбираться в окрестные парки и лесопарки (впрочем, мы их и в течение зимы своим вниманием не оставляли) и проводить уже ставшую традиционной операцию «Первоцвет».
И вот ранним мартовским утром (на месяц раньше обычного срока!) студенты экологи собираются на остановке возле лесопарка Института лесной генетики. На левой руке – трехцветная ДОПовская повязка, на груди – такого же цвета значок, в руках – листовки с призывами не собирать и не покупать на рынках весенних первоцветов.
Вместе со студентами подходят и выпускники нашей ДОП, а ныне сотрудники Центра экологической политики, Росприроднадзора и Департамента природных ресурсов Правительства области. Им предстоит участвовать в этой операции уже как профессионалам.
Распределяем между собой листовки. Часть участников операции направляется в лес, часть остается раздавать листовки возле остановок и в прилегающих к лесопарку жилых кварталах.
Возле здания Института лесной генетики видим несколько стоящих автомобилей. Несколько листовок прикрепляем к лобовому стеклу при помощи дворников и направляемся дальше.
В лесу мы начинаем при помощи скотча прикреплять листовки к бетонным столбам и к деревьям с гладкой корой. Несколько растущих возле дороги лип и ясеней вполне подходят для этого. Дело идет быстро, солнечная погода поднимает настроение, отовсюду слышатся шутки и смех. Решаем по дороге заглянуть в контору лесопарка. Правда, ворота туда почему-то закрыты. Но когда дружинников останавливали закрытые ворота? С непередаваемой легкостью и даже грациозностью девушки ловко перемахивают через пустяковое препятствие. В конторе нас радушно приветствуют сотрудники лесопарка – наши давние знакомые и соратники по акциям по посадке леса и по операции «Елочка». Оставляем им часть листовок и продолжаем свое дело.
Тем временем, другая часть нашего отряда раздает листовки на остановках. Не все люди соглашаются брать листовки, некоторые испуганно сторонятся, опасливо поглядывая на повязки на рукавах дружинниц. Что уж им нам мерещится – нацистская символика или эмблемы тоталитарных сект, остается лишь предполагать.
Тем не менее, большинство прохожих берут листовки охотно, некоторые даже просят дать им ещё, чтобы раздать по соседям в подъезде или коллегам на работе. И ещё было замечено одно обстоятельство – взявший листовку НИ РАЗУ не выбросил её в ближайшую урну! Внимательно посмотрев содержание, люди обычно бережно прятали её в сумку. Одна девушка, взявшая листовку с явным выражением сомнения на лице, посмотрев её, воскликнула: «Я думала это – реклама!», после чего бережно спрятала листовку в свой ридикюль.
Время летит быстро. Через час у нас кончаются и скотч, и листовки. Дружинницы периодически звонят своим подругам, чересчур увлекшимся и оказавшимся вне поля зрения. Все-таки связь лучше не терять, мало ли что!
Наконец, мы вновь собираемся на остановке. Листовок уже не осталось. Лица дружинниц разрумянились на свежем воздухе и дышат молодостью, здоровьем и довольством жизнью. Все-таки, чтобы там кто ни говорил, а несколько десятков подснежников мы сегодня спасли!
Прошло две недели после нашего последнего визита в ставший уже давно родным Воронежский биосферный заповедник, и вновь заповедницкий «Соболь» мчит нас по просторам Центрального Черноземья. За две недели в природе произошли весьма значительные изменения. В этот раз нас едет больше обычного, так как к обычному нашему составу присоединились несколько выпускников нашей Дружины, решившие, т.с., "тряхнуть стариной". Ярко светит солнце, уже в девять утра прогревая воздух до десяти градусов. Снега уже нет, очистилось ото льда Воронежское водохранилище. На вершинах тополей, растущих в придорожных лесополосах, маячат, словно часовые, недавно вернувшиеся со своих зимовок в Южной Европе, канюки, высматривающие добычу. На реке Усманке вода поднялась, изрядно затопив пойму и боровские пляжи. Через раскрытое окно (в салоне довольно жарко) то и дело доносятся трели жаворонков.
Когда мы выходим из микроавтобуса возле здания экологического отдела заповедника, температура воздуха достигает уже пятнадцати градусов (если верить электронному термометру на главном здании). В лесу тоже произошли заметные изменения. На почве массово появились подснежники, на южном склоне замечаем цветущие гусиный лук и мать-и-мачеху. Уже вовсю летают пчелы, мохнатые мухи-жужжала и бабочки крапивницы. С деревьев доносятся песни зябликов и зеленушек, а над лесом один за другим проносятся в северном направлении жаворонки, оглашая окрестности звонкими трелями.
Задача нам предстоит прежняя – продолжить расчистку территории под вольеры для волков. Порубленный подлесок нам надлежит погрузить в тракторную тележку. Только на первый взгляд кажется, что эта работа не требует, как бы это помягче сказать, приложения мозгов. Но если забрасывать сучья в телегу как попало, то среди них образуются пустоты, остается немало свободного места, и трактор придется гонять чаще. Поэтому двое самых опытных волонтеров забираются в телегу, дабы плотно укладывать сучья обязательно комлями вперед. При этом сначала заполняем правую половину телеги, а потом левую. Самые тяжелые и массивные сучья частично складываем в самый низ, а частично оставляем напоследок, чтобы привалить нагруженную кучу сверху, сделав её более компактной. Работая таким макаром, до обеда успеваем загрузить три телеги.
После простого, но сытного (бомж – пакеты с лапшой, бутерброды с колбасой и чай с печеньем) обеда продолжаем работу, когда к нам присоединяются сотрудники лесного отдела. Лесники – народ суровый, в ход идут бензопилы и дисковые сучкорезки. Пока они работают, нам категорически запрещают даже входить в лес. За короткий срок практически вся территория, отведенная под вольеры (около половины гектара), оказывается очищенной от подлеска. Затем мы дружными усилиями загружаем ещё три машины. Одновременно часть волонтеров очищает от снеголома территорию парка.
Прошедшая зима, несмотря на свою относительную мягкость и малоснежность, преподнесла немало неприятных сюрпризов. Дважды снегопады сопровождались ураганами и налипанием мокрого снега. Результат - множество поломанных сосновых веток, которые нам и пришлось убирать. Ну да ладно, ради этого, как говорится, и ехали!
В пять часов вечера работа заканчивается. Мы коротаем время за чаем, когда сотрудники заповедника обращаются к нам с ещё одной просьбой. На завтрашний день в заповеднике намечено празднование масленицы, и нас просят … надуть с сотню разноцветных воздушных шариков. Это задание студенты охотно выполняют, и через полчаса на сцене актового зала прыгают и взлетают не меньше сотни этих предметов, назначение которых – доставить радость больным детям (завтрашний праздник устраивают для расположенного в поселке Краснолесный детского туберкулезного санатория).
Возвращаемся в город мы уже в темноте. Впереди у нас – суббота, но … отдыхать не придется. И у автора этих строк, и у студентов завтра занятия с девяти утра! Теплым вечером расстаемся возле главного корпуса педагогического университета и быстро расходимся по домам
Звонок из заповедника поступил в один из дождливых дней второй половины февраля, когда погода больше напоминает не то раннюю весну, не то позднюю осень, чем воспетый поэтами «снежный, вьюжный февраль». Наш давний хорошо знакомый сотрудник экологического отдела настойчиво просил:
- Вы не приедете в вольере у волков убрать?
Признаться, сначала такой просьбой мы были слегка ошарашены. Последовали даже шуточки относительно «дополнительного питания для волков» и «типа, их там, видать, плохо кормят».
Но, делать нечего, назвались груздями – полезайте в кузов! В день поездки погода словно бы сжалилась над нами. С утра ярко светит солнце! К концу февраля поля под Воронежем уже полностью очистились от снега. Замечаем несколько парящих над пашнями канюков. Наша любимая река Усманка тоже уже очистилась ото льда, а в районе Борового даже наблюдалось заметное половодье.
Прибыв в заповедник, мы выясняем, что на самом деле нас не ожидает ничего страшного (признаться, сначала мы были даже несколько разочарованы). К волкам в вольеру нас все равно не пустят, а нам предстоит очистить от валежника территорию, где для волков будет сооружаться новый более просторный вольер.
Но, пользуясь случаем, решаем все-таки посмотреть на волков. Их вольер представляет собой довольно основательное сооружение, по периметру которого прямо над землей и в верхней части сетки протянута колючая спираль с прощенным через неё током (о чем нас предупредила вызывающего вида табличка). В вольере находились два молодых красивых волка, которые сначала отнеслись к нам с известным любопытством, но потом, вероятно, убедившись, что мы им ничего вкусненького не принесли, отошли от сетки с равнодушным видом. Впрочем, судя по валяющимся по всему вольеру кускам свежего мяса, волки явно не голодали.
Осматривая их вольер, мне подумалось, что различные меры предосторожности призваны не людей обезопасить от волков, а наоборот, волков от людей. И в литературе и в общении с сотрудниками зоопарков мне приходилось слышать о случаях варварского поведения некоторых посетителей, пытавшихся подсунуть животным острые бритвы или даже пакетики с аспирином, от которого многие животные умирают в страшных мучениях.
Вдоволь налюбовавшись на волков, мы приступаем к расчистке территории для их нового жилья. Нам предстоит вырубить мелкий кустарник и удалить валежник на территории примерно с полгектара. Наша работа проходит под пение синиц, трельки лазоревок, бодрое пощелкиванье поползней и дроби дятлов. Работа движется, несмотря на некоторую первоначальную сумбурность, довольно споро. До обеда мы успеваем нагрузить ветками и сучьями две тракторных тележки. После обеда мы возвращаемся на место работы и успеваем нагрузить ещё четыре тракторных тележки. После этого наша работа прекращается.
До отъезда остается ещё часа полтора, поэтому решаем посетить новую композицию Музея бобра. На ней представлены широкие диарамы, снабженные кнопками. При нажатии на кнопку с названием определенного животного на диараме загорается изображение данного животного и слышен звук, этим животным издаваемый. Признаться, мы оценили креативность авторов проекта, но смутило нас изображение на деревьях каких-то человекоподобных существ (типа, «русалка на ветвях сидит»?). Похоже, фантазия у художника оказалась довольно бурная. Следующим объектом нашего посещения стала 3D-композиция с изображением бревна, перекинутого через горный поток (ещё один предмет восхищения молодежи), и огромным аквариумом с бобрами и огромными карпами.
Завершается наша экскурсионная программа посещением вольера с кабаном по кличке Веня. Замечаем, что с лета кабан заметно подрос и смотрится довольно внушительно.
Уезжали мы из заповедника, когда уже стемнело, и из леса раздавались брачные крики самцов неясытей, призывающих подруг. Так закончился наш первый в этом году волонтерский выезд в Воронежский заповедник.
Автор посетил Вьетнам с период с 22 по 29 января 2016 года. Большую часть времени автор провел на курорте Нячанг. Также были совершены поездки в город Далат (26 января) и провинцию Фуйен (28 января).
Большой баклан (Phalacrocorax carbo) встречен в небольшом числе вдоль побережья провинции Фуйен.
Малая белая цапля (Egretta garzetta ) является, пожалуй, самой многочисленной птицей обследованной территории, в изобилии встречающаяся на рисовых полях. Также на рисовых полях весьма обычны белокрылая цапля (Ardeola bacchus) и китайский волчок (Ixobrychus sinensis ).
Пеганка ( Tadorna tadorna) встречена в количестве одного экземпляра на искусственном водоеме в провинции Фуйен.
Сизый голубь (Columba livia ) в небольшом количестве встречается во многих населенных пунктах обследованной территории. Среди голубей преобладают гибриные морфы светлой окраски.
Изумрудный голубь (Chalcophaps indica). Небольшая группа (5 особей) встречена на набережной Нячанга.
Азиатский пальмовый стриж (Cypsiurus balasiensis ) встречается в большом количестве в Нячанге и Туй-Хоа.
Черный дронго (Dicrurus macrocercus) неоднократно отмечался в различных местообитаниях в провинции Фуйен.
Малая зеленая щурка (Merops orientalis) отмечалась три раза по дороге из Нячанга в Туй-Хоа.
Деревенская ласточка ( Hirundo rustica) в небольшом числе отмечена в Нячанге и Далата. Здесь же также в небольшом количестве отмечена городская ласточка (Delichon urbicum).
Серый личинкоед (Pericrocotus divaricatus ) отмечен один раз в горной местности по дороге из Няганга в Далат.
Черношейный скворец ( Sturnus nigricollis). Стайки этих птиц неоднократно отмечались в Нячанге на участках с зелеными насаждениями.
Обыкновенная майна (Acridotheres tristis) . Пара птиц отмечена в Далате.
Золотобрюхий настоящий бюльбюль ( Pycnonotus aurigaster) несколько раз отмечался на набережной Нячанга.
Горный конек (Anthus spinoletta) отмечен на горном склоне возле бухты Мо в провинции Фуйен.
Полевой воробей ( Passer montanus). Стайки этих птиц неоднократно отмечались на набережной Нячанга.
Таким образом, за восемь дней пребывания во Вьетнаме автором встречено 15 видов птиц. Удивляет практически полное отсутствие хищников и морских птиц (хотя для последних, кажется, имеются все условия). Такая бедность орнитофауны обследованной части Вьетнама может быть объяснена интенсивным антропогенным преобразованием природных ландшафтов в сочетании с интенсивным преследованием в недавнем прошлом. Следует отметить, что основная масса птиц в данной части Вьетнама явно приурочена к рисовым полям.
Утомительный и долгий (девять часов) перелет из Москвы подходил к концу. Самолет, пробив неплотную и тонкую пелену облаков, плавно приземлился на бетонную взлетно-посадочную полосу бывшей американской (а позднее – советской) военно-воздушной базы Камрань. В моем утомленном бессонной ночью мозгу пронеслись строчки популярной во времена моей студенческой жизни песни «Мой «Фантом» как пуля быстрый в небе голубом и чистом быстро набирает высоту!»
Первым впечатлением от Вьетнама стала труднопереносимая жара в сочетании с влажной духотой. К тому же возле аэропорта практически не было никакой тени. Несколько облегчал мои страдания периодически набегающий с моря легкий ветерок.
Первым представителем вьетнамской фауны, попавшийся мне глаза, оказался довольно крупный (размером с итальянского пруса) кузнечик серовато-коричневой окраски с длинными и какими-то на вид странными мягковатыми усами, извитыми в виде буквы Л. Этот экземпляр крутился прямо на асфальте между подогнанными к аэропорту для встречи туристов автобусами.
Постоянно вытирая носовым платком непрерывно хлещущий со лба пот, я в итоге не выдержал и укрылся в автобусе, где от жары хоть как-то спасал кондиционер. Впрочем, туристы собрались довольно быстро, и мы отправились в путь.
Дорога до курортного города Нячанг пролегала вдоль берега моря и не заняла более сорока минут. Не намереваясь сидеть в отеле и наскоро переодевшись в легкую одежду, я направился прогуляться.
Нячанг стал на данный момент довольно большим городом с населением в четыреста тысяч человек. Курортом он стал ещё во времена французского колониального владычества, куда любили приезжать в основном жители Сайгона. Но последняя волна международного туризма началась всего четыре года назад с открытием международного аэропорта в Камрани. Жители города в основном заняты обслуживанием туристов и работают в местных отелях, ресторанчиках, барах и т.д. Крупной промышленности в окрестностях города нет, зато повсеместно нам встречались рисовые поля, плантации кофе и сахарного тростника, а море было буквально утыкано садками, где выращивалась рыба, креветки и съедобные моллюски.
Главная улица Нячанга представляет собой набережную Южно-Китайского (вьетнамцы называют его Восточным) моря, с одной стороны застроенную отелями, а с другой представляющую собой вытянутый на много километров песчаный пляж. Пляж Нячанга принадлежит городскому муниципалитету и носит имя А.М. Горького. По улице почти непрерывным потоком двигались в обе стороны тысячи мото-байков, являющихся основным средством передвижения во Вьетнаме. Ещё каких-то двадцать лет назад таким основным транспортом являлись велосипеды (на каждый из которых требовалась регистрация), но сейчас уровень жизни вьетнамцев заметно вырос, хотя индивидуальный автомобиль все ещё является «роскошью, а не средством передвижения».
Кстати, на набережной мне попались довольно большие стайки полевых воробьев, ничем не отличающиеся от их собратьев, встречающихся в населенных пунктах моего родного Центрального Черноземья.
Я не сомневался, что вскоре найду подходящую точку «общепита» и лишь колебался над решением вопроса сразу ли мне обратиться к местной кухне или пока ограничиться более знакомыми итальянскими, французскими или греческими ресторанчиками. Наконец, вывеска с надписью «Ресторан «Есенин». Зеленое пиво» заставила отбросить все колебания. Да и какой русский человек бы устоял, оказавшись за много тысяч километров от родины, да на изнуряющей жаре, да после бессонной ночи и весьма символического завтрака ещё в самолете?
В уютном маленьком ресторанчике меня ожидал ещё один сюрприз. Владельцем ресторана оказались Анна и Андрей Кондратьевы. Андрей, уроженец Тамбова, выпускник Ташкентского института иностранных языков одно время был заместителем руководителя Тамбовской телерадиокомпании. Имел он дела и с Воронежским телевидением, бывал в нашем городе. Так что у нас оказалось немало общих знакомых. Во Вьетнам его занесла работа над каким-то телевизионным проектом. Здесь он встретил очаровательную Аню, уроженку Сочи, выпускницу Ленинградского горного института, работавшую инструктором по дайвингу. Вдвоем они сперва основали дайв-центр, а потом решили вложить заработанные деньги в ресторан. Местные власти пошли навстречу (вьетнамское правительство поощряет инвесторов). Кондратьевы пользуются уважением среди местных властей и вьетнамцев вообще. Вот такие наши земляки проживают в далеком южновьетнамском Нячанге!
Возвращаясь в отель уже в темноте, автор этих строк заметил на ступенях своего отеля огромного таракана, чем-то похожего на виденных мною в виварии московского института профилактической токсикологии и дезинфекции его американских и туркестанских собратьев. Так закончился мой первый день во Вьетнаме.
На следующее утро небо нахмурилось, на море поднялись огромные волны, сделавшие купание почти невозможным. С неба периодически накрапывал мелкий дождик. Не скрою, прохлада меня обрадовала.
Мы посетили индуистский храм богини Понагар, состоящий из четырех башен, посвященных богу Шиве, богине Понагар и двум их сыновьям. Индуистская религия когда-то господствовала на юге Вьетнама при Чамском княжестве, существовавшем с четвертого по семнадцатые века. До сих пор одна из народностей Вьетнама (а их в этой стране 74) называются чамы (или тямы). Они придерживаются индуистской религии и обладают весьма своеобразной общественной культурой, основанной на матриархате.
Путь к чамским башням лежал через мост через реку Кай, буквально кишащую различными лодками самых различных конструкций – от традиционных джонок до суперсовременных глиссеров.
После посещения чамских башен мы навестили павильон традиционной вьетнамской музыки, расположенных на высоком берегу моря под сенью огромного баниана. Ансамбль вьетнамских народных инструментов порадовал наш слух звучными вьетнамскими мелодиями, а также «Дорогой длинною…» и «Подмосковными вечерами».
Следующим пунктом нашего посещения стала пагода Лонгшон с двумя статуями Будды. Одна статуя изображает лежачего Будду. Позади пагоды на вершине холма расположена огромная каменная статуя Будды, сидящего на цветке лотоса. Это посещение запомнилось мне также и тем, что у входа в храм рос большой куст дуриана, распространяющий кругом весьма своеобразный запах. Позднее я неоднократно встречал его плоды, содержащие огромное количество афродизиаков, на местном рынке, но попробовать их у меня как-то желания не появилось.
Окрестности Няншанга изобилуют не только рисовыми полями, на которых снимается три урожая в год, кофейными и тростниковыми плантациями, рыборазводными садками. Здесь немало и ферм, на которых выращивают и разводят смертельно ядовитых змей и здесь же их яд превращают в необходимые человеку лекарства. Одну из таких ферм мы посетили. Впрочем, змеиное шоу на меня впечатления не произвело. Его герои королевская и сиамские плюющиеся кобры, смотрели на пытающегося их спровоцировать на нападение дрессировщика с таким выражением на своих мордах, которое было на лице подростка, героя замечательного фильма «Сережа», произносящего фразу «Дядя, ты – дурак?»
После обеда в традиционном вьетнамском ресторане мы посетили местный океанариум, который заполнился автору этих строк участком огороженных и тщательно сохраняемых мангровых зарослей и парой черноперых акул, считающихся довольно опасными тварями.
На следующий день дорога вела нас в горный курорт Далат, построенный при французских колонизаторах и который иногда называют вьетнамским Парижем. Сначала дорога шла через рисовые поля, кишащие малыми белыми цаплями, которых автор считает одними из красивейших птиц мира.
Затем начался подъем в горы. Рисовые поля сменились кофейными и сахарными плантациями, затем склоны гор покрылись самыми настоящими джунглями. На обочинах дорог замечаю несколько растений опунции. Этот агрессивный интродуцент уже и сюда проложил дорогу!
Дорогу застилает туман. На некоторых серпантинах откровенно закладывает уши. С дороги то и дело открываются виды на эффектные ущелья, оползни, а на склонах некоторых гор лепятся одинокие, и от этого непередаваемо очаровательные хижины пастухов и сборщиков дикого латекса.
С увеличением высоты туман исчезает, и джунгли заменяются хвойными лесами, основную роль в которых играет японская сосна с вытянутыми вверх практически идеально ровными стволами.
Наконец мы спускаемся в долину. Окраины Далата встречают нас обширными теплицами, где выращивают фрукты, овощи, цветы, клубнику, виноград и т.д. Придется обратиться к википедии: «Далат достаточно молодой город. Свою историю он начинает со времени колонизации Вьетнама французами. Считается, что первым обратил внимание на чистый прохладный воздух этой местности Александр Йерсен в 1887 году, он же высказался о постройке здесь курорта.
В 1907 году была построена первая гостиница, а в 1912 году был основан город Далат, который быстро завоевал популярность у европейцев. К 1920 году формирование города было в целом завершено. Сейчас Далат — это горный курорт, находящийся в окружении вечнозелёных лесов, многочисленных водопадов, озёр, живописных долин, перевалов и естественных природных парков. Уникальный климатвысокогорного курорта Далат во Вьетнаме, расположенного на высоте 1500 метров, сделали его любимым местом отдыха не только среди местных жителей, но и среди туристов из различных стран. Ранее, сочетание французского провинциального обаяния Далата, более чем традиционной для Вьетнама восточной экзотики, лечебные свойства чистейшего горного воздуха прекрасно дополненные отсутствием сильной жары, сделали этот горный городок невероятно популярным среди колониальнойэлиты. Сейчас же этот город, помимо прочего, имеет и довольно развитую туристическую индустрию, что способствует потоку иностранных туристов, которых привлекают как уникальные природные богатства Вьетнама, так и возможности для более чем комфортного и полноценного отдыха. Прохлада Далата манит к себе привыкших к жаре жителей равнинного Вьетнама, а также туристов, желающих получить новые впечатления и увидеть другой Вьетнам. Среди населения города можно встретить состоятельных вьетнамцев, европейцев и обеспеченных граждан других азиатских стран. Далат — это самое популярное место проведения медового месяца у молодожёнов, а также город артистов и художников Вьетнама. Город славится полями для гольфа и паркомцветов».
Здесь следует добавить, что имя врача Александра Йерсена, которого не без оснований считают осмнователем Далата, до сих пор в почете во Вьетнаме. Во многих городах есть улицы, лицеи или вузы его имени, а в Нячанге работает музей Йерсена.
Архитектура Далата действительно больше напоминает провинциальную Францию, чем тропический Вьетнам. Да и климат здесь скорее средиземноморский, чем тропический муссонный, что характерен для побережья Вьетнама.
Парк цветов действительно великолепен. На автора этих строк наибольшее впечатление произвела коллекция орхидей и серия из деревьев «бансай». Накануне вьетнамского Нового года в парке высаживались новые цветочные композиции.
В Далате мы также посетили «Crazy house». Под таким странным названием скрывается дом, построенный в стили «гауди». Автором проекта стала известная во Вьетнаме мадам Донг, одно время занимающая пост главного архитектора этой страны. Мадам Донг архитектурное образование получила в Ленинграде, данное творение она создала, уже будучи на пенсии. Её любимой машиной является ВАЗ – 2107, которая при нас стояла недалеко от входа в «Crazy house». В самом же «Crazy house» на данный момент располагается небольшой отель.
После обеда (на котором автор впервые в жизни попробовал суп из артишоков) мы посетили водопад Пренн, а потом прокатились над заповедными лесами и частью Далата по канатной дороге. Сверху нам попались на глаза следы недавнего лесного пожара.
Последняя моя экскурсия во время пребывания во Вьетнаме пришлась на провинцию Фуйен, что расположена к северу от Нячанга. Туда ещё пока редко возят туристов, так что там можно хотя бы приблизительно познакомиться с жизнью вьетнамцев. Итак, что же представляет собой жизнь среднего жителя современного южного Вьетнама.
Надо сказать, что Вьетнам живет вдоль дорог. Можно проехать многие сотни километров по стране и создастся впечатление, будто ты едешь все время по какому-то поселку. Дома выходят вплотную к дороге. Тут же можно видеть детей, домашнюю живность и птицу. За домами видны поля, леса, предприятия и т.д.
Почти каждая семья, помимо сельского хозяйства, занимается каким-то бизнесом. Во многих домах размещены мелкие мастерские, склады удобрений и сельхозинвентаря, магазинчики. Очень много мелких (на два – три столика) кафе. Жители Южного Вьетнама (под стать европейцам и американцам) – большие любители посидеть в кафе.
Часть домов размером побольше и отделены от улицы оградой с воротами. В основном это общественные здания: школы, дома культуры, местные органы власти. На многих школьниках я видел красные галстуки. Особой архитектурой выделяются храмы: буддистские, индуистские и католические. Следует заметить, что вьетнамская глубинка (по сравнению с глубинками индийской, египетской или даже южно-европейской) прямо таки сияет чистотой.
В одном месте я увидел более серьезные строения, покрытые красной черепицей и построенные из крупного кирпича. Удалось выяснить, что этот поселок построен бывшими солдатами и офицерами сайгоновской армии, в свое время драпанувшими от товарища Хо Ши Мина вместе с разбитыми американскими войсками в США. В «перестройку» эмигрантам разрешили вернуться на родину. Часть из них эти разрешением воспользовалась. Были они людьми по вьетнамским меркам не бедными. Так что вернувшиеся на родину сумели хорошо обустроиться и наладить свой бизнес. В основном они занимаются выращиванием морепродуктов.
Из птиц во вьетнамской глубинке нам чаще других попадались малые белые цапли (на рисовых полях), темные дронго, стрижи (преимущественно в населенных пунктах). Пару раз попадались зеленые щурки. Удивляло полное отсутствие хищных и морских птиц.
По дороге мы заехали в находящийся на берегу моря музей тропы Хо Ши Мина. Тут же был установлен памятник павшим на этой тропе при доставке грузов от товарища Хо Ши Мина (90 % грузов были советского производства) партизанам Фронта Освобождения Южного Вьетнама.
После мы посетили маяк Вьенн, построенный ещё во французские колониальные времена и расположенный в одном из красивейших мест вьетнамского побережья – бухте Мо.
Далее наш путь лежит в местечко Дадиа – одно из главных достопримечательностей Вьетнама. Здесь на побережье моря довольно большая площадь занята словно бы вбитыми вплотную друг к другу остриями вниз гигантскими базальтовыми карандашами. В мире существует только ещё одно подобное явление – «Дорога гигантов» в Северной Ирландии, являющееся, кстати, объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Затем мы посетили старейший во Вьетнаме (из сохранившихся) католический храм и узнали историю трагической гибели первого католического святого Вьетнама Андрея Зунг Лака. Тут же возле храма мы встретили двух вьетнамских мальчишек, ловко ловивших каких-то мелких ящериц, которых покупал местный ресторан традиционной кухни.
Тропическая ночь плотно укутала побережье Южного Вьетнама, когда огромный «Боинг – 747» оторвался от взлетной полосы, беря курс на Москву. Я оглянулся на полосу огней, обозначавшую дорогу на Нячанг. Я прощался с так и не понятой, но весьма полюбившейся мне страной.
Сразу после Нового года следом за затянувшейся оттепелью пришли морозы, сразу резко опустившие стрелку ртутного термометра. Ранним январским утром на выезде из города Павловска можно было увидеть трех мужчин, переминающихся от мороза с ноги на ногу. Мужчины собирались не на охоту и не на рыбалку, а на … Рождественские учеты птиц! В состав нашей маленькой группы, помимо автора этих строк, входят учитель Павловской СОШ № 2, руководитель школьного научного общества Александр Химин и выпускник школьного научного общества, ныне студент строительного университета Виталий Юрьев.
Вот уже тридцать лет Союз охраны птиц России и Мензбировское орнитологическое общество проводят в стране маршрутные учеты птиц в рамках программ «PARUS» и «Евроазиатский Рождественский учет». В это время сотни профессиональных орнитологов и просто любителей птиц, невзирая на морозы, направляются в леса и поля, где с увлечением считают всех попадающихся на глаза представителей пернатого племени.
Автор этих строк в Рождественских учетах принимает участие с 2008 года. Нашей постоянной площадкой стал знаменитый на всю Россию Шипов лес, названный когда-то Петром I «золотым кустом России».
Пока мы добираемся до хутора Поддубный, расположенный на опушке Шипова леса и где начинается наш маршрут, солнце постепенно поднимается над горизонтом. Его лучи пробивают пелену из мельчайших снежинок, которыми буквально кишат промерзшие нижние слои атмосферы. Там, где концентрация снежинок особенно велика, возникает эффектный оптический феномен – гало, выражающийся в виде образования цвета радуги, но имеющий вид двух полуовалов, видимых в восточном и северо-восточном секторах неба.
Птицы начинают попадаться нам уже на подъезде к исходной точке нашего маршрута. В полях нам бросается в глаза зимняк, нам гость из тиманских и мезенских тундр. Парят над полями пара хозяев этих мест воронов, у которых уже началась пора свадеб. Из придорожной лесной полосы внезапно метнулся на дорогу ястреб перепелятник, охотящийся на вездесущих полевых воробьев.
В хуторе Поддубный мы покидаем машину и направляемся в лес. Наш путь лежит вдоль старой лесовозной дороги. Нам предстоит пройти около двенадцати километров сквозь лесную чащу и выйти к селу Александровка.
Непосредственно возле опушки леса поражает обилие лисьих и заячьих следов. Мы наблюдаем целые тропы, проложенные явно не менее чем десятком зверей. Многие следы парные, что позволяет предположить начало брачного сезона у тех и у других.
По мере продвижения вглубь леса количество заячьих и лисьих следов уменьшается, зато появляются следы кабанов и лосей. Один такой след поражал своими размерами. Он был диаметром в полтора раза больше десертной тарелки и, похоже, принадлежал огромному самцу ростом не ниже сажени в холке.
В районе вырубок нередко попадались следы косуль. Эти наши маленькие олени держались здесь не случайно, находя в молодой поросли и подходящее укрытие и обилие веточного корма.
Возле недавних вырубок нам попадались ровные строчки парных следов, принадлежащие кунице. Этот зверь находил себе укрытие в порубочных остатках в виде сложенных поленниц и кучек из мелких сучьев. Да и следов мелких мышевидных грызунов (скорей всего, полевок), являющихся обычным кормом для куницы, на вырубках было явно больше.
Теперь о птицах. Самой многочисленной птицей Шипова леса в зимний период является поползень. Его характерное «пощелкиванье» мы слышали неоднократно, не раз видели и самих птиц.
Весьма обычна в это время в Шиповом лесу буроголовая гаичка, или пухляк, несколько раз строго спросившая нас «чей, чей». В то же время эти птица оказалась весьма доверчивой и даже подлетела к нам поближе и довольно спокойно позировала, не обращая внимания на довольно громкое щелканье затворов цифровых фотоаппаратов.
Часто попадались нам дятлы. В основном это были большие пестрые, хотя по одному разу попались их средний и малый собратья. Дятлы явно предпочитали держаться спелых и старовозрастных участков леса.
Наконец, наш маршрут подходит к концу. Нашим глазам предстает живописная картина долины реки Осереди с перелесками и зарослями терновника. С невысокого ясеня нас приветствуют своим свистом два красавца снегиря. Закончились наши очередные рождественские учеты!
Вот и пролетел ещё один год для молодой, но уже успевшей себя показать Дружины охраны природы Воронежского государственного педагогического университета. 2015 год для неё стал годом особым. Но обо всем по порядку…
Начнем, как водится, со статистики. В 2015 году ДОП ВГПУ провела (или участвовала) в 56 акциях. Среди акций преобладали акции общественного звучания (25), волонтерские акции (14), акции по экологическому просвещению (10). Не могу не отметить, что в 2015 году дружинниками ВГПУ была по-настоящему развернута научная работа. Была по сути завершена работа по истории воронежских ДОП, сделанная как на основе полученных документов (выражаем благодарность ветерану ДОП ВГУ И. Мизину), так и на основе информации, почерпнутой из личных бесед с ветеранами ДОП ВЛТИ А. Царалунга и А. Масалыкиным. Здесь следует отметить работу дружинниц А. Иванниковой, Е. Сметанкиной. Начат новый цикл работ по распределению загрязнений в водоемах и в атмосфере, а также по распределению свалок ТБО. Во всех случаях ДОП ВГПУ работает в тесном контакте с Центром экологической политики.
В 2015 году ДОП ВГПУ приняла участие в Молодежных форумах «Молгород – 2015» и «Территория смыслов на Клязьме». Особо следует отметить участие ДОП ВГПУ в Молодежном экологическом конгрессе и проведение ею ежегодной конференции ДДОП. Последнее обстоятельство говорит о возросшем авторитете ДОП ВГПУ в ДДОП. Данная конференция, несомненно, придаст толчок как развитию самой ДОП ВГПУ, так и Движения в целом. Аналогичную роль сыграло и участие в Молодежном экологическом конгрессе, на котором выявились новые перспективы сотрудничества ДОП ВГПУ с ЭПЦ «Заповедники».
В 2015 году продолжил работу возрожденный в 2014 году отряд «Заповедник». В следующем году следует подумать над укреплением сотрудничества ДОП ВГПУ с Воронежским заповедником и с ЭПЦ «Заповедники», что позволит придать отряду «Заповедник» новый статус.
Наряду с этим проводилась традиционная «дружиновская» работа: волонтерские выезды в Воронежский заповедник, проведение операций «Первоцвет», «Елочка», «Благовещенье – без жертв!», участие во всероссийской акции «Сделаем!», проведение экоуроков в школах.
Особую черту работа ДОП ВГПУ в 2015 году приобрела в связи с открытием, т.с., «филиалов». Выпускник ДОП ВГПУ Кристина Зайцева создала при Павловской станции юных натуралистов Экологическую дружину из своих питомцев, уже отметившихся несколькими акциями в г. Павловске («Декада сбора вторичных отходов», «Оставим елочку в лесу»). Аналогичную роль может сыграть группа учащихся Новоусманского лицея, выполняющая под руководством члена ДОП ВГПУ Дианы Прокопенко проект по составлению карты качества воды в селе Новая Усмань.
Несомненно в 2015 году выросла самостоятельность и инициативность дружинников ДОП ВГПУ. Доля акций, проведенных дружинниками самостоятельно от идеи до выполнения, выросла до 36 % (в 2014 году она составила 22 %, а в 2013 году – 9 %).
За 2015 год ДОП ВГПУ 7 раз награждалась грамотами и ценными подарками. К наградам также следует причислить вручение ДОП ВГПУ переходящего флага отряда «Заповедник», за сохранение которого выражаем отдельную благодарность ветерану ДОП ВГУ А. Ахрамееву. Дважды ДОП ВГПУ была удостоена премии: Правительства Воронежской области за достижения в области экологии и природопользования и за победу в конкурсе «Доброволец года – 2015».
В течение 2015 года грамотами различных организаций отмечено 94 члена ДОП ВГПУ. В том числе, по итогам года награждено грамотами ректората ВГПУ и Департамента природных ресурсов Правительства Воронежской области 25 членов ДОП ВГПУ.
Работа ДОП ВГПУ в течение 2015 года пять раз освещалась по телевидению, пять раз – в печати (включая газету «Природа Алтая»), а количеству публикаций о нас в интернете мы давно уже потеряли счет.
Теперь пройдемся по пунктам, запланированным на прошедший год, и посмотрим на их выполнение.
1. Проведение конференции Движения Дружин охраны природы (ноябрь 2015)
Проведено с блеском! Данная конференция, несомненно, придаст толчок развитию ДОП ВГПУ и, искренне надеюсь на это, Движению в целом.
2. Организация отряда «Заповедник – 2015» на основе Воронежского биосферного заповедника (июнь – июль 2015)
Проведено. Пора думать о создании междружинного (или даже международного) отряда «Заповедник» на базе Воронежского биосферного заповедника.
3. Проведение мастер-классов по проекту «Чистый регион» совместно с ЦЭП, ЭКА (весь год)
А вот тут – прокол! Данные мастер-классы провели сотрудники ЦЭП без нашего участия. А у нас, как всегда, главная беда – нехватка инициативы!
4. Проведение операций «Первоцвет» и «Елочка», а также всех мероприятий в соответствии с утвержденным планом и по мере возникновения необходимости (и возможности!) (весь год)
Проведено. При этом не могу не отметить ряд новых особенностей. В этом году на примере акций «Первоцвет» и «Благовещенье – без убийств!» весьма наглядно были продемонстрированы наша возросшая инициативность и дисциплинированность. Не могу не сказать несколько слов и об операции «Елочка – 2015». В этом году она, как никогда раньше, носила четко выраженный комплексный характер и сочетала в себе проведение выставок новогодних елок, изготовленных из вторичных материалов, раздачу на улицах буклетов и листовок (здесь особую роль сыграли наши «филиалы») и охрану насаждений хвойных непосредственно в местах произрастания.
5. Дальнейшее укрепление связей с государственными и общественными экологическими организациями через участие в совместных конференциях, семинарах, круглых столах и т.д. (весь год)
Из 56 мероприятий в 2015 году 16 были проведены совместно с Центром экологической политики, ЭКА, Департаментом природных ресурсов и экологии, Комитетом молодежной политики, обществом «Вантит», фондом «Право на жизнь».
Общие выводы по итогам ДОП ВГПУ за 2015 год:
1. 2015 год для ДОП ВГПУ был, пожалуй, самым успешным с момента её создания! Проведение конференции ДДОП и участие в Молодежном экологическом конгрессе, несомненно, придадут толчок дальнейшему развитию и росту авторитета ДОП ВГПУ.
2. Наряду с массовостью и дисциплинированностью, бывших нашим главным оружием в предыдущие годы, в 2015 году более четко проявили себя такие качества, как личная инициативность и организаторские способности. Будем надеяться, что дальнейшее развитие будет способствовать развитию этих качеств у наших дружинников.
Задачи на 2016 год
1. Расширение поля деятельности отряда «Заповедник» вплоть до придания ему международного статуса. В аналогичную программу наш отряд «Заповедник» уже внесен ЭПЦ «Заповедники».
2. Проведение операций «Первоцвет» и «Елочка», а также всех мероприятий в соответствии с утвержденным планом и по мере возникновения необходимости (и возможности!) (весь год);
3. Дальнейшее укрепление связей с государственными и общественными экологическими организациями через участие в совместных конференциях, семинарах, круглых столах и т.д. (весь год), а также участие в общих проектах. Здесь следует сделать упор на сотрудничество с молодежными организациями. В первую очередь, стоит установить регулярные рабочие контакты с белгородской МЭО – ТЖ, результатом которых должно стать создание междружинного отряда «Заповедник» на базе Воронежского заповедника. Весьма перспективным представляется сотрудничество с группой «Здоровый лес», созданной членом молодежного правительства области Кристиной Леоновой. Группа собирается заниматься тем же, чем занимаются современные студенческие Дружины охраны природы (проведение экоуроков в школах, организация раздельного сбора мусора в лесу, патрулирование лесов в предновогодний период и в период цветения весенних первоцветов и т.д.), так что в будущем возможно сотрудничество между ДОП ВГПУ и группой «Здоровый лес», на что искренне надеюсь. А там глядишь, и новая Дружина появится в том же лесотехническом университете, где она была в 1974 – 1992 годах. Необходимо также интенсивно работать со школьными экологическими организациями («Родник», «Мы – за чистый город!»), а также с нашими «филиалами» через выполнение совместных проектов.
Приближаются новогодние праздники, но для эковолонтеров ДОП ВГПУ и просто людей, не равнодушных к проблемам сохранения последних уголков природы в нашем городе они ассоциируются не с предпраздничными хлопотами, а с бессонными ночами, запахами костра, пробирающим до костей холодом во время ночных дежурств, чувством постоянной настороженности и беспокойства.
Дело связано, прежде всего, с тем, что с приближением Нового года (ей-Богу, этот праздник уже тихо начинаешь ненавидеть) десятки злобных бабулек и дедулек и прочих двуногих (назвать их людьми язык не поворачивается) направляются в окрестные леса и парки за халявными «елочками». Делают они это отнюдь не для того, чтобы создать у себя дома новогодний уют, а ради продажи! Дескать, у нас пенсия маленькая и т.д., и т.п.
Не стал, увы, исключением и этот Новый год! Только автору этих строк нарушители попадались трижды, начиная с 19 декабря. Первый раз две бабульки, ничтоже сумняшеся, ломали ветки голубых канадских елей прямо на входе в лесопарк. На замечание ответили с невинным видом: «А разве нельзя?» Невольно станешь при таком занятии геронтофобом.
Вторым стал благообразный дедулька, также с невозмутимым видом ломавший ветки на туе в конце главной аллеи лесопарка. На наше возмущение дедулька разрыдался: «У меня рак!!! Мне для настойки нужно!!!» Наши сердца оказались черствы, и наломанные ветки были безжалостно отобраны. Судя по той скорости, с которой этот «онкобольной» покидал территорию лесопарка, я пожелал, чтобы и другие страдающие этой роковой болезнью, чувствовали себя также.
Но самый вопиющий случай произошел уже в ночь на 31 декабря, когда волонтеры расслабились, посчитав, что и в этом году отделаемся (как и раньше!) мелкими потерями. Внезапно с тыльной стороны лесопарка подъехала машина с московским (!) номером. Из машины вышли двое мужчин и женщина, державшие в руках … двуручную пилу. Они бодрым шагом направились к ближайшей ели (высота которой была не меньше десяти метров) и принялись пились её у самого комля. Возмущенные крики оказавшихся рядом волонтеров заставили эту троицу вскочить на ноги, воскликнуть что-то типа «Да мы! Да мы!...». устремиться к машине и резко дав газ, умчаться по направлению к московской трассе. Все это произошло, наверно, быстрее, чем можно потратить времени на прочтение этих строк. Один из оказавшихся рядом волонтеров успел записать номер машины, который на следующее утро был передан в полицию.
Теперь о самом дежурстве. Обращения по интернету и по телевидению к населению с призывом выйти на охрану хвойных насаждений имели некоторый успех. В первый вечер на охрану явились 13 человек (в основном студенты члены Дружины охраны природы Воронежского педагогического университета). Прямой репортаж, сделанный по телевидению, вызвал приступ воодушевления у волонтеров и отпугнул (как мы тогда посчитали) любителей «елочной халявы». Накануне первого дежурства мне позвонил лично главный участковый и гарантировал помощь от полиции. Что ж, спасибо, как говорится, хоть на добром слове.
Нельзя не сказать об участии в предновогодних дежурствах Кристины Леоновой – члена молодежного правительства области, дублера начальника областного управления лесного хозяйства, студентки лесотехнического университета, создавшей группу «Здоровый лес». Эта группа собирается заниматься тем же, чем занимаются современные студенческие Дружины охраны природы (проведение экоуроков в школах, организация раздельного сбора мусора в лесу, патрулирование лесов в предновогодний период и в период цветения весенних первоцветов и т.д.), так что в будущем возможно сотрудничество между ДОП ВГПУ и группой «Здоровый лес», на что искренне надеюсь. А там глядишь, и новая Дружина появится в том же лесотехническом университете, где она была в 1974 – 1992 годах.
Общие выводы по операции «Елочка – 2015»
1. Идея охраны насаждений хвойных пород в предновогодний период силами волонтеров приобретает все большую популярность среди населения, хотя по части организации тут далеко не все ладно, так что ещё предстоит много над чем поработать.
2. В нашей области за прошедший год создано три молодежных группы (из них две созданы выпускником и членом ДОП ВГПУ), планирующие заниматься различными экологическими проблемами. Есть шанс, что хоть одна из этих групп (а при удачном стечении обстоятельств и все три!) разовьются в новые Дружины.
3. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех неравнодушных жителей нашего города, пожертвовавших своим личным временем в предновогодние дни ради сохранения деревьев от вандалов.
Вот и закончилась очередная конференция Движения Дружин охраны природы, проходившая на базе Дружины охраны природы Воронежского государственного педагогического университета. Не скрою, для нашей Дружины она стала серьезным экзаменом на организованность, инициативность, исполнительность и дисциплинированность. Сразу скажу, этот экзамен ДОП ВГПУ выдержала!
Подводя итоги конференции, выражаю свою глубокую благодарность: Департаменту природных ресурсов и экологии Правительства Воронежской области и лично Ирине Витальевне Чернышевой, много сделавшей для организации и проведения конференции, ректорату Воронежского государственного педагогического университета, Совету ДДОП за доверие, нам оказанное, сотрудникам “Green peace» Анастасии и Аркадию Ивановым, проведшим интереснейший семинар по охране особо охраняемых природных территорий регионального значения, активистам молодежного правозащитного движения Ладе Бурдачевой и Дмитрию Макарову за интересную лекцию на тему «Модели взаимодействия с государственной властью с целью защиты общественных экологических интересов», ветеранам ДОП и лично Анне Викторовне Царалунга за неоценимую помощь в подготовке конференции, и, конечно, волонтерам ДОП ВГПУ, взявшим на себя всю техническую часть обеспечения конференции.
Не скрою, высшей наградой для автора этих строк стали слова члена Совета ДДОП, представителя Молодежной экологической организации «Территория жизни» г. Белгорода Александры Игнатовой, поблагодарившей воронежскую Дружину «за потрясающее гостеприимство». А ещё большей наградой станут слова любого из участников конференции, сказанные через несколько лет, типа, «а вот в Воронеже, типа, было круто!!!».
Так, с официальной частью покончили! Теперь переходим к впечатлениям. Для меня они тем более ценны, что с Движением ДОП я последний раз сталкивался в 1990 году. Первое, что я хочу сказать не без удовольствия: Движение живо, чтобы там не говорили разные скептики! Да, оно не то, что было двадцать пять лет назад, уменьшилось и количество дружин и их численность (по этим показателям Движение оказалось отброшенным к 1970 - 1972 году, если я не прав, то пусть меня поправят), но ряд обстоятельств все-таки дают некоторые основания для оптимизма.
Но, обо всем порядку. Пока шел последний этап подготовки к конференции, состоящий из кажущегося бесконечным написания, редактирования, согласования разных документов, смет, договоров, контрактов, приказов, распоряжений и т.д. (без всего этого, увы, проведение подобных мероприятий не обходится), когда шла отличающаяся, кстати, весьма напряженным графиком, сама конференция, подумать о перспективах Движения как-то не было ни сил, ни времени, но сейчас, когда гости разъехались, а уставшие, но довольные хозяева предаются долгожданному отдыху, самое время предаться размышлениям и анализу.
Только написал эти строки, как пришло сообщение в социальных сетях от одного из активистов ДОП ВГПУ: «Белгород и Владимир проводили, с Йошкарой-Олой сейчас идем гулять». Не скрою, это сообщение принесло мне неслабое удовольствие. Значит, на конференции произошло то главное, ради чего на неё, собственно, и приезжает молодежь – неформальное общение и создание «тусовки»! Значит, ребята подружились друг с другом и им явно не хватило на общение времени, отведенного на конференцию.
Не скрою, меня несколько обеспокоили слова воронежских дружинников, побывавших на двух предыдущих конференциях ДДОП. На вопрос, чего им там больше всего не хватало, они, немного подумав, отвечали: «Неформального общения!».
И пусть мне возражают другие активисты, типа, «нам тусовщики не нужны!». Я готов согласиться: тусовщики не нужны, но без тусовки – никуда! Если её не будет, то не будет и всего остального! Ведь не станут же мне доказывать, что мы, дескать, с пеленок интересовались вопросами охраны природы! Дружинниками не рождаются, ими становятся! Если появилась тусовка, то есть шанс, что на её основе появится и разовьется что-то более серьезное. Так всегда было и будет! Сначала нам нравятся люди, а потом мы уже интересуемся, чем они занимаются! Из тусовки, конечно, может ничего и не выйдет, но БЕЗ неё точно ничего не выйдет! Даже увлеченный человек едва ли станет заниматься любимым делом в компании с людьми ему несимпатичными.
С этой точки зрения неформальное общение молодежи на подобных конференциях играет не меньшую роль, чем самый крутой семинар, коллоквиум, лекция или обсуждение самых серьезных проблем! Может быть, до сих пор этому не уделялось должного внимания?
А пока хочется верить, что с воронежской конференции ДДОП, которая однозначно придаст новый толчок развитию ДОП ВГПУ и, я глубоко надеюсь, всему Движению, начнется новый период развития ДДОП, связанный с тихим созданием новых дружин (или как уж они там будут называться). Но прошу учесть тех, кто будет проводить последующие конференции ДДОП: без неформального общения ни одно движение или организация долго не протянут. Так что приятного общения, молодые люди!
«Золотая осень первокурсника» - одно из ключевых событий в культурной жизни любого уважающего себя вуза. В этот году долг куратора 1 курса призвал меня посетить данный концерт. Чтобы быть хоть немного полезным, взял с собой фотоаппарат и приготовился включить весь свой потенциал театрального критика. Тем более, что за последние два дня студенты неоднократно напоминали о предстоящем концерте, так что уклониться с моей стороны было бы просто невежливо. Знал я также о том, что от меня будут ждать отзывов. Пойти на концерт меня также побуждало последнее Посвящение 1 курса, превзошедшее, по моему скромному разумению, все возможные ожидания.
Итак, минут за десять до начала концерта и застаю уже привычную предконцертную суету. Культорг твердым голосом отдает указания, за кулисы тащат какой-то реквизит, суетятся настройщики аппаратуры и корреспонденты студенческого телевидения “Feedback». Перед самым началом концерта участники собрались в круг и выслушав последние указания, несколько раз скандируют: «ЕГФ! ЕГФ! ЕГФ!».
В самом начале концерта зрителей ждал приятный сюрприз. На сцену вышел ветеран студенческой сцены Павел Богословский. Вот уже шесть лет прошло, как Павел покинул стены родного вуза, но не забывает принимать участия и помогать при подготовке самодеятельных концертов.
Наконец, пришел черед собственно конферанса концерта. Надо сказать, что и Селим и Биби были великолепны, веля концерт, что называется, «с искоркой» и непередаваемым восточным юмором. Здесь, как говорится, из конферанса «выжали» все, что можно!
Первым номером был представлен «Танец маленьких девчат». Надо сказать, что танец не отличался сложностью движений, но при этом подкупал своей искрометностью и живостью. Девушки исполняли его с горящими глазами и совершенно ненатянутыми непринужденными улыбками. На сцене господствовало то, что собственно и должно господствовать на студенческих концертах: молодость, юмор, искренность и жизнелюбие!
Следующим номером стала миниатюра с названием … извиняюсь, названия не помню. Но смысл такой, что некий «проектант» предлагает проект реконструкции «Тройки» (для непосвященных, так называется кафе «Троицкое», расположенное рядом с университетом и весьма популярное среди наших студентов). Зашедшей туда девушке предлагают самые разные виды услуг (от секса на пляже до греческого салата), а в итоге она возвращается к своему первому заказу, и все повторяется сначала (то есть, она опять должна за все платить, для тех, кто не понял), после чего автор проекта представляется: «Я – Сергей Мавроди!»
Данная миниатюра включала в себя и гротеск (с ним, по-моему, был даже перебор), и сатиру, и буффонаду одновременно. Думаю, чуть её подрепетировать и, может быть, подкорректировать сценарий, и выйдет самый настоящий шедевр студенческой сцены.
Затем наступил черед песни, исполняемой под скрипку и фортепиано. Мне почему-то вспомнилась Катя Патутина. Примененный в процессе исполнения песни спецэффект был явно лишним.
Затем наступил черед стихов. Вот тут явная удача! Студенты затронули и ремонт в «общаге», и холодные батареи, и маленькую стипендию, и все то родное и близкое, над чем шутили в мои (теперь уже ой как далекие!) студенческие годы.
Затем последовал ещё один танец, на этот раз более сложный в исполнении и требующий незаурядной физической подготовки, в исполнении трех девушек. Надо сказать, что девушки вполне справились, но той легкости и непринужденности, что наблюдалась при исполнении «Танца маленьких девчат» все-таки не чувствовалось!
Снова последовала сценка «Посиделки». Её идея зародилась ещё на Посвящении. Тут я хочу обратиться к исполнителям. Девушки, вы смотрелись куда бы лучше, если бы играли … себя, то есть тех молодых и красивых девушек, коими вы и являетесь. Роль сорокалетних баб (да простят меня дамы бальзаковского возраста) вам явно не к лицу. Как говорится, ещё успеете состариться! Незачем в этом вопросе торопиться!
Снова песня (снова вспоминаю Катю Патутину) и снова (черт бы их забрал!) спецэффекты! Зачем надо дым выпускать при каждой песне? Ей-Богу, слышно её от этого не лучше!
Последняя песня завершилась заключительной сценой с выходом всех участников концерта. Тут особо разбирать нечего!
Выводы по концерту:
Концерт ЕГФ был небольшим (всего семь номеров), но искрометным, живым, исполненным, что называется, «на одном дыхании» и безо всяких «проседаний». Некоторые технические и тактические огрехи были, но ясно одно: ЕГФ твердо вернулся на линию традиционных студенческих «капустников», каким, собственно, студенческий концерт и должен быть! Так держать, ребята! Вы на правильном пути! А то от этих дешевых пародий на профессиональные эстрадные концерты (недавно смотрел видео с «первака» одного из факультетов ВГУ) уже основательно тошнит!
Приглашение на Молодежный экологический конгресс – честь, редко выпадающая. А тот факт, что конгресс будет проходить в нашем городе, добавляло значимости происходящему событию. На конгресс должны были собраться около полутора сотни молодежи, членов клубов друзей заповедников и национальных парков со всех уголков б. СССР.
Естественно, на конгресс требовались вожатые – комиссары, и кому ими быть, как не членам нашей Дружины охраны природы. Всего требовалось восемь вожатых (потом их число сократилось до шести).
После брошенного клича желающих набралось значительно больше. Часть, как водится, отсеялось ещё на предварительном этапе (кто-то не может, кто-то расхотел, кто-то заболел), но оставшимся в любом случае предстоял серьезный кастинг.
И вот в назначенное время кандидаты на почетную, но весьма трудную должность вожатых конгресса, собрались в отеле «Бенефит Плаза», что расположен в одном из спальных районов нашего города.
Сотрудники ЭПЦ «Заповедники» уже ждут нас. Кандидатов рассаживают вокруг стола и предлагают рассказать о себе, ответив на пять вопросов. Последним вопросом был несколько необычным. Предлагалось назвать … животное, с которым претендент себя ассоциировал.
Надо сказать, первоначально вопросы вызвали у претендентов некоторое смущение. Зоологическими познаниями они явно не отличались, так что наш «зоопарк» в итоге оказался состоящим лишь из собак и кошек. Похоже, организаторы конгресса были сим фактом слегка разочарованы.
Затем последовала небольшая экскурсия по отелю с выбором мест для дислокации отрядов и проведения вечерних «огоньков». После чего претендентам было предложено опять собраться в зале. Уже другая женщина организатор показала кандидатам в вожатые несколько игр на знакомство и коммуникабельность. Игры эти требовали немалого внимания и незаурядной реакции. Организаторы внимательно следили, кто как играет и делали соответствующие выводы. На том наш первый день участия в Молодежном экологическом конгрессе закончился.
На следующий день кастинг продолжился. Он проходил вроде бы в шутливой игровой форме. Участникам предлагалось сыграть в несложную детскую игру, а в это время организаторы внимательно наблюдали за ними. Их выводы были на редкость точны и определенны. Мне ничего не оставалось, как любоваться работой педагогов высшего класса.
После окончания кастинга у отобранных счастливцев был слегка утомленный и растерянный вид. Типа, если кастинг такой, то что нас ждет дальше? Участникам были выданы фирменные свитера с указанием их непременно погладить (легкая паника среди мужской части нашей делегации).
Пока проходил кастинг, уже прибывшие на конгресс участники занимались в вестибюле не менее важными делами: разрисовывали большие куски материи эмблемами своих клубов – друзей заповедников и национальных парков. Другие разрисовывали маски, придавая им вид различных звериных морд – тигров, барсов, сайгаков, медведей и т.д.
Следующая часть конгресса проходила во дворе отеля. Дети и взрослые образовали два отдельных круга во главе с ведущими – организаторами. И тем, и другим было предложено опять же несколько игр на знакомство. Практически все участники с удовольствием приняли участие.
За игрой мне удалось познакомиться с несколькими участниками конгресса. Руководитель клуба друзей заказника «Ельня» из Беларуси поведал мне, что их поездку профинансировал Союз охраны птиц Беларуси за счет британского гранта. Оказывается, зарубежные западные фонды весьма активно работают на территории Беларуси, финансируя различные природоохранные проекты.
Интересный разговор получился у автора этих строк с завучем школы – интерната поселка Тазовский, представляющим на конгрессе клуб друзей Гыданского заповедника. Мой собеседник жаловался на свой контингент, состоящий в основном из ненецких детей, решительно не желающих и неспособных усвоить даже современную школьную программу. Они все время норовят убежать обратно домой в тундру. Среди них нередки случаи суицида.
После общения во дворе мы вернулись в конгресс-зал отеля, где наше общение продолжилось. Речь пошла о предстоящем праздновании 100-летия заповедной системы России, а также о том, что 2017 год объявлен Годом особо охраняемых природных территорий.
Затем наступил ответственный момент формирования отрядов. Детей попросили выйти и построиться в зависимости от морды того зверя, что был изображен на их маске. Типа, тигры – отдельно, сайгаки – отдельно, медведи – отдельно и т.д. К ним подходили вожатые, которые затем уводили детей готовиться к вечернему делу.
Когда дети ушли, мы прослушали несколько докладов, из которых мне запомнился интересный рассказ о «балу на берегу Телецкого озера», организованный участниками клуба друзей Алтайского заповедника. Гвоздем программы стала выплывающая яхта с алыми парусами, которую встречала ждущая своего Грея Ассоль, роль которой исполняла девушка волонтер из Москвы.
На следующий день состоялось торжественное открытие Молодежного экологического конгресса во Дворце детей и юношества. Его нет нужды подробно описывать. Подобные мероприятия похожи одно на другое и представляют собой сочетание номеров детской самодеятельности с выступлениями, поздравлениями, награждениями и т.д. Финалом открытия стало торжественное растягивание огромного полотнища, сшитого из отдельных кусков, которые за день до того разрисовывали участники конгресса. Установка полотнища сопровождалось общим исполнением «Гимна друзей заповедных островов».
Третий день конгресса. Дети и взрослые занимаются отдельно друг от друга. Первые проходят мастер-классы по решению экологических проблем, освещению экологических проблем в средствах массовой информации, на командообразование и т.д.
Тем временем взрослые участники конгресса слушают доклады руководителей клубов «Друзей заповедных островов». Автору запомнились два доклада, посвященных национальному парку «Онежское Поморье» и Даурскому заповеднику. Здесь выявилась новая роль детских клубов, позволяющих установить добрососедские отношения между заповедниками и местным населением.
Особенно мне запомнилась история с «Онежским Поморьем». Создание национального парка сразу поставило под угрозу население ближайших пяти деревень, живущих до этого рыбным промыслом. Деревни стали стремительно пустеть – молодежь уезжала, более старшее поколение продолжало ловить рыбу, периодически вступая в стычки с инспекторами национального парка.
Дело дошло до президента. И тогда руководители детских клубов организовали несколько экологических лагерей для местных детей. Детям рассказывали о значении национальных парков и природоохранной работы, проводились занятия о природе национального парка и его структуре. Кроме того, с ними проводились занятия по современным танцам, восточным единоборствам, изобразительному и скульптурному мастерству. Так через детей удалось достучаться и до взрослых! Отношение к национальному парку среди местного населения стало более терпимым. Некоторые местные жители даже пришли туда работать.
После обеда автор выслушал интересный рассказ о проекте «Заповедная киношкола», проводимом сотрудниками Вишерского заповедника. Проект разделен на несколько этапов. Первый проводится в самом Вишерском заповеднике. На его территории устраивается детский лагерь (хотя и взрослым участвовать не возбраняется). Число участников обычно не превышает полутора десятков. Стоимость трехнедельной путевки – 14 000 рублей (кроме проезда до Перми). После первого этапа отбирается один – два участника, которым предоставляется возможность БЕСПЛАТНО посетить любой заповедник России в составе экспедиционной киногруппы. После второго этапа можно получить соответствующий сертификат и делать авторские фильмы. Авторы этого проекта выразили надежду, что данный проект позволит хотя бы частично решить кадровую проблему, стоящую перед многими заповедниками и национальными парками.
В оставшейся части конгресса автор принимал эпизодическое участие, лишь сыграв некоторую роль в принятии резолюции конгресса, в которой было принято решении и проведении проектов, посвященных предстоящему проведению празднования 100-летия российской заповедной системы.
Общий вывод по конгрессу:
Участие в столь значительном мероприятии и общение с грамотными и увлеченными педагогами, несомненно, пошло на пользу Дружине охраны природы Воронежского педагогического университета. Мы приобрели ценный опыт и получили дополнительные контакты и возможности для своего развития. Прямо на конгрессе автора этих строк посетили некоторые мысли о возможных будущих проектах, которыми я пока позволю себе не делиться. А то, правда, боюсь сглазить!
В силу своей профессии мне часто приходится посещать различные районы нашей области. Среди всех маленьких городков – райцентров нашей области у меня есть свои любимые. Пожалуй, их даже несколько, но один из них самый любимый. Приезжая сюда, я всегда испытываю некий трепет, бродя по узким местным улочкам и любуясь старинными невысокими кирпичными зданиями. Даже другие районы этого городка, застроенные «хрущобами» и панельными домами 70-х годов, имеют какую-то свою неповторимую специфику, нехарактерную для больших городов.
В каждое свое посещение я стараюсь уловить различные новшества, происходящие в городке. Где-то наконец закончили многолетнее строительство, за время которого было украдено не один десяток миллионов рублей, посадили или ударились в бега несколько генеральных директоров. Где-то «реконструировали» старый парк, напрочь срубив несколько вековых деревьев и посадив на их месте несколько десятков «хлыстов», большая часть которых засохла в первые же полгода.
Любопытная история произошла с одним известным мне «долгостроем», на счету которого также числилась сотня украденных миллионов и один скрывшийся генеральный директор. После всех перипетий недостроенный дом попал под какую-то программу строительства жилья для инвалидов. Я лично знал одну семью, получившую квартиру в этом доме, в которой муж имел инвалидность с диагнозом «недостаток умственного развития». Мы с коллегой, проходя мимо этого дома, не раз думали о том, как хорошо быть в нашей стране дураком. Нам, трудящимся на ниве народного просвещения за зарплаты, о которых стыдно даже сказать, что-то никто новой квартиры не предложил!
Очередную достопримечательность мой любимый городок приобрел совсем недавно. Оной стал новый Дворец культуры, построенный в стиле нового модерна (Корбюзье бы обзавидовался) и состоящий, казалось бы, из одних стекол какого-то странного темно-синего цвета. Одно крыло этого дворца занимал районный ЗАГС.
Сам по себе этот факт, наверно, не привлек бы внимания автора этих строк, если бы не некоторые детали окружающего, так сказать, ансамбля. В первую очередь мое внимание привлекла аллея из елей (сам вид которых почему то навевал мысль о кладбище). Эта аллея громко называлась Аллея Любви и Счастья. В начале аллеи стояло сооружение в виде двух огромных колец, на которых красовались кованые буквы, сложенные в слова «Совет да любовь».
Далее по аллее размещалась Беседка для Поцелуев, представляющая собой какое-то невероятное сооружение, сделанное из каких-то сваренных друг с другом металлических загогулин. Все это здорово напоминало клубок переплетенных между собой змей.
Далее следовало дерево для замков, которые должны были символизировать собой крепость новой семьи. Дерево представляло собой сооружение, напоминающее нечто среднее между абажуром от настольной лампы и «грибом», образовавшимся после ядерного взрыва.
Напротив дерева красовалась скульптурная композиция из двух аистов на гнезде. При этом вид у этих аистов был какой-то явно хищный. Казалось, они подкарауливают свою очередную жертву.
Прямо напротив Беседки для Поцелуев располагалась какая-то странная скамейка и приподнятыми сторонами. Создавалось впечатление, что скамейка просто продавлена посередине. Ассоциация с гинекологическим креслом напрашивалась невольно. Для чего эта скамейка была предназначена, оставалось лишь гадать.
Все пространство напротив Дворца культуры представляло собой слегка заглубленную площадку, в которой уже скапливалась вода после недавних осенних дождей. Ну не бывает российского городка без своей знаменитой лужи!
Вход на территорию Дворца обрамляла недавно выстроенная арка, во многих деталях напоминающая аналогичную при входе в один из городских парков областного центра. Очевидно, у местных зодчих своих идей был явный дефицит, и они решили не заморачиваться!
Уже вернувшись домой и рассматривая фотографии в интернете, я узнал, что в другом городке районном центре нашей области на привокзальной площади соорудили … Александрийский столб. Конечно, поменьше того, что вот уже две сотни лет красуется на Дворцовой площади в Петербурге, но почти такой же по форме и с ангелом на вершине.
Я тут же решил, что моему любимому городку, дабы не отставать от соседей, необходимо соорудить у себя, как минимум, Вандомскую колонну, а может, и кое-что покруче.
Холодное субботнее октябрьское утро. Неделю назад Центральное Черноземье было охвачено практически июльской жарой, а сегодня холодное осеннее солнце едва прогревает воздух чуть выше ноля. С севера дует холодный ветер. Кажется, сама Арктика внезапно пожаловала к нам в гости.
Но холодная погода – не помеха людям, серьезно интересующимся историей и экологией своей родины. В десять утра на остановке «Улица Морозова» собралось около трех десятков человек. Их одежда и экипировка (рюкзаки, палатки, туристические коврики) не оставляют сомнения в том, что люди собрались провести эти выходные, несмотря на холодную погоду, на лоне природы.
Не буду томить читателей и сразу скажу, что по инициативе историко-экологического общества «Вантит» 10 – 11 сентября проводилась экскурсия по Большой Воронежской экологической тропе. Среди собравшихся в основном молодежь (с удовольствием встречаю несколько своих бывших и нынешних студентов), хотя есть и несколько ровесников автора этих строк.
Вскоре прибывает автор проекта «Большая Воронежская экологическая тропа» Алексей Саниев. Ему сегодня служить нам проводником и гидом одновременно. Подождав немного опаздывающих, трогаемся в путь по направлению к санаторию имени Горького.
Наша первая остановка на высоком берегу Воронежского водохранилища, известному знатокам Воронежа как Михайловская, или Санаторская гора. Первое название связано с купцом Михайловым, имевшем когда-то дачу в этом месте. Здесь на вершине горы Алексей начинает свой рассказ. По его словам, на этой горе когда-то находилось древнее славянское поселение. Раскопки, проведенные воронежскими археологами, показали, что данное поселение существовало здесь где-то в период между строительством египетских пирамид и рождением Александра Македонского.
Далее наш путь лежит на хорошо известную воронежцам Лысую гору. Мы со студентами уже побывали здесь две недели назад в рамках акции «Сделаем!». Здесь Алексей показывает нам древние славянские курганы. Впрочем, людям, знакомым со степными курганами, местные «курганы» покажутся, самое большее, небольшими холмиками. Хоронили в них небогатых людей (а славяне в то время вообще жили небогато), так что, как говорит наш гид, золота искать здесь не стоит.
Поднявшись на самую вершину Лысой горы, мы попадаем на небольшую площадку. Алексей начинает рассказывать о том, что ещё до славян эти места занимали сарматы – выходцы из приалтайских степей. Они сооружали для погребения своих вождей большие курганы, которые сохраняются и через десяток тысяч лет. Впрочем, климат и природа наших краев был явно другими. Там, где сейчас шумит зелеными кронами тенистая Воронежская Нагорная дубрава, когда-то раскинулись бескрайние луговые степи – тип растительности, в настоящее время встречающийся значительно северней наших краев, где-то на широте Рязани.
Мы продолжаем наш путь и вскоре оказываемся на окраине древнего Михайловского городища. Алексей показывает нам остатки вала. Само городище в то время занимало площадь около девяти гектар. Для сравнения, площадь древнего Киева составляла в то же время десять гектар. Похоже, что именно здесь в ближайших окрестностях современного Воронежа располагался великий город Вантит, который, если верить трудам арабских географов, был на самом краю славянских земель.
Мы спускаемся на самый берег водохранилища, где в устье оврага расположен родник, также известный большинству воронежцев. Пополнив запасы воды и передохнув, направляемся в сторону поселка Рыбачий. Проходит несколько минут, и мы уже идем по главной улице этого уникального поселка. Ширина этой улицы менее метра. Невольно напрашивается сравнение с европейскими средневековыми городами. Недаром наш великий земляк Василий Песков называл Рыбачий «Воронежским Шанхаем». Дома здесь расположены буквально вплотную друг к другу, но стоят при этом недешево. Цена старенького домика без участка составляет не менее полумиллиона рублей.
На «главной площади» Рыбачьего слово берет другой наш гид – Михаил. От него мы узнаем, что поселок Рыбачий возник, как дачное поселение перед войной. Поначалу поселок принадлежал Обществу охотников и рыболовов. До этого здесь находилась дача помещика Немчинова, дом которого (в несколько перестроенном виде) сохранился до сих пор. Вообще, история подворонежских дачных поселков – тема, ещё абсолютно не затронутая местными краеведами.
После поселка Рыбачий мы посещаем старую сосну (о ней я писал в одном из предыдущих постов) и далее следуем по направлению к дубу – самому старому дереву в ближайших окрестностях Воронежа. Но и здесь мы долго не задерживаемся и направляемся дальше – к Белой горе. Дорога идет по живописным овражным урочищам, усеянным поваленными стволами деревьев, лежащих почти параллельно по направлению склона.
Вот и Белая гора – одно из любимых туристами, рыбаками, лыжниками мест в ближайших окрестностях Воронежа. Кажется, я знаю здесь каждую ветку, но не могу удержаться, чтобы не сделать несколько кадров изумительного вида «Воронежского моря», открывающегося с самой вершины горы.
Наш обратный путь лежит через самой сердце Воронежской Нагорной дубравы. Возле поворота на турбазу «Олимпик» я прощаюсь со своими спутниками и продолжаю путь к лыжной базе «Буревестник». Осенние сумерки быстро сгущаются…
Бабье лето в этом году необычно затянулось. Конец сентября, а на термометре в десять часов утра – плюс двадцать пять! На улицах города асфальт раскален, а слабый ветер с водохранилища поднимает в воздух мелкую пыль, делая пребывание в городе ещё более неприятным.
Но студентов – членов Дружины охраны природы Воронежского педагогического университета такая необычная жара не остановит! Уже в десять утра семеро девушек первокурсниц подходят к главному входу в университет, где их ожидает (так и хочется написать «с почтением») «ГАЗель» Управления лесного хозяйства, уже неоднократно возившая нас на подобные акции.
Путь наш недолог! Не проходит и десяти минут, как мы выходим из микроавтобуса возле санатория имени Горького. Нас окружает приятная лесная прохлада, резко контрастирующая с тем, что донимало нас в городе. На пляже загорают пациенты санатория, а в лесной зелени почти не видно желтых листьев. Словно бы на дворе не конец сентября, а середина июля!
Но отдыхать нам некогда! Нас ожидают сотрудники Центра экологической политики. Наша цель: провести раздельный сбор мусора на территории памятника природы «Лысая гора». Данное место известно каждому жителю Воронежа. Но популярность нередко оборачивается неприятными последствиями! Вот и приходится периодически прибывать сюда волонтерам, чтобы убрать то, что остается от некоторых несознательных граждан, любящих так называемый «отдых на природе». Сегодняшнее мероприятие проходит в рамках акции "Сделаем", проходящей по всей стране в 19 по 30 сентября.
Мы быстро разбираем рабочие перчатки и разноцветные мешки. Зеленые мешки для сбора стекла, голубые – для пластика, черные – для всего остального. Возле начала подъема на Лысую гору нас догоняет Алексей Саниев, известный воронежский эколог, автор проекта «Большая Воронежская экологическая тропа». Алексей коротко рассказывает об экологической тропе и расположенных на ней памятниках природы, о создании заказника «Нагорная дубрава», и мы начинаем подъем на гору.
Уже на первой площадке мы встречаем женщину, с невозмутимым видом пекущую картошку в костре. Делаем ем замечание и просим погасить костер. Увы, ни на что большее полномочий у нас нет! Так что продолжаем свой путь.
Несколько отрадным оказывается практически полное отсутствие мусора на территории памятника природы. По сравнению с тем, что здесь творилось лет пятнадцать назад, можно говорить почти об идеальной чистоте. Алексей уже делает предположение об изменении «менталитета» нашего народа за последние годы. По дороге он рассказывает нам также о древних курганах Лысой горы, которые мы видим по мере подъема.
Отсутствие мусора заставляет нас несколько изменить первоначальные планы. Спускаемся вниз и начинаем двигаться вдоль кромки пляжа. Здесь мусора побольше и, кроме того, его закрывает слой опавшей листвы. Так что наше первоначальное впечатление о чистоте в лесу несколько поколебалось.
И уж совсем наши первоначальные иллюзии развеялись как дым, когда мы прошли вдоль подъема к улице Морозова. Здесь вдоль тропы было несколько оставшихся от войны воронок, и в каждой воронке накопились настоящие «залежи», представляющие собой смесь из различных видов мусора.
Мы трудились около часа, пока не выдохлись, и у нас не закончились мешки. В итоге нам удалось освободить от мусора только одну воронку! С трудом волоча за собой мешки полные мусора, мы спустились вниз к остановке. Весь собранный мусор (основную массу составляло «стекло», т.е. бутылки из-под горячительных напитков) даже не уместился в подошедшую грузовую «ГАЗель». Часть пришлось оставить возле мусорных баков в расчете приехать за ними в следующий раз. Или на худой конец пусть их мусоровоз заберет (тогда в чем смысл нашего раздельного сбора?)
Вывод по акции
Перед подобными акциями необходимо проводить предварительную разведку, установив заранее хотя бы примерно общее количество и распределение мусора по видам. Исходя из этого, можно в дальнейшем предусмотреть необходимую грузоподъемность транспорта и количество мешков, что сделает подобные акции гораздо более эффективными.
Приказ ректора гласил однозначно: провести с такого то по такое числа Посвящение студентов 1 курса естественно-географического факультета на базе спортивного комплекса «Спутник». Ответственные: замдекана по внеучебно-воспитательной работе, кураторы 1 курсов.
Приказы, как известно, не обсуждаются, а выполняются. Поэтому ранним утром в пятницу надеваю на плечи рюкзак, куда уложены спальный мешок, полотенце, зубная щетка, фотоаппарат, запасная куртка и как говорил незабвенный Юрий Деточкин, «смена белья на всякий случай» и отправляюсь на станцию «Березовая Роща» к назначенной электричке.
Не проходит и двадцати минут, как дружная студенческая толпа покидает электропоезд на станции «Дубовка». Студенты оживленно о чем-то гомонят, явно в предвкушении чего-то нового и наверняка интересного. Потом кто-то затягивает песню. Ещё через двадцать минут мы уже подходим к воротам институтского спортивного лагеря, который нас приветствует «Гимном естгеофака», почему – то сменяющимся «Имперским маршем» из «Звездных войн».
Нас уже ждет весь факультетский актив, одетый в черные свитера с гербом ЕГФ, во главе с культоргом Егором. Посвящение начинается, что называется, с места в карьер. Первокурсникам предлагают сложить вещи на поляне и построиться в виде буквы «П».
После нескольких слов о распорядке и правилах поведения на территории лагеря (было строго указано на курение только в специально отведенных местах и недопустимости употребления спиртных напитков под угрозой немедленной отправки в город) включается зажигательная восточная мелодия и под руководством не менее зажигательной Даши начинается нечто среднее между аэробикой и музыкальной разминкой. Все первокурсники охотно принимают участие.
Сразу после музыкальной разминки начинается мероприятие под немудрящим названием «Дистанция». Суть его в следующем. Первокурсникам выдается маршрутный лист с номерами станций, которые надо пройти в определенном порядке. На каждой станции надо выполнить определенное задание.
Так, на музыкальной станции надо было исполнить песню под аккомпанемент гитары песенного комиссара. На станции «Театральная постановка» необходимо было разработать и показать короткую сценку, тематика которой как я понял, ПОКА не ограничивалась. На станции «Любовные истории» необходимо было признаться в любви особи противоположного пола, на станции «Танцы», ну, я думаю, это понятно... И так далее.
На одной из станций надо было налить воду с завязанными глазами из бутылки, зажатой между ног, стоя на стуле в стакан, стоящий на пояснице у девушки. А затем, чтобы никому не было обидно, группу построили и облили водой уже всех. Благо, погода стояла теплая и солнечная, что для конца сентября не совсем в наших краях типично.
На одной из станций двое членов группы должны были с завязанными глазами дуть друг на друга мукой. А ведущие станции в это время поливали обоих водой из пластиковых бутылок.
На станции «Спортивная» ведущие сперва поинтересовались наличием в группе волейболистов и баскетболистов и сразу предложили желающим прийти на тренировку в ближайший вторник. Потом членам группы было предложено сцепиться руками, а ведущие попытались эту цепь разорвать. После немалых усилий это им все-таки удалось.
Следующим заданием стало составление (из заранее прихваченных с собой продуктов) блюда, которое отражает суть специальности, на которой вы обучаетесь. Тут изощрялись кто во что горазд. Экологи вырезали половинку арбуза, удалили мякоть (которая была немедленно съедена) и затем украсили оставшуюся часть кусками киви, бананов, сыра, апельсинов и виноградом. Выглядело все это весьма аппетитно!
Биологи сложили из кусков колбасы, ветчины и хлеба фигуру человека, которого назвали «Био-человек». Географы изобразили карту мира из кусков разноцветного изюма, якобы представляющего расселение в недалеком будущем различных рас. У химиков получилось какое-то непонятное сооружение из кусков апельсинов, яблок, колбасы и хлеба, а все это было окружено кругом из шишек.
После обеда (борщ, плов, салат из капусты и компот) посвящение продолжилось. Наступило время театральных и эстрадных постановок. Необходимо было представить свой отряд, его название и девиз, а также показать танец, песню и миниатюру (последних могло быть несколько). Перед выступлением каждого отделения выступали студенты – кураторы.
Некоторые сценки были довольно остроумны. Особенно запомнились химики, показавшие первое утро отчисленного студента в армии, который в ответ на команду «Рота, подъем!!!» невозмутимо отвечает: «Мне – ко второй!» Химики запомнились также исполнением лезгинки.
Из выступлений экологов запомнилась одна сценка. Она была связана со случаем, когда отчисленный из нашего «универа» студент потом поступил в коммерческий вуз. Староста экологов, очаровательная Галя, наступает на бумажку, на которой написано название коммерческого вуза и с брезгливостью замечает: «Фу, вляпалась! Может быть, к деньгам?» Ну, и, конечно же, не оказалась незатронутой избитая, но такая актуальная и неисчерпаемая тема сдачи экзаменов в исполнении географов.
Мне показалось (если я не прав, то пусть культорг меня поправит), что тематика данного концерта была уже ограничена. Необходимо было затрагивать только темы, непосредственно связанные со студенческой жизнью.
Пока шла уже описанная часть посвящения, вещи студентов «перваков» так и лежали на полянке посреди лагеря. Уже начинало темнеть, когда первокурсников опять построили перед столовой. Здесь всех (в том числе и автора этих строк) ждал сюрприз.
Было объявлено, что с этого момента уже нет больше биологов, географов, химиков и экологов, кураторы временно прекращают выполнять свои функции, и на сцену выступили студенты комиссары. «Перваков» буквально перетасовали по случайному принципу, показали им их комиссара и велели идти заселяться в корпуса. Только для девушки – комиссара (уже упоминаемой мной Даши) было сделано исключение. Ей самой разрешили набрать себе отряд.
После ужина уже вновь сформированные отряды пошли готовиться к вечернему делу. Оно называлось «Шедевры рок-н-ролла». Суть его заключалась в следующем. Требовалось показать (именно показать!!!) треки популярных рок-групп. Предпочтение отдавалось русскому року. Автор не считает себя специалистом в области рок-музыки, поэтому разбирать подробно данное мероприятие не буду.
День завершился, на мой взгляд, одним их самых эффектных из известных мне КТД (для непосвященных, коллективно-творческих действий). Называется сие действие «Давай с тобой поговорим», или сокращенно ДТП. «Перваков» построили в две шеренги спиной друг к другу. Подходившие комиссары наугад подбирали пары (желательно, разнополые) и предлагали им полчаса провести за прогулкой и беседой. Сигналом для окончания КТД должна была стать включенная музыка. После этого надо было неторопливо (именно неторопливо!) вернуться обратно к столовой.
Возникла извечная для педагогических вузов проблема. Девушек, как известно, у нас в разы больше, чем парней. Даже участие комиссаров не спасло положения. Пришлось части девушек общаться друг с другом. Впрочем, настроения им данное обстоятельство, как я заметил, не испортило!
После завершения ДТП отрядам было предложено вернуться в корпуса и там подробно разобрать весь прошедший день! На мой взгляд, это должно смотреться довольно эффектно, но на «свечки» (так это КТД называется) я все-таки не пошел из чувства деликатности. Слишком это, на мой взгляд, интимный момент!
Следующее утро началось с интенсивной музыкальной разминки (назвать это «физзарядкой» как-то язык не поворачивается). После завтрака на первый план снова выступил песенный комиссар Саша. Став в центр круга с гитарой в руке он исполнил одну из популярных у современной молодежи песен (не помню, какую). Студенты ему подпевали.
После коллективной фотографии возле корпуса столовой отряды выдвинули кандидатов на игру в «нин – цзя», требующую незаурядной ловкости, внимательности, а также психологических способностей. В последнем туре выступили комиссары. Студенты весьма оживленно и эмоционально «болели» как за своих однокурсников, так и за комиссаров. Не могу не отметить того обстоятельства, что меньше, чем через сутки отряды, набранные совершенно случайным способом из ранее совершенно незнакомых друг с другом людей, удивительно сплотились и полюбили и друг друга и своих комиссаров.
Затем наступило время представления новых отрядов. В этом КТД, как я понял, главное от участников – поменьше серьезности и не бояться выглядеть смешными. А тематика представления особого значения не имеет. Здесь следует отметить наличие ещё одного отряда, сформированного из старшекурсников. Они делали в общем-то то же, что и остальные, но делать это должны были значительно лучше. Типа, чтобы эталон был перед глазами!
Потом наступило время межотрядного общения. Отряды снова перетасовали и предложили новым группам людей собраться где-нибудь в укромном месте и обсудить какую-либо серьезную тему. Темы подбирались по усмотрению комиссаров.
С разрешения комиссаров автор тихо подходил и слушал, о чем говорят. Темы действительно были весьма серьезные: «Роль семьи в жизни человека», «Моя малая родина», «Социальные сети», «Свадебные отряды» и т.д.
После обеда лагерь посетил секретарь студенческого профкома, прочитавший короткую лекцию о профсоюзной работе и режиссер студенческого театра эстрадных миниатюр «Киса», также прочитавший лекцию о студенческой художественной самодеятельности. Обе лекции были короткие и живые и, насколько я успел заметить, молодежь нисколько не утомили.
Затем наступило время ещё одного КТД. Здесь также была сеть станций, на которых необходимо было сыграть соответствующую тематическую сценку. На подготовку сценки отводилось около пяти минут. Естественно, наибольшее внимание молодежи привлекала станция по названием «ЗАГС», хотя были и другие: «Клуб», «Массаж», «Стриптиз» и т.д.
На станции «ЗАГС» я стал свидетелем двух сценок «бракосочетания». Сюжеты не отличались оригинальностью (беременная невеста, бывший отвергнутый поклонник, двоеженство и т.д.), но игрались с исключительной искренностью и подкупающей простотой и, наверно, именно по - этому сценки оказались смешными.
Быстро сгущаются осенние сумерки. После ужина над лагерем устанавливается уже ставшая непривычной тишина. Но жизнь здесь бьет ключом! Идет интенсивная подготовка к вечернему делу! То здесь, то там замечаю что-то оживленно обсуждающие группки людей, напротив столовой замечаю репетирующую танец под руководством Даши группу девушек из «элитного» первого отряда.
«Вечернее дело» начинается в девять часов. На этот раз отряды должны представить танец, песню и сценку. Тематика сценок на этот раз была строго ограниченна. Пародироваться должно было только то, что студенты видели и с чем сталкивались на Посвящении.
Наблюдая за сценками «Вечернего дела», автор невольно испытывал чувство недоумения. В течение почти двух суток у меня перед глазами одна за другой проходили великолепные по замыслу сценки (только дорепетировать бы их немного!) из студенческой жизни, любая из которых могла бы быть представленной на «Весне» или «Золотой осени первокурсника». Почему же на этих концертах я вижу какие-то совершенно непонятные для меня действа, смысл которых не сразу и угадаешь?
Отбой в этот раз затянулся. После «Вечернего дела» наступило время дискотеки. Дабы не мешать молодежи наслаждаться жизнью, музыкой и танцами, мы удалились в свой домик.
На следующее утро я встал, будучи уверенным, что проснусь первым во всем лагере, а молодежь будет просыпаться как минимум до полудня. Но уже в восемь часов я увидел бодро марширующий на кухню и лихо приветствующий меня дежурный отряд, а среди домиков суетились комиссары (значит, утренняя планерка закончилась).
Отряды один за другим подтягивались к столовой, но ещё не заходили. Дежурный комиссар стоял в дверях и требовал для прохода на завтрак что-нибудь исполнить. Данное требование хотели распространить и на нас, но мой коллега напомнил дежурному комиссару, что тому ещё сдавать ему «зарубежку» (имелась в виду «Зарубежная экономическая география») и больше к нам с подобными требованиями не приставали.
После завтрака «перваков» ждало ещё одно испытание – «Тропа доверия». Нужно было пройти «к реке» с завязанными глазами и держась за руки вслед за направляющим комиссаром, дорога куда «не совсем хорошая». При этом для облегчения пути предлагалось предупреждать друг друга о препятствиях.
Путь «к реке» представлял собой путь вокруг лагеря, на котором «перваков» то обрызгивали водой, то щекотали травинками, то рисовали на руках и щеках различные фигуры. Проведя вокруг лагеря, их вновь привели к столовой и предложили снять повязки.
Завершилась «Тропа доверия» торжественной клятвой первокурсника, которую произносили, преклонив колена и приложа руку к сердцу. Я не стану касаться текста клятвы. Он в общем-то стандартен, носит характер шутки и встречается в различных вариантах на любых подобных посвящениях.
На том процесс Посвящения закончился. Далее последовал неизбежный процесс, предшествующий отъезду: уборка комнат и территории, сдача белья, подсчет количества простынь, полотенец и наволочек (за свою бытность я не помню случая, чтобы их вернулось столько же, сколько было выдано). Потом мы собрали вещи и двинулись к выходу, где нас уже ждал автобус.
Всю дорогу до пединститута «перваки» вспоминали прошедшее Посвящение, благодарили комиссаров, студентов кураторов и кураторов преподавателей (последних я не понял, за что). В автобусе гремят песни. «Это было круто!» - таково было общее мнение первокурсников.
Общие выводы по Посвящению:
1. Уже как минимум десять лет на естгеофаке не было столь сильного и работоспособного актива, в чем несомненная заслуга культорга, сумевшего создать такую великолепную команду. За два дня я неоднократно подмечал, что при всей демократичности и дружеских отношениях, приказы культорга выполнялись четко и быстро. Дай Бог, чтобы данное положение продлилось подольше!
2. На Посвящении господствуют так называемые «сборовские» методики, оказавшиеся весьма эффективными в плане вовлечения молодежи в культурную и общественную жизнь. Интересно, а каково положение в других вузах? В некоторых ДОЛ, где работали вожатыми наши студенты, я наблюдал элементы подобных методик, но насколько широко они распространены?
Вечерний автобус «Воронеж – Богучар» дал задний ход от площадки Центрального автовокзала и начал выруливать к автоматическим воротам. Выйдя на узкую улочку, примыкающую к автовокзалу, автобус подъехал к светофору и остановился, ожидая зеленого сигнала. Сидящая со мной по соседству симпатичная полная девушка нажала кнопку мобильного телефона и поднесла сей аппарат (без которого современная молодежь не мыслит своей жизни) к уху.
- Аллё, ты все убрал? Хорошо убрал? Всюду чисто? А простыни постелил чистые? Точно? – с места в карьер взяла сия особа. – А то я – ужасный педант!!! Если все не будет чисто, я тут же развернусь и уеду!
Моя соседка с решительным видом отключила мобильный телефон. Разговор этот велся довольно высоким тоном, так что я думаю, половина пассажиров оказалась невольно в курсе специфики взаимных отношений моей соседки со своим бой-френдом. Девушка, сидящая от меня по диагонали через проход, даже повернула голову в сторону моей соседки с выражением на лице, которое я не берусь интерпретировать.
Через несколько минут (автобус в это время подъезжал к остановке «Работница», и слева показались высотные здания общежитий педагогического университета) девушка снова взялась за «трубку».
- Ты сказал своей родне, что я еду? Что ты им сказал? Ты же не сказал им, что едешь «ты»!!! – пауза и далее последовал взрыв, от которого я вздрогнул. – Что ты смеешься?!!! Ты можешь со мной нормально разговаривать?!!! Я сейчас выйду из автобуса и никуда не поеду!!!
Девушка вновь с решительным видом отключила мобильный телефон. Этот разговор уже вызывал у окружающих нас пассажиров нескрываемый интерес. Автобус тем временем миновал Петровский спуск и выехал на Чернавский мост. По обе стороны замаячили просторы «Воронежского моря».
В следующий раз девушка позвонила своему любимому уже на выезде из города. Разговор и на этот ра велся на весьма высоких тонах. Мне было откровенно жаль беднягу, на которого сыпались потоки незаслуженных обвинений!
- Я приеду!!! – бушевала отечественная Джульетта. – Но не дай Бог, твоя родня не будет в курсе!!! Что значит «потом скажешь»?!!! Я тебе быстро башку отполирую!!! Ты меня понял, м…к?!!!
Разговор возобновился, когда мы уже проезжали Лосево. На этот раз изруганный беспощадно накануне бой-френд позвонил сам и о чем-то униженно спросил. Соседка и в этот раз не сочла нужным понижать голос.
- Где я еду?!!! Почем я знаю, где я еду?? Я первый раз еду в твой Мухо…ск!!! Вот какой-то поселок проезжаем!! Вижу «пятерочку», потом надпись «Шашлык»! («Это Лосево, девушка», - не утерпела молодая женщина, сидящая впереди нас). Вот мне говорят, что это Лосево! Долго мне ещё ехать в твою тьму-таракань!! Ты что, уже выехал встречать? А зачем так рано? На чем ты выехал? Какая белая «девятка»? А, с другом едешь!!! А как я её узнаю? Да я там первый раз в жизни буду! Шарик на неё повесь!!! Нет, лучше презерватив надуй и повесь!!!
Трубка опять отключена с решительным видом. Сидящий от меня прямо через проход пожилой мужчина смотрел на мою соседку с откровенным осуждением. Впрочем, её это нисколько не смущало. Через некоторое время она опять позвонила своему возлюбленному.
- Дай телефон другу! (Такой оборот дела опять вызвал среди окружающих живейший интерес) Как вас зовут? Роман? Роман, отвезите этого неадекватного молодого человека домой! За каким х…м вы так рано выехали? Ну, так стойте и ждите! Я вас там искать не буду!
Выходя на своей остановке, я уже явно сочувствовал (да думаю и не один я) с нетерпением ожидавшему свою подругу влюбленному молодому человеку и от души желал этой паре счастья!
Да простят меня читатели за мудреное название данного поста (сам не сразу его вывел на клавиатуре). Но, что поделаешь, если так действительно называется мероприятие, на которое был приглашен ваш покорный слуга для проведения мастер-класса по лекарственным растениям.
Как я понял со слов организаторов, данный фестиваль предусматривает проведение мастер-классов по рок-музыке, йоге, народной медицине, экологии и психологии и должен проходить в живописном месте недалеко от Воронежа на берегу реки Усмани.
За мной должна была заехать машина прямо к институту по окончании занятий, так что на работу я явился в полевой одежде с рюкзаком (недавний подарок студентов – выпускников), в который были упакованы палатка, спальник, самонадувающийся матрац и прочие нехитрые пожитки, необходимые для короткого времени пребывания в полевых условиях.
Машина, как водится, запоздала. Когда же она все-таки подошла, за рулем её оказался симпатичный мужчина моих лет. На заднем сиденье сидела какая-то странноватая девица, которая заявила, что едет туда «только посмотреть» (к этому времени уже стемнело), а потом ей надо вернуться в город, дабы встречать какого-то московского «гуру». Как она потом будет возвращаться в город глубокой ночью, девице (назвавшей себя Варварой) как то раньше не приходило в голову.
От Варвары я узнал, что данный фестиваль проводит Центр восточных практик «Шакти», членами которых являются (я цитирую дословно высказывание своей новой знакомой) «преуспевающие люди с фирмы «Аксиома».
От Павла (так звали водителя везшей меня машины) мне потом удалось узнать, что задержка с выездом произошла как раз из-за Варвары, которая больше часа (опять её цитирую) «не могла выйти из дома». Уже позднее нам с Павлом пришлось изрядно помучиться с этой Варварой, дабы отправить её обратно в город, так как к ночевке в полевых условиях она оказалась абсолютно не готова.
Место проведения фестиваля нам тоже пришлось поискать. Сразу за поселком Рыкань место необходимого поворота было обозначено вырезанной (из какого материала, я так и не понял) фигуркой дельфина. А вот дальше мы заехали в какой-то тупик, где висел знак «Движение запрещено» и была натянута колючая проволока.
С организаторами, находящимися непосредственно на месте проведения фестиваля удалось связаться не сразу (сотовая связь в тех местах весьма неустойчивая). Все-таки через некоторое время мы благополучно подъехали к большой поляне на берегу Усмани.
Въезд на территорию фестиваля обозначался каким-то странным сооружением, сделанным из кривого древесного ствола, на который были подвешены световые диоды. Сие сооружение громко называлось «портал». Якобы с него начинался переход в другой мир, коим и являлся данный фестиваль. После этих слов, высказанных одним из организаторов, мне захотелось съездить в ближайший круглосуточный сельмаг, купить там бутылку водки, ну, и далее, как говорится… по расписанию…
Поставив палатку, решаем немного прогуляться по территории фестиваля. В центре поляны монтировали аппаратуру для светомузыки. Сами музыканты оказались уже изрядно «подшофе», но вели себя в целом прилично. Здесь оказались рокеры из Воронежа, Москвы и Старого Оскола. Мы довольно интересно поговорили о направлениях рок-музыки и о подобных фестивалях.
К слову сказать, ростоманская музыка звучала на фестивале всю ночь, и если бы мы с Павлом в итоге не сделали того, что я собирался сделать, услышав о назначении так называемого «портала», то едва бы мы с моим новым знакомым сомкнули в ту ночь глаз.
Я проснулся около восьми утра с не совсем свежей головой и решил для начала искупаться в реке. Итак, мне наконец-то представилась возможность осмотреть лагерь фестиваля при свете. По программе здесь уже с пяти утра были предусмотрены мастер-классы по йоге «при восходе солнца». Но… лагерь после бурно проведенной ночи не подавал признаков жизни. Рассчитывать на своевременный завтрак явно не приходилось. А ведь, черти, обещали меня взять на пансион!
- Кирилл Викторович, идите сюда! – услышал я внезапно. Группа молодых девушек и парней разводила мангал, явно собираясь что то на нем готовить. Это оказались ночные «рокеры», среди которых были и мои бывшие студенты факультета художественного образования, которым я много лет назад читал экологию – Кофе будете?
Голод, как говорится, не тетка… Позавтракав кофе с печеньем и бутербродами, я, наконец, обрел способность адекватно реагировать на окружающий мир. Мой мастер-класс должен был начаться в девять утра, но рассчитывать на это явно не приходилось. Между тем к лагерю подъезжали машины. Люди уже собирались на заявленные мастер-классы, а ни преподавателей, ни организаторов было ещё не видать.
Наконец, я увидел одного из организаторов - Софию, симпатичную девушку небольшого роста, но неправдоподобно худощавую. Ну, прямо, одна кожа да кости! Что тут больше сказалось: увлечение йогой или то, что Софья уже неделю вдвоем со своим другом вручную обустраивали территорию будущей «тусовки», вырубали кустарник, рыли ямы под туалеты, устанавливали указатели, мне было не дано знать.
София сообщила мне, что мой мастер-класс переносится на два часа дня. Забегая вперед, скажу, что лагерь окончательно проснулся только к полудню. Среди прибывших на фестиваль «йогнутых» я с удивлением обнаружил нескольких своих знакомых, в том числе одного известного воронежского эколога и жену моего университетского друга.
Но наибольшее впечатление произвел Петр, уже много лет живущий в Китае, носящий длинную бородку и одетый в нечто среднее между одеянием буддийского монаха и френчем Мао Цзе Дуна. Битый час этот Петр плясал под какую-то буддийскую мелодию, а мне тем временем вспомнилась измученная Софья, вручную обустроившая территорию лагеря. Почему-то этот пышущий здоровьем Петр помочь ей не приехал!
Вообще, чем дольше я находился на фестивале, тем больше в мою голову закрадывались предательские мысли в советском духе: «Послать бы этих бездельников на Колыму золото намывать или целину осваивать! А то у них тут сил и здоровья явно слишком много!» Да простят меня йоги, но думал я тогда именно так.
На территории лагеря располагались несколько стендов с надписями «Чайная», где можно было попить травяного чая, «Блинная», где жарили блины, «Травная», и т.д. Я встретил знакомых ребят из группы «ЭКО – Воронеж», приехавших проводить мастер-класс по раздельному сбору мусора.
На мастер-классах по йоге (они в итоге все-таки начались после полудня) присутствовало не больше пяти человек. На мой мастер-класс пришли около десяти человек, в основном, молодежь. Окрестности лагеря оказались довольно богаты во флористическом отношении. Мне удалось показать заинтересованным слушателям довольно много лекарственных (а у нас других и нет) растений и рассказать об их свойствах. Меня слушали с явным вниманием.
Последним моим впечатлением от фестиваля был какой-то молодой человек, с умным видом рассказывающий какую-то туфту о различиях мужской и женской психологии.
Когда я уже садился в машину, чтобы возвращаться в город, ко мне подбежали, мои бывшие студенты – рокеры:
- Как, Кирилл Викторович, Вы уже уезжаете? Оставайтесь ещё на ночь! Мы приготовили свето-музыкальную композицию. Вам понравится!
Мне вспомнилась предыдущая ночь, проведенная под ростоманскую музыку, так что я решил, что «свето-музыкальную композицию» я уже не переживу. Так что вежливо поблагодарив организаторов фестиваля за гостеприимство, сажусь в машину.
Общие выводы после посещения фестиваля:
Занятия йогой, наверно, полезны, но, как говорится, все хорошо в меру. Делать йогу стилем своей жизни я бы молодым растущим организмам, нуждающимся в животных белках, не советовал. Подозреваю, что и на психике данное занятие (опять же если им злоупотребить) может сказаться отрицательно.
Заглавие этого поста напоминает тему сочинения для учеников младших классов в мое время. Что-то типа «Как я провел лето». Я бы и не стал об этом писать, тем более, что в моем возрасте отмечать в общем-то уже нечего. Как говорится, особой радости по поводу очередного прожитого года не испытываю! Но все-таки (как в том еврейском анекдоте..) мой сорока восьмой день рождения достоин оставить о себе кое-какую память. Судите сами.
Утром мы с друзьями (всего меня посетили трое гостей в этот день) отправились в отдаленное лесное урочище, расположенное в верховьях одной из многочисленных балок правобережья Дона. Такие диковатые балки – не редкость в южных районах нашей области, но эта привлекла наше внимание тем, что в нем автор обнаружил в 1999 году крупнейшее в нашей области поселение рыжих лесных муравьев. В тот год я не поленился измерить каждое гнездо и подсчитать интенсивность движения муравьев по фуражировочным тропам. Результаты расчетов оказались внушительными. Всего в тот год в том небольшом (площадью около 50 гектар) леске обитало порядка ста двадцати шести миллионов муравьев. Целая муравьиная страна!
В дальнейшем мои посещения такого «муравьиного царства» носили лишь эпизодический характер. И вот теперь через пятнадцать лет мы решили ещё раз оценить состояние «муравьиной державы». Ведь интересно же посмотреть, каковы изменения и чего можно ожидать в дальнейшем.
Работа нам предстоит довольно кропотливая. Нам нужно обнаружить все (!!!) гнезда рыжих лесных муравьев на площади около пятидесяти гектар, определить их координаты, измерить их высоту и диаметр, а также диаметр и высоту купола из растительных остатков.
На всю работу у нас уходит около двух часов. Все результаты тщательно записываются. В итоге нами обнаружены чуть больше полусотни гнезд. Это, конечно, меньше, чем пятнадцать лет назад, но делать выводы о деградации всего муравьиного поселения ещё рано. Конечно, не последнюю роль сыграло зарастание урочища кустарниками, но, возможно, сказались также несколько последних мягких бесснежных (т.н., «сиротских») зим, которые на муравьях отражаются весьма неблагоприятно.
Следующим пунктом нашего маршрута стала меловая балка, расположенная по соседству с «муравьиным царством». Один профессор орнитолог попросил нас найти образцы помета сизоворонок, дабы потом определить, чем питаются эти великолепные сине-перые создания – краса наших степей. Места, где сизоворонки гнездятся, автор этих строк присмотрел ещё с весны.
Правда, здесь нас ждало разочарование. После довольно длительного и утомительного марша по днищу балки и не лишенного риска для здоровья подъема по её склонам оказалось, что птицы в обнаруженных мною ранее норах почему-то не загнездились, так что собрать необходимый материал не получится. Ещё несколько нор, где гнездование этих птиц представлялось возможным, были явно вне нашей досягаемости.
Немного обескураженные неудачей, мы направились к последнему пункту нашего маршрута. Это было найденное мною лет двадцать назад небольшое бобровое поселение, расположенное в балке, поросшей байрачным лесом наподобие того, который стал местообитанием уже упомянутой выше «муравьиной державы».
По пути «к бобрам» мы начинаем понимать, что, пожалуй, переоценили наши физические возможности и экипировку. Днище «бобровой» балки оказалось завалено ветровалом, а на месте «бобровой вырубки» густо поднялась лещина, которая в сочетании с боярышником представляла собой почти непроходимую преграду. Одетые по летнему (кроссовки и шорты) мы были крепко расцарапаны и к тому же вынуждены сделать большой крюк, дабы обойти совсем уж непроходимые места.
В итоге выяснилось, что бобры из этого урочища ушли. Причиной тому стали, похоже, два последних сухих года, вызвавших истощение подпитывающего «бобровый ручей» родника. Мы видели входы в несколько бобровых нор, оказавшиеся теперь на поверхности воды. Плотина ещё оставалась и выглядела довольно крепкой. Это позволяло надеяться на возвращение её строителей в места, облюбованных их предками двадцать лет назад. А пока они, вероятно, решили переждать сухие годы в Дону.
Исцарапанные колючками, вытряхивая их обуви куски обломки мелких веточек, мы выбрались из урочища на открытое пространство. Нам предстояло пройти до дома ещё около четырех километров по степи, поросшей ковылем – тырсой, чертополохом, мордовником, синеголовником и репешком.
Больше всего я люблю ездить в Москву и из Москвы автобусом. Ранним утром садишься в автобус возле вокзала и уже в четыре часа дня ты на месте. За окном – постоянно меняющийся пейзаж Русской равнины, который заметно отличается в разное время года. Так что время в дороге проходит незаметно.
В последний раз мое возвращение из Москвы пришлось на жаркий конец июля. Я ехал домой после весьма плодотворной поездки на Торопецкую экологическую станцию «Чистый лес», где автор принимал участие в работе детской экологической школы «Медвежата».
В семь утра я вышел с поезда на Рижском вокзале, в половине восьмого был уже на Павелецком вокзале, где взял билет на автобус до Воронежа. Ранним утром в Москве после дождя веяло приятной прохладой, когда в восемь часов наш автобус тронулся в долгий путь.
Не прошло и часа, как мы вырвались из московских «каменных джунглей», и за окном замелькали живописные пейзажи Подмосковья: ельники и сосняки, рассыпавшиеся по склонам холмов и перемежающиеся с дачными поселками и садово-огородными товариществами. Промелькнул указатель поворота на Бронницы, когда автобус сделал первую остановку. Почему я так подробно об этом пишу?
А потому, что за поворотом на Бронницы в салоне автобуса включили телевизор. Сразу же внимание немногочисленных пассажиров (их в автобусе было человек пятнадцать) переключилось на экран. Люди смотрели, словно загипнотизированные. Сидящая позади меня бабуська даже довольно резко попросила меня слегка отодвинуть голову, а то, дескать, вид загораживаю..
Мне оставалось только прижаться к оконному стеклу и стараться не обращать внимания на происходящее и на экране и в салоне. Тем не менее, полностью переключиться на созерцание проносящихся за окном пейзажей мне не удалось. Доносящиеся с экрана звуки и изображение невольно привлекали внимание.
Всего за время пути по телевизору «прокрутили» три фильма. Я, ей – Богу, не помню их названий, но сюжеты их оказались до боли похожими друг на друга. Судите сами…
В первом фильме богатый банкир приезжает в лес на охоту со своей гламурной подругой, которая влюбляется в местного егеря, который на самом деле оказывается уволившимся из какого-то академического института в знак протеста против урезания средств на развитие его лаборатории профессором. Как говорится, ни прибавить, ни убавить…
Во втором фильме богатая пара конфликтует со своим соседом – разгильдяем композитором. В итоге молодая подруга в него влюбляется и бросает богатого жениха карьериста.
Сюжет третьего фильма также не отличался оригинальностью. Богатый банкир (Господи, опять!...), которому недавно изменила его подруга, влюбляется в свою сотрудницу, которая втихаря увлекается музыкой и поет в ресторане. При этом банкир переодевается бомжем и играет на флейте в переходе, чтобы чаще видеть свою возлюбленную. В финале опять – неизменный голливудский happy end!
Теперь обратимся к классике. И. Ильф, Е. Петров «Одноэтажная Америка». Приводятся отрывки из беседы двух великих романистов с одним голливудским кинематографистом:
«… кто был отрицательной фигурой в старой американской кинематографической драме. Это почти всегда был банкир. …… Теперь это – добрый симпатичный деляга, помогающий бедным или влюбленным… сейчас хозяевами Голливуда стали банкиры, крупные капиталисты. … Это неспроста, что мы делаем идиотские фильмы. Нам приказывают их делать… Голливуд планомерно забивает головы американцев, одурманивает их головы. Ни один серьезный жизненный вопрос не будет затронут голливудским фильмом… Эта многолетняя работа уже дала страшный плоды. Американского зрителя совершенно отучили думать. … Посмотреть что-нибудь более содержательное…. ему очень трудно. …
… У нас нет ни одного независимого человека, кроме Чаплина….. Те несколько хороших картин появляются против воли хозяина. … Однажды Майльстона (режиссера, снявшего фильм по Ремарку «На западном фронте без перемен») вызвал к себе хозяин и спросил:
- Слушайте, Луи, говорят в вашем фильме несчастный конец, это правда?
- Да, это правда – сознался Майльстон.
- Это же невозможно! – завопил хозяин. – Американская публика не будет смотреть фильм с таким концом. Нам придется приделать другой конец.
- Но ведь фильм снимается по знаменитой книге Ремарка, а там конец именно такой, - ответил Майльстон.
- Этого я не знаю, - нетерпеливо сказал хозяин, - я этого Ремарка не читал, и меня это не касается. … Но я повторяю вам: американская публика не станет смотреть картину с таким концом».
Подчеркиваю, речь шла о Голливуде 30-х годов. Мне почему-то подумалось, что такой (или примерно такой) разговор мог запросто происходить где-нибудь в высоких кабинетах современного «Мосфильма» или другой российской киностудии. И ещё мне вспомнилась жена одного моего знакомого, ежевечерне (!!!) смотрящая по вечерам, по её собственному выражению, «сказки про любовь», без которых, она уже «жить не может». А ведь она наверняка ни одна такая! Ясно, что при таком раскладе фильмов, подобных «Семнадцать мгновений весны», «Война и мир», «Летят журавли» от современного российского кинематографа мы ещё долго не дождемся.
… Чем закончился последний фильм, к которому было приковано внимание всех пассажиров автобуса, я, слава Богу, не узнал. Автобус затормозил у остановки «Военный городок». Я надел на плечи свой рюкзак и зашагал по надземному «випластовскому» переходу. Меня с головы до ног окутала воронежская июльская жара!
Наблюдения за птицами проводились в окрестностях Торопецкой экологической станции «Чистый лес», на территории, включающей села Косилово, Бубонницы, Некрашово с 21 по 26.07. 2015 года. Общий список включает 66 видов. Список видов приводится ниже.
Чомга (Podiceps cristatus). Регулярно отмечалась на озере Ручейском, где ежедневно в непосредственной близости от деревни Косилово фиксировалось до трех выводков, включающих два – три птенца.
Кряква обыкновенная (Anas platyrhynchos). На озере Ручейском регулярно отмечались летные выводки.
Чирок-свистунок (Anas crecca). Отмечен на озере Ручейском 23.07. 2015.
Свиязь обыкновенная (Anas penelope). Отмечена на озере Ручейском 23.07. 2015.
Нырок красноголовый (Aythya ferina). Отмечался на озере Ручейском 21 и 23.07. 2015.
Гоголь обыкновенный (Bucephala clangula). Отмечен на озере Ручейском 23.07. 2015.
Коршун черный (Milvus migrans). Регулярно отмечался в окрестностях экостанции. По-видимому, самый многочисленный представитель хищных птиц в этих местах.
Перепелятник обыкновенный (Accipiter nisus). Отмечен единственный раз на берегу озера Ручейского 23.07. 2015.
Канюк обыкновенный (Buteo buteo). Регулярно отмечался в окрестностях экостанции.
Тетерев обыкновенный (Lyrurus tetrix). По словам сотрудников экостанции, встречается в её окрестностях. Я этой птицы не видел.
Глухарь обыкновенный (Tetrao urogallus). По словам сотрудников экостанции, встречается в её окрестностях. Я этой птицы не видел.
Журавль серый (Grus grus). Пара журавлей отмечена 23.07. 2017 на территории б. деревни Залежье. Впоследствии крики журавлей неоднократно отмечались на озере Ручейском.
Жаворонок полевой (Alauda arvensis). Отмечен 23.07 на территории бывшей деревни Залежье.
Конек лесной (Anthus trivialis). Отмечен 22.07 возле д. Косилово.
Трясогузка белая (Motacilla alba). Выводки отмечались регулярно в д. Косилово на протяжении всего времени пребывания.
Жулан обыкновенный (Lanius collurio). Регулярно отмечался на всей территории в кустарниковых полуоткрытых местообитаниях.
Иволга обыкновенная (Oriolus oriolus). Регулярно отмечалась в небольшом числе в лесах на протяжении всего времени пребывания.
Скворец обыкновенный (Sturnus vulgaris). Отмечен 23.07 в небольшом числе в д. Некрашово.
Сойка обыкновенная (Garrulus glandarius). Регулярно отмечалась в лесах на протяжении всего времени пребывания.
Сорока обыкновенная (Pica pica). Регулярно отмечалась в лесах на протяжении всего времени пребывания в несколько меньшем числе, чем предыдущий вид.
Кедровка (Nucifraga caryocatactes). Регулярно отмечалась в лесах на протяжении всего времени пребывания.
Ворона серая (Corvus cornix). Регулярно отмечалась вблизи населенных пунктов.
Ворон обыкновенный (Corvus corax). Семьи отмечались практически ежедневно на всей обследованной территории.
Крапивник обыкновенный (Troglodytes troglodytes). Регулярно отмечался на обследованной территории. Явно придерживается самых захламленных валежником участков.
Воробей домовый (Passer domesticus). В небольшом числе отмечен в д. Некрашово.
Воробей полевой (Passer montanus). В небольшом числе встречается во всех населенных пунктах.
Зяблик (Fringilla coelebs). Отмечен на всей территории. Отдает явное предпочтение разреженным древостоям.
Щегол обыкновенный (Carduelis carduelis). В небольшом числе встречается в кустарниковых местообитаниях и в зарослях сорной растительности вблизи населенных пунктов.
Снегирь обыкновенный (Pyrrhula pyrrhula). Отмечен 22.07 в смешанном лесу вблизи д. Косилово.
Темные тучи плотно укрыли небо над западными отрогами Валдая, временами оглашая все окрестности громом и освещая вершины деревьев сполохами молний. Непрерывно хлестал дождь. Был уже второй час ночи, когда автобус подошел к автостанции города Торопец – конечной цели моего путешествия.
Мне оставалось лишь вытащить из-под сиденья свой рюкзак и понуро побрести под колоннаду здания автостанции, чтобы хоть на время укрыться от дождя. Ждать, тем не менее, пришлось недолго. Буквально через десять минут к автостанции подъехал «Lend Rover» с надписью «Фонд защиты диких животных». Во внедорожнике сидели двое молодых людей, назвавшиеся Василием и Никитой.
Но … обо всем порядку. Что привело автора этих строк в столь неурочный час на автостанцию древнего и в прошлом знаменитого, а ныне едва сводящего концы с концами и стремительно уменьшающего свое население, города? Чем вызвана столь редкостная честь автору, заставившая встречать его глубокой ночью, да ещё и приезжать при этом на «крутой» (на современном молодежном арго) машине иностранной марки?
Моему появлению в этих краях предшествовала довольно длительная переписка в социальных сетях с руководителем экологической станцией «Чистый лес» Эльвирой Пажетновой. Экологическая станция «Чистый лес» вот уже который год проводит экошколу «Медвежата» для детей, куда Ваш покорный слуга был приглашен в качестве преподавателя.
Мой интерес к экостанции вырос вдвойне, когда я узнал, что уже много лет на экостанции живет и работает Валентин Сергеевич Пажетнов, заслуженный эколог Российской Федерации, награжденный орденом «За заслуги перед Отечеством», друг моего знаменитого земляка Василия Пескова, ведущий в стране специалист по бурым медведям, автор уникальной методики реабилитации осиротевших медвежат с последующим возвращением их в дикую природу. Возможность пообщаться с этим удивительным человеком заставила меня отбросить последние сомнения.
Кстати, это общение началось раньше, чем я себе вначале представлял. И Эльвира Пажетнова и встречающие меня молодые люди приходились … внуками Валентину Сергеевичу, а также его преданными помощниками и коллегами в благородном деле.
Наш путь до экостанции по грунтовой дороге, по которой не мешало бы пройтись хотя бы грейдером, и которая по структуре поверхности напоминала старинную стиральную доску, заняла почти час, так что в лагерь «медвежат» я прибыл уже в третьем часу ночи.
Тем не менее, меня ждали. Миловидная женщина, которую мне представили как директора лагеря Аллу Евгеньевну, не смотря на поздний час, упорно предлагала угостить меня чаем. Когда же я наотрез отказался, не желая причинять гостеприимным хозяевам дополнительное беспокойство, связанное с приездом моей персоны, Алла Евгеньевна почти насильно всучила мне банан, дабы автор этих строк, не дай Бог, не околел с голоду с дороги. Потом меня проводили к палатке (с дороги показавшейся мне роскошными апартаментами), где автор, завернувшись в спальный мешок, крепко заснул до утра.
Проснулся я, как всегда, рано и первым делом решил «отметиться» купанием в местном озере, носившем несколько режущее слух ревнителям чистоты русского языка название «Ручейское».
Ручейское оказалось весьма обширным озером с поросшими сорока – шестидесятилетними ельниками с примесью березы берегами. Вода в озере действительно кристально чистая (это я пишу отнюдь не для красного словца!) и вполне пригодна для питья. Вдоль берега протянулись заросли белоснежных кувшинок, что придавало озеру дополнительный колорит.
Ручейское довольно богато рыбой. На моих глазах Валентин Сергеевич Пажетнов за вечернюю зорю налавливал на опарыша до пол-ведра некрупной плотвы, красноперки и окуней, среди которых попадались неплохие подлещики. Из птиц на озере нам чаще других попадались выводки чомг. Отмечены были также лысухи, кряквы, гоголи, чирки-свистунки и небольшие кулики перевозчики. Периодически из прибрежных тростников доносился крик болотной курочки, или камышницы.
Лес подходил к самой границе лагеря, которая была обозначена пышными зарослями иван-чая. Через несколько дней автор прямо возле палаток находил крепкие подберезовики.
Относительно окрестных лесов следует сказать особо. Ещё начиная от Волоколамска вдоль дороги тянулась довольно однообразная картина из молодых березняков, среди которых попадались отдельный куртины елей. Данная картина мало изменилась и на Валдае. Разве что в рельефе добавилась некоторая волнистость, хорошо знакомая нам по Центральному Черноземью.
Первые впечатления от лесов в окрестностях экостанции были в общем-то такими же. Разочарования добавили слова старожилов, которые, пожимая плечами, на мои вопросы отвечали: «А чего вы хотите? Здесь до 60-х годов одни поля были. Только как укрупнения колхозов начались, так и леса восстанавливаться стали». Только побродив несколько дней по окрестным лесам, внимательно присматриваясь и прислушиваясь взглядом и ухом натуралиста к жизни их обитателей, автор стал понимать специфику этих замечательных мест. За время пребывания на экостанции мне не раз вспоминались строки Н. Рыленкова: «Здесь мало увидеть, здесь нужно всмотреться, чтоб ясной любовью наполнилось сердце. Здесь мало услышать, здесь вслушаться нужно, чтоб в душу созвучья нагрянули дружно».
После плотного завтрака дети и преподаватели собрались в лаборатории, недавно срубленном здании с окнами, закрытыми витражным стеклом. В небе ещё ходили тучи, и дождь продолжал накрапывать, так что ученикам было приказано взять с собой головные уборы и дождевики.
Я примкнул к группе териологов, которую возглавлял уже знакомый читателю Василий. В группе было восемь учеников в возрасте от четвертого до десятого классов. Лично мне такая разновозрастная группа показалась не очень удобной для работы с ней, но, как говорится, «тебя не спросили»…
Нам маршрут сначала проходил вдоль уже упоминаемой мной дороги, по которой меня везли из Торопца глубокой ночью. Против ожидания она оказалась довольно оживленной, что заставляла нас быть крайне осторожными с детьми, двигаясь исключительно вдоль левой обочины. Дабы не искушать судьбу, мы свернули на ближайшую тропу.
Нашей первой находкой оказалась норка, предположительно принадлежавшая полевке и расположенная прямо возле обочины дороги. «Медвежата», уже являясь достаточно опытными исследователями, тщательно записывают местонахождение норы с указанием привязки к ближайшему населенному пункту, диаметра входа, координат, определенным по GPS. Чуть позже нам попались останки рябчика, съеденного, как определил Василий, енотовидной собакой.
Автор этих строк старался запечатлевать на свой «цифровик» все новое, что ему попадалось по дороге, отдавая предпочтение местообитаниям, мало представленным или вообще не представленным на моей родине.
К таковым относились, прежде всего, верховые болота, поросшие осокой и черникой и утыканные полусгнившими стволами берез. На такие болота, по словам Василия, медведи приходят нередко, привлекаемые черникой и другими ягодами.
После поворота мы наткнулись на картину, автору более или менее знакомую. Корабельные сосны не меньше чем тридцатиметровой высоты возвышались над холмистой поверхностью, представляющей когда-то дюны на берегу древнего моря. Такая картина в лесах Центрального Черноземья едва ли не самая обычная, но здесь такой участок мне попался всего один раз.
Сразу за корабельными соснами начался настоящий ельник – черничник, и наши питомцы мгновенно оправдали название экошколы, к которой на данный момент принадлежали, моментально рассеявшись по черничнику и присев на карточки. В этих позах наполовину закрытые кустиками черниками они до немыслимости напоминали пасущихся медвежат.
Свернув на экотропу, я впервые в своей жизни увидел олений мох, или ягель. Его серо-зеленые подушки, сливаясь вместе, создавали удивительно мягкий природный ковер, в котором нога утопала по щиколотку.
Чуть дальше мы увидели следы подсочки на соснах. Изуродованные деревья уже не один десяток лет мужественно боролись за жизнь, но несколько стволов стояли уже абсолютно сухими. Подобную удручающую картину мне приходилось наблюдать раньше под Воронежем и в Тамбовской области.
Ещё дальше нам попались заросли папоротника орляка необычайной, по меркам нашей засушливой центрально-черноземной зоны, высоты. Я даже попросил нескольких наших питомцев попозировать на его фоне, дабы показать размеры этого растения.
После экотропы мы опять вышли на дорогу, но в этот раз старались двигаться по противопожарной полосе отчуждения. Нас ожидали несколько встреч с местными птицами. Нам попался выводок черного дятла желны (последний, впрочем, за пять лет перестал быть редкостью в Центральном Черноземье) и один из символов тайги – кедровка, которую мы сначала приняли за сойку. Кроме того, в придорожных зарослях нам удалось услышать голоса длиннохвостой синицы ополовника и буроголовой гаички пухляка.
Из хищников нам попадались канюки и черные коршуны, встречающиеся здесь, правда, не в таком количестве, как на просторах Центрального Черноземья. И один раз в зарослях мелькнула тень ястреба перепелятника.
Когда мы вернулись в лагерь, до обеда ещё оставалось некоторое время, и дети направились в лабораторию, чтобы привести в порядок дневниковые записи и начать подготовку к вечернему отчету.
После обеда для учащихся экошколы состоялась лекция об одомашнивании волка и о различных породах собак. А потом директор Андреапольского краеведческого музея прочитал лекцию об археологических находках на Валдае.
После ужина вокруг костра состоялся вечерний круг, на котором учащиеся подробно рассказали о том, что они сделали за день. Отчеты, надо сказать, получились весьма занимательными. День завершился традиционным вечерним костром.
Немного о структуре экошколы. В лагере на смене присутствовало сорок семь школьников в возрасте от первого до десятого класса. Школьники были разбиты на пять отрядов во главе с вожатыми. Вожатые, кстати, были исключительно волонтерами, приехали в лагерь за свой счет и работали за еду и за интересное времяпровождение. К своим обязанностям они относились весьма ревностно и пользовались заслуженной любовью своих питомцев.
В плане научных изысканий учащиеся экошколы (кстати, сорок процентов учащихся приехали сюда уже не по первому разу) были разделены на шесть групп: «Териология», «Зоология позвоночных», «Зоология беспозвоночных», «Ботаника», «Бриология», «Юные натуралисты» (в последнюю были включены учащиеся первых – четвертых классов). Занятия в группах проводили сотрудники Фонда защиты диких животных. Кроме того, для всех участников читались лекции приглашенными специалистами (в числе которых оказался и автор этих строк).
На следующий день, чтобы не терять времени даром и лучше узнать окрестности, я примкнул к группе зоологов позвоночных. Мне обещали показать гнездо глухаря – птицы, в наших краях не встречающейся и до этого видимой мной только в зоопарках.
Наш путь лежал на вырубку, на которой ещё сохранились порубочные остатки и поросшую иван-чаем, дикой малиной и земляникой. Здесь, как водится, наши «медвежата» приступили к интенсивному «выпасу». Воспользовавшись этим обстоятельством, я решил посетить ближайший к вырубке лес, оказавшийся чистым ельником, т.е., мне – обитателю лесостепной зоны, мало знакомым.
Под пологом елового леса царит вечный полумрак, создающий неповторимый колорит. Вошедшего под этот полог охватывает какое-то неведомое ранее ощущение таинственности, почти мистичности. Правда, руководитель группы зоологов позвоночных Никита (тот, что встречал меня в Торопце) несколько развеял мои романтические мысли, заявив, что медведю в мертвопокровном ельнике делать нечего.
Обнаруженное нами гнездо якобы глухаря оказалось уже лишенным кладки. Позднее, когда мы показали фото гнезда Валентину Сергеевичу, тот усомнился в принадлежности гнезда этой величественной боровой птице.
С трудом оторвав наших «медвежат» от поедания ягод, мы продолжили наш путь по заброшенной лесовозной дороге. По дороге нам попались следы вальдшнепов, разыскивающих различных червяков и личинок насекомых в дорожной грязи.
Затем мы решили заглянуть на бобровую речку, на которой рассчитывали найти следы медведя. На этой маленькой речке бобры соорудили плотину, существенно повысив уровень воды. Данное обстоятельство весьма понравилось и уткам, и выдрам, и хозяину тайги медведю, приходившему копать личинок насекомых в топких берегах.
Продвигаться вдоль бобровой речки было довольно трудно. Тем более, что начинал накрапывать дождь. Пару раз нам приходилось перебираться через протоку по скользким поваленным стволам. Автору в неполные пятьдесят лет пришлось также продемонстрировать способности к эквилибристике и гимнастике. Вроде бы, совсем уж в грязь лицом не ударил!
Медвежий след нам попался довольно быстро. Нам предстояло сделать гипсовый слепок. Автор впервые наблюдал подобную процедуру. Сначала вокруг следа делается земляной бортик. Здесь важно, чтобы бортик был достаточно прочным и его не проломило давлением раствора гипса. Потом готовится раствор гипса соответствующей консистенции. Раствор заливается в форму, ограниченную земляным бортиком. Потом остается только ждать в зависимости от погоды от пятнадцати минут до получаса. Сразу скажу, что проделывать такую процедуру под дождем – удовольствие сомнительное. Но никто из «медвежат» не жаловался. Наоборот, все работали с явным воодушевлением, подшучивая и посмеиваясь друг над другом.
Во второй половине дня мне предстоял визит к Валентину Сергеевичу Пажетнову, о котором я знал раньше по рассказам Василия Пескова. В книге «Проселки» Василий Михайлович разместил очерк «Друзья из берлоги», написанный в 1976 году и посвященный первому опыту Валентину Сергеевича по возвращению в природу выращенных в неволе медвежат. С тех пор много воды утекло, и работа по реабилитации медвежат значительно продвинулась вперед.
Валентин Сергеевич живет в деревне Бубонницы примерно в трех километрах от деревни Косилово, где размещался наш лагерь. Я выступил в путь в начале четвертого, рассчитывая неторопливым прогулочным шагом где-то за час дойти до Бубонниц. Впрочем, пройти мне пришлось всего пару сотен метров, как возле меня затормозила машина. Руководитель экостанции «Чистый лес» Эльвира лично предложила подвести меня до места, безошибочно определив, куда я направляюсь. Сначала я подумал, что имею дело с обычной вежливостью по отношению к коллеге, но затем, когда обратно меня подвозила совершенно незнакомая девушка, я понял, что дело здесь в другом. В последнем случае мне пришлось делить заднее сиденье с двумя собаками породы «самоед». Как я понял, подвезти хотя бы отдаленно знакомого человека, да ещё имеющего отношение к экологической школе, в ближайших окрестностях считается делом чести.
Кстати, подвозившая меня девушка оказалась уроженкой Твери, окончившей биофак Тверского университета и отдавшая предпочтение жизни в городе жизнь в «медвежьем углу» на вольном воздухе среди лесов, медведей, грибов и ягод. И таких «первопоселенцев» (в основном из Москвы) и ближайших деревнях оказалось довольно много.
Наша беседа с Валентином Сергеевичем затянулась часа на два. За это время я узнал о медведях больше, чем за всю предыдущую жизнь. Разговор мог продлиться и дольше, но я, уже перегруженный информацией, не взирая на уговоры, решительно встал из-за стола и стал прощаться с гостеприимными хозяевами.
Итак, медведь… Я знал о нем только то, что знают многие: живет в лесу, питается всем, что попадается (от меда до крупных копытных), на зиму залегает в спячку. Вот, собственно, и все.
Откровением для меня были слова Валентина Сергеевича о том, что медвежата в возрасте до трех месяцев нередко остаются сиротами. Медведица, оказывается, весьма чувствительна к фактору беспокойства и оставляет берлогу со своими младенцами при малейшем поводе. Данное поведение обусловлено высокоразвитым чувством самосохранения (не путайте с трусостью!). Медведица понимает, что для продления рода ей важней сохранить себя, чем беззаветно сражаться за свое потомство. Осиротевшие медвежата нередко просто замерзают в берлоге, лишенные тепла материнского тела.
Спасением таких вот медвежат и занимается Фонд спасения диких животных. География его действий охватывает всю европейскую часть России и заходит за Урал. Сотрудники Фонда реагируют на любой звонок, связанный с медведями, попавшими по какой-либо причине в беду.
В возрасте шести месяцев медвежата уже вполне способны к самостоятельной жизни, но сопровождают мать до двух лет. Впрочем, нередко им приходится расстаться и раньше по разным причинам. Чаще всего такой причиной является течка медведицы, привлекающая самцов, которые вполне способны убить чужих детенышей. Как они отличают своих от чужих – пока загадка.
Уже в годовалом возрасте медвежата вполне способны построить первоклассную берлогу «сибирского типа», т.е., представляющую собой огромную нору. В европейской части России такие берлоги встречаются редко.
Численность медведей в европейской России начала расти с 60-х годов двадцатого века, когда в связи с политикой «укрупнения колхозов» были заброшены многие деревни и поля, которые со временем заросли лесом. Именно такой лес сейчас преобладает в Торопецком районе.
Вообще медведь в европейской части России – довольно трусливое создание (в отличие от своего дальневосточного собрата) и избегает всех животных, превосходящих его размерами. И первой причиной тому является хищничество самцов по отношению к детенышам (правда, как утверждают шведские ученые, не к своим). Это заставляет медвежат быть крайне осторожными. Присутствие медведя вблизи человеческих поселений нередко можно определить только по оставляемым им следам.
Методика воспитания осиротевших медвежат основана на выкармливании их без малейшего контакта с человеком, дабы у зверенышей не возник так называемый «импринтинг» - запечатление человека, который их кормит. Сотрудники Фонда, которые носят еду в вольеры к медвежатам (а эти вольеры занимают обширные пространства в лесу), стараются, оставив корм, поменьше двигаться, дабы не попадаться зверям на глаза.
Уже по возвращении я прочитал книгу Валентина Сергеевича «Моя жизнь в лесу и дома» и понял, что этот человек, помимо всех прочих своих заслуг, является выдающимся писателем – натуралистом, стоящем в одном ряду с Сетоном – Томпсоном, Даррелом, Мантейфелем, Спангенбергом, Формозовым, Песковым, Семаго и другими.
Но … пора двигаться дальше. На вечернем кругу «медвежата» вручали звезды наиболее отличившимся в течение дня. С удивлением узнал, что сегодня звезды удостоен и … ваш покорный слуга. На простом вырезанном из плотной бумаге в виде звезды куске плотной бумаги были выведены детским почерком слова, которые я позволю себе процитировать: «Профессору Успенскому за интересные лекции и дополнительную информацию в походе». Эта звезда сейчас стоит на полке у меня над компьютером рядом с другими самыми дорогими для меня наградами: призом студенческих симпатий и бумажным журавликом, подаренным мне детьми из интерната для детей с недостатками умственного и физического развития, с которыми я работал в лагере под Калачом.
Немного об окружающих нас селениях. Их было всего пять. Население самого большого из них Пожни – центра местного сельсовета - составляло около трехсот человек. В остальных деревнях живет от двух десятков до сотни человек. Газа в здешних краях (как и в райцентре Торопце) нет. Жители используют газовые баллоны и печное отопление. Ближайший к нам магазин находится в деревне Некрашово (8 км от Косилово). Правда, в последние годы в этих краях появилось немало поселенцев из Москвы и других городов. В основном это – представители творческих профессий, есть и индивидуальные предприниматели. Некоторые используют дома в местных деревнях как дачи, но многие живут круглый год. Данное явление становится массовым по всей России (я сталкивался с таковым под Воронежем) и заслуживает отдельного изучения.
Следует сказать, что за все время пребывания в лагере я испытывал какую-то неуютность. Поначалу мне казалось, что это связано с несколько непривычной для меня, жителя открытых пространств Центрального Черноземья, природной обстановкой. И только под конец смены я понял, что дело в другом.
Здесь в четырехстах километрах от Москвы давление многомиллионного мегаполиса, тем не менее, ощущалось вполне отчетливо. Это сказывалось и в сплошных рубках, проводимых прямо на границе медвежьего заказника, и в массовой скупке богатыми москвичами земель и строений в ближайших селениях. Дошло дело даже до создания шикарного ресторана в одном из селений, явно рассчитанного на прием каких-то VIP – персон. Сотрудники Фонда и экостанции, как я понял с их слов, больше всего в этом отношении боятся, что проходящий мимо лагеря и экостанции и уже неоднократно упоминаемый в этом очерке грейдер заасфальтируют. Тогда уж точно сюда народ хлынет! Все сказанное выше взятое невольно возбуждает опасение за дальнейшую судьбу этого «медвежьего угла», оказавшегося слишком близко от густонаселенного Подмосковья.
На следующий день Василий Пажетнов повез меня осматривать местную школу, где он сам когда-то учился. По его словам, в школе обучалось всего пятнадцать человек. Многим приходилось добираться до школы пешком или зимой на лыжах за восемь километров. При этом учителя весьма ревностно относились к своим обязанностям. За нерадивость и леность можно было и указкой по спине получить. И никто из учеников даже и не думал жаловаться родителям.
В настоящий момент школа закрыта. Она представляет из себя два бревенчатых здания с печным отоплением и «удобствами» на улице. В моменту нашего посещения какие-то предприимчивые местные жители уже сняли в обоих зданиях полы.
Василий походил по обоим зданиям, потом взял несколько валявшихся тут же и никому уже, очевидно, не нужных плакатов, обучающих физическим законам и, насупившись, направился к машине.
Дальнейший маршрут группы молодых териологов проходил по старой грунтовой дороге. Мы рассчитывали, что после дождя на ней останется множество хорошо отпечатанных следов, с которых можно будет снять гипсовые слепки. Надо сказать, тут мы не прогадали. Наша коллекция пополнилась слепками со следов медведя, волка (сомнительно!), барсука, косули, вальдшнепа.
Попалась нам и травяная лягушка, которая заметно отличается от широко распространенной в Центральном Черноземье остромордой лягушки более темной окраской и плотным сложением.
По дороге нам попались заросли гигантской травы – борщевика Сосновского. У этого растения странная история. Не случайно борщевик иногда называют «местью товарища Сталина». Именно по инициативе упомянутого «вождя всех народов» борщевик стал культивироваться в европейской части СССР как силосная культура.
В связи с культивированием борщевика Сосновского он получил широкое распространение, постепенно переселившись и в дикую природу, засевая берега водоёмов, пустыри, полосы отвода дорог, необрабатываемые участки полей. Таким образом, стремительное распространение борщевика нарушило экологическое равновесие и стало серьёзной проблемой в европейских странах. В Германии, Чехии, Эстонии действуют правительственные и общественные программы борьбы с борщевиком. Несмотря на это, борщевик Сосновского на данный момент успешно покорил Скандинавию.
Экспансия борщевика идет в основном по дорогам, берегам рек и сельскохозяйственным землям. Простейшие пути проникновения семян — крупные автострады: на колесах машин растения могут быть отнесены на десятки и сотни километров от места вызревания. Разносятся они и по воде, и ветром, и животными.
Самое неприятное из всего происходящего — то, что борщевик уже “пошел” под полог леса, в ольшаники, ельники, сосняки, где вытесняет чернику, бруснику и в корне меняет типы леса: там, где еще недавно стоял сосняк черничный или мшистый — теперь сосняк борщевичный...
Наш маршрут заканчивается возле бывшей деревни Залежье, от которой остался лишь пустырь, поросший луговыми травами да полузаросший деревенский пруд. Возле дороги были когда-то сложены (но так и не вывезены) штабели бревен. «Медвежата», уже изрядно подуставшие от ходьбы, с удовольствием располагаются на них на отдых.
Внезапно из-за густой ленты ивняка раздается странный курлыкающий звук, и над луговиной взмывают в небо два журавля. Провожаем их восхищенным взглядом, забыв про бинокли, фотоаппараты и кинокамеры. В дальнейшем крик журавлей я слышал в тех краях неоднократно, в том числе и в непосредственной близости от нашего лагеря.
Вечером затеваем со своими питомцами «Что? Где? Когда?». Самим придумывать вопросы некогда, поэтому находим вроде подходящие для нашей возрастной группы вопросы в интернете. Тем не менее, некоторые вопросы считаем нужным подредактировать, некоторые вообще выкинуть, на место которых ставим несколько вопросов из высшей лиги. Меня, как некогда участника этих игр, одолевает чисто охотничий инстинкт: справятся или нет.
Сама игра прошла весьма азартно (а другой «Что? Где? Когда?» и не бывает!). Лидерство прочно захватила команда, активно обсуждавшая каждый вопрос. Другая команда, в составе которой были явные эрудиты, уступала, хотя и пыталась отчаянно сократить разрыв. Был момент, когда счет почти сравнялся, о потом все встало на свои места: коллективизм, командная игра, основанные на взаимодействии игроков, победили собрание начитанных эрудитов.
Команда, состоявшая из совсем маленьких девочек, поначалу, казалось, безнадежно отстала. Но в перерыве, произведя замену, они активно стали обсуждать каждый вопрос и в итоге ушли с последнего места. Было чем восхититься! Я был готов вручить им приз «За волю к победе»!
Предпоследний день школы. Народ активно готовится к итоговой конференции. Как водится, в решающий момент возникают помехи в виде отсутствия электричества. Группа зоологов беспозвоночных втихаря решает сходить ещё раз в лес. Поколебавшись, навязываюсь сопровождать их.
Руководитель группы зоологов беспозвоночных Мирослава Александровна, молодая женщина казачьей стати, чем-то напомнившая мне шолоховскую Аксинью, выпускница биофака МГУ, любезно соглашается взять меня в попутчики. Но взамен я должен рассказать им побольше о местных насекомых. Охотно принимаю выдвинутые условия!
Наш путь лежит на сфагновое болото – биотоп, редко встречающийся на просторах Центрального Черноземья. Ходить босиком по слою сфагнума – ни с чем не сравнимое удовольствие. А уж вкуснее болотной, профильтрованной через сфагнум воды я, ей – Богу, ничего не пил. Пожалуй, сравнима лишь вода из песчаных горизонтов, встречающаяся в колодцах по Левобережью Дона.
На болоте я впервые столкнулся с такими растениями как пушица, лишайник кладония, выделяющийся своими ярко-алыми похожими на плоды барбариса спорангиями. Здесь же мне попался багульник с причудливо извитыми полуодревесневшими стеблями. И конечно, огромное, доселе невиданное количество черники, вызвавшее бурный ажиотаж среди «медвежат».
Из насекомых на болоте нам встретились: ивовая переливница, какие-то мелкие усачи, личинки панцирных клопов и огромный красногрудый муравей – древоточец. Здесь же нам попалась миниатюрная живородящая ящерица, чем-то напомнившая детям симпатичного мини-дракончика.
Саму конференцию подробно описывать нет нужды. Группы «медвежат» выступали по очереди, рассказывая о том, что нового они увидели в школе, чему научились. Уровень докладов следует признать весьма высоким, хотя лично у меня осталось ощущение некоторой недоработанности, т.е., неиспользования всех имеющихся возможностей. Но об этом отдельно…
Приближается последний вечер экошколы. Уже спущен флаг смены и отшумел последний концерт, на котором все сценки были посвящены экологическим проблемам. Лично мне больше запомнились три богатыря, пришедшие убивать Соловья – разбойника, но остановленные охотинспектором ввиду отсутствия охотничьих лицензий.
Приближается последняя «королевская» ночь смены. И опять остро встает вопрос – чем занять «контингент» в эту самую ночь. Ничего лучше дискотеки никому в голову не приходит. Пытаюсь впервые за все мое пребывание спорить со своими гостеприимными хозяевами, но натыкаюсь на аргументы типа «пусть попляшут в одном месте, так будет легче за ними надзирать», «ну где они ещё так попляшут?», «это – традиция», «им же надо поорать и попрыгать»… Обуреваемый сомнениями, решаю не вмешиваться…
Здесь позволю себе сделать отступление и обратиться к книге моего друга, режиссера СТЭМ «Киса» Олега Ласукова «Лагерный сбор». Да не сочтет Олег за лесть, но эта книга стала у меня одной из настольных.
Итак, привожу цитату из вышеупомянутой книги: «… главный предмет вожделения детей – дискотека. На дискотеку молятся, дискотекой награждают, отменой дискотеки наказывают, и нет наказания страшнее….. Было бы большой наивностью объяснять причину этой страсти детской меломанией и невозможностью куда-то деть энергию. Возможно, дети сами думают, что главное, зачем они ходят на дискотеки – послушать музыку и потанцевать. Только почему-то очень, очень редко я видел девичники, на которых девочки включали магнитофон и танцевали. Мальчишников же с танцами не бывает никогда… Вожатые и воспитатели могут как угодно лишать детей этого любовного пира, но последняя ночь в лагере – это святое. Отменить дискотеку в последнюю ночь не решится даже самый крутой начальник»
Когда я услышал, что на последнюю ночь намечается дискотека, моё нутро всколыхнули неприятные мысли: «Боже, и здесь, и здесь то же самое!!! Даже в экологическую школу проникла эта ПОШЛОСТЬ. Сколько с ней боролись, сколько разрабатывали ночных кафе и других альтернатив, но… ПОШЛОСТЬ, похоже, непобедима!» С такими невеселыми мыслями встречал я последнюю ночь в экошколе «Медвежата».
Сразу хочу сказать – мои самые пагубные мысли не оправдались. Вероятно, две недели экошколы все-таки меняют детей настолько, что они уже хотя бы на время становятся менее восприимчивыми к кажущейся непобедимой пошлости. В данном случае выразилось это в следующем.
В наспех подобранном наборе для дискотеки оказалось несколько медленных мелодий. Среди детей они пользовались наибольшей популярностью. Участники дискотеки подходили в нашу импровизированную рубку и благодарили за них, прося ещё раз повторить.
Где-то к половине первого дискотека опустела. Большая часть участников переместилась к костру, остальные ушли спать. Вскоре музыка затихла, а дети остались сидеть у костра, наблюдая за звездами. Пошлость оказалась побеждена!
Думаю, организаторам и методистам экошколы стоит подумать о какой-то замене набившей оскомину дискотеки. Например, о ночном кафе (также разработка О. Ласукова) или какой другой альтернативе.
Последний день смены. Лагерь стремительно пустеет, родители забирают детей одного за другим. Трогательные сцены прощания с вожатыми, напоминающие финальную сцену из фильма «Игрушка» с бессмертным П. Ришаром в главной роли.
Вот уж лагерь и совсем опустел. Не самое веселое зрелище! Даже меня, привычного и, как мне казалось, давно закостеневшего в эмоциях, что-то щемит в душе. Наконец, в лагере остается всего трое – Ваш покорный слуга и двое студентов волонтеров, не захотевших возвращаться в Москву и решивших дождаться здесь следующей смены. Да и за мной скоро должна заехать машина, чтобы отвезти на станцию.
Над лагерем сгущаются тучи какой-то ранее мной не виданной причудливой формы. Кажется, будто отдельные фрагменты сплошь закрывшего небо полога под тяжестью чего-то невиданного свисают почти до земли. Ветер усиливается, гремит гром, явно предвещая скорый ураган. Я покидал лагерь уже в грозу и под начинавшимся ливнем, простившись с гостеприимными хозяевами и понимая, что оставил в этом «медвежьем углу» (это выражение в данном случае надо понимать исключительно буквально!) маленькую частичку своего сердца.
Создание отряда «Заповедник – 2015» было сопряжено с известными трудностями. В этом году заканчивала университет сразу целая плеяда активных дружинников и опытных волонтеров. Отряд надо было формировать фактически заново. Был момент, когда к автору подбиралась предательская мысль отказаться в этом году от создания отряда. Но … договор с заповедником подписан, а студентам нужно проходить производственную практику. Так что деваться некуда!
В результате 22 июня (прямо в День Скорби) отряд из 16 человек (4 девушки и 12 мужиков) во главе со своим командиром (функцию оного пришлось взять на себя автору этих строк) прибыл на Центральную усадьбу Воронежского заповедника. Из состава отряда многие даже не знали друг друга, в акциях ДОП до этого принимали эпизодическое участие лишь четверо, а восемь человек ранее даже не имели опыта полевой жизни в палатках. Как говорится, было от чего впасть в отчаяние!
На момент прибытия автор этих строк ещё не знал, что ему придется командовать, пожалуй, самым великолепным отрядом, который был мне известен, начиная с 1985 года; отрядом, в котором ранее незнакомые люди станут единым целым, отрядом, в котором слабый становится сильным, лентяй – тружеником, индивидуалист начинает жить интересами коллектива, застенчивый проявляет инициативу и незаурядные организаторские способности, а девушка, ранее не умеющая готовить, превращается в незаурядную кулинарку! Но … обо всем по порядку.
Начало было не очень удачным. На момент нашего прибытия руководство заповедника почему-то своевременно не приготовило ни палаток, ни дров, ни продуктов, не была подготовлена кухня, не установлены летние души. Окончательно все организационные вопросы были решены лишь к пяти вечера. Уже к экватору нашего пребывания в заповеднике трое членов отряда признались мне, что хотели уехать домой уже в течение первых часов и лишь нечеловеческим усилием воли заставили себя остаться. Более того, несмотря на неустроенность и начинающий подбираться голод, терзающий молодые желудки, уныния в отряде явно не наблюдалось.
На второй день нам предстояло непосредственно приступить к работе. Мы должны были очистить от порубочных остатков территорию напротив бобрового питомника, отведенную под цветочные клумбы. Другая часть отряда занималась укреплением грунта и обустройством газонов на территории самого питомника. Вообще, следует заметить, что во всем поселке заповедника интенсивно шли работы по благоустройству. Это объяснялось подготовкой к проведению в сентябре крутого международного симпозиума по бобрам, на который ожидались специалисты со всего мира. Надо сказать, что весь отряд работал с недюжинным энтузиазмом, не скрою, для меня даже несколько неожиданным. Желающих «пошланговать» не было! Все жили одним: желанием выполнить поставленную задачу!
На второй и третий день ситуация повторилась: очистка территорий, обустройство экотроп, работа на бобровом питомнике, где многие из нас впервые увидели бобровые ловушки.
Незаметно подошли первые выходные. Многие из отряда собирались ехать в город. Автор думал, что обратно вернутся не все. Но … вернулись все до единого! Те, кто живут далеко, вставали в половине пятого утра, чтобы успеть к началу работы! А большинство вернулись в воскресенье вечером! А утром не надо было объявлять подъема! Дежурные вставали в семь утра, а к восьми весь отряд был на ногах! Плотно позавтракав, к девяти мы были уже наготове!
В понедельник шел дождь. Мы загрузили с утра несколько машин веток, и потом нам объявили, что работы пока для нас нет. Возвращаемся в лагерь несколько разочарованные. Но молодая энергия требует выхода! Поэтому предлагаю пройти прогуляться по лесу! Благо, волонтерам вход в заповедный лес свободен, так что надо ловить момент!
И вот мы входим под зеленые своды заповедного леса! Над нами возвышаются величественные мачтовые сосны. Студенты, проникшись окружающей нас картиной и тишиной, почтительно понижают голос. В конце июня птицы поют уже не столь интенсивно, но ещё можно услышать синицу, пухляка, зяблика, певчего дрозда. Картину дополняют карканье ворона и пронзительный крик желны. По дороге мы подымаем косулю, нам попадаются многочисленные кабаньи порои, периодически до нас доносится специфический запах гриба веселки, этих кащеевых «молодильных яблок».
Пройдя километра полтора, мы выходим на большую поляну, на которой когда-то располагался Черепахинский кордон. С этим кордоном у автора этих строк связаны самые лучшие воспоминания молодости. Когда-то я, будучи зеленым студентом, жил на этом кордоне в составе отряда «Заповедник». Много воды утекло в Усманке с тех пор! А от нашего дома остался … лишь земляной вал, заменявший фундамент, поросший лещиной и увитый плетьми заморского интродуцента – девичьего винограда. Нам потребовалось немало времени и усилий, чтобы отыскать следы нашего стола и «Точильни» - так мы любовно называли нашу кухню.
Дождь усиливается. Ставлю вопрос на голосование: вернуться ли в лагерь или продолжить путь. Большинство высказывается за продолжение. Теперь наш путь лежит через буреломы и ветровалы. Справа и слева маячат выворотни, которым надвигающаяся темнота и наше воображение придает самые причудливые очертания. Наконец, мы выходим на Черепахинское поле. Дождь уже льет, как из ведра, все насквозь промокли, но никто не жалуется.
Черепахинское поле уже не то, что было в наше время и сейчас скорее напоминает интенсивно зарастающую березняком вырубку. Раньше оно казалось нам огромным, а теперь его размеры едва ли превышают футбольное поле. Тем не менее, студентам эта обширная поляна явно чем-то нравится. Решаем сфотографироваться на её фоне, после чего быстро возвращаемся в лагерь, пройдя в общей сложности около десяти километров.
Теперь немного о нашем быте. Жили мы в лагере в палатках прямо на берегу Усмани. Палатки нам выделил заповедник. Они были двух- и шестиместные. Наш день начинался в семь утра. В этот час вставали дежурные и с ними командир отряда, автор этих строк. День я начинал с обязательного утреннего купания. В восемь часов мы завтракали и в районе девяти за нами заезжали, чтобы вести нас на работу. Мы с нетерпением ждали этого момента! Нашим любимым транспортом был заповедницкий квадрацикл и прицепленной к нему тележкой, способный передвигаться даже по бездорожью. Прокатиться на нем считалось у нас высшим шиком!
О работе я уже коротко писал. Пожалуй, следует подробно описать один случай, когда мы были задействованы на бурение скважин и установку свай под новую экотропу. Бурение должно было осуществляться с помощью какого-то суперагрегата, окрашенного в оранжевый цвет и в целом выглядевшего довольно внушительно. Его хозяин уверял нас и руководство заповедника, что такие сваи он закручивает по двести штук за смену. Но … агрегат в первый день надежд не оправдал. То ли масло в него забыли долить, то ли ещё что, но в итоге нам пришлось вкручивать эти сваи вручную. Производительность нашего труда была явно невысокой, но вкрутили мы две сваи довольно ровно. На следующий день агрегат заработал, и за то же время было вкручено … три сваи и притом весьма криво. Дальнейшую судьбу этого импортного чуда техники нам узнать не удалось.
Из других видов работ нам запомнился визит на Хавский кордон, который все к тому же бобровому симпозиуму должны были превратить в образцово – показательный: сделать в нем евроремонт, завести туда породистых лошадей, овец и т.д. Но для начала надо было очистить старую конюшню от навоза, которого нам за многие годы накопилось порядочно. По крайней мере наших усилий за два рабочих дня хватило только для того, чтобы вынести едва ли половину этого «камня плодородия». Потом заповедницкое начальство на это дело плюнуло и перебросило нас на другой участок работ.
Обедали мы обычно в час дня, и до двух у нас был официальный обеденный перерыв. С работы приходили часов в пять. Потом – купанье в Усмани, ужин. Где-то в девять вечера студенты разводили костер, возле которого засиживались до глубокой ночи, играя в «Мафию». А автор этих строк, будучи уже в возрасте и не той силы, что раньше, отправлялся в свою палатку где-то около полуночи.
Надо сказать, что наш лагерь (и в особенности кухня) за неполные три недели стал местом паломничества всех окрестных кошек, собак и … детей. Последние приходили просто пообщаться со студентами, поиграть в футбол и «догонялки» и т.д. На прощанье дети исписали маркерами все стены кухонной веранды надписями типа «Студенты ВГПУ (далее шло перечисление всех по именам), мы вас любим!», «Студенты ВГПУ, вы – лучшие!», «Мы вас любим и будем ждать!» и т.д.
Местное население довольно быстро приняло нас за своих и помогало, чем могло. Любая наша просьба быстро удовлетворялась, будь то пучок зелени, стакан муки, молоток, отвертка или гвозди.
Что интересно, когда на последней неделе в заповедник приехали студенты ВГУ, мы испытали так называемый «синдром местных». Типа, чего это они приехали? А что они там делают? А почему они прошли и не поздоровались? Подобные вопросы возникали даже в мозгу умудренного жизненным опытом командира отряда, не говоря уже о молодежи.
К слову сказать, в первый же вечер к нашему костру присоединились несколько «вгушников», с которыми мы успели познакомиться в течение дня. Типа, «у вас тут обстановка более душевная и вы все тут такие дружные, не то, что наша группа»
Снабжение нашего отряда по сравнению с тем, что было, во времена молодости автора этих строк, можно считать царским. Различные крупы и макароны, хлеб, колбаса, сыры, сосиски, овощи, «тушенка», консервы, майонез (современная молодежь жить без него не может!) поставлялись бесперебойно три раза в неделю.
Выходные дни обычно посвящались устранению различных мелких повреждений в нашем лагере (ремонт скамеек, подтягивание палаток) или культурной программе. К нашим услугам были бесплатные «Ёжкины дорожки» и экскурсии в музей и Песковский зал, где была выставлена экспозиция, посвященная нашему знаменитому земляку.
Вот и подошел последний наш рабочий день! Время, мучительно тянувшееся в первые дни, ближе к концу нашего лагеря летело неумолимо. Мы загрузили последнюю машину брусьев для строительства экотропы (её уже не нам разгружать) и вечером заповедницкий «Соболь» отвез нас в город. Прощание с местными детьми затянулось и сопровождалось неподдельными слезами.
Выводы по отряду «Заповедник – 2015»:
Набрал этот подзаголовок, уже собираясь скрупулезно перечислить все по пунктам, но потом передумал. Вывод один: отряд «Заповедник» должен жить во чтобы то ни стало, так как он просто нужен всем! Несколько коряво написал, но зато верно и от души!
Все началось с письма, пришедшего в наш ректорат, на котором стояла виза ректора «К.В. Успенскому». Если изложить коротко, то нам предлагалось принять участие в «строительстве стены защиты пчел», претендующей (ни много, ни мало) на занесение в книгу рекордов Гиннеса. Акция проводилась неким Фондом защиты пчел, о существовании которого мы раньше ничего не слышали.
Поначалу автор этих строк отнесся скептически к данной акции, но потом решил все-таки позвонить по указанному в письме телефону. Приятный женский голос поведал мне, что вышеупомянутая стена должна состоять из отдельных сегментов, каждый из которых должен включать изображение минимум трех сотов. Что изобразить ещё, дескать, решайте сами. То есть, любая символика, любая реклама и т.д. Сама акция проводится, дабы привлечь внимание к проблеме сохранения пчел, численность которых падает (тут голос моей собеседницы стал менее уверенным, но перебивать я не стал). Подумав, решаем, что такое дело нашей Дружине вполне по силам, да и лишний пиар нам не повредит! Заодно можно и пропиарить родной вуз!
Две недели дружинники корпели над нашим стендом, слепляя его из кусков пенопластика, оставшегося после ремонта в каком-то ДТДиЮ и украшая его изображениями пчел, символикой ВГПУ и Дружины охраны природы. Автор этих строк зашел в приемную комиссию и попросил сотню памяток для абитуриентов на раздачу. Типа, пиарить так пиарить!
В назначенный день конца мая, когда Воронеж уже утопает в жаре и тополином «пухе» и жары не убавляет даже дующий с водохранилища легкий ветерок, мы к полудню собираемся на Советской площади напротив здания главного концертного зала. Организаторы акции показывают нам отведенное для нашего стенда место.
Стенд прибывает в точно назначенное время. Студенты даже нашли для его транспортировки через знакомых чью-то «ГАЗель». Установка стенда не занимает много времени, и мы получаем возможность до начала мероприятия оглядеться.
Справа и слева от нас располагаются лотки от различных организаций, на которых выставлены для БЕСПЛАТНОЙ дегустации вода и различные медовые сладости (пастила, коврижки, пряники и т.д.). В одном месте даже стояли пластиковые бутылки с надписью «Медовуха» (живейший интерес среди молодежи!). Довольно много прибыло делегаций от школ и дошкольных учреждений. Возле нас какой-то Дом творчества с ходу и без раскачки принялся проводить конкурс детского рисунка. Победитель получал приз – медовую конфетку!
Чуть поодаль коллеги из Центра экологической политики пытались соорудить стенд из трех сотов, сделанных из … вторичных отходов. Но, похоже, переоценили его прочность! Сложенное с трудом сооружение разваливалось от малейшего дуновения ветерка.
На другом конце площади замечаю одного популярного телеведущего передачи для дачников и огородников. Называется она как-то типа «Во саду ли в огороде». Популярный телеведущий стоял под большой вывеской, где красовалась его фамилия с припиской «ИП» и шумно рекламировал свою продукцию.
Внезапно замечаем проходящую мимо группу разряженных в пух и прах, украшенных лентами цвета российского «триколора» выпускников школ (наша акция проходит одновременно со школьными «Последними звонками»). Студенты, не растерявшись, хватают листовки и устремляются в толпу выпускников. Меньше, чем через минуту от партии взятых листовок ничего не остается! Даже жалеем, что не взяли больше! Правда, нам больше никто и не предлагал!
Замечаем, что наш стенд пользуется популярностью. К нему то и дело подходят молодые пары и родители с детьми, фотографируются, заводят разговор со студентами. Местное телевидение довольно долго направляло на нас объектив телекамеры с пометкой «Россия 1». Студентки не забыли при этом принять эффектные позы и помахать в камеру ручками.
Часа через полтора жара ещё усиливается. Замечаем, что народу вокруг нас уже явно меньше (похоже, «эффект новизны» прошел), да и часть лотков с водой и сладостями уже исчезла. Так как памятки розданы, то считаем нашу миссию выполненной. Сворачиваем стенд, загружаем его в машину и, попрощавшись с соседями и организаторами, ретируемся.
Выводы по акции:
Главный вывод заключается в том, что никогда не угадаешь, какая акция принесет наибольшую позу в плане пиара и рекламы. Интерес к нам и (что немаловажно!) к нашему вузу оказался выше ожидаемого! Так что стоит задуматься над участием в акциях, на первый взгляд, непосредственного отношения к нам не имеющих. Здесь на первый план нередко выходит не сама суть акции, а время и место её проведения.
В мае утра уже нередко бывают весьма жаркими. В девять часов он солнце уже припекает, когда мы отбываем от главного корпуса педагогического университета в сторону Воронежского заповедника.
Сегодняшняя акция отличается от предыдущих рядом особенностей. Прежде всего, своей многочисленностью. Одновременно в ней принимают участие двенадцать студентов, так что едем мы на двух машинах, так как всеми в заповедницкий «Соболь» нам все равно не влезть.
Вторая особенность заключается в том, что в этом выезде принимают одновременно участие студенты ВСЕХ отделений естественно-географического факультета: один биолог, один эколог, два химика и восемь географов. И третья особенность: большинство участников акции – первокурсники. Их девять человек, и все они едут в заповедник на волонтерскую акцию в первый раз. Ну, а «половая структура» в нашем отряде уже традиционна: трое парней и девять девушек. Где уж в «педе» мужиков набрать!
Пока мы доехали до заповедника, становится совсем жарко. Мы проходим в здание экологического отдела, здороваемся с сотрудниками, получаем перчатки и указания по поводу предстоящей работы.
Нам предстоит загрузить в тракторную телегу сучья, оставшиеся после работ на экологических тропах. Рабочих рук много, так что управляемся мы довольно быстро. Работа идет быстро и сопровождается смехом, песнями и шутками. Девушки с внешней легкостью поднимают и закидывают в телегу довольно крупные на вид бревна. Нас несколько беспокоят растревоженные нами сидящие до того в траве и, похоже, изрядно оголодавшие комары. Впрочем, и на них мы особого внимания не обращаем. За час с небольшим мы загружаем четыре телеги.
В полдень мы прерываем работу, фотографируемся на фоне последней нагруженной нами телеги и отправляемся обедать. Меню на обед нехитрое: «бомжатина» «Ролтон», бутерброды с колбасой и колбасным сыром, чай с сахаром. Но молодые желудки да после работы на свежем воздухе уплетают все за обе щеки. То и дело кто-то вздыхает: «В жизни не пробовала ничего вкусней!», «Какая прелесть!», «Какая вкуснятина!», «А я ведь раньше её не ела!».
Пообедав и убрав за собой, отправляемся на бобровый питомник, где нам предстоит очистить участок берега от строительного мусора, оставшегося после разрушенной старой бобровой кормокухни. По дороге не забываем сфотографироваться (надо же поддержать традицию!) возле 300-летнего (как гласит установленная рядом табличка) дуба-великана.
Работа нам предстоит нелегкая. Нужно нагрузить строительным мусором довольно вместительную тележку, прикрепленную к минитрактору – «китайцу», а затем разгрузить её на свалке. И все это приходится делать по весьма чувствительной жаре.
Прихваченные с собой запасы воды быстро иссякают. Чтобы удобней было разгружать тележку, общими усилиями придаем ей наклонное положение, подперев со стороны прицепа каким-то внушительным бревном. Наклоненную тележку мы довольно быстро освобождаем от содержимого двумя совковыми лопатами.
Следующую тележку нагружаем ещё быстрей. Девушки работают наравне с парнями, перебирая руками тяжеленные камни и не обращая внимания на упреки и увещевания.
Разгрузив последнюю тележку, студенты уговаривают тракториста прокатить их на той тележке «ну совсем немного». Сей процесс сопровождается, как всегда, визгом, хохотом, шутками и песнями.
В четыре часа работа заканчивается. А нам ещё предстоит культурная программа. Первым делом посещаем бобровый питомник (снова восторженное сюсюканье, сопровождающееся массовыми вспышками цифровых фотоаппаратов и кинокамер на мобильных телефонах).
Затем студентам предстоит испытать свои нервы на аттракционе «Ёжкины дорожки». Лично на мой взгляд, данный аттракцион подходит для желающих быстро сломать себе шею. Но … молодежи нравится.
Забыты и усталость, и жажда, и натруженные камнями руки. Студенты с энтузиазмом одевают необходимое снаряжение и с нетерпением слушают указания инструктора. Мне тоже предлагают залезть на дорожку «экстрим», но вежливо отказываюсь, хорошо осознавая свои физические возможности. А они, увы, уже не те, что были двадцать пять лет назад.
Студенты просят их фотографировать во время прохождения «дорожек». Впрочем, без приключений не обошлось. Одна девушка, едва поднявшись по стене, тут же испуганно ухватилась на ствол дерева и дальше не сделала ни шагу. Другая, сильно отстав от других, уже собиралась звать на помощь инструктора, но затем сумела собраться и, преодолев свой страх, благополучно завершила свой путь. Мой respect Вам, Лена! Третья девушка просто повисла на последнем спуске, и автору этих строк пришлось дотащить её до финиша за страховочный трос, как кошку за хвост.
В общем, впечатлений от данного аттракциона хватило на все время, которое мы провели в ожидании все того же заповедницкого «Соболя». Никто при этом не обращал внимания ни на усталость, ни на комаров, ни на покрытые мозолями руки.
В завершение данного очерка хочу добавить, что это была, пожалуй, самая результативная поездка в заповедник за последние полгода! Легенда о Дружине и регулярных поездках в заповедник и другие примечательные места получает все большее распространение и новых сторонников. Когда я вечером рассказывал о нашей поездке своей племяннице, та (ей как раз исполнилось тридцать пять лет) мечтательно произнесла: «Заповедник – это круто! Следующий раз позови меня!»
