Я историю этого увиденного мною выкладывал несколько раз, но точного хода событий не было. История произошла 28 августа 2017 года, в районе острова Ольхон, примерно в час дня, когда мы с группой ехали на остров. Мы выехали рано утром из Байкальска и поехали в сторону Иркутск, и хотя я все время смотрел по сторонам, в основном из-за того что как раз когда я отвернулся на днях был замечен черный гриф в этом районе, я ничего так и не увидел. В самом Иркутске ситуация была точно такая же, и мы выехали оттуда, так и не увидев ничего. Вскоре лес кончался, и начались открытие степи. Я, после того, как увидел пару черных коршунов, которые кружили совсем далеко от автобуса, начал смотреть по сторонам. Но все, что я видел, это коршуны и все. ничего больше. Но когда мы свернули с трассы Иркутск, идущая на север, скорее всего к Северобайкальску, я вдруг начал обращать внимание на крупных птиц, которые кружили над лесистыми холмами. Они были так далеки, что на моем фотоаппарате они были бы просто не видны, а мой фотоаппарат имел всего пятикратное увеличение, так что фотографировать далеких птиц было невозможным. Мне все время везло, например когда могильник пролетел прямо над автобусом или беркут, или я увидел и едва успел заснять аиста. Но в остальных случаях, либо я совсем не успевал, либо, как с фотографией могильника (Которого я кстати определил по фотографии орнитолога, сидевшего рядом со мною), получалось неразбериха. Один раз я все же оказался достаточно близким, чтобы заснять большую птицу, парившую над лесом, с коротким хвостом и с длинными крыльями, но ничего больше определить нельзя было. Мне конечно хочется думать, что это редкая птица, но без оснований я никогда так не подумаю. Без нормальных оснований. И вот, мы вскоре доезжаем до места возле Ольхона, и подъезжаем к статуе орла-могильника посреди красивой степи. Это было сделано, чтобы сфотографироваться с орлом и чтобы походить, но для меня это было просто основанием усиленного наблюдения. Особенно когда пол под тобой не трясется и бинокль не стучит о стекло так, что его невозможно держать. Я ходил вокруг орла, всматриваясь в даль через мощный бинокль. Раз здесь были такие степи, я думал, что орлы точно будут. Я так наблюдаю 10 минут. Потом иду обратно, как вдруг замечаю из края глаза что-то через бинокль, и всматриваюсь. Примерно в километре от места, где я стоял, прямо над дорогой, парили четыре хищные птицы невероятных размеров, явно большие, чем коршуны, которые иногда казались меньше, когда я на них из более близкого расстояния смотрел через бинокль. Я присмотрелся, и отметил с радостью, что они крутились прямо над дорогой, по которой мы продолжим путь. Мы сели в машины, я предварительно занял место на правой стороне, и поехали. Я смотрел назад, думая, что я их легче сниму, если так поступлю. Мы ехали достаточно долго, перед тем как прямо передо мною промчался огромный орел (Это совершенно точно был орел, он был больше, чем коршун, который был гораздо ближе ко мне, паря 10 метров надо мною на Ольхоне). Я не успел его определить, и к счастью успел повернуться. И тут же снял фотографию. Примерно в 100м от дороги, возле вышки, кружились 3 орла огромных размеров. Я присмотрелся, и увидел, что это совершенно точно не меньше, чем орел или подорлик. Они там трое еще и дрались между собою, я увидел, что у центрального из них выпал из когтей урок мяса, и тот вправо, повернутый к камере, спикировал за ним вслед, потом и тот слева со сложенными крыльями, в то время как центральный полетел вдоль нашего автобуса. Я успел его сфотографировать, хотя фотография действительно оказалась малоопределительной. Но насчет троих было все ясно. Я сразу определил того слева, с сложенными крыльями с белым хвостом, как только заново взглянул в гостинице на Ольхоне опять на эту фотографию. Соотношение, черного тела и перьев, белого хвоста и светлой головы и клюва значило одно- птица справа, которая оказалась потом самой крупной из них, едва не уступив в размерах правому орлу, был орлан-белохвост. Как раз там рядом Байкал был. А вот с остальными двумя мне еще предстояло разбираться. Вопреки мнению, что это коршуны, я знал, что это не так. Орел справа был слишком большой для коршуна фактически такого же размера, как белохвост. у меня было одно предположение, что это либо беркут, либо орел-могильник, но я ничего не выяснил до следующего дня, когда я увидел фотографию, снятую за несколько секунд после моей из-за вслед идущего автобуса. К тому времени правый орел развернулся, показывая огромные, широкие, черные крылья и огромный, длинный, веерообразный хвост, орел в центре развернулся к камере, а орлан-белохвост начал пикировать на кусок мяса. По этой фотографии мне тут же стало ясно, что это за орел был справа. Это был взрослый беркут, исходя из длинного, черного хвоста и огромных, широких крыльев. а вот с центральным были проблемы. Определяли его как коршун очень многие люди, им крыло не нравилось, "не орлиное", они говорили. Размеры были точно орлиные, почти такие же, как у того беркута, только он был немого более светлой окраски и меньшего размера. Исходя из этого, я думаю, что это степной орел, либо действительно коршун, хотя я и многие другие в этом сомневаются. Вот такая история. А что ВЫ думаете?
For the most part, the wintering birds around Novosibirsk are familiar to a northern european, but some common Swedish species are absent, such as the blue, marsh, and crested tits, and the green woodpecker. The greenfinch is rare in winter, and the jackdaw and rook migrate. On the other hand, there are species which are rare or absent in Sweden: long-tailed rosefinch, grey bullfinch, eastern carrion crow, azure tit, and white-backed woodpecker.
In Akademgorodok and the Botanical garden, feeding the birds is very popular and bird feeders made of plastic bottles filled with sunflower seeds are scattered in the woods. Frequently, a squirrel or feral pigeon “settles in” in such a bottle feeder. People often put out lard on the balcony, which is appreciated by many birds. The grey, great spotted, and white-backed woodpeckers, perhaps also the black woodpecker, is attracted by the fat, while the lesser spotted and three-toed woodpeckers apparently do not visit bird feeding stations.
The great tit is probably the most abundant species. The eurasian nuthatch and the long-tailed tit are common. In the Botanical garden's woodlands they are accompanied by willow tit, coal tit, treecreeper, and goldcrest. The hazel hen is relatively common, as shown by telltale tracks in the snow. The Ural owl hunts squirrels and small rodents, which are attracted to bird feeders. Crossbills and siskin prefer spruce and larch trees, redpoll and goldfinch prefer birch and weedy fields, while the hawfinch, bullfinches and in some years, pine grosbeaks, eat berries with hard kernels of various size. Waxwings are often found in large quantities. The sparrow hawk migrates and is uncommon in winter, while the goshawk (different races) likely is scarce because of persecution.
In the countryside, many birds are found along roads which are kept open. Flocks of tree sparrow, bullfinch and redpoll are often seen, raven, (grey) carrion crow, magpie and jay likewise, while snow bunting, horned lark, black grouse and grey partridge are more infrequent. The nutcracker is uncommon but sometimes visits bird feeding stations. The longtailed rosefinch likes weedy places in general and the azure tit prefers shrubbery adjacent to wetlands. Depending of the availability of small rodents, owls can be seen along the roads: hawk owl, breeding in the area, and snowy owl, fr om the northern tundra. The Ural owl is seen regularly along roads, while the other owls are very rare, as are also capercaillie and willow grouse.
Downstream of the Ob sea power station, wh ere there is always open water, are mallard, goosander, goldeneye, white-tailed eagle and sometimes rarities such as smew and long-tailed duck. Every year in January, a census of aquatic birds along the Ob is carried out in Novosibirsk.
Vinterfåglar kring Novosibirsk
Till största delen är vinterfågelfaunan i västra Sibirien välbekant för nordeuropéer, men en del svenska vinterfåglar saknas helt, såsom blåmes, entita, tofsmes och gröngöling. Grönfink är en sällsynt vintergäst, kajor och råkor flyttar bort. Å andra sidan finns här arter som sällan besöker Sverige: långstjärtad rosenfink, grå domherre, östlig svartkråka, azurmes och vitryggig hackspett.
I Akademgorodok och Botaniska trädgården är fågelmatning mycket populärt och lite överallt hänger enkla fågelbord tillverkade av plastflaskor som fylls på med solrosfrö. Ofta ”parkerar” sig en ekorre eller stadsduva i en sådan fågelmatning. Folk lägger ofta ut grisfett på balkongen, vilket också uppskattas av många fåglar. Gråspett, större hackspett och vitryggig hackspett attraheras av fett, eventuellt också spillkråkan, medan mindre hackspett och tretåig hackspett mig veterligen inte besöker fågelmatningar.
Talgoxen är nog den mest allmänna vinterfågeln. Nötväckan och stjärtmesen är också vanliga. I Botaniska trädgårdens skogsmarker har de sällskap av talltita, svartmes, trädkrypare, enstaka kungsfåglar. Järpen är ganska vanlig, vilket visas av dess spårlöpor i snön. Slagugglan jagar ekorrar och smågnagare som lockas till fågelmaten. Korsnäbbar och grönsiskor föredrar gran och lärkträd, gråsiskor och steglitsor ses i björkar och ogräsfält, medan stenknäck, domherrar och, vissa år, tallbitar äter stenfrukter av olika storlekar. Sidensvans förekommer ofta i stor mängd. Sparvhöken flyttar oftast bort, medan duvhöken (av olika raser) sannolikt är sällsynt pga förföljelse.
På landsbygden finns många fåglar längs vägar som trafikeras. Flockar av pilfink, domherre och gråsiska ses ofta, likaså korp, grå kråka, skata och nötskrika, medan snösparv, berglärka, orre och rapphöna ses mer oregelbundet. Nötkråkan är ovanlig men besöker ibland traktens fågelbord. Den långstjärtade rosenfinken vill ha ogräsrika marker och azurmesen föredrar buskage i anslutning till våtmarker. Beroende av tillgången på smågnagare, observeras tidvis hökuggla (i häckningsområdet) och fjälluggla (från arktiska tundran). Slagugglan ses regelbundet längs vägarna, men övriga ugglor är sällsynta. Detsamma gäller tjäder och dalripa.
Nedströms Ob-havets kraftstation, där det alltid finns öppet vatten, hittar man gräsand, storskrake, knipa, havsörn och ibland någon sällsynthet som salskrake och alfågel. Varje år i januari görs i Novosibirsk en kvantitativ inventering av vattenfåglarna längs Ob.
О проблеме застройки воронежских парков, пригородных лесов и других участков зеленых насаждений писалось много. Только за последние десять лет против строительства на территории зеленых насаждений поднималось несколько общественных компаний. Иногда они бывали успешными. Так жителям города удалось предотвратить строительство на территории Парка Оптимистов, Северного леса, Яблоневого сада. Двум первым участкам даже был придан статус особо охраняемых природных территорий, а Яблоневый сад вошел в состав «зеленого пояса». Сейчас разворачивается компания против предполагаемого строительства дороги через Воронежскую Нагорную дубраву и против строительства на территории леса в районе Отрожки. Но автора этих строк всегда занимал корень проблемы. Очень хотелось понять, откуда берутся средства на столь масштабное строительство? Кто покупает жильё в этих массово возводимых кварталах «каменных джунглей»? Неужели население нашего города в условиях весьма невысокой рождаемости так интенсивно увеличивается? Как объяснить, что построенные лет двадцать назад «элитные» коттеджные поселки оказались стиснутыми со всех сторон построенными в течение последних пяти лет многоэтажками? И откуда такое яростное сопротивление жителей пригородных сел программе создания «зеленого пояса» вокруг Воронежа? Чтобы хотя бы приблизиться к решению данной проблемы, мне пришлось обратиться к статистике. И вот что оказалось! Пятьдесят процентов моих выпускников, приехавших из области, закончивших естественно-географический факультет педагогического университета в течение последних семи лет и работающих по окончании в городе, уже имеют собственное жильё! Кто-то взял ипотеку, кому — то помогли родители, кто-то залез в кредит, но, тем не менее, жильё имеют! Из оставшихся тридцать процентов жилье снимают (его ведь тоже сначала построить надо), двадцать процентов вступили в удачные браки! Картина, говорящая о многом! Но это только часть проблемы! Среди моих товарищей по охране хвойных насаждений в предновогодний период тоже оказалось немало таких, что приехали в город уже в 10-х годах из различных районов области. Судя по их словам, картина даже в райцентрах выглядит следующим образом. Вот один пример. Из десяти заводов, работающих в городе Острогожске в советские времена, к настоящему времени работают (и то не на полную мощность) всего два! Развитие инфраструктуры (торговли, транспорта) не может компенсировать такой упадок производства! Количество занятых в сельскохозяйственном производстве также снизилось в разы! Ведь для агрохолдингов, ведущих высокоинтенсивное механизированное и химизированное сельское хозяйство, большого количества рабочих рук не требуется! И это при всяких разных программах подъема «российской глубинки»! Естественно, молодежь уезжает в город ускоренными темпами! Села и хутора постепенно пустеют и даже полностью вымирают! Из тридцати двух райцентров Воронежской области стабильным населением могут похвалиться от силы два или три. И это райцентры! Что уж тут говорить о селах? Ведь политика последних лет привела к развитию инфраструктуры, которая в областном центре позволяет найти неплохую работу! В небольших городах и поселках ввиду невысокой численности населения развитой инфраструктуры и не требуется! Невольно задумываешься, что в чем-то прав небезызвестный Герман Стерлигов, считающий, что в городах жители «придумывают себе профессии», рассчитанные на обслуживание больших масс населения. И сразу вопрос: а куда этим жителям деваться? Именно ради них ведется столь интенсивное, плохо спланированное строительство, ради них вырубаются парки и окрестные леса, они выступили против создания «зеленого пояса»! Ведь они приносят деньги чиновникам и строительным компаниям, вокруг которых кормятся многочисленные смежные производства! Подводя итоги, нельзя не сказать, что сложившаяся ситуация порождает новый взгляд на проблему! Конфликты, связанные с застройкой участков зеленых насаждений грозят перерасти в масштабные социальные конфликты между горожанами и «апонаехавшими»! Это произойдет, если не будет изменена вся система нашей экономической политики, приведшей к современной ситуации!
P.S. Автор заранее просит прощения у всех, кого мог невольно задеть этой статьей, особенно своих любимых бывших, нынешних и будущих студентов! Мы с вами не виноваты, что стали заложниками неразумной политики! Кроме нас с вами, эту проблему, похоже, решать некому!
Вот и закончилась очередная наша эпопея, связанная с охраной насаждений хвойных в лесопарке Института лесной генетики. В последний раз, набросив на плечи рюкзак, куда собраны нехитрые пожитки волонтера (термос, фотоаппарат, запасная «штормовка»), покидаю уже давно ставший родным лесопарк. В этом году операция «Елочка» имела ряд особенностей, вероятно, связанных с окончанием Года Экологии. Но — обо всем по порядку! Непосредственно дежурствам предшествовала подготовка, включающая заготовку дров для дозорного костра и расклеивание по лесу запретительных баннеров, предупреждающих об ответственности за порубку и повреждение насаждений хвойных. Начало операции было связано с небольшим инцидентом. Едва мы (группа волонтеров, костяк которой составляют студенты члены Дружины охраны природы ВГПУ) пришли на поляну, которая уже несколько лет служит опорным пунктом и начали разводить дозорный костер, как на наши глаза попалась какая-то мамашка, с невозмутимым видом срезающая веточки с растущей поблизости ели, чтобы (вы только представьте!) «дать подержать ребенку». От такого аргумента мы слегка остолбенели, а потом я поймал себя на желании швырнуть эту мамашку вместе с её потомством прямо в костер, как это делали ливонские «псы рыцари». Но, увы, условности оказались сильнее нас! Удовлетворившись тем, что испортили нахальной мамашке настроение и заставили её бросить сломанные ветки (их я нашел чуть позже шагах в двадцати дальше по тропинке), продолжаем заниматься костром и обустраивать «базовый лагерь». Второй забавный случай произошел уже в последний вечер дежурства. Я направлялся на пост, когда на главной аллее лесопарка увидел двух студентов туркменов лесотехнического университета, носящихся среди елок, растущих вдоль аллеи, с азартом гончих, учуявших лису. По красным повязкам я догадался, что это — дневная охрана, выставляемая в районе посадок сибирского кедра. Я представился и спросил, чем вызван ажиотаж, на что получил решительный ответ: - Нам сказалы, что тут какой-то бабульк вэтки рэжэт! Решительный вид будущих лесоводов невольно вызывал ассоциации с текинским конвоем его превосходительства генерала Лавра Корнилова, собирающегося «рэзать» сторонников А. Керенского. Я мысленно посочувствовал тем бабулькам и прочим нарушителям, которые попадутся такой охране. Уж не знаю, с чем связано, но в этом году операции «Елочка» СМИ уделяло повышенное внимание. Только автор этих строк трижды давал интервью различным телеканалам, описывая проблемы охраны насаждений хвойных в предновогодний период. В первый вечер охранять елки пришли около двадцати волонтеров. Это позволило нам разделиться на несколько групп и патрулировать всю территорию лесопарка, а не отдельные наиболее опасные участки. Следует отметить участие в охране известного воронежского эколога Алексея Саниева, проведшего интересный мастер-класс по выживанию в зимнем лесу. В следующие дни волонтеров было уже меньше, но это вполне закономерно. По мере приближения Нового Года народ начинает заниматься подготовкой к празднику, а на оставшихся выпадает довольно интенсивная пешеходная нагрузка. За одно дежурство приходилось «наматывать» в общей сложности километров по пятнадцать, обходя лесопарк по периметру. Если не считать инцидента с наглой мамашкой, то больше ничего экстраординарного в этот раз не случилось. Вероятно, сказалась не совсем подходящая погода для прогулок по лесу, а возможно (льщу себя надеждой!) это является итогом нашей работы по охране лесопарка, продолжающуюся уже девятый год. Помню, как первые три года у нас редкая ночь проходила без повреждения деревьев, погонь, задержаний и вызовов полиции. Последний такой случай пришелся на 2012 год. После этого серьезных повреждений (имеются в виду собирание лапника, снос макушек деревьев, а то и вырубка их под корень) в лесопарке не обнаружено. Но расслабляться по — прежнему нельзя!
Выводы по итогам операции «Елочка — 2017»:
1. Наша многолетняя деятельность по охране лесопарка Института лесной генетики в предновогодний период приносит свои плоды. Начиная с 2013 года, серьезных повреждений насаждениям не наносится. 2. Охрана хвойных насаждений в предновогодний период привлекает всё больше народу. Идея становится все более популярной. Отрадно участие выпускников Дружины охраны природы ВГПУ. 3. С каждым годом операция «Елочка» проходит все более организованно, привлекает все большее внимание СМИ и наиболее популярных деятелей в области охраны природы. Несмотря на то, что охранять елки приходят ранее совершенно незнакомые друг с другом люди, между волонтерами быстро налаживается деловой контакт, а в действиях появляется известная согласованность.
Of course, there is more to see and do in the Altai during the summer, more birds, animals, flowers and lake swimming than during autumn and winter. But the cold seasons have their advantages for the nature tourist, especially in the mountainous areas of the Altai:
- cost of housing is lower during the off-season, even if some resorts and lodges are closed.
- nature is more undisturbed during the winter, there are fewer visitors.
- animals and birds living remotely and at high altitude during the summer, come down to lower altitudes and closer to roads and settlements in winter, thus becoming easier to observe.
A surprisingly large number of bird species overwinter in the Altai, including some visiting from the north. The reason is that many places have a favourable local climate, which allows apple trees to survive. In some valleys adjacent to south-facing slopes, relatively warm and dry ”foehn” winds are blowing. The sun rises quite high even in midwinter, and is able to create snow-free ground on the southern slopes. Elsewhere, large areas in the south-eastern (russian) Altai receive insignificant rainfall during winter and winds sweep away the little snow that still falls. Thus, seed-eaters and herbivorous birds and grazing animals have good access to food. In addition, many mountain rivers and streams never fully freeze even during severe winters.
The list of bird species that can be seen in the Altai in winter is long and includes, among others, the following:
Rough-legged buzzard, upland buzzard, golden eagle, black vulture, bearded vulture (lammergeyer), gyrfalcon, rock ptarmigan, willow grouse, Altai snowcock, chukar, grey partridge, Daurian partridge, hill pigeon, eagle owl, Tengmalm’s owl, pygmy owl, northern hawk owl, Ural owl, great grey owl, all 6 siberian woodpeckers, horned lark (local or arctic race), great grey shrike, Siberian jay, nutcracker, chough, alpine chough (rare), dipper (different races/morphs), brown accentor, marsh tit, willow tit, Siberian tit, azure tit, wallcreeper (rare), rock sparrow, eastern goldfinch, twite, several species of snow sparrows, mountain finches, rosefinches, crossbills, furthermore, pine grosbeak, hawfinch, Godlewski’s bunting, and meadow bunting.
Altai i november.
Givetvis finns det mer att se och göra i Altai under sommaren, mer fåglar, djur, blommor och badmöjligheter än under höst och vinter. Men de de kalla årstiderna har sina fördelar för naturturisten, speciellt i bergsområden som Altai:
- boendekostnaden är lägre under lågsäsong, även om detsamma gäller utbudet.
- naturen är mer ostörd under vintern, besökstrycket är lägre.
- djur och fåglar som lever svårtillgängligt och på hög höjd under sommaren, kommer ner till lägre nivåer och närmare bebyggelsen under vintern och blir lättare att träffa på.
Förvånansvärt många fågelarter övervintrar i Altai, inklusive en del tillresta från norr. Anledningen är ett på många håll gynnsamt lokalklimat, som ställvis även tillåter fruktodling (äppelträd). I vissa dalgångar i anslutning till sydvända bergssidor blåser relativt varma och torra ”fönvindar”. Solen står ganska högt även på midvintern och förmår skapa barmark på sydsluttningar. Stora områden i sydöstra (ryska) Altai får obetydlig nederbörd under vintern och vinden sopar undan den lilla snö som ändå faller. Det medför att frö-och växtätande fåglar och betande djur har lätt att hitta mat. Dessutom finns i bergsområdena många vattendrag som aldrig helt fryser till även under stränga vintrar.
Listan på fågelarter som kan ses i Altai på vintern, är lång och innefattar bl.a. följande:
Fjällvråk, mongolvråk, kungsörn, grågam, skäggam, jaktfalk, fjällripa, dalripa, Altai-snöhöna, berghöna, rapphöna, stäpprapphöna, stenduva, berguv, pärluggla, sparvuggla, hökuggla, slaguggla, lappuggla, alla 6 sibiriska hackspettar, berglärka (lokal resp. arktisk ras), varfågel, lavskrika, nötkråka, alpkråka, alpkaja (sällsynt), strömstare (olika raser/morfer), brun järnsparv, entita, talltita, lappmes, azurmes, murkrypare (sällsynt), stensparv, östlig steglits, vinterhämpling, flera arter av snöfinkar, alpfinkar, rosenfinkar, korsnäbbar, vidare tallbit, stenknäck, mongolsparv och ängssparv.
Söder om Akademgorodok breder den Centrala Sibiriska Botaniska trädgården ut sig över en yta större än 10 kvadratkilometer. En mindre del består av parkanläggningar runt huvudbyggnaden och andra byggnader för forskning, samt odlingsytor. En större del består av skog som får utvecklas fritt men som också innehåller försöksplanteringar av diverse, för regionen och platsen exotiska, trädslag, exempelvis gran, cembratall och sibirisk lärk och ek. De tre första förekommer naturligt i regionen, men inte just i detta område, och ek växer inte vilt någonstans i Sibirien.
Området befinner sig i den vegetationszon/klimatzon som kallas ”Pod-tajga”, söder om ”Sydtajgan” och norr om ”Skogsstäppen”. Det är alltså det sydligaste sammanhängande tajgabältet. Dominerande trädslag är björk, tall och en del asp. Vilken av dessa arter som dominerar, verkar mest bero på jordarten. På grövre jordarter, sandiga marker, dominerar tallen, på andra håll är det nästan ren björkskog.
Sibirien är på många håll opåverkat av inlandsisar och jordlagren är mäktiga. Området där Botaniska trädgården befinner sig är inte speciellt kuperat, men de små vattendrag som finns har gett upphov till många och djupa raviner och dalstråk.
Skogen och parkerna är ett omtyckt strövområde och utflyktsmål för lokalbefolkningen och jag tar en promenad där så fort tillfälle ges. Tråkigt är det aldrig!
The botanical garden, Akademgorodok, Novosibirsk
To the south of Akademgorodok, The Central Siberian Botanical garden stretches over an area larger than 10 square kilometers. A smaller part consists of landscaping around the main building and other buildings for research, as well as cultivations. A major part consists of forest that is allowed to develop freely, but which also contains experimental plantations of miscellaneous, exotic, given the region and the site, tree species such as Spruce (Picea abies), Siberian pine (Pinus sibirica), Siberian larch (Larix sibirica) and oak (Quercus sp.). The first three occur naturally in the region, but not precisely in this area, and the oaks do not grow wild anywhere in Siberia.
The area is in this vegetation/climate zone is called ”Pod-taiga”, to the south of the ”Southern tajga”, and to the north of the ”Forest steppe”. Thus, it is the southernmost continuously forested region. Major tree species are birch, pine and some aspen. Which of these species dominates seems to depend on the soil texture. On coarser soils, sandy soils, pine trees dominate, at other places it is almost pure birch forest.
Siberia is in many places unaffected by glacial ice caps and the soil is often very deep. The area where the Botanical garden is located is not especially hilly, but the small streams that exist have given rise to numerous and deep ravines and valleys.
The forest and parks is a popular recreational area and tourist destination for the locals and I take a walk there as soon as the opportunity arises. It is never boring!
Зима, вроде бы лихо заявившая о себе обильными снегопадами и небольшими, но все-таки морозами, быстро выдохлась. С юга подул теплый ветер, атмосферное давление упало, зарядили дожди, быстро «съевшие» не только снежные сугробы, но и начавший было образовываться на Воронежском водохранилище лед. В очередной выходной день начала декабря я спускаюсь по хорошо знакомой тропе, ведущей от Березовой Рощи на дно Ботанической балки. Картина за прошедшую неделю заметно изменилась. Туман окутал склоны и днище балки. Словно бы и не было снега, словно бы и не лежали тут ещё совсем недавно высокие сугробы! От снежного покрова остались лишь одни воспоминания, да несколько снежных «холмиков», собранных усердными дворниками на розовых клумбах, что разбиты на главной аллее парка. Ещё на склоне балки замечаю снежного комарика — странное создание, ведущее необычный для насекомых образ жизни. Зимой меньше врагов – различных птиц, хищных и паразитических насекомых, и снежные комарики приспособились вести активный образ жизни при низких температурах. У них даже спаривание происходит прямо на поверхности снега. Во время брачного полета снежные комарики взлетают иногда на небольшую высоту над снегом, чтобы сейчас же снова опуститься на его поверхность. Со стороны пруда доносится громкое кряканье. Обосновавшиеся здесь (похоже, что надолго) дикие утки кряквы сейчас важно разгуливают по вымощенным аллеям парка, временами издавая необычные для зимнего времени звуки. Им, похоже, тоже немало перепадает от человеческих щедрот, так что присоединяться к своим многочисленным собратьям, держащимся на водохранилище или уже отбывшим в теплые края утки явно не спешат. Раздаются несмелые синичьи «колокольчики». Это пока ещё не та звонкая песня, которая огласит Центральный парк после Нового года, когда день станет заметно длинней. Такое впечатление, что синицы ещё только разминают голос и прочищают горло, чтобы загодя встретить приближающуюся весну. Элементы весеннего поведения наблюдаются и у врановых. Грачи и вороны, периодически взлетая на вершины самых высоких деревьев, оглашают окрестности глухим карканьем. По громкости эти крики уступают таким же крикам, что мы будем слышать, начиная с середины января. Но выглядит всё это как своеобразная репетиция перед премьерой, до которой ещё далеко. На устроенных в парке кормушках птиц относительно немного. Выложенные там семечки и кусочки белого хлеба и сала сейчас больше привлекают синиц, поползней и дятлов. На одной кормушке автор встретил сразу двух дятлов: большого и среднего пестрых, что-то сосредоточенно расклевывающих, а на соседней кормушке неторопливо обрабатывал кусок сала недавний новосел наших краев — сирийский дятел. С вершин растущих возле Зеленого театра осокорей доносятся щебет чижей и басовитое посвистывание снегирей. Эти птицы словно бы презирают даровое угощение со стороны человека, отдавая предпочтение свои традиционных зимним кормам — семенам различных деревьев. Возле старых конюшен, помимо их традиционных хозяев голубей, мне попалась пара галок. Образование пар у этих птиц обычно начинается после Нового года. Но, похоже, встреченные мною супруги явно решили поторопиться, воспользовавшись теплой погодой. Мне оставалось лишь погадать о том, где они устроят себе гнездо — в нишах ли под крышей конюшни или в дупле дерева, как их далекие предки. Пожелав парочке благополучно вывести птенцов в следующем году, неторопливо направляюсь к выхожу из парка.
I am located in Akademgorodok some kilometers south of Novosibirsk. Akademgorodok was founded 60 years ago, with universities, institutes, housing and everything else needed for research from the cradle to the grave. Infrastructure is maintained and developed, but the city lost its special status when the Soviet union dissolved.
I study Russian and get practical use of theoretical knowledge in daily life. A small problem, however, is that many russians I meet here are equally interested in practicing their English as I my Russian.
Today it is snowing. I keeps me indoors apart from a walk to the mall. To walk in this part of town means to go through or around a larger or smaller park with the overgrown forest. Overgrown, but busy: everywhere there are the beaten paths, the whole winter through. The richness of woodpeckers, feels exotic for a Swede: a short walk to the supermarket, there are good chances to see more of siberia's 6 types of woodpecker (black woodpecker, grey woodpecker, three-toed, white-backed as well as the greater and lesser spotted woodpecker). The most common species are the greater spotted woodpecker. Many other winter birds, for example, bullfinch, are also well-known for a Swede. But the other day I discovered something more exotic, namely the two grey bullfinches (cinerea; uncertain if it is a morph, race, or species). I have seen them before, but not in the past among the buildings.
---------------------------------------- Originaltexten: ber om pardon f?r ?, ?, och ? !
Jag befinner mig i Akademgorodok n?gra mil s?der om Novosibirsk. Akademgorodok grundades som en forskarby f?r 60 ?r sedan, med universitet, institut, bost?der och allt annat som beh?vs f?r ett forskarliv fr?n vaggan till graven. Infrastrukturen finns kvar och utvecklas, men staden f?rlorade sin speciella status n?r Sovjetunionen uppl?stes.
Jag studerar ryska och f?r praktisk nytta av teoretiska kunskaper i det dagliga livet. Ett litet problem ?r dock att m?nga ryssar jag m?ter h?r ?r lika intresserade av att praktisera sin engelska som jag min ryska.
Idag yr sn?n utanf?r f?nstret. Jag h?ller mig inomhus bortsett fr?n en promenad till k?pcentret. Att promenera i den h?r delen av staden betyder att ta sig igenom eller runt ett st?rre eller mindre skogsparti med vildvuxen skog. Vildvuxen, men trafikerad: ?verallt finns upptrampade stigar, hela vintern igenom. Rikedomen p? hackspettar k?nns exotisk f?r en svensk: p? en kort promenad till aff?ren finns goda chanser att se flera av sibiriens 6 hackspettarter (spillkr?ka, gr?spett, tret?ig, vitryggig samt st?rre och mindre hackspett). Den vanligaste arten ?r st?rre hackspett. M?nga andra vinterf?glar, exempelvis domherren, ?r ocks? v?lk?nda f?r en svensk. Men h?romdagen uppt?ckte jag n?got mer exotiskt, n?mligen tv? gr? domherrar (cinerea; os?kert om det ?r en morf, ras, eller art). Jag har sett dem f?rut, men inte tidigare bland bebyggelsen.
В субботу, 2 декабря прокатился вдоль горной системы Юра (недалеко от Женевы с французской стороны), поднялся на склон (не до конца). По пути встретил стаю красных коршунов (не меньше десятка), летевших примерно на юго-запад. Потом еще одного наблюдал близко.
перед этим, 1 декабря я тоже видел коршуна. До этого за месяц - только 1 раз. В воскресенье, 3 декабря - тоже не видел. Похоже, что была какая-то миграция? Или это просто случайность?
я!
Вот и закончилась очередная наша эпопея, связанная с охраной насаждений хвойных в лесопарке Института лесной генетики. В последний раз, набросив на плечи рюкзак, куда собраны нехитрые пожитки волонтера (термос, фотоаппарат, запасная «штормовка»), покидаю уже давно ставший родным лесопарк.
СНЯТО 27.11.2017. ВО ВЛАД ОБЛ. СУЗД.. Р.