Эколог должен везде побывать, все увидеть, все пощупать своими руками. А как же без этого? Экологами становятся не столько в аудиториях, сколько в полях и в лесах, под снегом и под дождем, на свалках и на предприятиях. Это я пишу как эколог!
Ну, это, так сказать, присказка. Сказка начинается дальше на окраине Воронеже в промозглое ноябрьское утро. Дождя вроде как нет, но весь воздух буквально насыщен водяными струями. В соседнем дружественном государстве такую погоду называют хлестким словом «мряка».
Что же делать в такую рань в мерзкую погоду на Богом забытой остановке солидному работнику высшей школы? Ответ банален: ожидать студентов с тем, чтобы далее повести их показывать водоподъемную станцию, обеспечивающую питьевой водой добрую половину населения нашего города. Именно здесь вода проходит все метаморфозы, прежде чем дойдет до водопроводных кранов в наших квартирах. На этот секретный объект, не обозначенный ни на одной карте, закрыт доступ всем кроме … будущих экологов.
Студенты начинают прибывать. Настроение у них явно по погоде. И зачем надо было вставать в такую рань, чтобы ехать на какую-то остановку? Настроения не прибавляет известие, что наш гид Светлана застряла где-то в пробке и явно задерживается.
Нам нужно попасть на станцию к определенному времени. Поэтому, решив не ждать Светлану, выступаем. Наш путь лежит через окраинный поселок. Сия часть города явно не избалована вниманием чиновников из городской администрации, если судить по состоянию дорог и фасадов домов. Вид домиков, грязь на дороге и непрекращающийся дождь совсем роняют настроение молодежи. Тем более, что часть пути проходит по сосновому лесу, который в это время года привлекательностью не отличается.
Тем не менее, когда за поворотом показываются ворота станции, настроение у студентов повышается. Все-таки предстоит знакомство с чем-то новым и доселе неизведанным. Раздается смех, шутки. Дождя уже вроде как никто не замечает. Решаем до прихода Светланы сфотографироваться на память на фоне ворот.
Вот, наконец, и Светлана, запыхавшись, появляется из-за поворота. Словно откликнувшись на её появление, дождь прекращается, хотя небо продолжает хмуриться. Оказывается, нас уже ждут! Ворота гостеприимно распахиваются, нас встречают пожилая полная женщина охранник и инженер станции, назвавшийся Анатолием Владимировичем.
Следуя за нашим проводником, мы проходим через лес и оказываемся на довольно обширном пустыре. Посреди пустыря в гордом одиночестве стоит будка, похожая на трансформаторную, и бетонированный люк чем-то похожий на те, которые обозначают присутствие водоводов. Так оно и оказалось!
Нас строго предупреждают, что фотографировать можно, только не делая привязки к местности. То есть, запрещены любые панорамные кадры, по которым любой супостат мог бы определить местоположение станции.
Лежащий перед нами водовод непростой! Именно здесь вода начинает свой путь из земных глубин в наши водопроводные краны. Анатолий Владимирович подробно рассказывает о глубине залегания вод, устройстве насосов, конструкции трубопроводов.
Студенты с любопытством заглядывают в люк, где видна лестница, уходящая на невидимую с верха глубину. Вижу, что рассказ и увиденное произвел впечатление на молодежь.
Тем временем дождь опять начинает накрапывать. Поэтому спешим укрыться, но по дороге в главное сооружение станции – зал механической очистки – заглядываем в ещё одно небольшое строение. В нем проходит труба диаметром не менее полутора метров. Наш гид со значением указывает на этот «главный водовод». Кто-то из студентов обращает внимание на отсутствие шума воды в трубе. На что инженер ответил, что шум бывает только в том случае, если вода перемещается вперемежку с воздухом. В этой же трубе вода движется в полном вакууме. По лицам студентов видно, что их явно интересует сказанное. Никто уже не обращает внимания ни на дождь, ни на сырость, ни на грязь под ногами.
Наш дальнейший путь лежит в зал механической очистки воды. Здесь вода под напором поступает в огромные резервуары, где перемешивается с песком и гравием, на который адсорбируются минеральные соли (наша природная вода считается довольно «жесткой»). В помещении ощущается высокая влажность и чувствуется довольно сильный запах сероводорода. «А гниль всегда в скважине есть!» - комментирует Анатолий Владимирович.
На многих студенток посещение зала механической очистки воды произвело негативное впечатление. Некоторые девушки морщат хорошенькие носики. «И мы это потом пьем!» - слышится чье-то восклицание. Услышав это, гид круто сворачивает в какой-то закоулок. Нашим глазам предстает ряд из обычных раковин, каких полно в любом общественном туалете. «Не хотите попробовать! – предлагает Анатолий Владимирович. – Здесь вода прямо после механической очистки!»
Несколько студенток нерешительно делают шаг вперед. Тем не менее, воды они выпили с явным удовольствием, отметив её весьма высокие вкусовые качества. «А почему в кранах вода заметно хуже?» - спрашивает одна девушка.
Здесь вступает в разговор Светлана. Она терпеливо объясняет, что в наши краны вода поступает уже после хлорирования и прохождения по многим водопроводным трубам, которые, как известно, уже давно не первой свежести. «Здесь ещё кое-какие бациллы остались!» - Светлана показывает на краны, из которых только что пили студентки, и те, кто пил, боязливо поеживаются.
Наш дальнейший путь лежит в хлораторную. У входа мы натыкаемся на внушительного вида баллоны из-под хлора. «Если один такой баллон рванет – внушает студенткам Анатолий Владимирович – нас с вами не будет, а местность ещё долго будет опасно заражена, и сюда мало кто решится сунуться». Впрочем, студентки здесь уже освоились и явно не боятся рассказываемых «страшилок». Некоторые даже фотографируются, стоя рядом с баллонами. Впрочем, как потом оказалось, эти баллоны были уже пустыми и их собирались отправить на заправку.
Последним пунктом нашей экскурсии был машинный зал. Здесь из-за страшного гула мы почти ничего не слышали из того, что нам рассказывал наш гид. Зато внимание студенток привлекла маленькая пушистая кошка, принадлежавшая кому-то из сотрудников станции. Поласкав кошку и сфотографировавшись с ней, студентки с явным сожалением направляются к выходу.
Давным-давно жил один старик. Жил он в старом храме. Часто к храму приходили играть дети. Самым озорным был мальчик по имени Таро. Однажды, когда он играл на ступеньках храма, к нему прилетели три воробья, и один из них сказал: - Самая великая вещь в этом мире это Солнце. Благодаря солнцу наш мир так прекрасен. Но люди, привыкшие к его свету, воспринимают солнце как обычное явление. Услышав это, второй воробей сказал: - Нет, самая великая вещь в этом мире – это вода. Без воды нет жизни. Но люди, так привыкли к ее доступности, что не воздают ей должного. И, наконец, заговорил третий воробей: - То, что вы сказали, правда. И солнце, и вода прекрасные дары. Но самое ценное на земле, о чем люди даже не задумываются, чью щедрость и не замечают, это воздух. Без него мы бы погибли. Выслушав разговор воробьев, Таро задумался. Он никогда не чувствовал себя благодарным ни воздуху, ни воде, ни солнцу… Мальчик побежал к старику и поведал об услышанном. Ему было грустно от того, что люди так невежественны, что маленькие птички оказались мудрее людей. Старик ласково улыбнулся и сказал: - Я поздравляю тебя с великим открытием. Ты прав. Люди упустили из виду самое важное в жизни. Но все их ошибки можно простить, если они научатся Любви. В людях есть пороки, но избавиться от них нельзя, даже собрав всю волю в кулак. Для того чтобы изгнать пороки, Бог дал людям Любовь. Только Любовь и ее таинственная сила позволяют людям оставаться вершиной божественного творения. Только в Любви есть совершенствование, только в Любви есть развитие. Любовь – это путь к Богу. Бог не являет нам себя, вместо себя он посылает нам Любовь. Благодаря Любви люди прощают друг друга, воспринимают друг друга и творят прекрасный мир.
Все хорошее (уже в который раз!) приходит неожиданно. Придя утром на работу, я обнаружил на своем столе солидного вида бумагу со штампом вуза. Бумага начиналась традиционными словами: «Согласно приказу ректора от …» Далее шла речь о необходимости направить преподавателей на курсы повышения квалификации по обучению внедрения и т.д. Читать длинное название курсов у меня не было никакого желания.
Среди длинного перечня фамилий красовалась и фамилия автора этого поста. Словно бы в утешение там же значились фамилии всего нашего деканата. Что ж, в такой солидной компании почему бы и не поучиться?
В назначенное время подхожу к указанной аудитории. Там уже набралось десятка полтора преподавателей в основном с нашего факультета. Занятия должен был проводить начальник нашего отдела мониторинга. Он с деловитым видом хлопотал возле ноутбука, проверяя работу демонстрационной аппаратуры.
Перед началом занятий к нам обратилась проректор с призывом внимательно отнестись к тому, что нам здесь будут преподавать. Тем более, что опыт в работе с новыми стандартами образования у нас за два года накоплен немалый. Сие высказывание ни у кого из присутствующих возражений не вызвало.
Начало занятий было малоинтересным. Ведущий перечислил нам, что должно быть в наших злосчастных учебно-методических комплексах. Правда, меня несколько смутило, что значительной части пунктов касалось словосочетание «может быть…». Большинство коллег (включая и меня) сразу расценило, что «раз может быть, значит, может и не быть». А последнее явно предпочтительней.
Интересней оказалась вторая половина занятий, посвященная новой системе записи часов. Некоторые коллеги сразу высказали претензии к ведущему, что новая система, дескать, заметно обрезала учебную нагрузку.
Подобные претензии явно вызвали раздражение ведущего, («Я этого уже и от ректора и от проректора наслушался!») и он пустился в долгие расчеты, показывая, что на самом деле незначительные потери часов компенсируются большим удобством их расписывания.
Особый интерес вызвал раздел, где обозначалось количество часов, полагающееся на подготовку к занятиям. При этом сие количество зависело от того, читает ли преподаватель данный курс первый год или уже нет. Даже приблизительные подсчеты показали, что годовая нагрузка при таком подходе увеличится в несколько раз и составит не менее трех тысяч часов.
Не меньше вопросов вызвало количество часов, полагающееся за воспитательную работу со студентами. Как записывать часы за проводимые мероприятия? И за какие мероприятия их можно записывать? Внезапно встал вопрос и о моем блоге. Одна из коллег – читательниц моего блога – задала ведущему коварный вопрос: «А можно ли в дополнительную нагрузку ставить ведение блога?», на что ведущий, не почувствовав подвоха, с готовностью отреагировал: «Надо посмотреть!». В моей голове завертелись цифры. В этом году я написал около пятидесяти постов. Если на каждый пост я тратил примерно час (а случалось, и больше!), то около семидесяти часов мне уже обеспечено. Живем! Этак и на премию к концу года натяну!
Далее разговор перешел на текущие дела. Все естественно сводилось к нашей дальнейшей судьбе. Ведь наш вуз признан был неэффективным (мало денег зарабатываем!). Здесь ведущий оживился и произнес: «А вы видели, что МПГУ написал на своем сайте. Там на первой странице красными буквами выведено «Включение МПГУ в число учреждений высшего профессионального образования, имеющих признаки неэффективности, произошло в результате технической ошибки»И пусть теперь подкопаются!»
«Вух, наконец-то эта бадяга закончилась!» - с облегчением протянул коллега, сидевший рядом со мной, когда занятия закончились. «Да и мне пора бежать! – встрепенулась другая коллега – А то у меня занятия! Я студентов оставила, чтобы все это слушать!»
Придя домой, я рассказал о прошедших курсах своей маме – преподавателю с сорокалетним стажем. «Да все это уже было лет тридцать назад – махнула рукой ветеран высшей школы – И тогда от этого отказались, так как в результате такого подсчета «нагрузки» у многих преподавателей выросли до трех тысяч часов в год».
С начала ноября на кормушку налетели воробьи. И начали вести себя там весьма нагло. Вплоть до того, что в начале второй минуты один воробей другого за хвост тянет...
Живу я на окраине города в окрестностях старейшего воронежского вуза – сельскохозяйственного вуза (ныне, аграрного университета). Мой дом расположен рядом с парком. С другой стороны к дому примыкают поля учебно-опытной станции.
Одним из любимых моих занятий являются утренние прогулки в хорошую погоду, когда солнце только ещё выглядывает из-за деревьев, воздух насыщен свежестью, из расположенного поблизости парка доносится птичий гомон, а где-то поодаль в дымке маячит башня главного корпуса аграрного университета.
То утро запомнится мне надолго. Перейдя поле, я по привычке обернулся назад, чтобы полюбоваться изящными очертаниями башни – творением замечательного архитектора Дитриха, который перед тем, как создать данный проект, объехал все сельскохозяйственные вузы Европы.
Увиденное заставило меня вздрогнуть. На вершине башни сверкал в лучах восходящего солнца огромный православный крест. Поначалу мне захотелось перекреститься (сказались гены прапрадеда священника). Потом я немного овладел собой. Создание и восстановление храмов, идущее в то время полным ходом, я готов был приветствовать. Но … крест на крыше учебного заведения! Как-то уж больно несуразно он там смотрелся.
Придя домой, я поделился увиденным с соседом, проработавшим в СХИ (так мы сокращенно называем сельскохозяйственный институт, а через него и весь прилегающий район) более пятидесяти лет.
- Да, поставили крест несколько дней назад – безо всякого энтузиазма произнес ветеран вуза. – Нет, там раньше никакой церкви не было. Часовня в другом месте была. А та башня была водонапорной. Ещё во время войны там дежурили, предупреждали о воздушных налетах.
С тех пор прошло немало лет. Крест на водонапорной башне к тому времени уже всем приелся, и на него перестали обращать внимание. Но … буквально на днях я заметил на крыше СХИ уже … два креста. Второй возвышался над противоположным от бывшей водонапорной башни крылом.
Моего соседа в живых уже не было, и я обратился за разъяснениями к бывшей сотруднице СХИ, а ныне пенсионерке. Она побеседовала со мной весьма охотно. В её речи то и дело проскальзывали нотки восторга.
- О, да! – восхищалась пожилая женщина, сверкая золотыми коронками – ректор распорядился настоящую часовню сделать. То крест просто висел (вы поняли, «крест просто висел»?!), а теперь в «сталинской» аудитории устроят часовню.
Я представил себе «сталинскую» аудиторию. В ней когда-то проходило торжественное собрание, посвященное нашему окончанию школы. Кроме того, там проходили комсомольские и партийные собрания, заседания совета, а в более отдаленные времена в ней громили генетиков и «космополитов». Представить её в качестве часовни я никак не мог!
- Это ещё не все – продолжала заливаться соловьем пожилая энтузиастка – для мусульман в СХИ будет организована мечеть, а чуть позже – синагога. Ректор сказал, чтобы все конфессии были представлены.
Куда поместят мечеть, сомнений не вызывало. Не иначе как в ту же водонапорную башню, с вершины которой будет завывать муэдзин, призывая правоверных к молитве. А вот куда засунут синагогу? Почему мне ясно представилось, что её поместят в бывший виварий. А что? Если часовню разместят в «сталинской» аудитории, мечеть – в водонапорной башне, то почему синагоге не оказаться в виварии?
Размышляя таким образом, я подошел к компьютеру и нажал рычаг пуска. На улице уже зажглись ночные фонари. Накрапывал холодный осенний дождик.
- У нас в стране слишком много вузов – глубокомысленно изрек Президент в интервью какому-то правительственному телеканалу – Их число необходимо сократить на двадцать процентов!
Сказано – сделано. Но … начало XXI века - все-таки не времена Калигулы или Святой Инквизиции, когда любую школу можно было закрыть, просто повесив замок на дверь, а учителей отправить на костер. Дескать, еретики, мать их!
Сейчас сие действо должно иметь под собой хоть какое-то обоснование. А поскольку в мировой истории современности прецедентов не существует (даже самому дремучему диктатору какой-нибудь африканской страны не приходило в голову сократить число учебных заведений), то решили провести «мониторинг» (слово то какое взяли!) вузов на предмет их «эффективности». Как эта эффективность будет оцениваться, лично мне долго было неясно. Гром грянул, как водится, в хмурое осеннее утро.
- Смотри! – заявил шеф, придя с вузовского совета – нам спустили критерии эффективности! Кстати, в соответствии с ними лесотехническая академия уже прошла аккредитацию!
Мне вспомнился случай, когда я со своими экологами работал на посадке леса. Туда же пригнали (именно так!) группу студентов «лестеха». Именно пригнали, так как будущие инженеры лесного хозяйства смотрели вокруг себя как, простите, «некоторые млекопитающие на новую деталь интерьера». Многие из них вообще потом не прикоснулись к работе, а лишь стояли в сторонке. Об их знаниях можно было судить «невооруженным глазом», когда сии «специалисты», пропалывая молодые культуры, вместо хвощей вырвали молодые елочки. Ради интереса, я поспрашивал своих подопечных. К их чести следует сказать, что большую часть растений они определили правильно.
Ещё мне вспомнился недавний разговор с коллегой, перешедшим из лесотехнической академии в университет. Свое прежнее место работы он описывал так: «Там работать невозможно. На кафедре физики один доцент избил другого до сотрясения мозга. А студенты вообще не хотят ничего учить, а лишь обсуждают, какому преподавателю сколько надо «сунуть»». Итак, сей вуз, оказывается, уже прошел аккредитацию!
Так, заглядываю в принесенную шефом «цыдульку». Разумеется, я (наивный человек!) ожидал увидеть что-то типа «качества знаний студентов», «процента выпускников, работающих по специальности», «количества изданных учебных и методических пособий» или «количества публикаций в научных журналах», что, по моему скромному разумению, и должно бы являться критерием эффективности работы высшего учебного заведения.
То, что я увидел, заставило меня ущипнуть себя за руку. На солидной бумаге с грифом Министерства аккуратным шрифтом были выписаны … всего три строчки. Но обо всем по порядку.
Первый пункт моих возражений не вызвал. Там указывалось, что бал, полученный на ЕГЭ, при зачислении в вуз у абитуриента на должен быть меньше 60. Что ж, соглашусь. А то сейчас в некоторые вузы (сужу по словам коллег) из-за опасности недобора принимают с любыми оценками, отличными от неудовлетворительных. Сам я тоже был свидетелем, когда декан одного из факультетов университета прямо заявил: «Мы примем всех с аттестатом чуть выше «троичного»». Впрочем, отметил я про себя, от меня тут вряд ли что зависит. Не я же, в конце концов, абитуриентов набираю!
Но уже второй критерий «эффективности» поверг меня в шок. Цитирую: «на научную работу должно расходоваться не менее 50 000 рублей в год на преподавателя». Вот так, оказывается, не количество напечатанных статей и монографий, а количество израсходованных денег у нас теперь является критерием эффективности научной работы! Здорово, правда? Получил деньги (откуда, неважно!) израсходовал, отчитался и вся тебе наука!
Конечно, от такого финансирования ни один человек, наукой занимающийся, не отказался бы, но где здесь эффективность? Эффективность в первую голову предусматривает результат, а не расходы! Или у Министерства другое мнение?
Последний критерий «эффективности» я прочитал уже бегло. В нем значилась «площадь учебных площадей, приходящаяся на одного студента». Ну, тут пусть у начальства голова болит! Или мне пойти и за счет доцентской зарплаты ещё один учебный корпус построить?
В итоге вывод: идеальный вуз в нашей стране это тот, у которого большое здание, в нем мало студентов, и в котором сотрудники «осваивают» соответствующую сумму, выделенную на науку. Остальное – получают ли студенты необходимые знания, работают ли выпускники по специальности, пишут ли профессора статьи, учебники и монографии - значения не имеет! Может быть, уже незачем и занятия вести?
- Кирилл Викторович, к Вам какие-то люди – несколько растерянно произнесла наша лаборантка Лариса, когда я вошел на кафедру в перерыве между лекциями.
Сам по себе визит к нам на кафедру не представлял из себя чего-то уж из рук вон выходящего. У нас на кафедре порядки весьма демократические (может быть, даже излишне!). Постоянно «толкутся» и коллеги, и аспиранты, и студенты. Кто-то пришел за советом, кто-то поработать с научным руководителем, кто-то за книжкой, кто-то помочь настроить компьютер и заодно поработать на нем, кто-то распечатать реферат или курсовую и т.д. и т.п.
Значит, неожиданный визит чем-то отличался от уже ставших привычными. Иначе как можно объяснить растерянный вид Ларисы?
На кафедре меня ожидали двое мужчин и одна женщина средних лет. Все посетители были явно деревенского вида. Кроме того, их усталые лица и потрепанные костюмы говорили о весьма раннем подъеме и долгом утомительном пути. Не иначе, как визитеры были из какого-нибудь отдаленного района области. При моем приближении гости почтительно встали. Я поздоровался и предложил им сесть. Гости явно были чем-то смущены и не решались первыми начать разговор. Наконец, один из мужчин с усилием выдавил из себя.
- Мы – родители ваших отстающих студентов. Затем он назвал фамилии, которые мне что-то смутно напомнили. Я раскрыл журнал посещаемости и действительно обнаружил названые фамилии. Судя по пометкам, сии студиозусы явно не баловали меня своим посещением занятий. Все это я и выложил нашим посетителям.
- А мы, когда звоним ему – начал один из мужчин, имея в виду своего беспутного отпрыска – только и слышим «все нормально, все нормально». Спрашиваем, почему ты не на занятиях. А он заявляет: у нас сегодня пар нет. А вчера нам позвонила (далее прозвучали имя и отчество нашего декана) и сказала, что его отчисляют. Приказ ещё не подписан, но… - мужчина запнулся.
- Но я то чем могу помочь? – я развел руками – Я у них только первый год веду. Зачетов у них я ещё не принимал.
- Декан сказала, чтобы мы обошли всех преподавателей и выяснили, так сказать, ситуацию… - при этих словах неловкость говорившего проявилась особенно рельефно.
- И что нам делать? – спросила мама одного из разгильдяев. Мне было её откровенно жаль.
Лариса, все это время внимательно следившая за разговором, сочла нужным вступить.
- Отцы не знают, что в такой ситуации делать! – лаборантка артистически всплеснула руками – Берете ремень и … Уверяю вас – продолжила она назидательно – один раз ремнем по заднице заменяют сорок минут душеспасительного разговора.
- Ремнем то можно – ухмыльнулся папаша двоечника, но, поймав взгляд жены, осекся – только вот поможет ли?
- Поможет! – лаборантка произнесла уверенно. – Вреда уж точно не будет!
- У него один зачет остался… по физкультуре – разговор продолжила мамаша.
- А кто ведет? – спросила лаборантка и, услышав фамилию преподавателя, продолжила – А, знаю его! Ему сдать просто. Берете это дело (лаборантка выставила впереди себя кулак с оттопыренным большим пальцем и мизинцем) и идете сдавать.
Шутка однако не развеселила посетителей.
- Я сама здесь училась. – мамаша почти плакала – Вы же, Кирилл Викторович, у нас вели…
Я вспомнил заочницу, которую действительно обучал лет десять назад. Должен сказать, что её посещаемость занятий не отличалась от той, которая привела её сына к столь критическому положению. Она даже собиралась писать под моим руководством дипломную работу, но, получив задание, больше не появилась. Вероятно, задание ей показалось слишком тяжелым. Все это я незамедлительно выложим визитерам.
- Вот кого надо было ремнем – полушутя, полусерьезно проговорил папаша, глядя на жену.
На том наш разговор закончился, визитеры вежливо попрощались и покинули кафедру.
- И в кого он такой уродился? – Лариса выразительно подмигнула.
Мне оставалось только согласиться с весьма прозрачным намеком и отправиться восвояси на лекцию. Тем более, что звонок уже прозвенел.
Магазин «Ашан» появился у нас года три тому назад и сразу стал местом паломничества воронежцев. Невысокие цены, обилие разнообразных товаров, яркий антураж делают его весьма привлекательным магазином, не смотря на не вполне удобное расположение за городом.
В «Ашан» ездят специально, тратя на это нередко свой выходной день. Ездят целыми семьями вместе с бабушками и детьми. Ездят, словно в музей или в театр. «Шопинг» - это ведь такое увлекательное занятие!
Разумеется, в «Ашане» неоднократно доводилось бывать и мне. Упаси, Боже, ездить туда специально! К «шопингу» я питаю стойкое отвращение с детства. Но сей храм Гермеса расположен для меня довольно удобно – прямо на пути к моей даче. Я умудрялся даже сочетать посещение магазина со своей «тихой охотой», поклонником которой являюсь с давних лет.
Встав в выходной пораньше, я успеваю посетить лес, набрать грибов, на обратном пути заехать в «Ашан», сделать необходимые покупки, успев до того, как основная масса российских граждан очухаются от сна и устремится в этот, как его там называют, торгово-развлекательный (чуть не написал «культурный») центр. Автомобили из города в это время идут конвейером. Стоит припоздниться и даже припарковать машину возле «Ашана» будет уже проблематично.
Посещая «Ашан» в разное время, я неоднократно становился свидетелем сцен, наблюдая за которыми невольно задумываешься об общем культурном уровне и интересах наших соотечественников.
Прежде всего, меня всегда поражало количество закупаемых обывателями продуктов. Ручные тележки нагружаются часто так, что гора товаров значительно возвышается над бортами. Когда я впервые увидел эту сцену, то вспомнил строчки из «Боливийского дневника» Че Гевара. Знаменитый революционер сетует в нем на то, что обилие закупаемых партизанами в ближайшем городке продуктов привлекло внимание местного алькальда (по аналогии с современной российской действительностью – главы местного поселения). Интересно, чтобы подумал бы сей алькальд, оказавшись в российском «Ашане». Что все россияне собираются начинать партизанские действия? Или данное предположение не далеко от истины?
При последнем посещении «Ашана» я заметил некоторую нервозность в поведении продавцов. Две девушки о чем-то тревожно шептались, суетливо оглядываясь по сторонам. До меня среди шепота долетели слова: «Хозяин приехал!». Вскоре я увидел подтверждение этих слов.
Высокий темпераментный француз стоял среди прилавков, размахивал руками и что-то при этом оживленно рассказывал своим русским подчиненным. Последние стояли полукругом вокруг своего заграничного патрона. На их лицах было написано выражение, при виде которого мне вспомнились строчки А.С. Пушкина «От взгляда твоего скисает молоко…»
Поражает обилие покупателей с детьми. Ведь не в зоопарк вроде детей привели, не в океанариум (он, кстати, находится поблизости) и не в «Дисней-ленд». Может быть, дома оставить их не с кем? При этом дети, усевшись в специальное сиденье, устроенное прямо в корзинке для товара, все как один поедали кто мороженое, кто пирожное, кто различные чипсы и чупсы. Мне невольно вспомнилась приводимая в одной из лекций, которые я слушал на стажировке в Москве, кривая роста детской заболеваемости системы пищеварения. Думаю, вот такие вот «вылазки» также вносят свой вклад.
А что? Молодой мамаше охота в воскресенье прошвырнуться по магазинам, папаше не хватает воли ей возражать (а придумать альтернативу времяпровождения в выходной день не хватает мозгов), так что выбирается вроде бы вполне устраивающий всех вариант. А ребенку, чтобы он не докучал родителям, всучается пакет с его любимым (хотя и не вполне полезным для здоровья) лакомством. Как говорится, дешево и сердито и все довольны!
Здесь мне вспомнился ещё один факт. Побывав на молодежном форуме "Селигер - 2011", я видел списки магазинов, торгующих просроченными продуктами. Магазины "Ашан" занимали в нем первое место.
Проводив взглядом очередную семейку (папа, мама, ребенок (чуть не написал – тележка) с пакетом чупсов), направляюсь к кассам. Тем более, что очередь к ним уже выстраивалась…
14 октября в Воронеже состоялся очередной митинг протеста против предполагаемых медно-никелевых разработок в Прихоперье. Этот митинг стал одним из самых многочисленных, прошедших в Воронеже, начиная с июня. На нем собралось около трех тысяч человек.
Последние пару месяцев официальные средства массовой информации старались тему предполагаемых разработок не освещать. Почему? Это, ей-Богу, кажется подозрительным, так как сторонники данных разработок могли бы хоть попытаться принять бой в открытую и выступить с телеэкрана или со страниц областных газет. Однако этого не происходит!
Чем отличался этот митинг от предыдущих? Прежде всего, на нем впервые прозвучали обвинения в адрес губернатора Воронежской области. Один из организаторов митинга Валентина Боброва напрямую обвинила губернатора в продавливании антиэкологического проекта. Кроме того, активисты антиникелевого движения откровенно подвергли сомнению целесообразность сотрудничества с областными властями.
На съезде выступили и ученые-экологи. Был отмечен явно несерьезный тон сообщения, появившегося на портале Воронежской области в связи с обеспокоенностью жителей соседней Волгоградской области. В сообщении говорилось о «слухах» о якобы возможных экологических опасностях. Вот так! Большая часть населения области откровенно протестует против предполагаемых разработок, законодательный орган соседней области напрямую заявляет о социальной напряженности, а правительство области говорит о «слухах»!
Заметное место на митинге занято выступление бывших жителей поселка Никель Мурманской области. Молодая девушка рассказала о металлических опилках, покрывающих землю и воду и разносимых ветром на многие километры.
Центральное место заняло выступление сотрудника заповедника «Белогорье» биолога Аллы Силиной. Алла высказала сомнение в правдивости тех постулатов, на которые опираются организаторы никелевого проекта. А. Силина ранее работала с Лебедянским ГОКом и знакома с проблемой не понаслышке.
Было рассказано о наличии сейсмической активности в зоне предполагаемых разработок, что чревато и для самой шахты и для окружающей её территории. Но почему на изучение данного вопроса Уральская горно-металлургическая компания (получившая лицензию на доразведку и освоение месторождений) денег не выделила.
Кроме того, разработка никеля – весьма водоемкое производство, а в нашей засушливой зоне воды на такое производство может и не хватить. Как будет решаться эта проблема – до сих пор неясно!
Не ясна и обоснованность выделения зоны отчуждения в десять – двенадцать километров. Учитывая силу и направление ветра можно предположить, что такая зона вполне может быть радиусом до тридцати километров. А ведь в пятнадцати километрах от предполагаемых месторождений находится уникальный Хоперский заповедник. Но на это никто не обращает внимания! А ведь это будущая зона аномального запыления!
А. Силина также указала, что УГМК руководствуется нормативами, установленными для кольских месторождений. Но наши среднегодовые температуры значительно выше, и здесь массовую гибель рыбы и других водных обитателей может вызвать даже меньшие концентрации веществ, каким-либо образом попавшим в водоемы.
Все вышесказанное налагается на высказывание профессора Чернышева, обвинившего УГМК в недостаточном внимании экологическим вопросам. На все экологические исследования УГМК выделила … шесть миллионов рублей! Автор сам эколог и должен засвидетельствовать, что только одна научная тема, посвященная исследованию меловых боров, рассчитана на освоение двенадцати миллионов рублей. А здесь всю экологию оценили всего в шесть! Дешево же вы, господа инвесторы, экологию цените!
Один человек пришёл в парикмахерскую, чтобы его, как обычно, подстригли и побрили. Он разговорился с парикмахером, который его обслуживал. Говорили о разном, и, разговор зашёл о Боге. Парикмахер сказал: — Что бы вы мне ни говорили, а я не верю, что Бог есть. — Почему? — спросил клиент. — Ну, ведь это ж и так ясно. Достаточно выйти на улицу, чтобы убедиться, что Бога нет. Вот скажите, если Бог существует, откуда столько больных людей? Откуда беспризорные дети? Если бы он действительно существовал, не было бы ни страданий, ни боли. Трудно представить себе любящего Бога, который допускает всё это. Клиент на мгновение задумался, но решил промолчать, чтобы не вступать в спор. Когда парикмахер закончил свою работу, клиент ушёл. Выйдя из парикмахерской, он увидел на улице заросшего и небритого человека (казалось, что тот не стригся целую вечность, настолько неряшливо он выглядел). Тогда клиент вернулся в парикмахерскую и сказал парикмахеру: — Знаете, что я вам скажу? Парикмахеров не существует. — Как это так? — удивился парикмахер. — А я разве не в счёт? Я же парикмахер. — Нет! — воскликнул клиент. — Их не существует, иначе не было бы заросших и небритых людей, как вон тот человек, который идёт по улице. — Ну, мил человек, дело ж не в парикмахерах. Просто люди сами ко мне не приходят. — В том то и дело! — подтвердил клиент. — И я о том же: Бог есть. Просто люди не ищут его и не приходят к нему. Вот почему в мире так много боли и страданий. источник: Притчи и Афоризмы!
Все хорошее, как известно, приходит неожиданно. Вот и на этот раз звонок мобильного телефона раздался прямо во время лекции. Звонили из отдела аспирантуры: «Кирилл Викторович, Вы первого числа должны быть на стажировке, а молчите! Немедленно пишите заявление на командировку, а суточные в пятницу получите!»
Пришлось срочно менять свои планы. Запланированную на начало октября поездку в деревню с целью подготовить домик к зимовке, а заодно побродить по осенней степи и понаблюдать за пролетом птиц, пришлось отменить. Сами сборы у меня много времени не заняли. В дорогу я много не беру. Смена одежды, ложка, кружка, тарелка, ножик, пачка чая, фотоаппарат, нет-бук … вот, собственно, и все.
В назначенный день автобус уже несет меня по просторам Русской равнины по направлению к столице. Кажется, я еду навстречу осени. Под Воронежем дубы ещё не начинали желтеть, а уже от Ельца почти все лесные великаны оказались одетыми в золотую броню. Тополя и ясени в придорожных лесополосах, уже начиная от границы с Липецкой областью, почти все стояли практически полностью облетевшими.
Перед Москвой на трассе образуются пробки. Столица явно давала понять, что с ней шутки плохи. От Домодедово до Видного мы ехали больше часа. А уже за МКАДом начался мелкий противный дождик. Столь разительное отличие от солнечной погоды в Воронеже навевало тоску.
Переночевав у родственников, следующим утром направляюсь в Московский педагогический государственный университет (МПГУ). Найти его труда не составило. Какая-то девушка довольно подробно и обстоятельно (что необычно для москвички) объяснила мне дорогу от станции метро «Юго-западная».
Подходя к зданию университета, ещё издали замечаю вывеску «МПГУ – национальное достояние России». Как потом рассказывали нам сотрудники МПГУ, сия афиша их сначала повергла в шок, да и сейчас навевает некоторое опасение: «Не иначе, как закрыть собираются!»
Прямо в вестибюле у главного входа в здание висел плакат, на котором аршинными буквами было выведено высказывание нашего Премьера: «МПГУ – национальное достояние России, эталон для всех педагогических вузов страны».
К назначенному времени являюсь в отдел переподготовки, но регистрировать нас ещё не собираются. Какая-то девушка-секретарша попыталась поговорить по поводу моей скромной персоны, на что тамошние вузовские чиновники ответили: «Пусть подождет в коридоре!». Такое отношение меня покоробило. Могли бы и кофе предложить!
Наконец, появляются и нужные мне люди. Передо мной извиняются (это несколько сглаживает первоначальное негативное впечатление от нелюбезной встречи), затем быстро регистрируют. К назначенному времени подходят и другие слушатели курсов.
В основном это были женщины в возрасте где-то от бальзаковского и старше. Такую публику можно встретить в любой провинциальной школе или на кафедре ботаники провинциального вуза. Их внешность и манеры не вызвали у меня особого интереса. Мужчин (считая с вашим покорной слугой) оказалось всего двое. Картину несколько разбавляла приятная девушка – орнитолог из Волгограда.
Первую лекцию нам читал заведующий кафедрой зоологии и экологии. Это оказался довольно живой и разговорчивый мужчина. На вид ему было чуть больше пятидесяти. Правда, он больше нам не рассказывал, а расспрашивал нас самих. Дескать, кто мы, откуда, чем занимаемся и т.д. Под конец завкафедрой сделал небольшой обзор современного состояния экологического образования.
Из его лекции выходило, что экологию собираются вернуть в школы в качестве отдельного предмета в … 2020 году. Почему именно в 2020 – никто не знает. Министерство образования последние лет шесть вообще не считает нужным общаться со специалистами и что оно затевает, можно лишь догадываться (хотя по всем его предыдущим действиям легко предположить, что ничего хорошего ждать не приходится).
На такой вот не дюже веселой ноте и закончился первый день занятий. На обратном пути моё внимание привлекла одна московская ворона, с деловым видом прохаживающаяся по крыше припаркованного автомобиля и что-то собирающая. Меня она подпустила довольно близко, так что было грех упустить случай сделать интересный кадр. Встреча с вороной была, пожалуй, самым ярким впечатлением за весь первый день занятий.
На второй день лекции проходили в корпусе возле станции метро «ВДНХ». Корпус биолого-химического факультета произвел на меня благоприятное впечатление. Здание не блещет архитектурными изысками, но внутри есть то, что принято называть «аурой» или «духом». Благоприятное впечатление произвели и студенты, считающие нужным поздороваться даже с незнакомыми преподавателями (наверно, шкурой чувствуют!).
Коллеги нас уже ждали. В отдельной аудитории для нас был накрыт стол, на котором стоял электрический чайник, пачки чая, кофе и сахара, коробки с печеньем и бисквитами. Хозяева кафедры предложили нам подкрепиться перед занятиями, показали, где висит ключ от нашей аудитории, и попросили не стесняться.
Первая тема должна была быть посвящена экологической нише. Но… нас невольно всех «снесло» на состояние современного образования. Пришлось лектору (тому же вчерашнему завкафедрой) рассказывать все, что он знает по этому вопросу.
Профессор начал с того, что последние года четыре так называемое Министерство образования вообще перестало обращаться к тем, на ком, собственно, это образование держится. Из министерства приходят стереотипные ответы, сводящиеся к одному: нам плевать на ваши научные и прочие достижения. Вы должны лишь предоставить нам соответствующие бумаги: те то и те то…
А начались реформы ещё в начале «нулевых» годов. В то время два известных московских профессора, светила экологической науки, обратились с письмом в министерство, в котором описали ситуацию, сложившуюся с экологическим образованием. Последствия оказались самыми неожиданными.
Профессоров вызвал к себе ректор. Об их разговоре стало известно из рассказа одного из них. Впрочем, рассказа, это громко сказано. Выйдя из кабинета ректора, известный зоолог, чьи труды неоднократно издавались за границей, произнес лишь одну фразу: «Я такого унижения в жизни не испытывал!»
В итоге мы пришли к выводу, что в идущих «реформах» образования необходимо принимать возможно меньшее участие. Это значит, выполнять требования министерства, от выполнения которых уклониться невозможно. Но, упаси, Боже, идти на разные нововведения типа «создания малых предприятий при кафедрах», «разработка компетенций» и т.п. Только так можно будет затормозить, а в итоге и остановить это варварство, нивелировав последствия так называемых «реформ».
К слову сказать, за все время стажировки к нам однажды обратились представители учебной части с просьбой написать рекомендации по разработке «компетенций». Большинство моих коллег отказались в этом участвовать.
Таким образом, лекция была несколько скомкана. А после неё нас ждала экскурсия в Музей землеведения МГУ. Её я описывать не буду. Пусть лучше читатели сами посетят это замечательное место и составят себе впечатление.
Во время посещения МГУ главное впечатление произвел царящий всюду полумрак. На мой недоуменный вопрос наш гид хмуро ответила: "Экономим. Мы же на бюджете".
Третий день нашей стажировки ознаменовался лекцией замечательного натуралиста профессора Владимира Михайловича Галушина. Это – замечательный лектор! Его лекция о биосоциальной сущности человека на нас всех произвела неизгладимое впечатление. Владимир Михайлович развлекал нас и весь следующий день. Не могу им не восхититься. В его возрасте «оттарабанить» восемь часов лекций, не выказывая признаков усталости и всё время «зажигая» аудиторию это, знаете ли, не каждому дано…
Следующие дни проходили довольно насыщенно. Лекции чередовались с занятиями в компьютерном классе. Весьма «зажег» профессор Эрнст Викторович Ивантер, рассказав об «экологических мифах». Здесь его несколько «повело». Многоуважаемый академик с ходу отверг почти все общеизвестные экологические проблемы: и сохранение биоразнообразия, и вымирание, и загрязнение. Меня задело то, что экологическое светило подвергло сомнению необходимость создания лесных полос и напрочь отвергло существование юго-восточных суховеев.
Занятия в компьютерном классе проводила очаровательный молодой преподаватель Анна Ивановна Бокова. Мы долго с ней разбирались с моделями колебаний численности в системе «хищник – жертва». Тем не менее, занятие пошло нам на пользу и в следующий раз, оценивая на компьютере структуру, слушатели проявили большее осмысление происходящего.
После занятий хозяева снова пригласили нас в аудиторию попить чаю. За дружеским разговором незаметно бежало время. Уходить от гостеприимных коллег не хотелось, но … пора и честь знать. Так закончилась первая неделя стажировки.
На второй неделе запоминающейся стала экскурсия по кафедре. Моложавый доцент спортивного вида оживленно рассказал нам об истории создания зоологической коллекции, ставшей в дальнейшем основой Дарвиновского музея. По секрету гид сообщил нам, что уже в наше время зоологические коллекции становились объектом крупных краж.
В тот же день состоялась экскурсия в газоаналитическую лабораторию. Нам продемонстрировали какой-то газовый анализатор, предназначенный для измерения содержания азота в живых тканях. Правда, как нам сообщил наш гид, работает он пока мало из-за отсутствия материала.
Пожалуй, ярким событиями моей стажировки стали экскурсии «Палеометро» и в Палеонтологический музей. Первая проходила на станции метро «Красносельская». В облицовке из мраморовидного известняка нам показали многочисленные отпечатки кораллов, моллюсков и так называемых стромалитов – древнейших экологических сообществ, состоящих из смеси сине-зеленых бактерий и органических веществ. Подобные сообщества обильно заполняют легендарный Сиваш и некоторые другие более мелкие водоемы.
Экскурсия в Палеонтологический музей продолжалась два с половиной часа. Нашим гидом был один из ведущих специалистов – профессор Кирилл Юрьевич Еськов. Описывать подробно я её не буду. Пусть читатели сами посетят это замечательное место и познакомятся с его экспозицией. Из музея мы выходили в пять вечера, когда Москва уже прочно замерла в пробках.
Последний день стажировки снова ознаменовался лекцией В.М. Галушина, который был в ударе, рассказывая о современных демографических проблемах и путях их решения в разных странах. При этом Владимир Михайлович неоднократно останавливался на известных ему фактах влияния заокеанских советников на проводимые у нас «реформы» образования. Эти факты пока косвенные, но в общей сложности выстраиваются в весьма логичную последовательность событий. Давая ещё в 90-е годы кредиты на данные «реформы», госдеп неукоснительно настаивает на их отработке.
Затем нам торжественно вручили дипломы и предложили завершить стажировку традиционным чаепитием. На прощание нам подарили обилие различной научно-методической литературы и сбросили на наши флеш-карты презентации проходивших у нас лекций. Такой щедрости мы никак не ожидали! Мы распрощались с гостеприимными хозяевами и покинули ставший нам почти родным биолого-химический факультет.
Общие впечатления от моей стажировки. Сотрудники биолого-химического факультета МПГУ отличаются не только высоким профессионализмом (в этом никто и не сомневался!), но и исключительным гостеприимством, радушием и добросовестным подходом к делу. Ни разу не было случая опозданий преподавателей на занятия или замены назначенного ранее лектора на другого. Мне приходилось также быть свидетелем доверительных отношений между преподавателями и студентами, что тоже кое о чем говорит. Я в очередной раз получил свидетельство наличия «феномена педагогических университетов», природа которого лично мне ещё до конца не ясна.
Из Москвы я уезжал ранним утром. Столица провожала меня дождем. Золотая осень уже окончательно вступила в свои права. Через Москву шел пролет дроздов рябинников, чьи характерные трескучие голоса были слышны практически отовсюду. За МКАДом мне навстречу бежала сверкающая яркими красно-золотыми цветами Русская Равнина.
Так как в настоящие время являюсь студентом - магистрантом кафедры лесного хозяйства ВГМХА, кроме орнитологии я еще занимаюсь дендрологией и таксацией леса и мое увлечение в дальнейшем будет связано с моей профессиональной деятельностью, я решил опубликовать не которые фотографии сделанные в районе проведения исследований моей магистерской диссертации. Фото сделаны на пробной площади №1 и №2 02.09.2012
Друзья вот снова решил написать в своем блоге не сколько сообщений. В этом году решил вновь принять участие в международных днях наблюдения за птицами (6 - 7.10 2012) и вот какие результаты у меня получились. В ходе наблюдений были встречены 25 видов птиц и 523 особи разных видов!!
Вид птицы
Количество особей птиц
1.Зарянка (Erithacus rubecula)
3
2.Скворец обыкновенный (Sturnus vulgaris)
38
3.Свирестель (Bombycilla garrulus)
32
4.Дрозд рябинник (Turdus pilaris)
23
5.Дятел большой пестрый (Dendrocopos major)
34
6.Белый гусь (Anser caerulescens)
10
7.Синица большая (Parus major )
36
8.Кряква (Anas platyrhynchos)
5
9.Грач (Corvus frugilegus)
37
10.Галка (Corvus monedula)
20
11.Серая ворона (Corvus cornix)
41
12.Ворон (Corvus corax)
10
13.Сойка европейская (Garrulus glandarius)
5
14.Сорока (Pica pica )
16
15.Зяблик (Fringilla coelebs)
23
16.Сизый голубь (Columba livia)
36
17.Дятел малый пестрый(Dendrocopos minor)
17
18.Сизая чайка (Larus argentatus)
21
19.Синица хохлатая (Lophophanes cristatus)
18
20.Длиннохвостая синица (Aegithalos caudatus)
27
21.Щегол черноголовый (Carduelis carduelis)
10
22. Синица московка (Periparus ater)
15
23. Черноголовая гаичка (Poecile palustris)
13
24.Буроголовая гаичка (Poecile montanus)
18
25.Журавль серый (Grus grus)
15
Карточка регистрации пролетных стай Место наблюдения (обл., административный р-н, ближайший населенный пункт): Вологодская область, Кадуйский район, поселок Кадуй, окрестности деревни Хламово Барановского сельсовета.
Акция «Сделаем!» проводится в этом году в нашем городе в первый раз. А всего в ней участвуют более восьмидесяти городов Российской Федерации. Смысл этой акции состоит не в банальной уборке мусора (он, наверно, в нашей стране никогда не переведется), а в пропаганде именно его раздельного сбора и сортировки.
Здесь уместно вспомнить мэра бразильского города Куритиба Хайме Лернера. Этот город недаром считается «экологической столицей Бразилии» и параллельно является городом с самым высоким уровнем жизни в этой стране. На вопросы журналистов о том, как ему удалось достичь такого оглушительного результата, мэр города отвечал: «В первую очередь сортируйте мусор и пореже пользуйтесь личным автомобилем».
На счет «пореже пользоваться личным автомобилем» - дело, похоже, будущего, а вот сортировать мусор у нас пытаются начать уже сейчас. Акцию проводила Общественная палата, а непосредственным организатором выступило Воронежское управление Центра экологической политики.
В назначенное время мы со студентами-экологами собираемся возле ДК имени Кирова. Студенты проявили немалый энтузиазм (ведь известно, что при новой системе поощрений в вузах участие в подобных акциях светит немалыми бонусами), так что уговаривать молодежь поучаствовать в акции не пришлось.
Раннее утро, но молодежь шутит и полна энергии. Непрерывно щелкают затворы цифровых фотоаппаратов. Девушки стараются запечатлеть себя на фоне уличных киосков, придорожных деревьев и даже обшарпанного (вот уже сколько лет!) здания ДК.
Наконец появляются организаторы. Мы направляемся на пляж на берегу нашего «Воронежского моря». Дует сильный ветер. Даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что работы нам тут предстоит много. Наши сограждане после пикников явно не утруждаются убрать за собой.
Получаем перчатки и разноцветные полиэтиленовые мешки: черный – для пластиковых бутылок, белый – для стекла, зеленый – для всего остального. Теперь главное – не перепутать.
Перед тем, как приступить к работе, наказываю своим подопечным держаться на расстоянии прямой видимости друг от друга. Место здесь в это время довольно пустынное, так что мало ли что…
Поначалу, пока ещё не заполнены первые мешки, мне делать особо нечего. Но работа идет споро, мешки быстро наполняются, а мужчин на нашем факультете всегда был дефицит. Так что таскать Вам, товарищ доцент, не перетаскать!
Тем не менее, первый мешок девушки решают доставить в условленное место сами. Это, в конце концов, вопрос принципа. Надо, чтобы первый мешок был собран студентами ЕГФ и никаких разговоров! С этой задачей мои подопечные успешно справляются, опережая других участников акции.
Наибольшие хлопоты нам доставляют пластиковые бутылки. Их надо сдавливать, чтобы в мешке они занимали меньше места, а для этого необходимо открутить крышку, которую почему-то наши несознательные сограждане считают нужным закрутить, что есть силы, перед тем, как выкинуть бутылку под ближайший куст. Девушки несколько раз обращаются ко мне за помощью.
Вторая сложность заключалась в том, что кромка берега в том месте возвышается над уровнем воды где-то на метр. Так что образуется обрыв, хотя и маленький. Под обрывом тоже скопился мусор, но как его достать? Несколько отважных студенток лезут вниз, однако я запрещаю в дальнейшем это делать и всю работу, связанную с риском намокания, выполняю сам. Хватит мне больных и сопливых (в буквальном смысле!) на занятиях.
Уже через полчаса работы видны результаты нашего труда. Довольно большое пространство пляжа, где только что даже ступить было трудно, очищено от мусора и сияет почти идеальной чистотой. Сотрудники Центра экологической политики двигаются за нами и устанавливают здесь несколько аншлагов с надписями «Не оставляйте после себя мусор!»
То и дело раздается смех моих подопечных. Оказывается, на пляже среди мусора можно найти и немало полезных вещей. Девушкам попалась почти новая гладильная доска (студентки даже раздумывали, не взять ли её к себе в общежитие), пара практически неношеных шлепанцев и даже … парик ярко-рыжего цвета. Последний почему-то вызвал у девушек наибольший интерес.
Часа через полтора организаторы зовут нас обратно. Небо заволакивается тучами и можно ожидать дождя. Мы приносим последние мешки с мусором. Возле машины нас уже ждут призы: симпатичные рюкзачки с надписями «Будем беречь природу вместе!», кепки зеленого цвета и книжка «Экология для любознательных». При виде призов у девушек загораются глаза. Значит, недаром работали!
Напоследок – общий кадр на фоне груды мешков с мусором. В данном случае участникам акции она наверняка казалась Монбланом, на вершине которого хотелось бы установить Знамя победы!
Вчера, 22 сентября встретил козодоя. Я спугнул его, бродя по дну высохшего пруда. Он улетел в лес, но я его потом опять спугнул, он сел на ветку и сидел там довольно долго, пока я снимал его (в том числе с близкого расстояния, в том числе со вспышкой).
До сих пор козодоя я под Новосибирском не встречал. Птица ночная, скрытная. В определителе Рябицева написано, что они улетают в конце июля-августе, хотя по другим данным вполне могут задерживаться до сентября и даже до октября.
Развернувшаяся в нашей области борьба против планируемой разработки медно-никелевых месторождений неизменно привлекает моё внимание. В течение лета редкий из номеров областной газеты «Воронежский курьер» выходил без статьи на эту тему. Общий тон статей был примерно таким: да, разработка представляет опасность для природы Черноземья, но … может быть, все-таки стоит попробовать? Одновременно в тех же статьях сыпались обвинения на головы «политиканствующих» активистов, «разжигающих страсти» и «недобросовестно эксплуатирующих антиникелевую тему». Некоторые авторы статей даже предлагали (цитирую дословно!) «запретить выход однобокой негативной информации».
Осенью статьи на «никелевую» тему из местной прессы вдруг почему-то резко исчезли. Это произошло после того, как в Новохоперске некоторые активисты антиникелевого движения были приговорены к крупным денежным штрафам за «нарушения законодательства о митингах и других общественных акциях». Они, дескать, не слишком любезно обошлись с нашим губернатором, приехавшим в Новохоперск на открытие новой районной больницы.
Для непосвященных позволю себе маленький экскурс в историю. Залегания медно-никелевых руд были обнаружены в 70-х годах двадцатого века. Но тогда разработка этого месторождения не состоялась, как не соответствующая профилю нашего сельскохозяйственного региона.
Вопрос этот вновь был поднят в начале этого года. Президент РФ объявил конкурс на разработку месторождений. На конкурс были поданы документы от двух компаний: Норникель и УГМК. Казалось бы, все шансы выиграть конкурс были у куда более солидного Норникеля, но … в мае произошло неожиданное. Конкурс выигрывает УГМК, чей профиль совершенно не соответствует предполагаемым разработкам. И это при том, что данная компания никогда никелем не занималась и даже не представила проект разработок! На мой взгляд, такое возможно только в нашей стране! Более того этот проект не представлен до сих пор. По всем законам УГМК не должна была бы даже быть допущенной к этому конкурсу.
Знакомые геологи уверяли меня, что разработка этих месторождений невыгодна, так как никелевые руды в этих местах залегают на огромной глубине. Чтобы дорыться до них необходим котлован площадью … триста восемьдесят (!!!!) квадратных километров. Это больше площади Воронежского заповедника. Если же бурить шахту, то это будет по стоимости сопоставимо со стоимостью всей залегающей руды.
Поднявшийся массовый протест населения Прихоперья (в основном жителей Воронежской и Волгоградской областей) заставил губернатора сделать заявление о том, что он, дескать, не допустит осуществления в области проектов, не имеющих поддержки населения.
Дело дошло до стычек. На месте предполагаемых месторождений хоперские казаки установили поклонные кресты, которые затем были снесены местной администрацией. Кресты были восстановлены, и сейчас казаки выставили при них постоянную заставу.
На заседании общественного совета, проходившем накануне, представитель УГМК представил … презентацию о деятельности УГМК, заполненную … слайдами с изображениями различных призов, полученных компанией за … в общем, непонятно за что. При этом ни на один вопрос, связанный с обеспечением экологической безопасности, сей деятель не ответил. Похоже, он вообще не понимал, о чем его спрашивают! По крайней мере, у присутствующих на заседании специалистов экологов возникло именно такое ощущение.
На сегодня на два часа дня в центре города был назначен митинг. К назначенному времени подъезжаю к условленному месту. Ещё на подходе замечаю нескольких людей с зелеными флагами. Один из них уже на самой площади о чем-то довольно долго говорил с сотрудниками ДПС.
На самом митинге замечаю людей, стоявших под флагами самых различных расцветок. Преобладали флаги «Яблока», но были и флаги «Справедливой России», движения «Солидарность», красные и зеленые полотнища. В глаза бросался большой желто-черно-белый флаг с двуглавым орлом посередине. Его держали в руках несколько крепких парней – представители какой-то националистической организации. Среди националистов замечаю одного своего студента-заочника с факультета физической культуры, параллельно работающего в нашей охране. Общее количество людей на митинге было оценено примерно в две тысячи.
На митинге собирали подписи под резолюцией митинга, а также раздавали различные оппозиционные газеты и листовки (мне вспомнились слова И. Пономарева о «политическом мародерстве»). Из лозунгов, помимо соответствующих теме митинга (особенно запомнился лозунг с надписью «ВОРНикель»), были и лозунги другого содержания. Тут были и протесты против роста тарифов ЖКХ, и против абортов, и против ювенальной юстиции … и ещё какие-то лозунги на политическую тему. Почти все люди, присутствующие на митинге, имели при себе зеленые ленты, обвязанные вокруг руки или вокруг шеи. Некоторые девушки прицепили ленточки к сумочкам. Здесь же с удовольствием замечаю нескольких своих студенток, пришедших безо сюда всякого давления с моей стороны, а чисто «по зову души».
Мое внимание также привлек пожилой мужчина, одетый как типичные хиппи 60-х годов. На нем была майка, спереди стороны которой была надпись «Да, я проспал свою эпоху», а сзади «Зато с какими женщинами».
Митинг начинается. Я не буду утомлять читателей подробностями выступлений, а попытаюсь обрисовать картину такой, какой она выглядела со слов выступающих.
Итак, реализация проекта пока приостановлена. УГМК теперь обязана «провести дополнительные исследования» почв, вод, растительности, животного мира, в общем, «окружающей среды» вокруг своих предполагаемых месторождений. На все исследования были выделены … шесть миллионов рублей. Этих денег не хватит не только на химические анализы, и вообще на сколько-нибудь серьезные работы, но даже на проезд до Хопра. Ситуация осложняется ещё и тем, что осталось непонятным, что именно нужно исследовать, так как проект не представлен до сих пор. Похоже, УГМК тем самым весьма прозрачно намекнула: мы вам даем деньги и даже не требуем за них отчета. Можете хоть рассовать их по карманам и даже не выезжать на полевые исследования, но … потом предоставьте нам нужное заключение.
Многие геологи, до недавнего времени лояльно относившиеся к планируемым разработкам, побывав на заседании общественного совета, заявили свои сомнения в целесообразности предоставления права на разработку именно этой компании. Но … конкурс уже прошел!
Тем не менее, часть ученых повелась на эту удочку. Мне грустно было слышать знакомые фамилии людей, которых я до этого уважал, и которые теперь сочли возможным принять деньги таким сомнительным образом. Эх, опозорилась моя alma mater!
Поставив свою подпись под резолюцией митинга и прихватив несколько наклеек и листовок, ухожу с площади.
Общий вывод по ситуации: правительство решило выждать. Дескать, протесты сами улягутся, а тогда и начнем? Чем ответят борцы антиникелевого фронта?
Разбирая фотографии за этот год, я обнаружил снимки хищника, сделанные 10 июня, в котором товарищи с форума опознали хохлатого осоеда.
Совершенно даже не думал, что он может здесь (под Новосибирском) быть. Хотя в принципе мы попадаем на самый край ареала хохлатого осоеда. Вот здесь, например, утверждается, что под Новосибирском он наблюдался буквально несколько раз:
Известно лишь несколько случаев обнаружения хохлатого осоеда под г. Новосибирском. В 1960-х гг. здесь были встречены молодая и взрослая птицы. Около Академгородка осоедов наблюдали весной и осенью 1989 г. и 1992-94 гг.
Хотя не исключено, что во многих случаях его не отличали от обыкновенного осоеда. Как и я не отличил.
В этом году День города как-то подозрительно совпал с планируемым на тот же день Маршем миллионов. Одновременно отмечался 100-летний юбилей Воронежского аграрного университета – старейшего вуза нашего города.
С утра центр города уже был перекрыт. Из-за этого многие студенты и коллеги опоздали на занятия. Но что такое начало занятий по сравнению с важностью проводимого мероприятия?
Проходя рано утром, заметил возле главного корпуса аграрного университета какое-то странное сооружение, напоминающее нечто среднее между скифским курганом и шатром какого-нибудь варварского вождя.
Уже в полдень все подъезды к аграрному университету были перекрыты, а к главному ходу не подпускали даже пешеходов. Какой-то старушке пришлось, дабы дойти до магазина, делать большой крюк по парку. Но … с полицией разве поспоришь? «Нам сказали никого не пускать, мы никого и не пускаем!» - ответствовал на мой вопрос какой-то бравый лейтенант. Старушка, кряхтя и опираясь на палку, поковыляла по аллее парка, который накануне силами, конечно же, студентов тщательно в кои веки убрали!
В шесть вечера мирную тишину парка пронизал рев рок-музыки. Возле замеченного мною утром шатра соорудили эстраду, и сейчас там начинался концерт. Звуки музыки, сочетающиеся с воплями каких-то истеричных певичек, разносились по окрестностям весь вечер, перекрываясь с похожими звуками, доносившимися со стороны центра города.
Концерт возле аграрного университета завершился салютом. Грохот взрывов и мельканье ракет в сочетании с восторженными воплями толпы наводили на мысль о приближающемся конце света. Это впечатление закрепили сработавшие в результате детонации сигнализации машин, припаркованных в радиусе как минимум километра. Когда салют закончился, мой сосед задумчиво произнес: - Нда, на ремонт нашего дома хватило бы – имея в виду потраченные на сие зрелище суммы. - Ещё бы и отметить хватило – ответил второй сосед.
Ранее я уже писал о простой конструкции кормушки-дозатора. Однако та кормушка все-таки была сделана из непрозрачной картонной коробки, а хочется, чтобы кормушка прозрачной была (и чтобы запас корма видеть, и чтобы видеть птиц,которые туда башку засунули). Предлагаю следующую очень простую конструкцию:
Вот так она выглядит незаполненная:
А вот так - с семечками:
Таким образом, семечки "обтекают" перегородку и сыплются под нее по мере надобности.
И еще о способе заправки: для заправки можно использовать воронку, сделанную из обрезанной бутылки. Для соединения делается конструкция из двух прорезанных и склеенных крышек. Одна крышка привинчивается к воронке, другая - к кормушке. Резать толстый пластик, из которого сделаны крышки удобно горячим ножом.
Однажды два охотника наняли самолет, чтобы добраться в далекую лесную зону. Две недели спустя пилот прилетел забрать их обратно. Взглянув на их охотничьи трофеи, он сказал: — Самолет не сможет поднять больше одного буйвола. Вам придется оставить одного здесь. — Но в прошлом году летчик согласился взять на борт двух буйволов похожего размера, — запротестовали охотники. Летчик задумался. В конце концов он сказал: — Ну ладно. Если у вас все получилось в прошлом году, то должно получиться и на этот раз. Самолет попытался взлететь с двумя пассажирами и двумя буйволами на борту, но, не набрав нужную высоту, врезался в ближайший холм. Выбравшись из обломков самолета, охотники оглянулись вокруг. Один сказал другому: — Как ты думаешь, где мы? Его приятель осмотрел местность и ответил: — Думаю, мы в двух милях левее того места, где рухнули в прошлый раз. Источник
