По-летнему теплое июльское утро уже в который раз застает нас в дороге. Нас – это вашего покорного слугу и двоих геодезистов Воронежского аэрогеодезического предприятия. Цель нашей поездки – оценка состояния и возможностей создания памятников природы на территориях Калачеевского, Воробьевского, Поворинского и Аннинского районов, предложенных районными администрациями. Нам предстоит проехать более тысячи километров, обследовав шесть предложенных участков.
На трассе М4 даже в раннюю пору движение весьма интенсивное. Пока мы едем по двойной разделенной полосе это нас не очень волнует, но после моста через Битюг движение заметно замедляется. Дабы избежать пробки в Лосево, сворачиваем на Шестаково и следуем на Калач через Бутурлиновку и Воробьевку.
В Калач мы прибываем около одиннадцати утра и первым делом решаем подкрепиться, так как позавтракали мы все рано и весьма символически. В Калаче пообедать оказалось довольно проблематично. Первое кафе, куда мы сунулись, оказалось заказанным до вечера. Впрочем, этого сотрудники общепита могли и не говорить, так как обилие накрытых различными яствами и горячительными напитками столов говорило о том, что здесь намечается не то свадьба, не то юбилей, не то ещё какое-то подобное мероприятие.
Второе кафе возле самого рынка с названием «Лагуна» (явно навевавшем мысль о тропическом курорте на берегу какого-нибудь южного моря) тоже оказалось занятым под поминки (как определили мои спутники по расставленным по столам яствам). Впрочем, здесь над нами сжалились и разрешили пообедать в уголке зала за свободными столиками.
Насытившись, решаем найти наш первый объект – т.н. Пеньковую гору. Таксисты, стоявшие на рыночной площади, к которым мы обратились с соответствующим вопросом, сначала просто предложили подвести нас туда за восемьдесят рублей, а потом, когда мы вежливо отказались от их услуг, с явной неохотой объяснили нам дорогу.
То ли они нам намеренно объяснили не совсем правильно, то ли мы чего-то не поняли, но в итоге мы искали сей заповедный объект ещё не меньше часа, обращаясь с вопросами к прохожим ещё не менее трех раз.
В итоге дорога нас привела на чистую мощеную улицу, застроенную коттеджами, явно принадлежащими далеко не бедным жителям Калача. Здесь на вопрос «Как проехать на Пеньковую гору?», зрелая женщина лет тридцати простодушно ответила «Вы на ней находитесь». Такой ответ заставил нас недоуменно оглядеться. Застроенная коттеджами улица меньше всего подходила под определение «памятник природы».
Тем не менее, решаем проехать дальше вверх по склону, минуя эту «Калачеевскую Рублевку». Дорога ведет нас по небольшой лесопосадке, состоящей из вязов, одичавших яблонь, дубов и берез. По опушке бурно разрослись заросли лоха длиннолистного, терна и клена татарского.
Склоны горы занимает типичное степной разнотравье, не представляющее собой что-либо примечательного. Такие же, как и везде тысячелистник, цикорий, ромашка и ещё десятка два видов трав, которые в нашем Центральном Черноземье встречаются на каждом шагу. На юго-западном склоне нам удалось обнаружить небольшой участок, поросший ковылем Лессинга, а рядом с ним – меловое обнажение, на котором действительно встречались виды растений, занесенные в Красную книгу РФ: полынь беловойлочная, иссоп меловой и левкой душистый. Тем ценность представленного памятника и исчерпывалась.
Несколько разочарованные мы решаем продолжить наш путь. Наш следующий объект: широко известный природно-ландшафтный парк «Ломы», созданный на месте некогда существовавшего здесь хутора с аналогичным названием. Мне уже приходилось бывать в «Ломах», и я до сих пор не могу отделаться от впечатления, что сей очаг сюрреализма посреди русской степи могло создать лишь очень больное воображение.
Какие-то непонятные скульптуры дикого вида, нагромождения камней, непонятной формы качели, на которые нормальный человек не решится залезть, не говоря уже о том, чтобы посадить на них ребенка, делали окружающий пейзаж чем-то похожим на картины незабвенного С. Дали. Картину дополняли две пляжные раздевалки, сделанные из ивового прута с огромными зазорами. Если бы кому-нибудь и пришло в голову в них переодеться, то (как пишут в романах) «мало что из его прелестей осталось доступно только воображению».
Поначалу в наших планах было заночевать в «Ломах». Но, увидев огромную толпу народа, столпившегося на пляже, среди которого явно преобладали личности находящиеся на различных стадиях алкогольного опьянения, мы, прикинув стоимость нашей машины, оборудования и снаряжения, изменили наши планы. Быстро сделав флористическое описание (растительный покров этого «памятника природы» состоял из одних сорняков) и взяв воду из колодца и из пруда на анализ, берем курс на северо-восток.
Оставшееся до наступления темноты время позволяло нам добраться до Новохоперска и там поискать подходящее для лагеря место на берегу «старика Хопра». На том и порешили. Через какой-нибудь час мы уже катили по чистым и ухоженным улицам Новохоперска. Первый же спрошенный нами мужчина указал нам на подходящее для лагеря место возле пляжа с приятным названием «Цыганка».
Прошел ещё какой-нибудь час и мы, установив палатки и плотно поужинав «полевой кашей» из гречки с тушенкой, расположились у костра, собираясь коротать время за стаканом пунша и приятной беседой. Впрочем, утомление первого дня дало себя знать и вечерние посиделки не затянулись. Не было ещё и одиннадцати вечера, как члены нашей усталой экспедиции расползлись по палаткам.
Рано утром, искупавшись в Хопре и наскоро позавтракав, мы берем курс на село Пески, в районе которого расположен бывший Песковский заказник, который, в силу неизвестных мне обстоятельств, был сначала закрыт, а теперь его решили опять возродить.
Сначала заезжаем в местное лесничество, где знакомимся с планами лесных насаждений и таксационными описаниями. Параллельно нам указывают на одного местного жителя, бывшего некогда лесником. Здешний бывший «страж лесов государевых» оказался весьма крепким стариком лет восьмидесяти, непрерывно курящим «Приму». Он охотно согласился показать нам свои бывшие владения.
По таксационным описаниям территория предполагаемого заказника представляла собой пойменную дубраву с весьма продуктивными насаждениями. Мы же уперлись в типичный черноольшанник. Закладка временной пробной площадки показала, что минимум пятая часть древостоя представляет собой сухостой и бурелом, а остальная находится на разных стадиях усыхания. На открытых местах бушевал вейник, явно отвергавший любую мысль о возможности естественного лесовосстановления, а среди стволов деревьев немало было от корней до вершины оплетенных вездесущей «донской лианой» эхиноцистисом, чье присутствие явно дополняло причины усыхания деревьев.
Впрочем, стремительность усыхания можно было определить и без закладки специальных площадок. Достаточно было взглянуть на обнаженные корни старых ольх, которым положено бы было находиться в воде. Что поделать, падение уровня грунтовых вод, произошедшее за последние годы в нашей области, вызвало массовое усыхание ольхи и березы. Причины такого падения не вполне ясны, но не последнее место занимает усилившаяся засушливость климата.
После Песковского заказника нам предстоит дальний путь до Анны, в окрестностях которой располагаются оставшиеся три объекта. Но сначала нам предстоит проехать через Борисоглебск – второй по величине город нашей области. Посещение его обусловлено необходимостью заправки нашей машины, что можно сделать только на АЗС «Лукойл», чьей карточкой начальство нас щедро снабдило.
За Борисоглебском пейзаж заметно отличается от того, что мы привыкли видеть в нашем Центральном Черноземье. Вместо холмов и ложбин – плоская как стол равнина, вместо лесов, перелесков и мощных лесных полос – чахлые лесопосадки высотой в человеческий рост. Подобную картину мы наблюдали в прошлом году на территории Ростовской и Волгоградской областей во время путешествия по низовьям Хопра.
В самом Борисоглебске мы не пробыли и часа. Жаль, город, насколько я слышал, интересный и имеет немало архитектурных достопримечательностей. Из того, что мне удалось рассмотреть, я сделал вывод, что по стилю и темпам жизни Борисоглебск скорее напоминает областной город, чем любой из известных мне районных центров.
К вечеру мы были уже в Анне. Директор местного лесхоза нас принял весьма любезно, при нас он позвонил двоим лесничим и предупредил назавтра о нашем приезде, при этом сославшись на какую-то таинственную «бумагу из областной администрации».
После визита в лесхоз мы насладились сочными и дешевыми (всего за 50 рублей) шашлыками на аннинской автостанции (наш старший Володя нам их вовсю нахваливал) и поехали разбивать лагерь на берегу Битюга.
Ночлег на Битюге отличался от ночлега на Хопре обилием комаров, которые, что называется, дали нам жизни. Лично мне удалось заснуть только на рассвете. Ночью над нами свистели ночные черноглазые совы неясыти и был слышен крик ночной цапли кваквы, которую на Украине не случайно называют «ночной вороной».
Наутро лесничий уже ожидал нас в условленное время на рабочем месте. Он проводил нас на объекты, представляющие собой лесные урочища с таинственными названиями «Дальние Борзые» и «Ближние Борзые».
Обследуемые леса оказались весьма крепкими байрачными дубняками с примесью ясеня, липы и клена остролистного. Следы косуль, кабанов, барсучьи и лисьи норы, большие муравейники указывали на обилие фауны. В лесу то и дело слышались стук дятлов, крики поползней и синиц. Проведенный перечет деревьев показал хорошее состояние древостоя. А то мы уж было пали духом, насмотревшись на предыдущие «памятники природы», выделенные явно не на трезвую голову.
Заключительным нашим объектом стало озеро Мордово на окраине села Бродового. Озеро как озеро, не лучше и не хуже, чем тысячи таких же в поймах наших рек. Чистая вода (как показали наши анализы), обильная прибрежная растительность, богатая фауна (при нас пролетели две серые цапли и болотный лунь, а в воде суетились изобилующие здесь дафнии, циклопы и охотящиеся на них хищные водяные жуки). Вполне можно выделить как памятник природы, а уж какого уровня (районного или областного) пусть начальство решает.
На обратном пути снова решаем полакомиться аннинскими шашлыками. И … встречаем пустые мангалы и развеявшийся пепел. У продавца чебуреков мы, три дня отрезанные от всякой информации, узнаем историю об очередной эпидемии африканской чумы, поразившей анненские своноводческие хозяйства. Похоже, свежей свининки жителям Анны теперь долго не видать.
Удрученные этой мыслью грузимся в машину. Нам предстоял последний отрезок пути в сто тридцать километров до Воронежа.
И вот наступило долгожданное и весьма напряженное время студенческих полевых практик. Когда я пишу «долгожданное», то, конечно, имею в виду студентов, а термины «напряженное», «беспокойное» и т.д. касаются восприятия этого периода в жизни нашего факультета профессорско-преподавательским составом, среди которых многие, в том числе и автор этих строк, имеют несчастье быть руководителями «сего действа».
Этот период летних практик для автора этих строк имел некоторые особенности. Во-первых, впервые практику проходили студенты нового отделения «Химия – Экология»; во-вторых, на долю Вашего покорного слуги выпали сразу две выездные практики общей протяженностью десять дней.
Не скрою, поначалу я испытывал определенные опасения. Химики ещё ни разу не были на подобных практиках. Как-то они поведут себя в непривычных условиях? Выдержат ли физически и морально? Как выстроятся отношения с местным населением?
Но … сожалеть и опасаться было уже поздно. Студенты явились за полчаса до назначенного времени отъезда и довольно оперативно загрузили свой весьма объемный скарб в институтский микроавтобус. Мысленно помолившись, даю команду к отъезду.
Дорога заняла (с учетом пробок на трассе М4) около трех часов, и вот мы уже выгружаемся возле здания бывшей школы села Верхний Карабут. Здесь нас уже ждут. Гостеприимные хозяева на этот раз предоставили в наше распоряжение все здание. Две комнаты мы использовали под кухню и кладовую для хранения продуктов (забегая вперед, скажу, что продовольствия оказалось значительно больше, чем тринадцать человек смогли съесть за десять дней), одну – под девичью спальню. И ещё две комнаты оказались в нашем распоряжении для проведения занятий и досуга. Так что не практика, можно сказать, а роскошь.
Первые два дня мы готовили на костре, который разводили прямо в местном парке напротив моей палатки. Дров в виде засохших после зимних морозов плодовых деревьев кругом были в изобилии. Позднее мы перешли к приготовлению на электроплитке, а костер использовали лишь для приготовления чая во время вечерних посиделок.
Вечера после занятий и вечерних разговоров, когда руководитель практики по-стариковски рано закрывался в своей палатке, студенты из деликатности уходили в здание, где до глубокой ночи резались в «Мафию», в карты или устраивали собственную дискотеку (для которой, надо сказать, они привезли с собой все необходимое, включая музыкальные колонки).
Надо сказать, что мне впервые попалась столь «технически оснащенная» группа. Помимо ноутбуков, планшетов и смартфонов почти каждая девушка прихватила с собой … электрошокер на случай конфликтов с местным населением.
Местных парней (их было аж четверо, все – школьники) девушки (большинство из которых были родом из тех же краев), в совершенстве владея «хохлацкой мовой», отшили в момент. Да и какой интерес двадцатилетним студенткам до несовершеннолетних? В дальнейшем общение свелось лишь к вечерней игре в волейбол.
Теперь о занятиях (ради которых, собственно, и организовывается полевая практика). Практика проходила сразу по двум курсам: «Общая экология» и «Экология организмов». Первые два дня мы посвятили рекогносцировке окрестностей, результатом чего было составление трофических сетей для двух самых распространенных сообществ в окрестностях Верхнего Карабута: агроценоза и пойменного леса. Приятной неожиданностью оказалось обнаружение в окрестностей Верхнего Карабута лосей и довольно многочисленного стала косуль, а уж зайцев и лис мы встречали неоднократно. Неоднозначную реакцию контингента вызвала встреча со степной гадюкой. Только мое неоднократное упоминание о занесении этого вида в Красную книгу уберегло это пресмыкающееся от расправы. Что поделать, сильны в нас стереотипы!
Надо сказать, что экипированы мы оказались лучше не только в отношении компьютерной техники. Впервые мы приехали на практику с лабораторией НКВ – 2, дающей нам возможность проводить самые различные анализы воды, чем мы не замедлили воспользоваться. Мы измерили содержание нитратов, нитритов, аммиака и общего железа в Дону, в двух родниках, в колонке, из которой брали воду и совершали утренний туалет, в колодце и в пруду, вырытом местным предпринимателем для выращивания рыбы. О значениях, нами полученных, можно говорить долго. Замечу лишь, что в наибольшей степени оказались загрязненными как раз колодцы и родники, в наименьшей – Дон. Впрочем, эти данные были вполне ожидаемы и не вызвали у нас особого удивления.
Изучение популяционной структуры мы проводили на примере растений – эндемиков меловых обнажений, среди которых большинство занесены в Красные книги различных уровней. Мы проанализировали структуру популяций левкоя душистого, полыни беловойлочной, иссопа мелового и пришли к выводу, что на здешних меловых горах мы имеем дело с благополучными популяциями этих реликтовых растений, численность здесь которых растет.
Изучение сукцессий мы проводили на залежах различных возрастов. Полученные результаты могли бы трактоваться по-разному. Мы лишний раз убедились в том, что сукцессия – весьма запутанное понятие.
Анализ санитарного состояния древостоя проводился в местных лесных полосах и показал хорошее состояние лесных насаждений. Против ожидания, сухостоя было практически не обнаружено.
Пожалуй, наиболее трудоемким оказалось занятие, связанное с изучением межвидовых отношений. Я впервые решился дать это задание студентам, учитывая не только его длительность и трудоемкость, но и отсутствие подходящих объектов.
Здесь объектом для подобного исследования стали многочисленные муравьи, практически сплошь заселившие не только местный «парк», но и прилегающее футбольное поле. Отбивка площадки, поиски и картирование муравьиных гнезд, учет динамической плотности муравьев потребовали немало времени, сил и немалого мужества от девушек, проводивших эту работу под палящим солнцем. В результате студенты в буквальном смысле почувствовали на своей шкуре, сожженной солнцем и покусанной слепнями, что стоит за несколькими фразами, посвященными межвидовой конкуренции в учебниках экологии.
Практика, как всегда, пролетела быстро и незаметно. Вот и последний мой подъем, последнее утреннее купание, последний завтрак (кстати, пользуясь случаем, хочу отметить хорошее качество закупленных продуктов и незаурядные кулинарные способности «контингента») и вот уже наши вещи вынесены на площадку перед зданием в ожидании нашего микроавтобуса. Кое-кто из местных ребят специально пришел проводить своих новых друзей. Люди благодарят (почему-то именно меня?) за приезд и приглашают на следующий год. Что ж, если доживем, попробуем…
Итак, свершилось! (сколько раз я уже писал это словосочетание, когда дело касалось возрождения студенческого природоохранного движения!) После 24-летнего перерыва в Воронежском биосферном заповеднике начал функционировать студенческий отряд «Заповедник». На этот раз он был сформирован из студентов – экологов педагогического университета. Семнадцать студентов (четырнадцать девушек и трое парней) третьего и четвертого курсов предпочли нелегкий труд и во многом непривычные условия спокойному пребыванию в городе или у себя дома в деревне.
Разумеется, куратору ДОП тоже не пристало отсиживаться в городе! Поэтому спешно заканчиваю все дела, которые задерживали меня в институте, укладываю в рюкзак палатку, спальный мешок, надувной матрац, фотоаппарат и прочие нехитрые пожитки волонтера и отбываю к своим подопечным в заповедник.
Описание жизни отряда следует, похоже, начать с описания быта. Руководство заповедника предоставило нам палатки (шести- и двухместные), надувные матрацы, спальные мешки, наспех сколоченные столы и скамейки, навесы с противокомариными сетками (!), биотуалеты, души (с горячей водой!) и взяло на себя снабжение отряда. К нашему приезду были даже специально напилены дрова. Продуктов нам выделяли явно не на пятьдесят рублей в день, которые до сих пор почему-то наше любимое государство считает нужным выделять студентам на пропитание в командировках. Готовили студенты себе сами! Функции поварихи взяла на себя наша Соня, а девушки по очереди (в порядке дежурства) ей помогали.
В качестве кухни отряду выделили здание бывшей бани. Готовили на электроплитках. Для кипячения чая были выделены электрические чайники. Из продуктов нам выделялись: различные крупы на кашу, масло сливочное и растительное, сосиски, колбасы, сыр, хлеб, макароны, майонезы, кетчупы, овощи, фрукты (вплоть до апельсинов и бананов!), квас на окрошку, чай, кофе… О таком снабжении отряд «Заповедник» во время моей студенческой природоохранной молодости и мечтать не смел!
Территория, на которой располагался лагерь, была огорожена металлическим забором с калиткой, запирающейся изнутри. Вся территория включала около одного гектара с палатками, кострищем, пляжем и волейбольной площадкой.
Сразу замечу, что вышеупомянутый забор вызвал негативную реакцию со стороны местных жителей, многие из которых не являются сотрудниками заповедника. На второй вечер пребывания отряда какой-то пьяный субъект (который, кстати, объявился вместе с малолетней дочерью!) пытался сломать калитку. Ему удалось оторвать приваренную петлю. Студенты пытались с ними поговорить, что оказалось делом бесполезным.
Интересно заметить, что субъект явился с синяком и кровоподтеком под левым глазом, что дало повод его жене (юристу!) потом писать жалобу директору заповедника на то, что её муж был жестоко избит сначала инспекторами заповедника, а потом ещё и студентами. В последующем заповедник подал иск к этой семейке на возмещение ущерба, но на тот момент, когда я пишу эти строки, данный вопрос ещё не был решен…
Теперь о нашей работе. В мое время основным занятием отряда «Заповедник» была рейдовая работа. Если год был грибной, то дня не проходило без задержаний нарушителей, составлений актов, скандалов и порой стычек. Приехав в один из поселков, расположенных по периметру заповедника, через тринадцать лет после того, как последний отряд «Заповедник» покинул его территорию, автор этих строк наслушался леденящих душу историй о зверствах студентов, которые не щадят ни малых, ни старых, ходят в рейд пьяные и вооруженные до зубов. При этом многие из моих собеседников были убеждены в том, что студенты пребывают в заповеднике до настоящего времени.
Времена изменились… Теперь наше участие в оперативной работе ограничилось разовым дежурством на коммутаторе лесной охраны (нами были приняты сообщения о лесном пожаре и о поимке браконьеров). Кроме того, предупредив начальника охраны и дав ему слово, что, заметив кого-либо, сами ввязываться не будем, а будем сразу ему звонить, мы в выходные дни сами ходили в рейд по местам бывшей «боевой славы». Увидеть мы, правда, никого не увидели. Впрочем, такие безрезультатные рейды не были редкостью и в наше время в сухие годы.
Данный пробел в работе отряда «Заповедник», думаю, в ближайшем будущем удастся ликвидировать, чему должно способствовать введение института общественных инспекторов.
Основной нашей работой была расчистка полян от интродуцированной (и не только) растительности и заготовка кормов для оленей, что мы делали в рамках Программы по восстановлению численности благородного оленя, тем самым приложив руку к великому делу! Пришлось также помочь заповеднику в плане ликвидации последствий ремонта, разобрав некоторые материалы, в том числе, гербарии.
Как отряд развлекался? К нашим услугам была предоставлена обширная (и бесплатная!) культурная программа, включающая посещение музеев, бобрового питомника и даже аттракциона «Ёшкины дорожки», весьма популярного среди современной молодежи.
Вечерние «посиделки» проходили, в общем-то, по тому же сценарию, что и в наше время (если сделать поправку на мобильные телефоны и прочие «гаджеты»). Они включали в себя волейбол, игры в «Мафию», в МПС и разгадывание логических загадок. Современный песенный репертуар молодежи состоит в основном из народных и советских (!) песен, что меня даже несколько удивило. Прежний «дружиновский» репертуар забыт прочно и необходимо предпринимать меры к возвращению ему популярности.
Случались и разнообразные маленькие приключения. Одна девушка, отправившись в лес с подругой искать потерянный «мобильник», сама заблудилась в незнакомом лесу и вышла к лагерю кружным путем через станцию Графская. Когда «спасательная группа», получив звонок о благополучном возвращении пропавшей, усталая и голодная двигалась к лагерю, каждый изощрялся в тех предполагаемых карах, которые мы обрушим на голову виновницы. Как говорится, хорошо шутить, когда все хорошо заканчивается!
Десять дней пролетели незаметно. В последний день заповедницкий автобус отвез нас на станцию Графская. Как бы там ни было, но свою страницу в историю студенческого природоохранного движения отряд «Заповедник – 2014» вписал. Главное, не дать загаснуть этому вновь начавшему разгораться пламени!
Так романтически называется всероссийская акция, уже не первый год проводимая Союзом охраны птиц. Суть этой акции заключается в привлечении населения к наблюдению за природой и чем-то напоминает модные в последние годы флэш-мобы. По интернету в социальных сетях (а по возможности, в газетах и по телевидению) распространяется информация о времени проведения акции. В назначенное время участники выходят в места, где обитают соловьи, фиксируют их местоположение и сообщают указанному в пресс-релизах региональному координатору. Тот наносит координаты поющих соловьев на гугловскую карту. В итоге получается довольно эффектная картина распространения соловьев в поселке, городе, регионе и по России в целом.
Разумеется, экологи педагогического университета не могли остаться в стороне. Вечером воскресного дня мы собираемся у входа в самый большой парк города. Уж тут соловьи точно будут! Со мной вызвались пойти три студентки четвертого курса.
В назначенное время в назначенном месте я ожидаю своих питомцев. Девушки приходят без опозданий. Я, уже в который раз, отмечаю своеобразие представлений современных студентов о «походной форме одежды». Голые ноги и яркие маечки, на мой взгляд, плохо подходят для походов даже в пригородные леса. Хорошо хоть кроссовки догадались надеть!
Тем не менее, вооружившись биноклями, дневниками и ручками, мы направляемся вглубь парка. В воскресный вечер здесь довольно много народу. Мы встречаем компании парней и девушек, пожилые пары, семьи с детьми. Вскоре до нас доносится пение первого соловья. Он распевает на месте бывшего «Зеленого театра», где когда-то во времена моей молодости выступали ныне прочно забытые звезды советской эстрады: Ирина Понаровская, Йак Йоала, Африк Симон.
Я обращаю внимание своих спутниц на пение и прошу запомнить, как поет соловей. Для неопытного уха различить его пение в птичьем многоголосье, царящем в наших лесах в конце мая, довольно сложно. Ведь, помимо соловьев, в парке много и других птиц.
Мы слышим пение певчего и черного дроздов, посвисты иволги, пение зябликов, славок: черноголовки и завирушки, пеночки – трещотки, мухоловки – белошейки. Картину дополняют неистовые крики повзрослевших птенцов скворцов, полевых воробьев и дятлов. Попадаются нам и слетки: рябинников, ворон, сорок. Так мы проходим около полутора километров.
За несколькими открытыми прогалинами, представляющими собой поросшие терновником склоны балок, начинаются уже более «дикие» места. Людей здесь уже почти нет. С вершин деревьев доносятся глухие крики вяхиря. Замечаю, что мои спутницы начинают поглядывать вокруг с опаской. Словно бы подтверждая их опасения, с вершины растущей у самого края тропы березы доносится странный истошный крик, чем-то отдаленно напоминающий плач младенца. Девушки вздрагивают…
Дабы успокоить начинающих натуралистов, предлагаю им проследовать за мной. Девушки с опасением смотрят на заросли крапивы и ракитника русского, но мужество и любопытство берут верх, и они, стараясь не морщиться, лезут в самую чащу. Их страдания скоро вознаграждаются. На сухой ветви мы замечаем слетка ястреба – тетеревятника размером с хорошую курицу. Это он издает столь необычные звуки, навевающие мысли о леших, кикиморах и прочей лесной нечисти.
Я коротко рассказываю о ястребах и истории заселения ими парков нашего города (за гнездами тетеревятников я наблюдаю с 1999 года). В этот момент раздается резкий крик, напоминающий одновременно свист паровоза и разбойничий посвист. Огромная мамаша ястребиха прилетела с кормом и таким образом выражала недовольство по поводу нашего вторжения в её семейную жизнь. Дабы не беспокоить больше этих хозяев пригородного леса, поспешно ретируемся.
Соловьев вокруг становится заметно больше. Мы едва успеваем записывать, стараясь делать точную привязку к местности. Картина прочего птичьего населения также меняется. До нас чаще доносится пение пеночек (теньковки, веснички и трещотки). Время от время слышны характерные звуки, издаваемые токующим лесным коньком.
Постепенно подлесок вокруг редеет, и мы вновь выходим к «цивилизованным» местам. На автобусной остановке девушки, утомленные жаждой (прихваченная с собой вода уже давно иссякла) и впечатлениями, первым делом бросаются к бочке с квасом.
Последнего соловья мы записываем, уже стоя на остановке. Замечаю, что девушки часто оглядываются в сторону леса, и на их симпатичных лицах явно проявляется выражение сожаления. Впрочем, лес находится всего в одной остановке от общежития, так что прийти сюда с приятной компанией можно в любой момент! Кажется, эта мысль моих спутниц несколько утешает.
Итак, итог нашей акции. Пройдено в общей сложности каких-то три с половиной километра, на которых зафиксировано шестнадцать соловьев. Для леса, находящего в черте города неплохо!
Сотрудничество между студентами – экологами педагогического университета и лесопарковым участком Института лесной генетики и селекции. С созданием в ВГПУ студенческой Дружины охраны природы это сотрудничество стало ещё более тесным. Если раньше оно ограничивалось участием студентов в охране хвойных насаждений перед Новым годом и лесных посадках по всене, то теперь будущие экологи и сотрудники лесопаркового участка провели, помимо вышеназванного, операции «Первоцвет», «Покормите птиц зимой!», «Больше кислорода!». Но и традиционные формы сотрудничества также не забываются.
Вот и в этот раз теплым майским утром я дожидаюсь студентов, стоя на остановке «Институт лесной генетики». Студенты прибывают даже раньше назначенного времени! Прибывшие звонят по мобильным телефонам своим задерживающимся товарищам и торопят их.
На остановке постепенно скапливается человек тридцать, в основном – девушки. Это не проходит мимо внимания водителей многочисленных микрофургонов, везущих в этот ранний час различные товары в магазины Воронежа. Многие, особенно те, кто помоложе, считают нужным поприветствовать девушек звуковыми сигналами.
Я уже не первый год удивляюсь своеобразным представлениям современных студентов о «походно-рабочей одежде». Голые ноги, кроссовки ярких цветов и светлые маечки вызывают во мне несколько язвительных замечаний.
Наконец, в 9.00 подходят последние студенты, и мы отправляемся на место работы. Сотрудники лесопаркового участка, увидев столь многочисленную ярко разодетую компанию девушек, приходят в некоторую растерянность. Тем не менее, долго ждать нам не приходится. Студентам раздают рабочие перчатки, потом они расписываются в журнале техники безопасности и расходятся по рабочим местам.
Работа нам, в общем-то, предстоит несложная. В основном она связана с прополкой высаженных молодых культур. Немногочисленным нашим парням достается вскапывание грядок, а нескольким девушкам достается весьма ответственная работа по подготовке саженцев дуба к посадке.
Дергать сорняки приходится руками, но никто не жалуется. Работа быстро спорится, учитывая нашу многочисленность. Несмотря на ранний час (а какой студент любит рано вставать?) уныния в молодежной среде не чувствуется. Над питомником разносится молодой смех. Кто-то из студентов включает музыку на мобильном телефоне, кто-то напевает сам. При этих звуках взгляд пожилых сотрудников лесопарка слегка затуманивается.
Внезапно работа прерывается тревожным криком. Он раздается из угла лесопарка, покрытого густыми зарослями сныти, которые нам предстоит выполоть. Обеспокоенный (уж не змея ли?) устремляюсь в сторону, с которой был слышен крик.
Вижу группу студентов, стоящих небольшим кружком возле молоденькой елочки. Их взгляды направлены в одно место. Один из студентов показывает в точку, расположенную у самого основания ствола.
Причиной переполоха стало … птичье гнездышко, куда птицы уже отложили первое яйцо. Как выяснилось, это было гнездо садовой славки – одной из наших обычных певчих птиц. Видно, что у студентов борются между собой любопытство и боязнь нарушить покой птичьего жилища, что может привести к роковым последствиям. Последнее, наконец, побеждает. Один из наших немногочисленных парней довольно решительно говорит девушкам «Не подходите!», взглядом предлагая мне поддержать его. Я подхожу к гнезду, фотографирую его, после чего мы ретируемся. Вокруг гнезда мы специально оставляет круг невыполотой травы диаметром около метра.
Часам к одиннадцати становится невыносимо (студенты говорят «реально») жарко. Вокруг грядок с саженцами выросли довольно внушительные кучки вырванной сорной травы. Рядом красуются несколько сотен горшков с саженцами дуба, очищенными от сухой листвы и опилок, которыми их засыпали на зиму. Сотрудники лесопарка считают, что студенты сделали достаточно и предлагают прекратить работу. Возражений данное предложение не вызывает.
Достойным окончанием данной акции стала небольшая экскурсия по питомнику с показом экзотических растений. После экскурсии студентов пригласили на чаепитие. Данное предложение встречено с энтузиазмом. Молодость, свежий воздух и физическая работа – ей-Богу, я не знаю ничего лучшего для возбуждения аппетита.
Когда мы уходим из лесопарка, студенты задают мне последний вопрос: «А у нас ещё такое будет?» Ответом стало доносящееся из придорожного кустарника пение соловья.
Название данного поста взято из названия деловой игры, в жюри финала которой мне довелось принять участие. Проводила игру молодежная экологическая организация «ЭКА», а спонсором выступила всем хорошо известная компания сотовой связи MTS.
Но обо всем по порядку. В финал прошли две команды, представляющие собой школы Воронежа. Теперь им предстояло выяснить, какая из них сильнейшая. Сразу скажу, что к финалу команды пришли с разным количеством заработанных на предыдущих этапах баллов. Это уже давало одной из команд заметное преимущество.
Теперь о заданиях. Обеим командам была предоставлены различные экологические материалы (начиная от доклада «Пределы роста» и заканчивая выписками из монографии Бобылева «Устойчивое развитие»). Теперь им предстояло ответить на вопросы по данным материалам. Право ответа на вопрос определялось по результатам бросков в дарст.
Приведу несколько примеров вопросов (точные формулировки не помню, поэтому излагаю только суть): «Назовите способы перехода африканских стран к «зеленому» сельскому хозяйству», «Особенности борьбы с эрозией в зоне пустынь» и т.д. Отдельным блоком стояли вопросы, связанные с деятельностью компании MTS: «Расскажите о деятельности MTS в области борьбы с лесными пожарами», «Деятельность MTS в области сохранения редких и исчезающих видов животных». Образцы ответов лежали перед жюри. По ним мы были обязаны сравнивать полученные ответы с образцами и ставить соответствующее число баллов.
Второй этап назывался «блиц – эрудит». Участникам задавались вопросы, на которые надо было дать ответ в течение десяти секунд. Ответы на вопросы также содержались в предоставленных ранее командам материалах. Примеры из вопросов данного этапа: «Назовите город с максимальным расходом воды на одного человека, ответ: Лас-Вегас», «Какая страна уже в ближайшем времени будет испытывать проблемы с питьевым водоснабжением, ответ: Индия». Не скрою, корректность поставленных вопросов и правильность предложенных ответов вызвала у членов жюри немалые сомнения.
И, наконец, последний этап. Командам загодя было дано задание подготовить видеообращение от гибнущей цивилизации к будущим поколениям. При этом причины гибели цивилизаций были указаны разные. В первом случае это якобы случилось из-за отказа от перехода к «экологичным» IT; во втором – из-за неудержимой эрозии почв, приведшей к массового голоду. При этом длительность обращения не должна была превышать девяносто секунд.
Надо сказать, что дети добросовестно подошли к выполнению данного задания, но, по-моему, суть вопроса представляли себе слабо. Впрочем, это – не их вина! Автор сам до конца так и не понял, что такое ««экологичные» IT».
Теперь о нашем судействе. Мы должны были присваивать баллы командам по довольно сложной схеме, предоставленной нам компанией MTS. При этом количество баллов за разные этапы было различным. В ряде случаев за неправильные ответы мы были обязаны определенное число баллов вычитать. На первом этапе «стоимость» вопроса составляла 500 баллов, на втором – 1000 баллов и последний этап оценивался максимальной оценкой в 10 000 баллов. В процессе игры я заметил, что лидирующая команда явно «играла на удержание счета», нередко специально передавая право ответа соперникам. Меня это несколько покоробило! Думаю, здесь есть смысл внести изменения в правила.
И, наконец, о награждении победителей. По результатам игры победившая команда получила в награду … смартфоны от компании MTS. Членам жюри оставалось лишь завистливо облизнуться!
В апреле нередки прохладные дни. Вот и сегодня то и дело набегают тяжелые серо-свинцовые тучи, грозящие пролиться не то дождем, не то снегом. Дует пронизывающий ветер, бороздя поверхность «Воронежского моря». В спальных окраинах Воронежа картина складывается особенно нерадостная. Ветер, усиленный аэродинамическими трубами бесконечного лабиринта дворов, забирается во все закоулки. Нигде от него не спрячешься!
Посреди каменных джунглей новостроек затерялся небольшой островок, по какому-то недоразумению названый парком «Совиный». Нет, сов здесь, что называется, и близко не ночевало, если не считать нескольких статуэток, украшающих странное аляповатое сооружение в центре парка, напоминающее фонтан Треви, только выполненный каким-то подвыпившим скульптором – сюрреалистом. В парке бросается в глаза обилие сизых голубей, совершенно не боящихся человека и садящихся ему чуть ли не на голову.
Но наша цель – не этот клочок зелени в центре новостроек. Здесь у нас только точка сбора. Наш путь лежит чуть дальше через закоулки дворов, в беспорядке заставленных автомобилями, в район больницы «Электроника», где нам надлежит совершить одно важное дело. Речь идет не о банальном «субботнике», а об уборке мусора с последующей сортировкой.
Раздельный сбор мусора – дело нешуточное. Поэтому нас сопровождает группа специалистов сотрудников Центра экологической политики во главе с уже знакомой читателю моего блога Светланой, нашим давним проверенным соратником и другом.
Прежде чем приступить к раздельному сбору мусора, мы выслушиваем инструктаж. Светлана начинает с того, что мусор различного происхождения разлагается различное время. Кроме того, перерабатывается стекло, бумага, пластик совершенно различными технологиями. Поэтому желательно стекло, пластик, бумагу и т.д. и т.п. собирать отдельно, что облегчает его дальнейшую переработку. Подобные предприятия уже появились в нашем городе.
Светлана показывает белые мешки, сделанные из плотной ткани для сбора стекла, пластиковые мешки для сбора пластика и тонкие мешки для сбора всякой органики. Последние призваны разлагаться вместе с мусором до состояния удобрения в специальных компостных ямах. Также следуют указания сминать пластиковые бутылки при сборе для экономии места.
Было категорически запрещено прикасаться к битому стеклу, шприцам и трупам погибших животных. Собирать мусор нам велено, предварительно надев два комплекта перчаток: сперва матерчатые, а поверх них – резиновые. Светлана тщательно следит, чтобы последнее её указание было выполнено в точности.
Пока мы слушаем инструктаж, к нам незаметно подходит (я почти написал «подкрадывается») какая-то старушка божий одуванчик. «Ребята, а что здесь случилось?» - спрашивает сие создание с явным беспокойством. Когда ей попытались растолковать суть готовящегося действа, старушка пожала плечами, а затем со словами: «Слава Богу, а я уж думала, что-то в нашем доме случилось» - засеменила куда-то в сторону.
Приступаем к работе. В лесу ветер ощущается меньше. Студенты, поначалу стоявшие нахохлившись, как воробьи в непогоду теперь явно оживились, разрумянились, некоторые даже расстегнули куртки. Что и говорить, полезная работа всегда греет.
Описывать собираемый нами мусор нет смысла. Любой читатель хорошо знает эту уже набившую оскомину картину в пригородных лесах, протянувшихся «от Москвы до самых до окраин».
При сборе нам попадаются несколько пластиковых баклажек, приспособленных для сбора березового сока. Студенты без колебаний и с явным возмущением срывают их и отправляют вместе с мусором в мешки.
Какие-то старушки, постояв неподалеку и поняв, чем мы занимаемся, восклицают «Какие вы молодцы!», после чего удаляются. На этом реакция аборигенов на нашу работу в общем-то и исчерпывается.
Поработав два часа, мы собрали изрядную кучу мусора, на вершине которой нам хотелось водрузить знамя победы. Осталось дождаться машину предпринимателя, который собственно и должен этот мусор забрать, дабы придать ему «вторую жизнь». Ну, и конечно, надо сфотографироваться на фоне материального свидетельства совершенного нами трудового подвига!
В заключение хочу сказать, что данный пост отнюдь не претендует на оригинальность, но, может быть будет полезен тому, кто захочет организовать подобное действо в своем городе или поселке. Так что удачи вам, коллеги, и новых трудовых свершений!
Апрельским утром возле главного корпуса педагогического университета собирается молодежь. Юноши и девушки (последних – явное большинство) одеты в «походную» одежду, мелькают зеленые пятна модных сейчас камуфляжей. В руках многих участников сбора – яркие листовки и плакаты с изображением весенних растений: подснежников, хохлаток, прострелов, или сон-травы. Это наводит на мысль, что здесь сейчас готовится начаться действо явно небанальное.
Целью такого утреннего сбора является проведение рейда в рамках операции «Первоцвет – 2014», ежегодно проводимой во всех регионах нашей необъятной Российской Федерации. Участники операции стремятся предотвратить сбор красы наших лесов и полян: первых весенних цветов.
Погода, что называется, весенняя. Небо хмурится, закрытое тяжелыми серо-свинцовыми тучами, временами начинает идти снег. Кто-то из студентов, явно не рассчитывающий на такую погоду, зябко поеживается. Ох, уж эта мне современная изнеженная молодежь! Но, надо отдать должное, никто не жалуется.
Ровно к 10.00 к нам присоединяются сотрудники Областного департамента экологии и природных ресурсов. Мы быстро грузимся в автобус и отправляемся в сторону турбазы «Буревестник».
Первый «улов» нам попадается довольно быстро. Буквально у двух шагах от улицы Морозова мы встречаем двух бабушек – «божьих одуванчиков» с довольно большими букетами подснежников «в натруженных руках». И вновь (в который уж раз!) начинается песня, хорошо знакомая мне ещё со времен моей студенческой природоохранной молодости.
- А разве нельзя?
- Да мы не знали!
- Нам на кладбище нужно!
Ну, что ты им сделаешь!? Читаем короткую популярную лекцию о необходимости сохранения природной растительности, вручаем листовки и отправляемся дальше. Так доходим до Института лесной генетики.
Здесь народу в лесу немного больше. Мы раздаем листовки всем встречным. Почти все реагируют с воодушевлением, улыбаются, благодарят, многие просят ещё. Наибольший интерес проявили два сотрудника Нововоронежской атомной электростанции. Они взяли сразу десять листовок, чтобы раздать у себя в городе.
Не меньший интерес проявили сотрудники лесопаркового участка Института лесной генетики.
- Дайте нам ещё, мы у себя в подъездах развесим! – попросил один молодой парень, также, как и некоторые опытные студенты – полевики, одетый в камуфляж. Чувствуем, что количество листовок, которое мы взяли с собой, явно недостаточно.
Несколько листовок взяли водители «маршрутки» № 50 (возле Института лесной генетики у них конечная остановка), обещая расклеить их в салонах своих микроавтобусов. Решаем продолжить раздачу листовок непосредственно на остановках.
На погоду уже никто не обращает внимания! От усердия и радости приобщения к хорошему делу студенты раскраснелись, многие даже расстегнули на себе верхнюю одежду. Оставшиеся листовки расклеиваем на остановках (клей мы заранее припасли).
Наконец, листовки закончились. Хождение по свежему воздуху и напряженная работа дают о себе знать. Молодым желудкам явно необходимо подкрепиться. Поэтому направляемся к ближайшему киоску «Русского аппетита» попить чаю с бисквитами (деньгами на «прокорм» нас опять же щедро снабдил Областной департамент экологии и природных ресурсов). Прихлебывая горячий чай, студенты оживленно делятся полученными впечатлениями.
Итак, выводы по акции.
1) Листовок необходимо возможно больше. Захваченных нами трехсот штук явно было маловато.
2) Основная масса нарушителей: пожилые люди в возрасте старше шестидесяти лет. За второй год проведение операции «Первоцвет» люди в возрасте моложе тридцати нами не были застигнуты ни разу.
3) Собирают первоцветы в основном в непосредственной близости от домов. Дальше пары сотен метров в лес углубляться нарушители, похоже, не рискуют.
Вчера провели рейд по птицеловам. Сам я не участвовал, поэтому передаю слово одному из организаторов и активных участников рейда Аните Придоткайте:
"Сегодня нас было очень мало - я, Анна Воронина, Павел, Ян, который приехал специально на помощь из Тулы и двое добровольцев из студенческой Дружины охраны природы педагогического университета - Дима с Ирой.
Продавцов с дикими птицами было ОЧЕНЬ много! Торговали - чижами, щеглами, было много дубоносов, овсянок, также заметили в продаже сойку и снегирей. На нас ругались и нам угрожали, но узнав, что полиция на подходе, быстренько сворачивались и прятали клетки в машины, но не уезжали. Вместе с представителем полиции дело пошло быстрее, хотя хамства не поубавилось.Торговцы, даже при виде удостоверения отдела полиции, ругались и хамили. Они практически игнорировали присутствие полицейского, продолжали торговлю и активно спорили, несли нелепицу -
"я не видел вашего удостоверения, чем вы докажите, что вы из полиции, я отвернулся, в то время, когда мне показывали удостоверение", "птицы не мои, я за ними просто присматриваю", "я не продаю птиц, я их выгуливаю, здесь воздух более свежий, а я живу рядом с заводом", "это мои птицы, я их только-что купил (ага, сразу штук 50) буду выпускать сейчас. жену жду"
Все эти фразы реально звучали из уст продавцов.
Обидно, но многие прихожане, активно выражали недовольство нашим вмешательством, на их взгляд мы "портили богоугодный праздник", "мешали торговле нормальным людям". В нас они видели чуть ли не сектантов, совершающих безбожный акт. Данное мнение, скорее всего, сформировалось из-за отсутствия информирования людей о истоках традиции и о вреде, наносимой диким птицам, а так же о незаконности данных продаж.
Дурной пример взрослых заразителен: Вокруг храма бегали мальчишки, ловили ослабленных птичек, что сидели на газоне, и с ними в руках шли предлагать очередному покупателю. Птица выпускалась, отлетала метров на 10-15, ее опять ловили и все повторялось по новому кругу.
Место вокруг храма было обширным, а нас было крайне мало. Пока мы с полицией составляли протоколы и гоняли продавцов в одном месте, в другом изначально попрятавшиеся торговцы доставали клетки из машин и продолжали совершать свои действия. Отсюда можно сделать вывод, что влияние полиции было недостаточным, а штрафы не пугающе малы. Данная проблема стоит на законодательном уровне и никаким образом она пока не решается.
Торговля продолжалась до самого вечера. Выпущенные птицы летали и прыгали по парку, у многих из них не хватало даже сил подняться на высоту, чтобы спастись от местных кошек и собак.
Сейчас у нас на реабилитации находятся - 5 чижей, 4 щегла, овсянка, пеночка и дубонос - по одной особи. У овсянки ободрано в кровь крыло - ее подобрали на газоне, у дубоноса подрезаны крылья, чтобы он не смог далеко улететь, видимо это было сделано с целью повторных продаж пеночку и щегла, также нашли на газоне остальных, удалось изъять у торговцев.
Хочу еще раз напомнить, что только спрос порождает предложение. Пожалуйста, не покупайте диких птиц, не омрачайте праздник жертвами братьев наших меньших. Если вы хотите соблюсти традицию - выпускайте голубей. Это привыкшая к человеку птица, которая возвращается на голубятню к хозяину, который ухаживает и заботится о них".
В солнечный, но довольно прохладный воскресный мартовский день мы собираемся в самом центре Воронежа возле памятника И.С. Никитину. Нас (воронежских зоозащитников и помогающих им студентов – членов Дружины охраны природы педагогического университета) привели сюда мотивы, весьма далекие от политики (это я к тому, что территория возле памятника официально считается местным «Гайд-парком»), не грядущие выборы губернатора, и даже не ситуация в Украине. Мотивы здесь, на мой взгляд, более серьезные.
Коротко введу читателя в суть проблемы. На ближайший праздник Благовещенье принято выпускать на волю содержащихся в клетках птиц. Этим пользуются некоторые любители легкой наживы, специально отлавливая птиц к этому дню, а потом предлагают их выпустить (естественно, за хорошую плату) нашим легковерным романтично настроенным согражданам. Что происходит с птицами, какая "свобода" их ждёт, мало кто задумывается. Очевидцы утверждают, что обессилевшие в неволе без корма и воды птицы падали, не пролетев и сотни метров. Дабы прекратить подобное зверство мы и пришли сюда в выходной день, вооруженные плакатами, листовками и подписными листами (параллельно мы собирали подписи для организации Центра реабилитации диких животных).
Мы сразу привлекли внимание прохожих. Пожилой мужчина деловито осведомился: «Чем торгуете?». Узнав, что цель нашей акции от коммерции явно далека, похоже, был даже несколько разочарован. Листовку все-таки взял.
Следующими нашими «клиентами» оказалась молодая семья: мама, папа и совсем маленькая дочка. Папа берет листовку, внимательно читает, потом просит ещё (говорит, для друзей). Несколько минут нас с явным интересом расспрашивают, после чего благодарят и уходят. Что ж, начало, как говорят, положено!
Раздача листовок идет довольно бойко. Молодые люди берут листовки охотно, нередко с явным интересом расспрашивают (впрочем, этому немало способствовала привлекательная внешность участниц акций).
С пожилыми людьми сложней. Одна бабуленция, узнав о причине, приведшей нас на площадь, неистово заорала:
- Да их всех уничтожать надо! И голубей, и ворон, и галок! Они весь город загадили! На лавочку сесть невозможно!
Пришлось успокаивать не в меру разбушевавшуюся матрону, рассказав ей, что речь идет не о наших нахлебниках голубях, а о птицах, живущих в дикой природе и лишившихся свободы (а вместе с ней нередко и жизни!) исключительно по прихоти человека.
Через час поток желающих получить листовки и поставить свою подпись явно поредел. Вероятно, из-за того, что наступило послеобеденное время. Поэтому участники акции решают пройтись по главному проспекту и попробовать раздать листовки на ходу.
Возле кинотеатра замечаем молодых людей, раздающих рекламу бесплатной доставки пиццы.
- Давайте предложим им бартер! – предлагает одна из участниц акции – Мы берем их листовку, а они возьмут нашу!
Однако сей опыт поначалу не удался. Молодой человек отдал нам листовку, а нашу взять отказался. Ему, типа, положить её некуда.
- Скажите, какой деловой! – раздосадованно кричит ему Маша, студентка пятого курса (идея «бартера» принадлежала именно ей) – Потому у тебя никто и не берет ничего! Лошара!!
Второй раздатчик рекламы, вероятно, не желая попадать на острый язык девушки, берет нашу листовку молча.
Так проходит два часа. Голод и усталость уже дают о себе знать. Большая часть листовок уже роздана, оставшуюся часть решаем приберечь для своего института. А заодно там можно будет и навербовать участников для акции непосредственно в Благовещенье.
Быстро сворачиваем плакаты и покидаем «Гайд-парк».
Выводы по акции: 1) молодые люди значительно более восприимчивы к зоозащитной пропаганде, чем пожилые; 2) раздачу листовок лучше осуществлять не на оживленных городских перекрестках, но и в стенах учебных заведений, где концентрация молодежи значительно выше.
В Молодежном научно-техническом конгрессе нам предложили участвовать где-то за неделю до его проведения. Кроме того, меня «обрадовали» тем, что я вхожу в его рабочую группу, на совещание которой мне надлежит явиться через два дня. Никакие отговорки, естественно, в учет не принимались. Немного подумав (все-таки, есть возможность лишний раз «попиарить» свой факультет и нашу Дружину охраны природы), решаю сходить на совещание.
Совещание продлилось около часа. Председатель сообщил нам, что главная цель проводимого конгресса: ориентировать молодежь на созидательные профессии! С такой постановкой вопроса трудно было не согласиться. Тяга молодых людей обучаться на юристов и экономистов уже вызывала у многих, начиная от учителей и заканчивая главами регионов, изрядное раздражение.
В назначенный день и в назначенное время мы прибываем во Дворец творчества детей и молодежи. В огромном холле здания выставлены стенды для размещения наглядной агитации. Мы скромно занимаем ближайший стенд и начинаем расклеивать наши плакаты и выкладывать на пластмассовые столы дипломы, грамоты, методички и т.д. и т.п.
Пользуясь временем, осматриваю стенды других организаций. Рядом с нами находился стенд Центра энергосбережения с выставкой детского рисунка по данной теме. Тут же по соседству размещались стенды Центра занятости молодежи, Комитета молодежной политики, каких-то фирм и ещё подобных им организаций.
Чуть подальше разместила свои творения Детская художественная школа. Почему-то на каждой картине были изображены … инвалиды в колясках. Мне кажется, лучшего способа отвадить молодежь от профессии художника было не придумать.
Наибольшие пространства занимали университет и технологическая академия. Университет оборудовал сразу две площадки, на которых демонстрировались различные физические и химические опыты. Здесь толпилось довольно много посетителей. Такому ажиотажу в немалой степени способствовала активная агитация, проводимая симпатичной девушкой, вооруженной микрофоном. Тут же демонстрировались эффектные химические опыты типа «вулкан», «мороженое» и т.д.
На столах технологической академии была выставлена разнообразная сладкая снедь, газированные напитки. Весьма эффектно смотрелась девушка, изображавшая собой … торт! Рядом стояло кресло, на которой каждой проходящей девушке предлагали сделать бесплатный макияж. Нечего и говорить, что стенды «техноложки» пользовались наибольшим успехом.
Наш стенд тоже не был обделен вниманием. Молодые люди останавливались, интересовались, задавали вопросы. Дружинницы за время моего отсутствия успели дать интервью местному телеканалу и корреспонденту областной детской газеты «Ворон и еж» - весьма симпатичной и при этом образованной юной девушке – редкое сочетание в наше время.
Правда, когда пришло время презентации, к нашему стенду подошло всего человек пять, да и те были в основном люди уже явно немолодые. Девушка, отчитав комментарии к презентации, облегченно вздохнула, положила микрофон и поспешно удалилась, чтобы успеть на бесплатный макияж.
Какая-то фирма представляла изготовленные ею напитки. Её представитель уверял, что напитки изготовлены исключительно из натуральных продуктов. Правда, ответить на вопрос, почему их так называемый «яблочный» сок имеет какой-то странный ядовито-зеленый цвет, данный бизнесмен так и не смог. Типа, мы не знаем, какие полуфабрикаты нам поставляют.
Студентки предавались предоставленным развлечениям со всем молодежным пылом. Перепробовав все напитки и все сладости, бесплатно накрасившись, они заинтересовались физическими опытами. Наибольшей популярностью пользовался стул, густо утыканный гвоздями. Девушки по очереди садились на нем фотографироваться. Потом попытались «составлять» лица, смотря в глаза другу через зеркальные полоски. Тут же рядом располагался … какой-то хиромант, предлагавший оценить вашу личность по отпечаткам пальцев. Но, судя по всему, клиентуры в этот раз ему набрать не удалось.
Время пролетело быстро. Нам позвонили, дабы мы быстрее сворачивали свой стенд и двигались к машине, которая уже вышла за нами из института.
Главный вывод по данному мероприятию: привлечение абитуриентов в некоторых местных вузах явно возведена в ранг индустрии, на которую не жалеют сил и средств. Тут есть над чем задуматься! Насчет эффективности подобных мероприятий судить пока не берусь, но если другие вузы уделяют им такое внимание, то, м.б., не зря?
Солнечный день марта вновь (уже который раз!) застает нас в дороге. Нас, это студентов-экологов, активных членов недавно созданной Дружины охраны природы Воронежского педагогического университета и меня, их беспокойного куратора. На этот раз наш путь лежит в Воронежский биосферный заповедник, где нам предстоит участие в «Песковских днях», посвященных памяти нашего знаменитого земляка – Василия Михайловича Пескова.
За окном пробегают картины ранней весны. Очистились от снега поля, осел и потемнел лед на речке Усмани, где, кажется, каждый поворот, каждый отрезок берега связан с памятью Василия Михайловича. Мысли начинают бередить душу.
Не одно поколение выросло на книгах В.М. Пескова, его статьях и передачах цикла «В мире животных». Но … годы неумолимы, и человеческая память порой выкидывает странные кульбиты. Современные студенты знают о Василии Михайловиче в лучшем случае понаслышке. И это при том, что его книги наверняка имеются в каждом доме, их читали в каждой семье. Что же мы сделали, чего упустили? Причем совсем недавно? Вновь в уме встают извечные, непреходящие и не находящие ответа русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» Может быть, хоть эта поездка частично заполнит имеющиеся пробелы? Хотелось бы надеяться!
По прибытии на Центральную усадьбу заповедника («Централкой» называли мы её во время моей студенческой природоохранной молодости) нас встречает мой бывший преподаватель анатомии высших растений Наталья Юрьевна Хлызова. Именно она создала в музее заповедника «Песковский зал», который нам и предстоит посетить.
Конечно, нам и раньше приходилось бывать в Воронежском заповеднике. Даже студентам это место знакомо. Мы посещали музей заповедника, бобровый питомник, расчищали экологические тропы, по заданию сотрудников заповедника вырубали не в меру разросшийся девичий виноград – опасный заморский интродуцент. Но … этот визит особый. И, похоже, даже студенты это понимают!
Когда мы заходим в полутемный зал на втором этаже недавно построенного корпуса, смех и шутки моментально стихают, наступает почтительная тишина. Щелкают вспышки фотоаппаратов. Молодежь проявляет неподдельный интерес к рассказу о нашем знаменитом земляке.
Экспонатов в зале пока немного. Но в организации экспозиции чувствуется неповторимый стиль и даже изящество, отражающие любовь и знание В.М. Пескова. И дело даже не в подборе личных вещей гениального писателя и журналиста. Наибольшее впечатление на молодежь производит длинный кусок голубой ткани, протянутый через всю экспозицию. «Прямо как река!» - шепчет одна из студенток. Воображение не обмануло девушку. «Человек – река» - неоднократно называли Василия Михайловича при жизни. Он, словно бы любимая им речка Усманка, прошел длинный путь, делая повороты, то убыстряя своё течение, то замедляя, но неизменно стремясь к одной четко поставленной цели. «Не беспокойтесь! Я все успел и ни о чем не жалею» - сказал родным перед смертью этот удивительный человек.
В самой экспозиции лично на меня наибольшее впечатление произвели фотографии. В конце экспозиции лежал фотоальбом. Было видно, что этому альбому уже немало лет, и его перелистывал не один десяток рук, но он оставался удивительно опрятным и аккуратным. Я тоже не удержался и полистал. Немало знакомых лиц встретилось мне на его страницах. Владимир Евгеньевич Соколов, бывший директор Института эволюционной морфологии и экологии животных, Владимир Михайлович Галушин, чьи лекции я слушал, будучи на стажировке в Московском педагогическом университете, Андрей Григорьевич Банников – один из «китов» советской зоологии. Как будто я просматриваю фотографии о своей жизни!
Рассказ Натальи Юрьевны созвучен моим мыслям. «Когда перебирала библиотеку Василия Михайловича – рассказывает наш гид – мне казалось, что я перебираю собственную библиотеку». Как же, оказывается, был близок этот человек всем нам – биологам, экологам, журналистам и всем, кто неравнодушен к природе!
Один из стендов экспозиции посвящен передаче «В мире животных». На ней также выросло не одно поколение советских граждан. Когда шла эта передача, улицы пустели. Для нас в то время это была едва ли не единственная возможность заглянуть в природу далеких заморских стран. А как мы переживали за героев тех передач: шотландскую овчарку Лэсси, кенгуру Скиппи, за слонов и львов восточноафриканских саванн и песцов Таймыра!
Сейчас существует целый телеканал «Дискавери», а в интернете выложены полная подборка фильмов из «Одиссеи команды Кусто», сериала ВВС «Живая природа», фильмы о динозаврах и голубых китах! Интересно, просмотрели ли студенты хоть один фильм из вышеперечисленных, который я выложил специально для них на своей странице в «В контакте»? Очень бы хотелось в это верить!
В конце экспозиции лежит «Книга для гостей». Открываю её и тайком от студентов записываю: «Привез группу студентов экологов. Очень надеюсь, что на пользу», ставлю число, расписываюсь и быстро закрываю, пока мои подопечные не заметили…
Вижу, как две студентки, подошли совсем близко к витрине с фотографиями и при этом о чем-то оживленно перешептываются. Может быть, и правда не зря я их сюда привез? Может быть, зерна все-таки упадут на благодатную почву?
Ну, кто из воронежцев не бывал в Москве? В советское время ездили за колбасой и за дефицитными товарами, за которыми часами простаивали длиннющие очереди в ГУМе, ЦУМе и Елисеевском гастрономе. Сейчас ездят по делам или просто поразвлечься и отдохнуть в одном из центров мировой культуры. Кроме того, Москва для наших земляков является транзитным пунктом для поездок в другие районы нашей необъятной родины или за границу.
В общем, любой воронежец в своей жизни неоднократно проделывал путь до столицы и обратно. Раньше основным средством были ночные поезда, приходящие на Павелецкий и Казанский вокзалы. Сейчас к ним прибавились многочисленные автобусы, отходящие от вокзала «Воронеж – 1» каждый час и скоростной поезд «Юность», покрывающий расстояние до столицы за шесть с небольшим часов. Те, для кого время – деньги, используют для поездок в столицу самолеты.
Для меня поездка в Москву обычно начинается с подъема в шесть утра. Я ещё не успел наскоро позавтракать, как телефонный звонок оповестил о прибытии заранее заказанного такси. Выхожу к назначенному времени, где меня дожидается желтое такси с таксистом-кавказцем за рулем.
Прибываю на вокзал и быстро загружаюсь (я обычно путешествую налегке) в свой вагон. Точно в назначенное время поезд трогается. Подремать бы сейчас (тем более, что до восхода солнца ещё далеко), но … душу начинают бередить воспоминания.
Ведь мы едем по местам моей «боевой» природоохранной молодости! Даже темнота не мешает мне точно определять, где поезд в данный момент проезжает. Кажется, я мог бы это определить и с завязанными глазами!
Вот станция Дубовка, откуда начинался наш пеший путь до биостанции на кордоне «Веневитиново». Помню, мы ещё соревновались, кто быстрее это расстояние преодолеет. Кто-то похвалялся, что одолевал это расстояние за сорок семь и даже за сорок пять минут. До сих пор сомневаюсь в возможности этого, так как моя однокурсница, имеющая первый разряд по легкой атлетике, преодолела (ей я склонен верить) путь за пятьдесят пять минут. Мой личный рекорд в молодые годы составил семьдесят минут. Интересно, а за сколько сейчас пройду?
За станцией Графская начинаются леса Воронежского заповедника. Сколько здесь хожено и перехожено! Вот начало Старой Графской дороги, по которой мы ходили от станции до Черепахинского кордона, где была база нашего студенческого оперативного отряда «Заповедник».
Вот поворот на Первое и Второе Рыбные места. Так мы называли участки леса на пересечениях троп, на которых нам удавалось задержать больше всего нарушителей заповедного режима.
А вот поворот на Крутовской кордон. Его мы не только посещали во время наших рейдов, но и приходили помогать местному леснику в работе по хозяйству, а также расчищали лесные тропы от буреломов.
В предутренней мгле промелькнули несколько огней, освещающих группу домов. Так и есть, это – кордон «Беляевский». До него мы доходили редко, но именно здесь нам попадались самые агрессивные нарушители. Не обходилось и без стычек.
Заповедные леса закончились, и за окном побежали бесконечные придорожные лесополосы. Сразу за Усманью начинается восход. При морозном воздухе солнце появляется в виде огромного розового шара в таком же обрамлении. На несколько минут все вокруг: воздух, снег, придорожные столбы электропередач, сам поезд становятся такими же розовыми. Я жалею, что фотоаппарат у меня запрятан где-то на дне дорожной сумки.
За Усманью меня ожидало ещё одно открытие. Навстречу нам проследовал … поезд московского метро. Я даже разобрал надпись на торце последнего вагона «Речной вокзал». Как здесь на просторах Центрального Черноземья оказался этот сугубо городской (да ещё подземный) вид транспорта для меня до сих пор остается загадкой.
Во мне заговорил натуралист, и начинаю приглядываться к лесополосам. Из лесных пород здесь явно преобладают ясени, березы, тополя. Лесополосы сильно захламлены, судя по обилию поваленных стволов сюда давно никто не заглядывал. Но нет худа без добра! Бросаются в глаза многочисленные гнезда ворон, сорок, соек. Пару раз из окон поезда удавалось разглядеть массивные гнезда лесных отшельников ястребов – тетеревятников, расположенные в развилках у самых стволов.
В Рязани меня приветствовали многочисленные стаи дроздов рябинников, буквально облепившие придорожные деревья. Странно, но этой зимой в Воронеже эти птицы были немногочисленны. Может быть, решили не лететь на зимовку в такую даль, а задержаться в попавшихся на пути кормных местах?
Уже в Подмосковье в лесах начинает встречаться сосна, а за станцией Подлипки эта порода становится преобладающей. О том, что мы въехали в Подмосковье можно догадаться не только по характеру растительности. Здесь наблюдается не очень привычное жителям Центрального Черноземья сочетание обилия лесов с обилием поселков, как постоянных, так и дачных. При этом во многих местах поселки явно теснят леса, хотя местами наблюдается и обратная картина – на заброшенных дачных участках довольно интенсивно внедряется лесная растительность.
Уже на подъезде к Москве очнулся от сна мой сосед по сидячим местам. Ему явно захотелось поговорить. Для начала мужчина средних лет назвался таксистом, работающим и живущим в Москве уже шестой год.
- Сначала дети туда перебрались, а потом уже и мы из Орлова - повествовал сей московский возница, - Квартиру снимаем. Да уже привыкли. Приезжаем в Воронеж, и кажется он нам каким-то маленьким и грязненьким.
С одной стороны, такие слова заставляли обидеться за родной город, но с другой стороны возбудили во мне некоторый интерес. С подобным типом людей я встречаюсь нечасто. Я начал расспрашивать.
- Мои родители, как поженились, уехали по рабочей вербовке в Омск – охотно продолжал сосед свое повествование – Там и мы с братом родились. Потом только и делали, что переезжали. Омск, Архангельск, Ульяновск… Одно время думали на родину вернуться. Я пристроился шофером в Орлово, а жена пошла работать в колхоз. Через день мне скандал закатила: «Я сбежала из деревни, чтобы со свиньями не возиться, а теперь опять то же самое!!! Ищи работу в городе». Поработали немного в Воронеже, а затем дети выросли и уехали в Москву.
- Из нас всех одна только теща на родину рвется. Дескать, огород у неё там, то да сё… Только про это и толкуется. Но ни мы, ни дети уже не хотим туда ездить. И тяжело это, и бензина не на одну тысячу нажжешь…
На том маргинал закончил свое повествование и начал собираться. Поезд пересек МКАД и стал замедлять ход перед Казанским вокзалом.
Небо на востоке стремительно светлело, параллельно приобретая какие-то феерические розово-голубые краски. В репродукторе голос что-то протарахтел по-арабски, и над моим креслом зажглось изображение, призывающее пристегнуть ремни. Самолет резко качнуло, затем бросило в воздушную яму.
Пока мы снижались, уже совсем рассвело. На кажущейся с большой высоты безупречной глади Средиземного моря по мере снижения все более отчетливо стали видны белые «барашки». Уже перед самой посадкой под крылом самолета промелькнула довольно широкая лагуна, на которой мой опытный взгляд натуралиста различил плюхающих крыльями по воде больших бакланов, невозмутимо продолжающих стоять на одной ноге серых цапель и стаю каких-то мелких куличков.
Самолет снизился ещё на несколько метров, затем последовал удар о землю, потом второй, после которого салон разразился бурными аплодисментами пассажиров, приветствующих мастерство пилотов, совершивших мягкую посадку.
Так состоялась моя встреча с «Землей карфагенских львов», как я мысленно окрестил Тунис. Идея побывать здесь посещала меня уже не раз. Меня давно тянули к себе руины Карфагена, но в первый раз три года назад помешали революционные события, охватившие в то время все страны Магриба.
По дороге из города Монастир (где сел наш самолет) в отель г. Хаммамет мне удалось составить представление о стране. Первым, что бросилось в глаза, оказалось … обилие мусора! Он был практически везде! Бумага, пластиковые пакеты, пластмассовые бутылки валялись на газонах, на асфальте, на крышах и даже на деревьях.
Собственно, я и не ждал большой чистоты от восточной страны, но знакомые туристы, посещающие Тунис ранее, неоднократно указывали на чистоту улиц тунисских городов и поселков не в пример тому же Египту, Китаю или Индии. Пришлось обратиться за разъяснениями к своему тунисскому гиду.
- Революция – хмуро ответил мне уже немолодой мужчина, как потом выяснилось, выпускник «Тимирязевки» - У нас сейчас тоже, что у вас было в 90-х?
- Неужели так круто? – не скрыла изумления сидящая от меня через проход молодая женщина.
- Да кабы не круче! – продолжал гид – Половина промышленных предприятий закрылась сразу! Другая половина на ладан дышит! Только и спасаемся, что туризмом!
- Так зачем же вы себе эту революцию устроили? – не унималась моя сильно политизированная соседка.
- Это не мы, это ЦРУ нам устроило – мрачно заметил гид.
За приятной беседой (гид, назвавшийся Алладином, оказался весьма разносторонне образованным собеседником) мы доехали до отеля. Здесь нас уже ожидали. Завтрак был накрыт персонально для нас (вместе со мной в отель вселились ещё две туристки из России).
Мне уже приходилось останавливаться в пяти-звездочных отелях Египта и Палестины, так что восточной роскошью меня не удивишь. Почти все такие отели начинаются с обширного вестибюля, по отделке напоминающего дворец Шехерезады. Стоимость проживания в таком отеле в режиме «все включено» составляет … меньше тысячи рублей в день (примерно как в «общаге» среднего московского вуза в комнате на двух человек без всякого питания). Средняя воронежская гостиница, расположенная в затрапезном переулке возле вокзала, стоит две тысячи восемьсот рублей в сутки безо всякого питания. А тут – роскошный пятизвездочный отель с трехразовым питанием и правом пользования баром, бассейном, пляжем, игровыми площадками и т.д. И вся эта роскошь стоит (повторюсь, уж извините!) меньше тысячи рублей в день.
После обильного обеда в виде шведского стола с обильным набором горячих мясных блюд, холодных закусок, вин и сладкого решаю прогуляться вдоль берега. Тем более, что местная орнитофауна уже привлекла мое внимание.
Прямо во дворе отеля на макушке финиковой пальмы выводил свои трескучие трели, похожие на пение цикад, канареечный вьюрок. Поражало обилие скворцов. Их пение и крики доносились отовсюду и в дальнейшем служили мне неплохой утренней побудкой. Слышались крики кольчатой и египетской горлиц.
Прогулка вдоль моря принесла ещё несколько маленьких открытий. Над волнами (в тот день штормило!) летали огромные серебристые чайки. Немало было и хорошо мне знакомых сизых и озерных чаек.
Настоящей сенсацией для меня стала встреча с полярной крачкой – птицей с самыми дальними в мире миграциями. Она ежегодно совершает перелеты от полюса к полюсу, каждый раз прибывая на место весной. В это время в приполярных широтах образуются огромные скопления криля, являющиеся, по существу, неограниченным источником пищи. От нашей речной крачки полярная отличается целиком красным клювом (это хорошо заметно в бинокль) без темного окончания.
Другой запоминающейся встречей стало рандеву с северной олушей – птицей-ракетой. Эта бесстрашная птица неоднократно бросалась при мне вертикально вниз в воду с изрядной высоты, каждый раз выныривая с рыбкой в клюве.
Прогулка по пустырям на окраинах Хаммамета принесло несколько наблюдений в области ботаники и орнитологии. Мне несколько раз попадались растения по внешнему виду напоминающие наши лапчатку и резеду и явно относящиеся к тому же роду.
Из птиц обратила на себя внимание хорошо знакомая пустельга (здесь – это самый многочисленный зимой вид хищных птиц), стайки овсянок и зеленушек, а также чернолобый сорокопут.
Проделав изрядный маршрут по песку (как раз в это время дул знаменитый «сирокко» - ветер из Сахары, при порывах мелкие песчинки довольно неприятно впивались в кожу), я вышел, наконец, на асфальтированную улицу. Позади высокой ограды размещалась какая-то воинская часть где, судя по звукам, как раз проходил вечерний развод.
Я направился в отель по улице, напрочь лишенной тротуара. В одном месте меня атаковала свора местных «кабысдохов», действия которых, однако, не пошли дальше трусливого «бреханья» с почтительного расстояния. Не удостоив вниманием эту свору, я прошел дальше, но наткнулся на отару грязных тощих овец. Их пришлось обходить. Буквально через сотню метров мне попалась какая-то запрещающая (судя по красному фону) надпись на арабском языке, за которой последовал невысокий земляной вал.
Перебравшись через этот вал, я оказался в туристском районе «Жасмин» с чистыми вымытыми улицами, аккуратными аллеями финиковых пальм и араукарий, почтительными портье в роскошных отелях и запахом предстоящего ужина.
Обильно подкрепившись (ох, уж эти шведские столы!), я направился к себе в номер, наскоро заполнил свой дневник, посмотрел вечерние новости (тунисские отели принимают российский первый канал) и, утомленный ночным перелетом и первыми впечатлениями, лег спать. Так закончился мой первый день на «Земле карфагенских львов».
Рассвет следующего дня мы встретили в Сахаре на пути к городу Эль-Джем. Наша цель: римский колизей. Именно здесь снимался голливудский фильм «Гладиатор». Вообще, по количеству и сохранности памятников древнеримского периода страны Северной Африки (Тунис, Ливия, Алжир) значительно превосходят саму Италию.
Колизей, действительно, произвел впечатление. Мы прошли по галерее, по которой проходили гладиаторы и выпускали животных на арену. Мы зашли под саму арену, где нам показали отверстия, через который сгребали песок, пропитанный кровью после выступлений.
После посещения подземелий мы поднялись в императорскую ложу. Расположена она была действительно очень удачно. С неё был хорошо виден каждый уголок арены. Постояв там, мы ещё немного побродили по галереям и покинули колизей. Попив крепкого горького кофе в ближайшей арабской кофейне, мы отправились в дальнейший путь.
Дорога проходила вдоль морского побережья. Здесь нашим глазам предстала изумительная картина – стая розовых фламинго! Огромные изящные птицы заполонили небольшую заводь. Приближение человека их явно не беспокоило. Здесь же мы увидели несколько малых белых цапель – птиц, словно бы выточенных из кусков белого мрамора.
Дорога сворачивает от моря, и мы углубляемся в Сахару. Пейзаж вокруг меняется. Мы углубляемся в горы Атласа. Дорога выписывает серпантины, а каменистый грунт приобретает отчетливый красноватый оттенок.
Наш путь лежит в берберский оазис Минмата. Большинство домов здесь выстроены в традиционном берберском стиле, т.е., просто вырублены в скалах. Нам предоставляется возможность посетить традиционное берберское жилище.
Вход в жилище украшен «оберегами» в виде рыбы и человеческой ладони. Дверь вообще отсутствует. Это меня слегка удивило, так как со слов наших гидов стало известно, что после революции и наступления «эпохи демократии» преступность в стране заметно выросла.
Внутренняя обстановка жилища отличалась простотой, но её нельзя было назвать убогой. Добротная мебель (правда, роль шкафов выполняли ниши в стенах) и ничего лишнего. Был в доме и телевизор, снабженный параболической антенной. Среди утвари выделялись глиняные кувшины – изделия местных гончаров. Интерес вызвали традиционные берберские сундуки, обильно украшенные резьбой.
Обедали мы в традиционном берберском ресторане, где нам подали местные блюда – чебурек с зеленым луком, яйцом и сыром и кускус – мясо, тушеное с курятиной и овощами. Мы оценили местную кухню, хотя кускус мне показался пресноватым. Что поделать, общепит он и в Африке общепит.
И вновь наша дорога лежит через пустыню. На дороге все чаще попадаются предупредительные знаки с изображением верблюда. Мы приближаемся к оазису Дус, где нам предстоит более близкое знакомство с этим «кораблем пустыни».
Тунисские оазисы представляют собой живописные уголки с колодцами и финиковыми пальмами. Почти все оазисы находятся в частной собственности, и их состояние напрямую зависит от хозяев. Некоторые оазисы довольно запущены. Как нам объяснил гид, прежний владелец умер, а наследники до сих пор не могут определить законного владельца. Вот и приходит такой спасительный уголок посреди пустыни в упадок.
В отеле «Михари», где нам предстояло ночевать, нам показали довольно богатую коллекцию «роз пустыни» - песчаных кристаллов оригинальной формы, образовавшихся путем выветривания.
Перед тем, как допустить нас к катанию на верблюдах, туристов обрядили в костюмы туарегов – воинственного племени, которых многие историки называли «римлянами пустыни». В халате и тюрбане автор этих строк невольно вообразил себя сэром лордом Томасом Лоуренсом Аравийским во время его командования арабской армией.
Верблюдами российских туристов, в последние годы регулярно посещающих страны Востока, не удивишь. Наш «выезд» отличался лишь тем, что мы совершили небольшую прогулку по Сахаре, посидели на барханах, пофотографировали и отправились в обратный путь. С непривычки некоторых туристов укачало, а у меня седло постоянно сползало на правую сторону. Так что лично мне так и осталось неясным, как на этом «корабле» преодолевали тысячи километров по пустыням.
Завершением дня стал великолепный закат над Сахарой! Солнце довольно быстро (что вообще характерно для тропиков) опускалось к горизонту и макушкам пальм. Но характерного для наших закатов багрового цвета светило так и не приобрело.
Рассвет следующего дня мы встретили в оазисе Тузр, где нас ожидал великолепный джип. Нам предстояла захватывающая поездка по трассе «Париж – Дакар». Молодежная часть группы заметно оживилась. Помимо захватывающего ралли по пустыне ожидалось посещение «планеты Татуин» - места, где остались декорации от съемок фильма «Звездные войны».
Водитель нашего джипа был пожилой араб благообразного вида, одетый в традиционную одежду туарегов и при этом … безбожно надушившийся какими-то духами. Это особенность тунисских водителей использовать какие-то духи приторно-сладковатого запаха попадалась мне и позже.
Водитель сразу взял большую скорость. Потом продемонстрировал нам свое искусство, сделав парочку крутых поворотов. Но здесь он был разочарован. Наша группа оказалась не больно чувствительной к его пируэтам. «Ни «мама», ни «папа»» - несколько раз сокрушенно произнес этот отчаянный пустынный возница, имея в виду отсутствие характерных для русских туристов криков, означающих резкое повышение адреналина в крови.
Посещение съемочной площадки «Звездных войн» для меня, этот фильм не смотревшего и не собирающегося смотреть, также особого впечатления не произвело. Правда, мои молодые компаньоны все время восхищенно ахали и охали, бегая вокруг жилья обитателей планеты Татуин и стараясь зафиксировать на свой цифровик каждую мелочь, касающуюся своих кумиров.
Зато оазис Шебека (для любителей кино замечу, что в нем снимался фильм «Английский пациент») меня не отпускает до сих пор. Это редкое сочетание горной местности и тропической растительности (географы называют такие места горными оазисами) служит местом паломничества туристов и кинематографистов со всего мира. Необычно смотрятся родники и водопады, особенно, когда поднимаешь голову, смотришь вдаль и видишь на протяжении многих километров «песок, один песок».
Возвращаясь в Хаммамет, мы заехали в город Кайруан, где осмотрели мечеть Сиди-Окба, построенную в YI веке и являющуюся четвертой по значению мусульманской святыней. Возле мечети мы посетили ковровую лавку. Пока автор этих строк прогуливался вокруг стен мусульманской святыни, шустрые местные торговцы успели дважды предложить мне гашишу. Наверно, у меня вид закоренелого наркомана!
Перед экскурсией в Карфаген у меня было два свободных дня, которые дали мне возможность посетить центр Хаммамета, сделать кое-какие покупки, а также узнать кое-что о нравах туристов. Но обо всем по порядку.
Из покупок меня прежде всего интересовали местные специи и черные маслины, продающиеся здесь не в привычных консервных банках, а прямо на вес из бочек. Чтобы выполнить данные мне заказы, надо было отправиться в центр города.
Самый удобный вид транспорта в Тунисе – такси. Стоит оно недорого, и им активно пользуются не только иностранные туристы, но и местные жители. Все такси в Тунисе – государственные, и все ездят со счетчиками.
Я уже отмечал до сих пор необъясненную страсть тунисских водителей к приторно-сладким духам, а в этот раз сумел убедиться в их своеобразном отношении к правилам дорожного движения. Везущий меня в центр города таксист на глазах у полицейских проскочил на красный цвет, а затем пересек сплошную разделительную полосу. Когда и попытался указать ему на стражей порядка, тот лишь восторженно прокричал «Demockratic!» и добавил газу. Впрочем, при таком пренебрежительном отношении к правилам аварии в Тунисе встречаются нечасто. Мы видели лишь одну на протяжении всех проделанных нами тысячи четырехсот километров.
При этом даже езда в пьяном виде в Тунисе никак не карается. Задержанного в нетрезвом состоянии водителя сперва спрашивают, помнит ли он куда едет. При утвердительном ответе следует вопрос, сможет ли он туда доехать самостоятельно. При повторном утвердительном ответе водителя отпускают с миром. При этом запрещено задерживать женщин-водителей с наступлением темноты и при отсутствии других людей в салоне автомобиля. Так что можете представить себе, какой простор в Тунисе для автолюбителей. Но при всем при этом повторюсь, что аварии встречаются гораздо реже, чем в России.
В начале данного очерка я уже упоминал о существенных различиях, наблюдающихся между местными туристскими районами тунисских городов и традиционными кварталами местных жителей. Кстати, спешу добавить, что девушкам иностранкам я категорически не рекомендую ходить одним по тунисским «мединам». Прилипчивые восточные торговцы окружат вас стеной, предлагая купить за бешеные деньги какую-нибудь дребедень (начиная от сушеного верблюжьего помета, выдаваемого за гашиш и заканчивая плодами кактуса опунции, в изобилии произрастающего по улицам тунисских городов). Если избавиться от них сразу не удается, то тогда для представительниц прекрасного пола единственным спасением является кричать истошным голосом «Полиция! Полиция!». Тогда торговцев сдувает как ветром. Полиции они боятся!
Вообще после революции ситуация в Тунисе резко изменилась не только в плане чистоты на улицах и закрытия половины промышленных предприятий. Большинство мест в парламенте занимает исламистская партия, что не мешает местной дорожной полиции снисходительно относиться к пьяным водителям.
Более того, наш гид Оксана рассказала нам историю о том, как она лично была свидетелем демонстрации «Femen» в столице Туниса. Можете вы себе представить в любой другой мусульманской стране, чтобы несколько десятков женщин, одетых, пардон, в одни трусики под лозунгами «Наше тело принадлежит только нам! (А кто спорит-то?) маршировали по главной улице столицы, напрочь перекрыв всякое движение? В Алжире, Ливии или даже Египте полиция уже бы открыла огонь на поражение! Здесь же полицейские сначала любезно бросали феминисткам какие-то наспех привезенные покрывала (типа, «прикройтесь, бесстыдницы»), а затем, держась за руки (не дай Бог, тронуть этих сумасшедших баб руками!!!) мягко оттеснила их в прилегающие к главному проспекту улицы. Арестована была только одна участница этого действа, и ту, говорят, уже переправили во Францию подальше от местных исламистов.
Сам по Хаммамет – город с шестнадцатитысячным населением и в общем то лишенный особых достопримечательностей. Меня заинтересовала лишь вилла Себастьяни, окруженная великолепным парком, на которой во время войны находился штаб «Лиса пустыни» фельдмаршала Э. Роммеля. Сейчас в этом здании располагается городской театр.
Парк при вилле великолепен! Я, пожалуй, до сих пор не встречал такого великолепного сочетания ухоженности и разнообразия. Чилийские араукарии, финиковые пальмы, бесстыдные эвкалипты органично сочетаются с зарослями бамбука, туями и можжевельниками. Выделяются цитрусовые. Как раз был сезон созревания урожая, так что ветви апельсинов, лимонов, грейпфрутов были буквально усыпаны нежно-золотистыми плодами, немалая часть которых уже валялась на полу. Парк изобиловал птицами. Я без труда узнавал старых знакомых: скворцов, черных дроздов, зябликов, зеленушек. В одном месте мне попалась лесная завирушка – таинственная птица наших лесов, вероятно, прибывшая в Тунис на зимовку. Я покинул парк, находясь под большим впечатлением от пребывания в этом царстве Помоны.
Теперь о туристах. Основной контингент тунисских отелей зимой – пожилые европейцы, приезжающие в основном на спа-процедуры и сеансы талассо-терапии. Некоторые живут подолгу (до нескольких месяцев). Учитывая цены у тунисских отелях в это время, такой образ жизни представляется весьма рациональным. Много я видел инвалидов, бредущих по отелям на костылях или перемещающиеся в инвалидных колясках.
Людей моложе тридцати в моем отеле можно было пересчитать по пальцам. Правда, немало было семей, приехавших с детьми, в том числе, и с детьми-инвалидами. Говорят, местные процедуры в сочетании с качествами морской воды творят чудеса!
По соседству со мной размещался отель «Гасдрубал», облюбованный различными знаменитостями (внешне он мало отличался от нашего). В нем регулярно бывают Евгений Примаков (кстати, для него специально готовят президентские апартаменты), Ирада Зейналова, Патрисия Каас и другие.
Существует и ещё одна категория туристов, приезжающих сюда с определенными целями. Тунис, конечно, не Таиланд, но секс-туризм здесь также развит, и при этом имеет определенную специфику. Сюда регулярно наезжают пожилые европейские матроны в поисках сексуальных приключений с местными арабскими молодцами. Одну такую пару я видел. Она явно годилась мне в матери, а её бой-френд был симпатичным арабом на вид лет двадцати пяти (как потом выяснилось, он работает в ресторане нашего отеля официантом). Эта «сладкая парочка» нежно смотрели в глаза друг другу и целовались взасос. Честно говоря, мне стало интересно, на какие же деньги надо польститься, чтобы ублажать эту старую б…., э, простите, бабушку!
Моя последняя экскурсия в Тунисе была посвящена осмотру руин древнего Карфагена. Сразу оговорюсь, речь идет не о руинах того Карфагена, который «должен быть разрушен» по призыву Катона, а уже построенного на его месте в период древнеримского правления города. Инициатива восстановления Карфагена принадлежит самому Гаю Юлию Цезарю, посетившему развалины города через пятьдесят лет после его страшного штурма.
Замечу также, что Карфаген – чисто русское название, явившееся, очевидно, не очень удачным побуквенным переводом слова Кар – Таж (Kar – Tage), или «Новый город». Жители тунисской столицы на вопросы русских туристов «Как пройти к Карфагену?» лишь недоуменно пожимали плечами.
В настоящее время место, где некогда располагался могущественный город, представляет собой живописный поросший пышной тропической растительностью холм в центре тунисской столицы рядом с президентским дворцом, окруженный самыми дорогими кварталами Туниса. Этакий вариант московской «Рублевки»!
Первое, что нам показали в Карфагене – выточенные из камня урны, в которых якобы хранился прах принесенных в жертву младенцев. Этот чудовищный обычай был приписан карфагенянам великим Г. Флобером. Современные исследования на уровне ДНК показали, что младенцев действительно кремировали, но это были … либо мертворожденные, либо умершие в возрасте до пяти месяцев.
Все, что осталось от пунического Карфагена это – стершаяся мозаика с непонятным изображением и несколько финикийских амфор. Мы даже не знаем, каким алфавитом писали древние пуны! Зато мы увидели сравнительно хорошо сохранившиеся древнеримские термы и, пардон, древнеримский общественный туалет.
Последний был на двенадцать «посадочных мест» строго по количество богов, отвечающих, по античным представлениям, за сей важный жизнеобеспечивающий процесс.
После осмотра древнеримского акведука, остатков виллы древнеримского патриция, безголовой статуи древнеримских императоров (голову меняли в зависимости от того, какой император в данный момент восседал на троне, дабы не тратиться каждый раз на новую статую), рынка, на котором продавались молодые рабы (главными покупателями были жаждущие любовных утех великовозрастные римские матроны), мы покинули территорию древнего Карфагена.
Теперь наш путь лежал в Сиди – Бу – Саид, или город влюбленных. Сейчас это район тунисской столицы, по дороговизне уступающий лишь Карфагену. Он застроен невысокими двухэтажными домами, выкрашенными с голубой и белый цвета. Советскому кинозрителю этот район известен по фильму «Анжелика и султан». Нам удалось побывать в тех точках Сиди – Бу – Саида, откуда снимались многие панорамные кадры фильма и видеть те крыши, по которым прыгала, спасаясь от преследователей Анжелика в исполнении гениальной Мишель Мерсье.
Сам район произвел на нас благоприятное впечатление, если бы не вездесущие, прилипчивые как жевательная резинка, восточные торговцы, почему-то основное внимание уделяющие молодым женщинам. Кстати, наш гид как бы мимоходом заметила, что европейской женщине выйти замуж в Тунисе проще простого. Здешние мужчины почему-то особо падки именно на европеек, а местное законодательство явно не отягощено заповедями Корана.
Особый колорит Сиди – Бу – Саиду придают растущие почти на каждой улице апельсиновые деревья. Они были буквально усыпаны плодами. Мы попробовали несколько штук, но они оказались горьковатыми.
После обеда в ресторане (опять с чебуреками и кускусом!) нам предстояла небольшая прогулка по главной улице столицы – проспекту Бургибы. Внешне сей проспект представляет собой не особо удачную копию парижских Елисейских полей. Если не смотреть на лица прохожих (впрочем, и они в последние годы мало отличаются от тех, что мы видим в европейских городах), то может показаться, что ты находишься в каком-нибудь среднем районе Берлина, Франкфурта, Праги, Парижа или Стокгольма.
Дополнительный колорит городу придает колючая проволока, живописно описывающая здания министерства внутренних дел и находящегося рядом французского посольства как напоминание о недавних революционных событиях.
Отдельное впечатление произвели длиннющие (метров тридцать длиной!) трамваи, являющиеся весьма популярным видом транспорта в тунисской столице. Есть в Тунисе и метро, правда, только надземное.
Какие в целом можно сделать выводы о стране, где провел всего неделю?
Для отдыха в зимнее время Тунис – едва ли не оптимальный вариант, если исходить из соотношений цен и качества предоставляемых туристам услуг. При этом Тунис интересен и для любознательных туристов, особенно интересующихся историей Древнего Рима.
Из всех известных мне мусульманских стран Тунис является страной, где догмы Корана играют едва ли не наименьшую роль, несмотря на преобладание в парламенте делегатов от исламистской партии.
Пасмурным январским утром я спешу в одно из самых популярных среди воронежцев мест – на турбазу «Олимпик». Ещё только миновал Новый год, но … натуралистов уже во всю манит к себе лес.
Несмотря на сравнительно ранние часы на турбазе уже довольно многолюдно. Слышно объявление по громкоговорителю: «До старта забега на три километра (девушки) осталось пять минут. Участницам просьба занять исходные места на старте». Как только голос умолк, из здания с надписью «Школа детско-юношеского олимпийского резерва» выпорхнула стайка девушек в лыжных костюмах, пикантно обтягивающих юные фигурки. Мне осталось лишь вздохнуть, провожая спортсменок грустным взглядом, вспоминая молодость.
Пора рассказать о цели нашего сегодняшнего визита в подворонежскую Нагорную дубраву. Дело в том, что общество «Вантит», известное своей активной популяризаторской деятельностью в области истории и экологии, наметило на сегодняшний день акцию «Покормите птиц зимой!», направленную на привлечение населения к заботе о братьях наших меньших. Конечно, любительская подкормка вряд ли будет иметь решающее значение в жизни орнитофауны подворонежских лесов, но определенную роль сыграть все-таки сможет. И дело здесь даже не столько в птицах, сколько в людях, которые испытав причастность к помощи пернатым друзьям, уже должны посмотреть на окружающий мир немного по-другому.
Начинают появляться участники акции. Большинство приехали на городском транспорте или пришли пешком. Некоторые приехали на машинах, из которых теперь выгружали кормушки и мешки с семечками, содержимое которые немедленно рассыпалось по рюкзачкам и сумкам участников акции. Среди участников акции преобладает молодежь и люди в возрасте явно до сорока. Некоторые пришли с детьми.
Словно из-под земли появилось телевидение. Бойкая корреспондентка сразу заявила, что в лес она на каблуках не пойдет и снимать репортаж будет прямо здесь. Пришлось из-за неё повесить одну кормушку прямо возле дороги, дабы оператор мог снять нужные ему кадры. Здесь же мы сказали несколько слов на камеру и двинулись в лес, в котором ещё в начале зимы активистами «Вантита» были развешаны кормушки.
Первое время дорога ведет нас через редины с одиноко стоящими дубами и березами. Из птиц нам попадались одни только полевые воробьи. Только у кормушки, установленной на границе редин и собственно дубравы, нас приветствовала своим резким «чей, чей» буроголовая гаичка, или пухляк.
Дальше дорога углубляется в лес, представляющий собой чередование участков дубрав с вкраплениями сосновых и осиновых выделов. Птиц здесь явно становится больше. Слышен писк больших синиц, щелканье поползней, стук дятлов. Ближе к Белой горе попадается много валежника, а также выворотней, деревьев с дуплами, искривленными стволами и плодовыми телами грибов. Дети, до этого шумно бегающие по дорожке взад – вперед, теперь притихли и стараются держаться поближе друг к другу и к родителям. Наверно, им кажется, что они вступают в царство сказочных Лешего и Бабы-Яги. Впрочем, черт знает, о чем сейчас рассказывают детям в сказках! Мои догадки подтверждаются, когда один малыш задал вопрос своим родителям: «Мама, а здесь гоблины водятся?» «Нет – вмешался в разговор молодой папаша – но орков мы скоро увидим». На том разговор прервался, но малыш стал явно осторожней.
Наконец, мы выходим к Белой горе, высокому обрыву, откуда открывается великолепный вид на водохранилище. Здесь мы делаем более продолжительный привал, пьем чай, едим прихваченные про запас бутерброды и параллельно рассыпаем семечки по нескольким установленным в этом месте кормушкам.
На Белой горе наша компания разделяется. Большая часть тех, кто пришел с детьми, возвращаются на турбазу. А нам предстоит посетить ещё три примечательных места и рассыпать оставшиеся семечки по кормушкам.
Дорога идет по правому крутому берегу реки, пересеченному многочисленными балками. После продолжительных оттепелей сразу после Нового года немного подморозило, от чего склоны балок прихватило малозаметным ледком. Это сильно затрудняет передвижение. Ноги часто соскальзывают даже у опытных ходоков. Стараемся передвигаться не по самим тропинкам, а прямо по листве. На узкой тропинке одна девушка поскальзывается и потом несколько минут не может встать, перекрыв движение всей группе.
После всех наших усилий делаем небольшой привал. Здесь прямо над обрывистым берегом нависает выступ старого дерева, на котором можно посидеть и сфотографироваться, свесив ножки над обрывом. Девушки сразу окрестили сей пенек «троном».
Нашим следующим пунктом стал известный всему Воронежу почти шестисотлетний дуб, растущий на берегу водохранилища. Этому дубу (если верить профессору лесотехнической академии, сумевшему при помощи прибора собственного изобретения определить возраст дерева) более пятисот лет. В год рождения Ивана Грозного дубу было уже больше ста лет. При Петре I возраст дерева приблизился к тремстам годам. Когда отменили крепостное право, дубу было уже за четыреста лет. Фантазии не хватает, чтобы представить все возможные события, которому сей патриарх был свидетелем. Ведь уже в советские времена рядом с дубом располагались спортивный лагерь, райкомовские дачи, охотинспекторский пункт. О былых временах свидетельствовали остатки заброшенного погреба и покосившийся столб с фонарем.
В последние годы дуб, усиленно распиаренный местными СМИ, снова стал местом популярным, что не всегда идет ему на пользу. Окружающая дуб ограда оказалась уничтожена, а земля под деревом заметно утоптана. Многие из посетителей считают своим долгом прикоснуться к дереву патриарху, дабы напитаться его многовековой энергией.
Отдохнув рядом с дубом, мы направляемся к другому замечательному дереву – трехсотлетней сосне. Правда, насчет возраста лично у меня возникли сомнения. Но самым интересным было другое. Сосна росла в очень необычном для этой породы месте в окружении осин и дубов на суглинистых почвах. Что помогло ей устоять под натиском конкурентов? Пока остается лишь гадать.
После посещения сосны мы посетили родник, чтобы пополнить запасы воды. Наш гид председатель общества «Вантит» Алексей Воронков рассказал, что этот лес, расположенный практически в городе, хранит в себе ещё немало тайн. Это и таинственные курганы, которые можно встретить на высоких холмах над рекой, поросших лесом. Это и «Могила летчика» на одном таком же холме. Что это был за летчик и в чем состоял его подвиг? Да и летчик ли это был вообще?
Обратно мы возвращались, таща за собой опустевшие мешки и рюкзачики из-под семечек. Нам вослед неслись дроби уже почувствовавших приближение весны дятлов, да с высоты нас своим басовитым «крок, крок» окликнул хозяин этих мест ворон.
Вот и пролетели новогодние праздники! Для кого-то предновогоднее время это череда увлекательной суеты и суматохи в предвкушении главного и любимого всеми праздниками, а для нас: волонтеров историко-экологического общества «Вантит», студентов дружины охраны природы педагогического университета, учителей, инженеров, предпринимателей и других людей, неравнодушных к судьбе последних уголков природы в нашем городе, предновогодний период - время тревог и беспокойства. Речь идет о сохранении уникальной коллекции хвойных пород, собранных в лесопарке Института лесной генетики. Очень уж много у нас охотников до дармовых «елочек»!
До 2011 года почти каждый предновогодний период не проходил без потерь. То в качестве «новогоднего подарка» срубят уникальный кипарисовик, то наломают ветвей на лжетсуге Мензиса, со смахнут макушку с прекрасной голубой ели. Просто не описать тех чувств, которые испытываешь, глядя на последствия человеческого варварства и скудоумия!
Стараниями сотрудников лесопаркового участка, возглавляемых настоящим энтузиастом и подвижником своего дела Геннадием Сидоровым, при помощи многочисленных волонтеров за последние три года удалось избежать серьезных потерь.
Прощаясь со своими товарищами по охране утром 31 декабря, автор этих строк испытывал двойственные чувства. С одной стороны мы были рады тому, что в очередной раз сумели сохранить уникальные посадки. С другой стороны подкрадывалось опасение, что прошла кабы не последняя наша операция «Ёлочка» (так ещё со времен моей студенческой природоохранной молодости назывался, если говорить сухим бумажным языком, «комплекс мер по сохранению насаждений хвойных пород в предновогодний период»).
Дело в том, что новое руководство Института лесной генетики почему-то вдруг решило «оптимизировать» (это слово в последние годы у автора этих строк вызывает однозначно негативную реакцию) структуру своего учреждения, ликвидировав лесопарковый участок! Соответственно был резко сокращен (и без того немногочисленный) штат сотрудников, отвечающих за лесные посадки! Типа, лес нам не нужен! Многочисленные посадки «хвойников» оказались брошенными на произвол судьбы!
Трудно понять, чем было вызвано такое, мягко скажем, непродуманное решение! Почему лесное научное учреждение так пренебрежительно отнеслось к лесу? В сочетании с ползущими по городу слухами о том, что территорию заповедного леса (а лесопарк Института лесной генетики имеет статус памятника природы) облюбовали очередные потенциальные застройщики (Боже, сколько раз это уже было после неоднократных обещаний властей не дать срубить ни одного дерева!) случившаяся «оптимизация» наводит на очень нехорошие подозрения!
Утром 31 декабря мы с Геннадием Сидоровым обходили территорию лесопарка.
- Серьезных потерь удалось избежать и на этот раз! – замечает Геннадий – Так что год можно считать неплохим! Но, боюсь, выехали мы на этот раз по инерции за счет предыдущих лет!
Геннадия я понимаю, как никто. Восемь лет он положил на то, чтобы наладить охрану хвойных (да и не только) насаждений. При нем питомник при лесопарковом участке стал образцовым научным и хозяйственным учреждением, снабжающим саженцами все уголки нашей области. Свежей зеленью радуют глаз посадки хвойных деревьев в лесопарке, заложенные Геннадием. И вот теперь все это может пойти прахом по прихоти (как бы это сказать помягче?) «оптимизаторов»!
Одевая на плечи рюкзак, куда были сложены нехитрые пожитки волонтера (спальный мешок, термос, фотоаппарат, бинокль) и покидая территорию лесопарка, где было проведено немало дней (я здесь наблюдал за птицами, изучал жизнь многочисленных муравьев, со студентами мы неоднократно посещали этот парк и охраняя «елочки», и проводя операцию «Первоцвет», и принимая участие в посадках леса) я ещё тешил себя надеждой, что разум возобладает. Должен же он, наконец, возобладать!
Поездка в качестве эколога-эксперта подвернулась, как и многое в нашей жизни, случайно. Телефонный звонок, и вежливый мужской голос, назвавший себя Александром Владимировичем, предложил выступить в качестве третейского судьи в споре, возникшем на окраине города Калач-на-Дону, что в Волгоградской области.
Суть разыгравшегося спора была в том, что возле канализационной насосной станции был образован канализационный слив, откуда распространялись весьма ароматные запахи, вызвавшие бурную реакцию жителей ближайших домов. Те написали письмо в прокуратуру, последняя обратилась в суд. Мне предлагалось установить, представляет ли данный слив угрозу для окружающей среды и здоровья людей, и нет ли каких-либо нарушений в его эксплуатации.
Ночь в автобусе до Волгограда прошла довольно спокойно (я даже умудрился немного поспать!), если не считать одного из водителей – баламута и матерщинника, который всю дорогу ругал начальство и ещё кого-то, перемежая свою речь цветистыми выражениями.
В Волгоград мы прибыли где-то часа на полтора раньше намеченного срока, так что до условленного времени встречи у меня ещё оставалась возможность посмотреть на город, в котором я не был более тридцати лет.
Общее впечатление от прогулки было таково – некогда один из блистательных городов СССР, часто посещаемый иностранцами, в значительной степени утратил свой прежний лоск. Дело тут было вот в чем. Не говоря о том, что улицы в центре города далеко не блистали чистотой, несколько резало глаз обилие немецких пивных баров и японских ресторанов. Читатель вправе возразить: а где сейчас этого нет? Да, но то, что в других городах выглядело как своеобразная дань времени, в городе – хранителе воинской славы смотрелось какой-то оскорбительной несуразностью. Так же как и обилие рекламных плакатов, на фоне которых терялись памятные знаки, обозначающие линию обороны Сталинграда.
И как, скажите мне, можно относиться к тому факту, что рядом с памятником на месте расстрела евреев – жителей Сталинграда красовался красочный рекламный щит какой-то косметической фирмы.
Одолеваемый невеселыми мыслями я поплелся в офис Федерального экспертного центра, где меня ждал Александр Владимирович. Быстро попив кофе с бутербродами, мы направились к месту, где разыгрался нешуточный спор на экологическую тематику, судьей в котором мне предстояло стать.
По дороге мне удалось ознакомиться с материалами дела. Общее впечатление было следующим: в эксплуатации канализационного слива просматривались явные нарушения (расположение ближе 300 метров от жилых домов, отсутствие твердого покрытия на подъездных путях), но к явным изменениям в окружающей среде они пока не привели (содержание всех веществ в сливах было в пределах нормы). На предыдущих заседаниях суда сотрудники канализационной насосной станции упирали по большей части на невозможность технического переноса станции, что связано с большими затратами и трудоемкостью.
Окрестности Волгограда не произвели особого впечатления. Плоская как стол степь (с которой мы уже столкнулись по время путешествия по низовьям Хопра) с чахлой растительностью и облепившими дорогу сооружениями, явно не претендующими на архитектурные изыски (промзоны, склады, казармы). Бросилось в глаза обилие казарм. На вопрос, откуда здесь столько воинских частей, Александр Владимирович небрежно бросил: «Понавыводили из Восточной Европы».
Сотрудники канализационной насосной станции встретили меня с явным недоверием и враждебностью. Почему-то они решили, что я приехал с ходу и без разговоров закрыть их предприятие. В их речи и действиях явно виделось сочетание страха, подобострастия и праведного гнева. Мне оставалось лишь заметить, что закрывать какое-либо предприятие не в моих полномочиях. Моя задача – устанавливать факты. Это несколько растопило недоверие сотрудников КНС.
На месте слива мы пробыли недолго. Было ясно, что нарушения, на которые указывали жители ближайших домов, «имеют место быть». Резкий запах фекалий чувствовался издалека. Оставалось лишь выяснить, имеют ли место изменения в окружающей среде. Для этого мы поехали к стоку, который выходил на поля орошения.
Здесь также стоял непередаваемый фекальный аромат. Взяв воду для дальнейших анализов, мы поспешили убраться восвояси. На мой вопрос: «На этих полях наверно полно всякой живности?...» бедный директор КНС с ходу высказался, что тут ничего нет, уж кому, как не ему охотнику это знать.
В конторе КНС мы взяли кое-какие проектные документы и вернулись в Волгоград. После сытного обеда в столовой Федерального экспертного центра я немного «посидел» в интернете с любезного разрешения Александра Владимировича, потом бегло посмотрел взятые на КНС документы. Очаровательная Леночка, секретарша Александра Владимировича, принесла мне сладкого кофе.
До автобуса на Воронеж оставалось ещё около двух часов. Несмотря на усталость решаю все-таки ещё немного побродить по городу. Вскоре я уже стою на набережной Волги, любуясь многочисленными стаями чаек. По направлению в противоположному берегу без единого взмаха крыльев пролетела старая знакомая – серая цапля. А ведь уже начало декабря!
Обратный путь я проделал, честно проспав всю дорогу. В Анне меня встретила сильная метель, а раннее воронежское утро показалось куда более холодным, чем вчерашний волгоградский вечер. Я приехал назад в зиму!
Участие экологов в краеведческой конференции стало уже традиционным. В этом году экологи представили целых семь докладов, оставив позади своих главных соперников географов. Но дело было не только в количестве. Позволю себе привести перечень докладов с короткими аннотациями.
Алена Иванникова, Маргарита Шеховцова, Екатерина Сметанкина: «Отношение городской и сельской молодежи к экологическим проблемам». Девушки провели опросы в городских и сельских школах. Вопросы были самые разные. От «Какое место занимает природа в Вашей жизни?» до «Согласились бы Вы принимать участие в организации раздельного сбора мусора?». Надо сказать, что городская молодежь в целом отмечает для себя более важную роль природы в жизни, чем сельская. Вероятно, срабатывает «эффект обыденности». В то же время принять реальное участие в решение конкретных экологических задач в большей степени выразила желание молодежь сельских районов. Более глубокие причины такого кажущегося противоречия ещё предстоит выяснить.
Мария Бокова: «Состояние зеленых насаждений пгт Давыдовка». Работа, продолжающая серию подобных работ по изучению рукотворных зеленых насаждений нашей области – от областного центра до маленьких хуторков. Данные работы ведутся на нашей кафедре с 1999 года. Указан породный состав, санитарное состояние, пораженность древостоя вредителями и болезнями в пгт Давыдовка. Впереди предстоит ещё много работы, в основном связанной с обработкой материала и построением моделей.
Людмила Евтюхина, аспирант: «К вопросу о проектировании природно-экологического каркаса Воронежской области». Год назад Людмила делала доклад на подобной конференции, будучи студенткой. Тот доклад был посвящен оценке системы зеленых насаждений г. Эртиль. На этот раз ей предстоит куда более серьезная работа, связанная с разработкой экологических сетей в нашей области. Пожелаем ей в этом успеха!
Валерия Волосова: «История студенческого природоохранного движения в Воронеже». Лере не занимать опыта выступлений. За её спиной – доклады на конференциях самых различных уровней, включая областную экологическую, на которой краса и гордость нашей Дружины была избрана делегатом на Y Всероссийский съезд по охране окружающей среды. Сам доклад был посвящен не только краткому обзору истории студенческого природоохранного движения (начиная от основания ДОП ВГУ в 1972 году), но и оценке современной роли и перспектив студенческого природоохранного движения в Воронеже и в России в целом. Заслуживает внимания вывод о том, что современные студенческие ДОП лишь на 40 % (исходя из оценки принципов и методов работы) являются производными от ДОП советского периода. Остальные 60 % - принципы и методы работы западных эковолонтерских отрядов. Тем не менее, в сложившейся системе общественного природоохранного движения у студенческих ДОП есть своя «экологическая ниша», так что хоронить их ещё рано. Доклад вызвал интерес представителей Борисоглебского пединститута. Так что есть надежда на развитие студенческого природоохранного движения и создание студенческой ДОП в Борисоглебске.
Мария Артемьева: «История дополнительного экологического образования». Довольно обстоятельный обзор, сделанный студенткой 4 курса, делающей первые шаги на научном поприще. Автор перечисляет основные центры дополнительного экологического образования в нашей области, делает короткий обзор деятельности «отцов – основателей» воронежского дополнительного экологического образования – В.П. Паршикова и А.Ф. Заводченкова. В общем, хороший задел на будущее!
Ирина Мамонтова: «История массовых природоохранных акций в Воронеже». Обзор истории массовых акций, начиная от борьбы против ВАСТ, и заканчивая митингами против строительства в парке Оптимистов, антиникелевым движением и разгорающейся в приграничных с Украиной районах борьбой против намечающейся разработки сланцевого газа. Наряду с этим рассказывается об акциях созидательного типа «Сделаем!», «За возрождение воронежских лесов!». В заключение делается довольно смелый вывод о том, что массовые природоохранные акции – явление неизбежное, связанное с ростом экологического сознания. И какой характер оно примет – разрушительный или созидательный – во многом зависит от политики властей. Как и предыдущий доклад, хороший задел на будущее!
Яна Смольянинова: «В.М. Песков – воронежский экологический краевед». Доклад выполнен как часть разрабатываемой темы выпускной квалификационной работы «История воронежского экологического краеведения». Дается короткая биография нашего знаменитого земляка, приводится ряд малоизвестных фактов, связанных с деятельностью В.М. Пескова на воронежской земле. Как и предыдущие два доклада носит программный характер и является хорошим заделом на будущее.
Как общий вывод следует, что это было самое яркое представительство экологов на областной экологической конференции. Возможно, мы имеем дело с началом нового этапа в развитии студенческой научно-исследовательской работы на нашей кафедре, связанного с изучением истории бурно развивающегося в последние годы общественного экологического движения.
На данном конкурсе мне пришлось присутствовать впервые. Короткая предыстория. Ежегодно студенты первых курсов представляют в рамках конкурса социальный проект. На основании результатов проекта, а также результатов других конкурсов (спортивного, КВН, «Что? Где? Когда?» и др.) выводится лучшая группа института.
На этот раз мне предстояло быть свидетелем завершающего этапа, включающего также ряд конкурсов, а также представление проекта, к которому у меня на этот раз был особый интерес, о чем читатели поймут позже.
К завершающему этапу конкурса из семи команд осталось всего четыре. Остальные не были «отсеяны» на основании «кубковой» системы (как я подумал сначала!), о просто сошли с дистанции, потеряв, что называется, всякий интерес. Печально, но факт! А одна команда явилась … в составе двух человек (причем один значительно опоздал).
На фоне участников команда ЕГФ выделялась своими голубыми свитерами. Даже невооруженным глазом было видно, что настроение девушек (где уж парней в педуниверситете напастись?) было весьма боевым. Желание бороться за победу отражалось и в азартном блеске прелестных глаз, и в разговорах, и в движениях. Уже в тот момент мне показалось, что они не могут не победить!
Завершающий этап начался с конкурса домашних заданий. Каждая команда должна была представить «визитку» своего факультета. Здесь каждый старался в силу своих способностей и фантазии.
Команда ЕГФ представила зажигательный номер на тему жизни учителей. Данный номер вызвал живейший интерес публики и жюри. Даже поступило предложение сделать на основе выступления агитационный видеоролик.
Другие факультеты смотрелись явно «бледней». Правда, факультет иностранных языков привлек внимание песней на французском языке. «Визитка» псих-педа мне, ей-Богу, не запомнилась. Понуро сидели представители ФФК. Половина их команды откровенно проспала и лишила таким образом своих товарищей всяких шансов на победу.
На выполнение следующего задания отводилось полчаса. За это время надо было обежать главный корпус и ответить на вопросы типа «Дата рождения ректора», «Количество банкоматов на территории вуза», «Количество кресел в актовом зале», «Количество турникетов на входе в корпус» и т.д. и т.п. При этом жюри умоляло участников вести себя по возможности тихо (в институте ещё шли занятия) и «не разнести весь корпус».
Надо сказать, что с выполнением данного задания ЕГФ справился быстрее всех и точно ответил на все вопросы. Девушки действовали быстро и в то же время четко и слаженно. У других факультетов в ответах встречались ошибки.
Следующий конкурс состоял в том, что команды должны были быстро дать характеристику студента-куратора. Здесь приводить подробности нет смысла. Все ответы были достаточно тривиальны и не содержали в себе ничего оригинального.
Наконец, наступила главная часть конкурса – представление проектов. Другие факультеты старались кто во что горазд, однако что-либо оригинального в их проектах я не заметил. Все их идеи по сути были продолжением учебных заданий. Гумфак рассказал о своей работе с малолетними правонарушителями, ФФК предложил идею создания танц-зала, псих-пед рассказал о своей работе со школьниками в плане профориентации.
Некоторый интерес представлял проект факультета иностранных языков. Идею проекта ребята подчерпнули в музее института. Они начали собирать материалы о ветеранах ВГПУ и представили брошюру воспоминаний бывшего начальника отдела кадров, работавшего в годы войны на уральских заводах, а позднее принимавшего участие в войне в Корее, где лично встречался с Кожедубом. Ребята также отметили, что многие ветераны неохотно шли на контакт, относясь к студентам с явным недоверием.
Наконец, наступила очередь ЕГФ. Этого выступления я ждал с нетерпением. Дело в том, что был наш первый пробный камень в рамках программы «Зеленые вузы России». Проект заключался в организации велопарковки возле ВГПУ.
Живописная презентация, пламенная речь выступающих, перемежающаяся стихами собственного сочинения – все это произвело впечатление и на публику и на жюри. На девушек градом посыпались вопросы. Они отвечали бойко, слаженно, смутившись только один раз при вопросе об источниках финансирования их проекта.
Неожиданные возражения возникли уже в кулуарной беседе.
- И как я буду на шпильках, в короткой юбке и при макияже на велосипеде ездить? - возмутилась коллега с кафедры психологии. На мое предложение ездить в джинсах и в кроссовках ответ последовал незамедлительно.
- Вы нас хотите под одну гребенку всех загнать! И мужчин, и женщин!
Другая коллега заявила, что, не смотря ни на что, будет ездить на своей «Мицубиси». Она, дескать, так привыкла. Создавалось такое впечатление, что завтра уже выйдет приказ ректора, заставляющий всех сотрудников в обязательном порядке приезжать на работу на велосипедах.
Третья коллега сослалась на слова каких-то своих знакомых, которые звучали буквально так: «Мы не для того в город из деревни переехали, чтобы здесь на велосипеде ездить». Такая постановка вопроса вызвала у меня новые мысли, которые я излагать пока не буду.
Итак, общие выводы по проекту. Проект создания велопарковки весьма современен и актуален. Противодействие ему связано, как ни странно, с особенностями нашего великороссийского менталитета!
По итогам конкурса победителями (как я и ожидал!) была объявлена команда ЕГФ. Мне оставалось лишь поздравить девушек (которые были на седьмом небе!) и удалиться восвояси. Вывод по конкурсу: побеждает тот, кто больше хочет победить! А как же иначе?
Раннее утро в вестибюле педагогического университета. Неясный свет энергосберегающих ламп ещё не в состоянии разогнать предутренний мрак. Ещё даже вахтеры не очнулись от ночного сна, а студенты ещё досматривают последние сны в расположенном поблизости общежитии. Но небольшая группа симпатичных студенток уже суетится возле только что установленного стола. Здесь же на треногу растягивают баннер. Что здесь происходит? Передаю слово студентке, экологу 3 курса Анне Пантелеевой.
Благодаря инициативе студентов отделения «Экология», членов Дружины охраны природы ВГПУ была организована и проведена акция по сбору средств для приюта бездомных собак «ДОРА». Собаки нуждаются в лекарствах, пропитании, вольерах, будках, на все это нужны огромные деньги (на территории приюта проживает более 400 собак, из них больше 100 – щенки). Помогали опытные волонтеры приюта – Элеонора Трубецкая, Ольга Бондарева, Светлана Вербенко. Акция проходила в холле главного корпуса ВГПУ. С раннего утра в вестибюле была установлена растяжка с кратким описанием приюта, а рядом - стол с коробкой для пожертвований и буклетами, везде были изображены трогательные щенячьи мордашки.
Студентки экологи с боевым настроением принялись раздавать буклеты с информацией о приюте и говорить всем входящим в корпус студентам, преподавателям, и даже представителям ректората о том, как они могут помочь осиротевшим животным небольшими средствами. В общем - «Кто сколько может - тем поможет». И дело пошло - наша работа заключалась в просветительской деятельности, я, как и девушки 1, 3, 4 и 5 курсов (среди первокурсников был один парень), агитировала всех входящих в главный корпус людей. Сказать, что все было гладко и успешно нельзя - многие отмалчивались, отнекивались, проходили мимо. Не то чтобы им было безразлично, просто студенты народ в основном на всем экономящий, живущий от стипендии до стипендии. Все же находились такие, которые с наглым видом дискутировали на тему - собаки не представляют угрозы для общества, и незачем им помогать. А голодные студенты, дескать, представляют, и поэтому надо помогать им. (От себя хочу добавить, что Дружинницы тоже за словом в карман не лезли и быстро одергивали не в меру наглых субъектов). Один такой наглый тип (с планшетником в руках) даже поинтересовался, не выделим ли мы ему из собранных денег 50 рублей, которые он остался должен в буфете.
Было слегка обидно от людской черствости. Но больше все-таки нашлось тех, кто готов был пожертвовать страдающим от людского предательства животным весьма ощутимые по студенческим меркам суммы. Оказалось, очень много людей поддерживают наши начинания и рады, что проводятся подобные акции. Студенты выказывали свои негодования по поводу дорогущих покупных породистых питомцах. И правда, зачем тратить жутко огромные деньги на собаку королевских кровей, если можно обрести преданного друга, пусть и в беспородном «двор-терьере», который будет вас безумно любить только за то, что вы есть?. Преподаватели подходили и расспрашивали о приюте все до мельчайших подробностей. Студенты узнавали о собаках, проживающих в приюте, с целью забрать к себе домой верного друга, спрашивали номера волонтеров, чтобы оказывать посильную помощь – работать на территории. Только лично у меня несколько девушек спросили адрес приюта и дали свои номера телефонов для того, чтобы ему помочь.
Акция проходила на протяжении 6 часов, или, по студенческим меркам – 3 пары. Буклеты ходили распечатывать два раза (очень уж быстро они заканчивались), деньги в коробке для пожертвований накапливались очень стремительно. Мы сидели на так называемой вахте и сторожили средства, дабы не вызвать греховных мыслей у некоторых нечестивых особей человеческого рода (назвать их людьми язык не поворачивается). К концу третьей пары подошли волонтеры – сотрудники приюта. Они рассказывали о жизни приюта, о питомцах, о том, как многие из них попали туда, как их спасали от отстрела, от людской жестокости. По окончанию акции волонтеры забрали ящик для пожертвований для пересчета и передачи денег в приют. Некоторое время мы томились ожиданиями, думали, что сумма будет не слишком большой, но как говорится - «С мира по нитке нищему рубаха» - общими усилиями удалось собрать 6880 рублей!!! Для нас это было великой радостью, и хочется сказать огромное спасибо всем участникам: Вале Устименко, Кристине Кузнецовой, Светлане Надточиевой, Ирине Анохиной, Юлии Фроловой, Ане Похилкиной, Людмиле Чуприной, Андрею Семенютину. Особенное, огромное спасибо нашей активной деятельнице и инициатору – Марии Боковой.
Выводы по акции:
1. Дружина охраны природы показала свою дееспособность при самостоятельном планировании, организации и проведении подобных акций;
2. Ряд членов Дружины все больше и больше проявляют себя как твердые и инициативные руководители и организаторы;
3. Зоозащитное направление в нашем городе имеет много сочувствующих и даже активных сторонников, что делает его весьма перспективным.
Ежегодно в начале осени наша институтская библиотека проводит т.н. День профориентации. В такой день, посвященный какой-либо из специальностей вуза, в библиотеке устраивают выставку книг, перед студентами первых и вторых курсов выступают преподаватели и старшекурсники, показываются фильмы на темы данной специальности. Не стал исключением и пресловутый «День эколога».
В этот день с занятий (на одну пару) снимаются все пять курсов экологов. Разумеется, мы не могли упустить случай выступить перед младшими курсами, участие которых в работе нашей Дружины было весьма ограниченным (если не сказать хуже).
Причины подобной недоработки заключаются, прежде всего, в относительной молодости нашей Дружины. Нам нет ещё и года, и пока мы ещё не «набили руку» в привлечении новых кадров в Дружину. В акциях младшие курсы практически не участвуют. Почему-то деканату больше с руки снять с занятий старшие курсы, чем младшие, где приходится иметь дело с преподавателями других факультетов. Дескать, со своими всегда разберемся, а чужие … Бог их знает. Думаю, что со временем мы эту организационную трудность преодолеем.
Итак, в назначенное время студенты четвертого и пятого курсов собираются в большом читальном зале. Подтягиваются и третьекурсники, среди которых также немало активных участников дружиновских акций.
Второй курс явно задерживается, а первого нет вообще. Как потом выяснилось, преподаватель … просто забыл о том, что сегодня ему надо отпустить студентов на соответствующее мероприятие, хотя официальное распоряжение деканата было вывешено не менее, чем на неделю раньше. Как выяснилось чуть позже, никакой программы мероприятия у организаторов просто нет, так что пришлось работать в режиме импровизации.
Что ж остается работать с тем, что есть. После вступительного слова директора библиотеки, приступаем к работе мы. Слово предоставляется командиру Дружины. Но тут нашей блистательной Валерии, делегату предстоящего Всероссийского съезда по охране окружающей среды, которую не смущало даже выступление на областной экологической конференции перед разными чиновниками, депутатами, начальниками и прочим областным «экологическим бомондом», почему-то изменило красноречие. Возможно, сказалось недомогание и несколько дней, проведенных с температурой после последней акции в заповеднике. Как бы там ни было, речь оказалась скомканной, с многократными повторами и не очень убедительной. Даже сопровождение речи красочной презентацией ситуации не исправило.
Несколько разнообразило картину выступление «правой руки» командира Марии, посвященной предстоящим акциям по оказанию помощи приюту для беспризорных животных «Дора». Её речь вызвала у присутствующих явный интерес.
Третья девушка – четверокурсница Маша (подпольная кличка – Мари Фокс), бессменный редактор и художник факультетских и дружиновских стенгазет, вообще отказалась выступать, лишь показав на замотанное горло. Вот тебе и Дружинники! Съездили в заповедник, и через три дня все лидеры чуть живые…
После студентов выступали преподаватели. Здесь для меня стало неожиданностью, что часть коллег, работающих со мной на одной кафедре, вообще в первый раз услышали о нашей Дружине. Как будто они не смотрят по телевизору наши местные новости, не читают газет (в том числе нашу институтскую «многотиражку»), не заглядывают в интернет. Что ж тогда о студентах говорить?
Когда выступления закончились, студентам показали последние новинки, поступившие в библиотеку по их специальности. Тем временем Дружиновский актив засуетился, так как им уже надо было отправляться в город готовиться к завтрашней акции. Конец мероприятия был скомкан, хотя часть студентов все-таки задержалась у стендов с книгами и о чем-то разговаривали с сотрудниками библиотеки.
Когда мы уже выходили из корпуса библиотеки, нам навстречу попался … первый курс, преподаватель которого вдруг вспомнил о сегодняшнем Дне профориентации. Пришлось Маше возвращаться (не упускать же такой случай) и опять говорить речь, делая основной упор на предстоящих акциях. Вроде бы среди первокурсников нашлись желающие поучаствовать…
P.S. Акция, проводимая на следующий день, показала, что агитация все-таки была успешной. Из 13 первокурсников на акцию пришли 4. Все-таки молодежь скорее пойдет за своими сверстниками, чем за самым красноречивым преподом.
Покоя нам нет… Ещё только начинает заниматься заря в прохладное октябрьское утро, как возле корпуса педагогического университета начинают собираться дружинники. Большинство ещё не очнулось от приятного ночного сна и зябко поеживаются. Волей ректората из-за накладок с транспортом нам был назначен выезд на 7.30. Какой же студент любит так рано вставать?
Тем не менее, народу приходит довольно много. Мы быстро грузимся в микроавтобус, который уносит нас в сторону уже ставшего родным Воронежского заповедника.
Коротко поясню суть нынешней акции. Заповедник позвал нас на помощь в борьбе с опасным видом-интродуцентом североамериканского происхождения – девичьим виноградом. Завезенный любителями на свои приусадебные и дачные участки, сей заморский вид стал опасным сорняком, захватывающим обширные территории и вытесняющим местные виды. В лесах под Павловском нам приходилось наблюдать мертвые деревья, оплетенные этой напастью и «задушенные» им насмерть.
Вот такая нам предстоит работа – в буквальном смысле очистить землю от иностранного интервента, уже проникшего в самую глубину заповедного леса. А параллельно развесить искусственные гнездовья для птиц, для чего специально приглашены три парня (мужского полу у нас на факультете всегда был большой дефицит).
В автобусе студенты все-таки развеселились. Сперва оживленные разговоры и смех доносились только из задней части салона, а затем, словно ком снега, распространились по всему микроавтобусу. В заповедник мы приезжаем уже заметно повеселевшими. Даже самые унылые и недовольные подняли головы и отвечают шуткой на шутку.
На Центральной усадьбе заповедника нас уже ожидают. Нам вручают лопаты, ножовки, секаторы. До места работы нам нужно ещё пройти километра полтора. В лесу со студентов слетают остатки уныния. Свежий воздух на людей, большую часть времени проводящих в городе, производит такое же действие как хороший глоток коньяка.
Для меня данная поездка интересна ещё и тем, что она проходит в местах моей студенческой природоохранной молодости. Именно на Черепахинском кордоне, куда мы направляемся, базировался студенческий отряд «Заповедник», наводящий ужас на окрестных нарушителей заповедного режима. «Страшные» легенды о нашей деятельности ходят по окрестным селам до сих пор. То мы, якобы, кого-то избили, то кого-то убили, то кого-то ограбили…
Каждый поворот той дороги, которой мы идем от Центральной усадьбы до нашего легендарного кордона, связан с воспоминаниями. Вот здесь мы задержали нарушителя, который на самом деле оказался сотрудником заповедника. Вот здесь мы палили из стартового пистолета по пытавшемуся скрыться от нас велосипедисту, который в итоге упал со страху. А от Черепахинского поля я когда-то на пари нес на плечах свою однокурсницу, а болтающийся на её шее бинокль сбивал с меня очки, которые девушке приходилось периодически поправлять. И, между прочим, пари выиграл! А вот здесь меня укусил шершень, заставивший меня потом пролежать два дня с температурой… Да мало ли ещё чего было!
Когда мы прибываем на кордон, сердце начинает колотиться от воспоминаний все чаще. Увы, на самом кордоне ситуация за двадцать три года сильно изменилась. Нет уже нашего милого дома, который предприимчивые местные жители в девяностые годы разобрали буквально до фундамента включительно. Нет нашей кухни (мы называли её «Точильня»). Только место, где стоял дом лесника, ещё узнаваемо, и именно его нам предстоит очистить от вредоносного заморского гостя.
Не теряя времени даром, приступаем к работе. Мы выдергиваем виноград руками, кое-где помогая себе лопатами, ножовками и секаторами. Задача для девушек нелегкая, но … никто не жалуется. Наоборот, шутки, веселые подначивания, смех доносятся непрерывно. Даже разные обстоятельства, затрудняющие нашу работу и связанные с остатками фундамента и заборами, ямами на месте бывших погреба и, Бог его знает ещё чего, вызывают лишь шутки и смех.
Студенты даже отказываются от предложенного перерыва, продолжая неистово работать. За два с небольшим часа очаг заморского интервента полностью уничтожен, и на его месте нам хочется водрузить знамя победы.
Даже сотрудники заповедника, похоже, не ожидали от нас такой спорой работы. Они предлагают нам вернуться на Центральную усадьбу, где нас ждет «шведский стол» и интересный фильм.
Мы не заставляем себя упрашивать и трогаемся в обратный путь, во время которого я не забываю поведать молодым дружинникам о «делах давно минувших дней». За разговорами сами не замечаем, как доходим до Центральной усадьбы.
После великолепного «шведского стола» (бутерброды с различными сортами колбасы и сыра, чай, кофе – все сметено подчистую!!!) просматриваем интереснейший фильм о поведении мелких птичек камышевок. Студенток особенно заинтересовали моменты, связанные с отношениями между полами. А рассказ о том, как самка оставляет гнездо и загулявшего на всю ночь самца, вызвал у девушек особый интерес и оживление.
Сотрудники заповедника ещё раз от души нас благодарят и фотографируют на память. За разговорами снова быстро проходит время до прихода автобуса. На обратном пути от утреннего уныния не видно и следа, и обратный путь до Воронежа пролетает за один миг. Все-таки великая вещь – ощущение хорошо сделанного Дела!
От себя позволю добавить, что это была (несмотря на накладки с транспортом) самая эффективная и плодотворная акция, которую мы провели за осень!
Сегодня – знаменательный день! И при всей любви к родному городу замечу, что дело отнюдь не в отмечаемом сегодня Дне города. Нет, воспоминания уносят меня на двадцать девять лет назад (аж страшно подумать, как давно это было!), когда автор этих строк автор был зеленым первокурсником биофака. Как и сейчас была суббота, и лил проливной дождь.
В тот день старшекурсники пригласили нас в Воронежский заповедник. Они просто пришли к нам на занятия, одетые в сапоги и штормовки и спросили: «Есть желающие поехать в заповедник? Тогда во столько-то на вокзале под часами».
Как сейчас помню, нас тогда пришли трое первокурсников. Около часа мы тряслись в электричке до станции Графская, а затем брели по лесу до Черепахинского кордона, где тогда была база студенческой Дружины охраны природы. Пока мы шли, совсем стемнело, и дождь лил как из ведра. Мы сбились с дороги (мобильных телефонов тогда, сами понимаете, не было), но затем встретились с другой группой студентов, вышедших нам навстречу.
Затем старшекурсники, очевидно, для того, чтобы проверить крепость наших нервов, разыграли нападение под видом браконьеров. Затем был ужин манной кашей (ей-Богу, не ел ничего вкусней), душевные разговоры и песни под гитару допоздна. Уже глубокой ночью мы улеглись спать все вповалку в большой комнате на полу старого дома, стоявшего посреди заповедного леса.
Много воды утекло с той далекой поры, когда ещё не было мобильных телефонов, компьютеров и интернета с его социальными сетями. Почему я вдруг вспомнил об этом? А потому, что ровно двадцать девять лет спустя я стою напротив главного корпуса педагогического университета, ожидая студентов. Как и двадцать девять лет назад, нам предстоит поездка в Воронежский заповедник. Но теперь руководство заповедника специально присылает за нами автобус, организует нам питание и экскурсии в бобровый питомник. Очень уж большая нужда сейчас в волонтерах!
Студенты приходят вовремя. Вижу, что подходят не только мои студенты, но и несколько незнакомых мне парней. Это студентки пригласили на акцию своих «бой-френдов». Что ж, мужская сила нам будет нелишней. Где уж парней в «педе» набрать?
Ждать почти никого не приходится. Мы довольно быстро доезжаем до заповедника, где нас уже ждут. Тем временем начинает накрапывать дождик. Многие студенты опасливо смотрят в небо… Даже сотрудники заповедника нас предупреждают: «Вы готовы работать под дождем?» Конечно, готовы, а для чего мы ехали?
Нам выдают инвентарь: небольшие топорики, ручные ножовки и устрашающего вида кусторезы. Нам предстоит вроде несложная работа: очистка будущей экологической тропы. По дороге к месту работы замечаем несколько так называемых арт-объектов (в частности, русскую печь), а также аттракционы в виде альпинистских горок. Все это сооружено за счет федеральной программы развития экологического туризма. Да, многое изменилось в заповеднике за те двадцать пять лет, прошедших с того времени, когда автор сам был студентом и выезжал сюда в качестве члена студенческого отряда «Заповедник», наводящего в то время ужас на местных браконьеров.
Тем временем дождик прекращается, и студенты явно подбадриваются. Стук топориков и клацанье кусторезов то и дело сочетается с радостными возгласами, ознаменующими победу над очередным зловредным кустом.
Но это не все. Нам предстоит очистить, по словам сотрудников заповедника, «несколько проблемных мест». Так называются места, где упавшие вследствие ураганов деревья перегородили дорогу. Здесь нам приходится ждать, когда подъедут инспектора, вооруженные бензопилами.
Ожидание – не самое приятное занятие. Тем более, что дождик снова начинает накрапывать. Если работали студенты с шутками и смехом, то ожидание начинает многих раздражать. Пытаюсь рассказом о «тех давно минувших днях» развлечь заскучавших волонтеров.
Наконец, бензопила прибыла. Работа ведется быстро. Особых усилий потребовал один пень, недопиленный до конца. Студенты по очереди пытаются свернуть его, но безуспешно.
Наконец, последние кусты срезаны, упавшие стволы распилены и по частям отнесены от дороги. Места для размещения будущих артобъектов расчищены. А нас ждет еда и визит в бобровый питомник. Молодые желудки за два часа физической работы на свежем воздухе успели изрядно проголодаться. Так что работают студенты челюстями не хуже, чем топорами, пилами и кусторезами.
Но что такое еда по сравнению с возможностью погладить и даже подержать на руках настоящего живого бобренка? Такая перспектива взбадривает даже самых больших любителей «поныть».
Всю обратную дорогу автор не мог отогнать воспоминания своей далекой молодости. Перед глазами пробегали лица товарищей, различные эпизоды из бурной природоохранной молодости. Но одна мысль не оставляла меня: может быть, сегодня началась история нового отряда «Заповедник», который продолжит традиции легендарного отряда с таким названием из 80-х годов уже прошедшего столетия. По лицам части студентов вижу, что посеянные зернышки дали всходы. Разовьются они или зачахнут?
Сумрачный сентябрьский вечер. Начинает накрапывать мелкий осенний дождик. Я стою в одном из самых многолюдных мест Воронежа – возле известной каждому жителю нашего города «Галереи Чижова». Но пришел я сюда не за покупками! У нас – другие цели…
Ровно в семь вечера здесь должен начаться флэш-моб «Зомби» (ох уж это мне «компутеризированное» поколение), направленный против планируемых разработок медно-никелевых месторождений в Прихоперье. Таким, на первый взгляд, странным манером мы решили внести вклад в дело борьбы «против никеля».
Время идет. Дождь все усиливается. Я начинаю испытывать беспокойство. Придут ли ребята? Не испугаются ли дождя? Замечаю возле входа в гипер-маркет несколько знакомых лиц журналистов воронежских изданий, вооруженных видеофотоаппаратурой. Заявка на флэш-моб была подана загодя и уже привлекла внимание некоторых СМИ.
Наконец, раздается звонок мобильного телефона. «Мы подходим! Мы уже у перехода! Сейчас будем начинать!» Быстро меняю дислокацию, размещаясь поближе ко входу.
Здесь уже начинает разворачиваться театральное действие. Молодые люди, искусно загримированные под зомби (лица в красной и черной краске, разорванная одежда), перемещаются по полукругу, издавая устрашающие звуки. Один из участников флэш-моба повисает на руках у своих товарищей, изображая предсмертные конвульсии.
Стоявший у входа охранник начинает испытывать явное беспокойство. Он просит участников флэш-моба переместиться подальше от входа на площадку у кромки тротуара. Принципиального значения это не имеет, так как дождь льет везде.
К охраннику подходят двое его коллег. Я становлюсь невольным слушателем их разговора.
- Только бы внутрь не полезли!
- А что делать тогда будем?
- Надо в полицию звонить.
Рука одного из стражников уже тянется за мобильным телефоном. Решаюсь вмешаться в разговор, дабы прояснить ситауцию.
- А предварительная заявка на флэш-моб была подана? – интересуюсь.
- А черт их знает! – отвечает один из охранников – В принципе они имеют право… Только бы внутрь не полезли и к посетителям не приставали.
- Я же говорю, надо полицию вызвать – настаивает другой охранник – Пусть разбираются.
Тем временем наблюдаю за реакцией зрителей. Некоторые смотрят с явным интересом. Мелькнуло несколько вспышек от камер мобильных телефонов. «Да они точно больные!» - шипит какая-то расфуфыренная девица.
Тем временем на площадке разворачивается заключительный акт действия. Часть участников флэш-моба ложится прямо на мокрый асфальт в виде букв, выписывая слово «Стоп», часть становится рядом, разворачивая плакаты «Мы – против никеля!», «Мы – за чистую экологию!»
- Да они, оказывается, против никеля – в голосе охранника явно слышны уважительные нотки, а его коллега, все порывавшийся звонить в полицию, решительно прячет телефон за пазуху. Участники тем временем встают, собирают плакаты и покидают «поле действия».
Всю обратную дорогу до своего студенческого общежития участники флэш-моба шли пешком. Хорошее настроение не покидало их, не смотря на дождливую погоду. Вот что значит осознание причастности к великому делу!
Уже потом узнаю, что среди участников флэш-моба были студенты разных вузов и даже один иностранец (представитель Демократической Республики Конго). Следует заметить, что другой флэш-моб, проводимый в целях пропаганды здорового образа жизни при хорошей погоде собрал … всего четыре человека. Похоже, тема данного флэш-моба молодежи оказалась куда как ближе…
Всероссийская акция «Сделаем!» проходила в Воронеже во второй раз. В предыдущий год нам достался участок пляжа возле дворца имени Кирова. По причине участия в фестивале «Черноземье – 21» я не мог принять в акции непосредственное участие. Потому пришлось поручить руководство акцией со стороны ВГПУ моим активисткам Марии Боковой, Валерии Волосовой, Кристине Кузнецовой, Кристине Мищенко. Не скрою, душа была неспокойна, когда я отъезжал на микроавтобусе ФИАТ в сторону «мятежного» Новохоперска. Как то справятся мои помощницы? К их чести могу сказать, что справились на «отлично»! Им и передаю сейчас слово.
14 сентября в г. Воронеже прошла всероссийская акция под названием « Сделаем». В ней принимали участие студенты ВГПУ, экологическая партия и многие другие организации. Акция проходила на территории Сомовского лесничества. Задача была такова: убрать весь мусор с территории засаженных лесами. Итак, сбор студентов добровольцев проходил возле ВГПУ. К 8.30 собралась группа из более чем 30 человек. Центр экологической политики выслал автобус, в который мы все еле вместились (волонтеров оказалось много). До места назначения мы добрались быстро и благополучно. Подъезжая к месту мы уже отмечаем про себя наличие большого количества мусора. Представляем, что будет дальше. Получив инвентарь (хочется отметить, что происходил раздельный сбор мусора), а именно – нам выдали мешки для каждого вида ТБО (под стекло, под пластиковые бутылки – специальные биоразлагающиеся пакеты, и обычные мусорные пакеты под остальное ТБО) мы незамедлительно приступили к работе. На автобусе нас непосредственно везут на место работы, к берегу водохранилища. И глядя на территорию, которую нам предстояло убрать, мы поняли – люди беспощадны к природе! На протяжении всей дороги нас «встречали» горы мусора. Было даже страшно ехать дальше…настолько в ужасном состоянии находилась территория. Теперь мы на практике увидели значение фразы «РОССИЯ - ЩЕДРАЯ ДУША»…Гулять, так гулять… Ощущение, что люди активно принимают участие в акциях: "Намусорим", "Изменим облик планеты до неузнаваемости" и прочих. Да, работы предстояло много. Принялись убирать территорию, но через 20 минут у нас закончились все пакеты. Представьте, сколько мусора здесь было… На сбор мусора у нас ушло два нелегких часа. Студенты ВГПУ трудились не покладая рук. Что мы там только не находили: пластиковая посуда, куча различных салфеток, немыслимое количество пластиковых и стеклянных бутылок, запчасти от автомобилей, а так же одежду и много других ТБО... В уборках с территории 153 квартала Сомовского лесничества (микрорайон Отрожка) собрано и вывезено 19 мешков (емкостью 120 л) стекла и жестяной тары, 35 мешков (емкостью 230 л) пластиковой тары, 68 мешков (емкостью 235 л) прочих отходов... Вот так прошла всероссийская уборка "Сделаем" в Воронеже.
В заключение хочется добавить, что на этот раз акция «Сделаем!» в Воронеже не обошлась без организационных неурядиц. Организаторы явно погнались за количеством участников, словно бы подражая нелучшим традициям доброй памяти ВЛКСМ. Дескать, главное, перед обкомом отчитаться, сколько людей пришло, а остальное неважно. Вместо обещанного шестидесятиместного автобуса был подан старый ПАЗик, куда все участники акции еле поместились. Поскупились спонсоры и на сувениры. Вместо эффектных маек и кепок, выдаваемых в прошлом году, участникам выдавали не очень смотрящиеся значки, которых к тому же на всех не хватило! Нелишним была бы и доставка горячих напитков и каких-нибудь бутербродов участникам акции. Молодые желудки да на свежем воздухе да после напряженной физической работы нуждаются в хотя бы небольшом подкреплении. Надеюсь, что подобные недостатки будут учтены в дальнейшем, и организаторы откажутся от этой не очень приятной традиции «погони за валом».
