Название «Шипов лес» много чего скажет людям, знакомым с природой Центрального Черноземья. Здесь можно вспомнить высказывание Петра I, назвавшего этот уникальный лесной массив «золотым кустом России» и отнесшего Шипов лес к корабельным лесам. Здесь также произрастают самые продуктивные дубовые насаждения нашей страны, и вообще данный массив является эталоном российских дубрав. Кроме того Шипов лес имеет большое водоохранное значение, защищая от засухи прилегающие сельскохозяйственные угодья. На этой территории можно встретить замечательный «Идеальный дуб», а на окраине Шипова леса в Воронцовском парке растут старейшие деревья Воронежской области.
Автору приходилось не раз бывать в Шиповом лесу, но каждый раз окунуться под сень этой вековой дубравы было для меня приятным событием. На этот раз возможность посетить этот уникальный лесной массив возникла у меня в связи с проведением Союзом охраны птиц России «Евроазиатского рождественского учета». Проведение таких многолетних учетов на постоянных маршрутах позволяет иметь представление об изменениях, происходящих в природе на протяжении долгого времени. Ежегодно около двухсот волонтеров (в основном школьников и студентов) любителей птиц выходят на учетные маршруты на тридцати участках и проходят за зиму около двух тысяч километров. В этом году среди волонтеров оказался и автор этих строк.
Ранним утром автор этих строк и павловский натуралист Александр Химин уже стоим на окраине хутора Поддубный, «прилепившегося» к самой опушке Шипова леса. В январе светает поздно. Нам предстоит пройти не менее пятнадцати километров, наблюдая за всем, что попадется интересного, и записывая количество синиц, поползней, дятлов и другой птичуры, попавшейся нам на всем протяжении этого пути.
Нам предстоит идти по старой, уже давно не используемой лесовозной дороге. С самых первых шагов становится ясно, сколь трудным будет наше продвижение. За предыдущие сутки выпало около тридцати сантиметров снега (если верить павловской метеостанции), а начавшаяся следом оттепель превратила этот снег в весьма плотную массу, прилипающую к сапогам и к одежде в виде массивных кусков снега. Продвигаться в этой плотной массе было все равно, что продвигаться в круто сваренном студне.
Поначалу наш путь лежал через обширный, но, увы, давно заброшенный сад. В советские времена колхоз на хуторе Поддубный славился своими яблоневыми и грушевыми садами. Яблоки и груши из Поддубного, часто относящиеся к уникальным сортам, в свежем виде, в моченом, в виде соков, компотов и варений были частыми гостями на рынках Воронежской области и за её пределами. Много воды утекло с того времени. На рынке мы теперь покупаем яблоки и груши из Аргентины, Израиля и Испании, а собственные сады превращены в «райские кущи». Сад на хуторе Поддубном – лишь подтверждение общего правила.
Вот и опушка Шипова леса. Наше внимание привлекает небольшой вяз, растущий у края тропинки. На концах его коротких побегов видны странные образования, напоминающие высохшие красноватые пузыри с волосистой поверхностью. Не было большого труда определить в странных образованиях следы повреждения, сделанные вязово-грушевой тлей. Когда-то это был опасный вредитель, причиняющий значительный вред садам на Украине и юге России. Личинки выводятся из таких вот образований (фитопатологи называют их галлами) и начинают сосать сок из молодых листочков. Затем личинка обретает крылья, покидает свое надежное убежище и перелетает на грушу или айву и откладывает яички у основания ствола. Из яичек выводится новое поколение тлей, которое переходит на корни груш и питается, высасывая из них соки. Здесь же отрождается следующее поколение тлей, которое перелетает на вяз и откладывает яйца у оснований молодых побегов. Яйца обычно и зимуют. Так в течение года вязово-грушевая тля успевает сменить три поколения.
Наконец мы вступаем под сень Шипова леса. Поначалу кажется, что лес на зиму вымирает. Только на опушке нас приветствовали своими тонкими голосами две синицы, а дальше – тишина. С трудом извлекая ноги из студнеобразной массы (как показал наш GPS – навигатор, наша скорость на всем протяжении маршрута составила менее двух километров в час), мы проходим первые километра полтора.
Первым из попавшихся нам живых существ был снежный комарик – хрупкое напоминающее лесного эльфа создание, «зависшее» над тропой в довольно неуклюжем «танце». Такие комарики являются почти обязательным атрибутом наших зимних оттепелей. Зимой меньше врагов – различных птиц, хищных и паразитических насекомых, и снежные комарики приспособились вести активный образ жизни при низких температурах. У них даже спаривание происходит прямо на поверхности снега. Во время брачного полета снежные комарики взлетают иногда на небольшую высоту над снегом, чтобы сейчас же снова опуститься на его поверхность.
Длинные, тонкие и слабые ноги служат комарикам не только для лазания по снегу, но и являются своеобразной защитой от врагов. Когда комар сидит (надо сказать, что на поверхности снега он весьма хорошо заметен), его ноги широко расставлены, и приблизившийся хищник хватает жертву именно за ноги. Но удержать за ноги этих комаров невозможно, их конечности сразу же отрываются, и у хищника вместо крупной добычи оказываются лишь одна или две конвульсивно вздрагивающие ноги. Этот способ защиты широко распространен в природе.
Личинки снежных комариков — обитатели влажной среды: почвы, подстилки, гниющей древесины или пресных водоемов. Они обладают крупной темной хорошо развитой головой и сильными грызущими челюстями. Большинство видов питается разлагающимися растительными остатками, но некоторые подгрызают также живые корни растений.
Интересен процесс пищеварения этих личинок. Растительная пища, состоящая в основном из очень стойких веществ — клетчатки и лигнина, трудно усваивается. На помощь долгоножкам приходят одноклеточные животные. Они в массе размножаются в кишечнике личинок, выделяя ферменты, способствующие перевариванию клетчатки. В результате пища обогащается веществами, которые усваиваются личинками долгоножек. Интересно, что кишечник личинок снабжен специальными слепыми выростами, где задерживается пища и где для размножения микроорганизмам создаются особо благоприятные условия. Такой тип пищеварения, когда растительная пища переваривается в кишечнике при участии микроорганизмов, встречается не только у насекомых, но и у позвоночных животных, например у лошади, у которой желудок также сильно усложнен.
Сфотографировав снежного комарика, продолжаем наш путь. Идти становится все тяжелее. Помимо студнеобразной массы под ногами, нам приходится часто перешагивать через поваленные стволы деревьев и согнувшиеся под тяжестью липкого снега кусты лещины.
Достигаем района вырубок. Здесь наше внимание привлекают следы на снегу. В первую очередь бросаются в глаза следы кабана, представляющие собой довольно ровную цепочку из отпечатков копыт с бороздой, оставленной внушительным кабаньим брюхом. Забегая вперед, замечу, что кабаньи следы попадались нам на протяжении маршрута не менее десятка раз.
Была замечена нами и ровная строчка из отпечатков лапок, отстоящих друг от друга на равные расстояния. Здесь пробежал горностай – один из наиболее мелких наших хищников, обладающих одним из наиболее ценных мехов. В одном месте горностай нырнул под снег и здесь же вынырнул обратно (о чем говорила двойная строчка следов). Возле второй цепочки мы заметили следы крови и остатки шерсти. Похоже, добычей мелкого хищника на этот раз оказалась какая-нибудь лесная мышь или полевка, которых мы встречали потом неоднократно.
На окраине вырубки мы замечаем несколько молодых дубков с необлетевшей листвой. Такая картина характерна для поздней формы дуба, распускающей листву где-то на неделю позже своих собратьев. Осенью листья на поздней форме не опадают, а сохраняются на протяжении всей зимы. Зато весной для этой породы наступает уникальное для наших деревьев явление – «весенний листопад».
Постепенно лес наполняется голосами птиц. Чаще других слышно щелканье поползня, ему вторят трельки, перемежающиеся с требовательным «чей, чей» буроголовой гаички, или пухляка. На вырубках слышны приятные свисты щеглов, мелких птичек, расписанных, словно хохломские игрушки. Часто слышен стук дятлов. Последних нами было встречено аж три вида: большой, средний и малый пестрые. В одном месте в кронах деревьев мелькнула хищная тень ястреба-тетеревятника – грозы всех наших мелких птах.
Нам преграждает дорогу очередной наклоненный ствол липы. Но на этот раз мы не торопимся его миновать. На коре дерева видны странные прямые порезы, словно сделанные острой бритвой. Впрочем, зубы благородного оленя по остроте действительно не уступают бритвы. Да, да, перед нами были следы трапезы одного из потомков оленей принцессы Ольденбургской, сбежавших из зоосада Её высочества и положивших начало всей воронежской популяции оленей. Эту популяцию на протяжении полуторастолетней истории неоднократно постигали разные потрясения (от массовых болезней до почти полного истребления браконьерами), но олени выжили, их численность опять пошла вверх и можно надеяться, что подворонежские леса по осени снова и снова будут наполняться первобытным ревом самцов – рогачей, вызывающих соперников на бой «за прекрасных дам».
Часто стали попадаться следы лис. Эти рыжие плутовки весьма активно преследуют главных врагов леса, повреждающих семена и всходы – мышевидных грызунов. Мы неоднократно встречали ровную дорожку из изящных округлых отпечатков, следы лисьих «прикопок» и остатки жертв удачной лисьей охоты.
Наконец после утомительного пятичасового марша мы выходим из леса. Но наш путь ещё не окончен. Нам ещё предстоит пересечь обширную пойму реки Осереди и выйти на дорогу Павловск – Бутурлиновка возле села Александровка.
Первое, на что мы обратили внимание в поле – это крики воронов. Зима ещё не достигла и середины, ещё будут и морозы и метели, а эти «цари вороньего племени» уже почувствовали весну. Для них наступила пора любви! Со всех сторон слышно басовитое карканье, сочетающееся с более низкими горловыми хрипами. Птицы то взмывают на большую высоту, то камнем падают вниз, то кувыркаются в воздухе, то гоняются друг за другом. Мы насчитали не менее двух десятков этих внушающих уважение птиц. Позже мы поняли, что птиц собрала здесь не только любовь. На окраине поля мы заметили воронов, активно раскапывающих снег. Подойдя ближе, мы поняли, в чем дело. Ворон, вопреки преданиям питается отнюдь не «только мертвечиной», а предпочитает «живые корма». На наших глазах птицы были заняты тем, что активно ловили мышей, ловко выкапывая их из-под снега. Здесь же крутились несколько сорок и соек, также явно рассчитывающих поживиться «свежачком». Судя по следам, охота воронов была весьма успешна!
Уже на подходе к селу замечаем несколько небольших странных шарообразных образований из веток размером с волейбольный мяч и прикрепленных к ветвям ивы. Приглядевшись, определяем, что это … гнезда воробьев. В городе воробьям нет необходимости проявлять свое мастерство вследствие большого количества укрытий в виде щелей в стенах, под подоконниками и карнизами. А вот сельским воробьям, ввиду нехватки подходящих для гнездования мест, приходится проявлять себя в качестве гнездостроителей. Причем, надо сказать, весьма искусных.
Интересная встреча ждала нас уже в селе. С ближайшего телеграфного столба нас приветствовал своим лихим криком сирийский дятел – новосел нашей области. В отличие от других дятлов сирийский явно предпочитает открытые ландшафты. Его динамику расселения по территории б. СССР можно проследить по научным публикациям. В 1979 году этот вид был обнаружен в Крыму, в 1993 – в Луганской области, в 1995 – в Воронежской, в 2001 – в Калмыкии, в 2007 – в Подмосковье и Саратовской области. И везде этот вид гнездится рядом с человеком, не уходя далеко от населенных пунктов. Ученые называют такие виды синантропами. На Украине этот вид за данную особенность уже получил народное название «дворовый дятел». Сейчас в нашей области трудно найти населенный пункт (от областного центра до отдаленных степных хуторков), где нельзя было бы встретить этого живого и веселого соседа.
Наконец, выходим на дорогу, направляясь к ожидающей нас машине. Бросаем прощальный взгляд в сторону Шипова леса. Сегодня он приоткрыл нам лишь малую толику своих тайн. Откроем ли мы когда-нибудь его тайны целиком?
Пожалуй, ни один праздник в году не вызывает у наших граждан столько энтузиазма, сколько Новый год. К Новому году начинают готовиться за месяц и ранее, строят планы, покупают продукты, а самой новогодней ночи ждут как волшебства. А вдруг произойдет? А вдруг Дед Мороз подарит?... А вдруг?…
И так повторяется каждый год: первоначальный энтузиазм с неизменным последующим разочарованием и откладыванием исполнения несбывшихся надежд до следующего Нового года. Уж на следующий год произойдет обязательно!
Откуда эта вера в волшебство, непременно связанная с Новым годом и почему этому празднику уделяется такое внимание? Ведь данный праздник по сути не имеет никакой исторической или религиозной первоосновы. Обратите внимание: все другие праздники приурочены либо к историческим событиям, либо связаны с религиозными отправлениями. А Новый год – это как бы так!! Просто перемена дат!
Бывая в европейских странах, с удивлением узнал, что там Новому году не уделяется большого внимания. Это даже не все отмечают! В Европе главный праздник – Рождество. Именно с ним связывают те надежды, которые у нас принято связывать с Новым годом, именно в Рождество загадывают свои сокровенные желания!
Подобное смещение понятий произошло у нас после 1917 года, когда Рождество было официально отменено как религиозный праздник. Взамен народу «предложили» праздновать Новый год. Так рождественская елка стала новогодней елкой! Официально государственным праздником Новый год объявлен в 1936 году (тогда кстати и была написана и исполнена впервые всем ныне хорошо известная песенка «В лесу родилась елочка…»). Так и стал Новый год не вполне полноценной заменой Рождеству. Семидесятилетний период всеобщего атеизма не прошел даром, Новый год вошел в кровь народа и стал восприниматься как полноценный праздник, одухотворенный веками. Тому кстати немало способствовал советский кинематограф, в частности, такие фильмы как «Карнавальная ночь», «Ирония судьбы или с легким паром», «Чародеи» и т.д.
Отсюда возникает странное несоответствие. К Новому году всегда тщательно готовятся, но проходит он на удивление сумбурно и, как правило, не оставляет потом в душе ничего, кроме разочарования. Дело в том, что каких-либо давних исторических традиций, связанных с празднованием Нового года, просто нет. Почти все, что принято считать связанным с празднованием Нового года, первоначально было связано с празднованием Рождества.
Вспомните, как проходит празднование Нового года. Собираются (что в последние годы само по себе случается все реже и реже по нашей сумбурной жизни) где-то вечером за богато накрытым столом. Сначала выпивают и закусывают, «провожают» Старый год. Ближе к 12.00 включают телевизор (а чаще всего телевизор работает с самого начала праздника, автоматически играя главную роль в собравшейся компании). В 12.00 под бой курантов все встают, чокаются бокалами шампанского и поздравляют друг друга с Новым годом. Под бой курантов принято загадывать исполнение желаний, которые в новом году якобы непременно сбудутся.
С этого момента праздник можно считать закончившимся. За столом большинство уже «клюет носом». Телевизор продолжает показывать какой-то очередной «Голубой огонек» (какой же без этого Новый год?). Многих ещё хватает на выход на улицу с последующим запусканием петард и фейерверков (кстати, строго запрещенное действие в Европе, где допустимы только официально устраиваемые фейерверки). Ближе к часу ночи активность населения заметно падает, и большинство укладывается спать. Так происходит почти везде. Современные мульти-медийные технологии вносят определенные поправки (Новый год вполне можно встретить с компанией в интернете), но сути дела это не меняет. Вот и возникает вопрос: к чему мы так долго и тщательно готовились? На что надеялись?
Создается впечатление, что Господь наказывает нас неисполнением загаданных под бой курантов желаний. Ведь мы предали главный христианский праздник, предпочтя ему какой-то сомнительный Новый год.
Не пора ли нашему обществу всерьез задуматься над сложившимся положением вещей и сместить акценты в череде следующих друг за другом зимних праздников в сторону Рождества? Сразу (уж действительно как по волшебству) окажутся извлеченными из забвения многие забытые за семьдесят лет народные и религиозные традиции! И праздник перестанет сводиться к коллективному просмотру телевизора и подрыву здоровья неумеренным потреблением калорийной пищи и спиртных напитков. А то ведь получается, что больше и заняться нечем! И тогда можно будет говорить о том, что «сделан очередной важный шаг в восстановлении народных традиций».
Под Новый год принято подводить итоги. Но почему то мне этого делать не хочется. Почему – сам не знаю. В то же время блогерский «зуд» требовал написания к Новому году чего-то особенного, отличающегося от всех предыдущих материалов. Просмотрев различные посты своего блога, автор пришел к мысли написать что-то в виде краткого наставления для начинающих блогеров (хотя автор и сам начал вести свой блог всего около года назад).
В непривычной для себя роли маститого литератора автор впервые оказался в апреле 2011 года на Первом Международном Форуме «Экоблогия», проходившем в Москве. На этот форум, проводимом РИАН и Фондом Форда, автор был приглашен, предварительно попав в первую десятку самых популярных экоблогеров рунета. И здесь меня неожиданно попросили провести мастер-класс со студентами журфака МГУ. Мысли, изложенные начинающим журналистам, я и попытаюсь повторить для более широкой аудитории. При этом сразу спешу оговориться, что на абсолютную истину автор ни в коей мере не претендует.
Из всех вопросов, заданных мне при проведении мастер-класса, наиболее часто встречающийся звучал примерно так: «Я хочу завести блог. С чего мне начинать?» Признаться, мне приходило в голову ответить примерно так: «О чем тут думать? Нажмите несколько раз на кнопки клавиатуры». А как ещё можно создать блог?
Здесь позволю себе сделать небольшое отступление. Автор пришел к мысли о необходимости завести свой блог после двадцатилетнего сотрудничества с различными газетами и научно-популярными журналами. Конечно, блогерский жанр особый, но, на мой взгляд, он относится все-таки к литературным жанрам. Пусть достаточно своеобразному, но литературному. Конечно, существуют и видео-, и аудио- и фотоблоги, но автор, воспитанный в традициях классической литературы о природе (Аксаков, Сабанеев, Пришвин, Бианки, Брем, Гржимек, Даррелл, Адамсон, Песков, Семаго), все же основное внимание уделяет тексту.
Опыт развития моего блога позволил установить одну интересную закономерность (опять же на абсолютную истину не претендую). Поначалу мой блог сильно уступал по посещаемости блогам коллег, размещенным на том же сайте и широко использующих при изложении материала фото-, видео- и аудиоматериалы. Но чуть более за полгода блог выбился в лидеры по популярности. Все-таки падок у нас народ (в том числе и интернет-сообщество) на хорошее литературное слово (извиняюсь за нескромность). Значит ещё живы традиции русской классической литературы. Впрочем, я отвлекся.
Итак, вы определились, о чем писать. То есть, иными словами, выбрали тему. Теперь возникает вопрос о размещении блога. Наибольшей популярностью в таком случае пользуются порталы социальных сетей «Живой журнал» и «Facebook». Можно, конечно, разместить свой блог и там, но автор предпочел иной путь.
Считая, что мои потенциальные читатели должны иметь сходные со мной интересы, автор выбрал для своего размещения сайт Союза охраны птиц России. Теперь позволю себе сформулировать первое правило начинающего блогера: размещайте свой блог в той части «Мировой паутины», где «тусуются» ваши потенциальные читатели. А ими являются люди с теми же интересами, что и вы. Соответственно, для размещения блога лучше выбрать сайт, посвященный интересующим вас проблемам.
После создания блога и написания первых постов встает вопрос о раскрутке блога. И вот здесь очень пригодятся социальные сети. Многое зависит от той темы, которую вы избрали. Если вы пишите об экономике – ищите в социальных сетях группы, интересующиеся экономическими вопросами, если об экологии – экологические группы и т.д. Если ваша тема лежит «на стыке» различных интересов (например, «Молодежь и экология» или «Политика и сельское хозяйство»), то соответственно необходимо искать группы, относящиеся к каждой группе интересов. Здесь подходят социальные сети «Живой журнал», «Facebook», «В контакте», «Одноклассники», «Мой мир». На ваших страницах в каждой сети можно размещать как дубликаты постов, так и ссылки. Автор предпочитает второй путь, позволяющий лучше учитывать посещаемость блога.
Для раскрутки постов своего блога (напомню, размещенного на сайте Союза охраны птиц России) автор использует социальные сети «Живой журнал», «Facebook» и, особенно, «В контакте». Ведь моя аудитория главным образом молодежная. Кстати, обращаясь к своим молодым коллегам, пишущим о проблемах своего поколения, смею рекомендовать им для раскрутки своего блога именно социальную сеть «В контакте»
Хочу также обратить внимание молодых коллег на нежелательность резких отступлений от заранее избранной темы (хотя сильно зацикливаться тоже не стоит). Если уж вы пишите об экономике, то о ней по возможности и пишите, об экологии так об экологии. Впрочем, данное правило касается не только блогеров, но и журналистов вообще. Резкие смены тем обычно «проходят» только у маститых литераторов и журналистов. На первый взгляд, это очевидно, но вопрос «О чем писать в блог?» будущие журналисты мне также задавали. Ответ: о том, о чем и в другие средства массовой информации. А писать надо о том, что интересно лично вам!!! И уже потом подстраивать свою тему под читателя.
Сейчас пробежал глазами написанное и понял, что все, что он хотел написать в помощь молодым блогерам, уместилось в неполные восемьсот слов. А ведь замыслил большой материал! Впрочем, если изложенные здесь мысли окажутся полезными, сочту задачу выполненной.
Сегодня утром слышал (причем прямо в городке) барабанную дробь дятла. Он не просто долбил, а именно барабанил, как они это делают, когда столбят территорию и/или зовут самку. Хоть и декабрь, но у некоторых уже весеннее настроение.
Горбатого могила исправит… Вместо того, чтобы сидеть спокойно дома, попивая чай и наслаждаясь дарованным нам перерывом между занятиями и началом сессии, Ваш покорный слуга ранним декабрьским утром (небо только начинает сереть, за что отдельное «спасибо» г-ну Президенту) спешит на автобусную остановку «Институт лесной генетики».
Погода, как таковой и полагается быть перед Новым годом, т.е., температура выше ноля, льет дождь, под ногами чавкает раскисший лед, ещё вчера представлявший собой гладкую скользкую поверхность. Причина, заставившая меня проделывать столь неприятный путь ранним утром, вряд ли будет понятна нормальным людям – мне необходимо было встретить группу студентов – добровольцев, вызвавшихся помочь охране лесопарка сохранить уникальную коллекцию хвойных деревьев в сложный предновогодний период.
Само собой список студентов, достойных принять участие в данной акции, составлял лично я. В желающих недостатка не было (всем понятно, что участие в подобных акциях светит в дальнейшем неплохими бонусами). Пришлось даже отсеивать! В итоге был составлен список из десяти человек. Неожиданные трудности возникли потом.
Я совершил ошибку, считая нужным предупредить коллегу, у которой забирал студентов с занятий. Я знал, что это - женщина недалекая и не пользующаяся (что мягко сказано) любовью и уважением студентов. Тем не менее, чувство долга пересилило (господи, уже который раз убеждаюсь в том, как вредно в наше время быть порядочным человеком!).
Разговор с сей madame (назовем её так) проходил у меня по какой-то странной схеме. Я ожидал (вот наивная душа!) либо решительного «нет», либо скрипучего «да», либо придирчивого рассмотрения представленного мною списка, но все получилось совсем иначе. Madame даже не посмотрела на список, и в итоге я не услышал на «да» ни «нет». Взамен мне пришлось полчаса выслушивать лекцию о том, какая это плохая группа, какая слабая успеваемость, какая … и т.д. и т.п. Далее последовал панегирик о том, какой важный предмет она читает, что этот предмет является базовым для прохождения педагогической практики и т.д., и т.п.
Наконец мне удалось прервать словесное извержение и решительно спросить: «Отпускаете Вы студентов или нет?!” Madame внезапно резко сникла и, пожав плечами, неожиданно тихо произнесла: «Вы меня перед фактом поставили!»
Впрочем, разговор на этом не закончился. Я уже направился в двери, как madame устремилась за мной, словно богиня мщения Эриния. В руках она потрясала какой-то тетрадкой, показывая мне, что я забираю лучших студентов (а то я сам того не знал!), и занятия в неё теперь сорвутся.
В итоге мне все-таки удалось отделаться от неё, и я покинул madame, стоя перед неразрешимой загадкой: почему преподавателей высшей школы не заставляют периодически проходить освидетельствования у психиатра, как то необходимо для шоферов, охранников и сотрудников правоохранительных органов?
Но вернемся опять в хмурое декабрьское утро. Первые студенты уже прибыли, о чем свидетельствуют неоднократные звонки моего мобильного телефона. Мне ничего не остается, как прибавить шагу и вознести молитву к Богу о прекращении дождя. Надо сказать, что Бог на этот раз внял моим смиренным просьбам.
На остановке студенты уже приветствуют меня радостными возгласами. Не смотря на ранний час и явно неподходящую погоду, настроение у молодежи довольно бодрое. Слышны шутки, смех… Две девушки уже собрались сфотографироваться под ближайшим к остановке дубом. Другая студентка норовит сфотографировать прилетевшую на подвешенную к тому же дубу кормушку сойку.
Наконец трогаемся к лесопарковому участку. Сначала заходим на базу, получаем рабочие перчатки. Я созваниваюсь с директором лесопаркового участка Геннадием, от которого получаю указания о месте, куда нам следовать. Дорога занимает не больше пятнадцати минут.
На месте нам предстоит выполнить в общем-то несложную задачу. Нам надлежит устроить настоящие завалы из веток на двух входах в лесопарк, дабы преградить дорогу различным автомобилям, мотоциклам, скутерам и квадрациклам, т.е. тем видам транспорта, чье передвижение основано не на силе человеческих ног, а на сжигании углеводородного топлива, а следовательно, шуме и вредных выхлопах в атмосферу.
Перенести ветки из одной кучи в другую – задача несложная, и мы с ней довольно быстро справляемся. Нас уже ждет аналогичная работа в другом месте, но … по дороге появляются несколько экземпляров голубой формы ели колючей. Геннадий не удерживается, чтобы не приоткрыть студентам небольшую страничку естественной истории. Студенты, узнав, что точно такие же ели растут возле Кремля, просят задержаться, чтобы сфотографироваться с ними. Не смеем возражать!
Вторую кучу мы накидываем также быстро. На фоне сооруженной нами баррикады решено сфотографироваться всем вместе. Единственные двое ребят принимают мужественные позы, девушки становятся кругом.
Наша работа в общем то уже закончена. Мы направляемся в обратный путь. По дороге Геннадий продолжает рассказывать о встречающихся деревьях. Студентам показывают тую - дерево жизни, посаженное Богом в центре Эдемского сада, а также посреди улицы Нового Иерусалима; кипарисовик, в последние годы продающийся в Европе в цветочных горшках в качестве рождественской елки, ель сербскую – горное дерево с характерными опущенными вниз ветвями, что делает её более устойчивой к частым обледенениям.
Студенты узнают, как можно отличить ель от пихты, и что кипарис и кипарисовик, оказывается, совершенно разные виды. На лицах многих одновременно написаны интерес и недоумение. Кажется, до сих пор они даже не подозревали, что «елочек» может быть так много.
Не обойден вниманием молодежи и горящий костер, который сотрудники лесопарка разжигают на центральной аллее на две предновогодние недели, дабы отпугнуть желающих поживиться «елочками». Студенты греют над ними руки (хотя температура +3) и просят сфотографировать их за этим занятием.
Наконец, подходим к базе. Здесь студенты получают возможность попить горячего чая с баранками и пряниками. А ещё предстоит посещение оранжереи. Любопытство пересиливает усталость (ох, и непривычна же к физическим нагрузкам современная молодежь, мы такими не были!), и студенты поднимаются на второй этаж. Через секунды оттуда доносятся восторженные возгласы.
Геннадий демонстрирует коллекцию папоротников. Папоротников самых разных – от обладателей длиннющих и широченных листьев (у папоротника они называются вайи) тропических древовидных папоротников, по внешнему виду напоминающих небольшие пальмы до крохотных комнатных папоротников асплениумов, чьи вайи похожи по форме на цыганские бусы. Глаза студенток, уже уставшие от впечатлений, опять загораются! И в знак благодарности и признательности за оказанную помощь Геннадий вручает каждой девушке по два экземпляра папоротника. Восторгу нет границ!
Жена Геннадия Елена аккуратно выкапывает для студенток подарочные экземпляры папоротников, не успевая отвечать на вопросы по их содержанию, выращиванию, получению отростков и т.д. Похоже, студенты уже не особо торопятся уходить! Но … «свежеподаренные» папоротники нужно срочно пересадить. Поэтому, молодежь прощается и направляется бодрым шагом к остановке. Усталости как не бывало
У нас в институте меняли окна и заделали щель над окном, в которой предыдущие по крайней мере 2 года гнездились стрижи. Козлы!!! Теперь надо, наверное, ящик для стрижей на балконе ставить...
Евгений Николаевич Курочкин (1940-2011) Умер замечательный палеонтолог, специалист по ископаемым птицам. Ученый мирового уровня. Подборка статей Курочкина
Придумал и опробовал конструкцию кормушки, очень простую. Берется коробка из-под сока, в ней в двух противоположных стенках прорезаются треугольные отверстия. В них вставляется "крыша" в виде уголка, которая немножко торчит из обеих отверстий. Сверху в коробку насыпаются семечки. Семечки ссыпаются с "крыши" на дно и насыпаются под нее. Птицы клюют семечки через отверстия, а на их место насыпаются новые семечки.
Вот чертеж кормушки (как смог- так начертил).
А так она выглядит в реальности.
Может быть, неэстетично, зато дешево, надежно и практично, и предельно просто в изготовлении.
Для кого-то предновогоднее время – череда приятных хлопот в ожидании праздника, для кого-то – пора нарастающей тревоги, потерь, огорчений и крайнего нервного напряжения. К последним относятся сотрудники лесопаркового участка института лесной генетики, обладающего самой большой в нашем регионе коллекцией хвойных деревьев, или, как их называют на профессиональном сленге лесоводы, «хвойников». Именно эти «хвойники» («елочки») становятся предметом вожделения наших (как бы потактичнее выразиться) не очень сознательных граждан.
Редкий год в лесопарке обходится без потерь. Топор варваров не щадит даже такие редкие для нашей области деревья, как лжетсуга, кипарисовик, пихта, можжевельник и туя. Для обывателя все они – «елочки».
На лесопарковом участке в постоянном штате работают всего пять сотрудников, на которых приходится девяносто гектаров леса. Ясно, что охранять такую территорию пятерым не под силу. Но на помощь приходят волонтеры. Десятки волонтеров: преподаватели и студенты, предприниматели и журналисты, инженеры и военнослужащие в свободное от работы время приходят помогать охранять лесопарк, нередко проводя возле «елочек» круглые сутки. Автору этих строк тоже захотелось в этом году испытать себя в качестве волонтера.
Прибываю на лесопарковый участок в 7.30 утра. Меня приветствуют начальник лесопаркового участка Геннадий Сидоров и лесник Павел Аникеев. В 8.00 мне заступать на смену. Но сначала мне уже успели поведать о случившемся.
Ещё в начале декабря какой-то мерзавец (назвать его человеком язык не поворачивается) пустил на лапник не что-нибудь, а ценную канадскую голубую ель (именно такие растут возле московского Кремля). Ещё один Homo sapiens срезал на белой пихте довольно большой слой коры, вероятно, с целью использовать его в изготовлении домашнего лекарства. Следы этого повреждения мы видели. Но нам не оставалось ничего другого, как пожелать этому деятелю «крепкого здоровья».
Наконец в 8.00 вместе с моим напарником – инженером Юрой отправляемся в первый обход. В декабре светает поздно. Мы вступает в лес одновременно с его пробуждением.
С вершин деревьев доносится свист снегирей. Где-то в стороне раздался резкий крик сойки. Черноглазая сова неясыть приветствовала нас характерным «ку – вить». Следом до наших ушей доносится пение синиц, щелканье поползней и характерное «журк, журк» длиннохвостых синиц ополовников.
Когда уже достаточно рассвело, то над небольшой поляной мы стали свидетелями настоящего воздушного боя. Пара воронов и несколько ворон с истошными криками преследовали самку ястреба тетеревятника. Та явно не торопилась улетать и дразнила своих преследователей. Ястребиха то резко взмывала вверх, то уходила почти в штопор, снижаясь до самой земли и увлекая за собой целый шлейф из отчаянно орущих преследователей. В конце концов эта игра ястребихе надоела, и она исчезла среди стволов деревьев так стремительно, словно бы растворилась в серой мгле раннего декабрьского утра. Преследователи, так, похоже, я не поняв, куда исчез их враг, продолжали ещё некоторое время носиться с криками над поляной.
Уже совсем рассвело. Мы подходим к первым посадкам «хвойников». К сожалению и тут не обошлось без потерь. Следы страшной прошлогодней засухи выдают себя в виде мертвых деревьев, мрачными бурыми колоннами возвышающихся среди своих зеленых собратьев. Впрочем, и на этих деревьях усохло почти до половины ветвей. Пострадали ели сербские, ели канадские, лжетсуги Мензиса. Неожиданно устойчивой к засухе оказалась пихта белая – вид североамериканского происхождения. Есть над чем задуматься селекционерам, занимающимся выведением сортов деревьев для озеленения.
На небольшой поляне нам предстоит развести костер. Таких дозорных костров к Новому году будет гореть в лесу сутки напролет не менее десятка. Костры служат для освещения троп в районе посадок хвойников и для обогрева всю ночь дежурящих возле них волонтеров.
Приходим на специально отведенное для костра место. Здесь уже подготовлены штабели дров. Не менее недели сотрудники лесопарка заготавливали дрова для дозорных костров, но расходовать их приходится экономно. Ведь надо дотянуть до Нового года!
Наш костер будет первым дозорным костром в этом году. Мы быстро накалываем мелких щепок, рвем на мелкие кусочки предварительно захваченную с собой бумагу. Костровой опыт у автора этих строк и у его напарника довольно богатый, так что буквально через пять минут костер весело трещит на поднявшемся с наступлением утра ветерке.
Но мало развести огонь! Костер необходимо поддерживать, чтобы он горел непрерывно в течение суток. Поэтому проводим у костра в общей сложности не менее часа, добиваясь самого мощного (разумеется, в пределах разумного) огня. Потом кладем в костер два здоровых «чурака» и продолжаем свой путь. Около 10.00 возвращаемся на базу.
В течение суток нам предстоит повторить этот маршрут не менее пяти раз. Придя домой после дежурства, автор подсчитал, что в общей сложности в течение суток им было пройдено порядка тридцати километров.
Начинает смеркаться. Во время очередного обхода нам пришлось задержаться у костра, который затух по причине начавшегося мокрого снега. Правда угли сохранились, но нашим легким пришлось немало потрудиться, прежде чем над раскаленными углями не появились языки пламени, охватившие подложенные нами веточки. Остальное – дело техники.
Последний раз мы выходим в обход в 11.00. Сквозь облака пробивается луна, освещая нам путь. Под ногами скрипит искрящийся снег. В темноте расстояния скрадываются, а окружающие нас предметы кажутся совсем на такими, как при свете. Подморозило, и наши ноги скользят по утоптанной тропинке.
Костер, благодаря нашим стараниям, продолжает гореть. В ночном костре есть что-то завораживающее – почти мистическое. На него можно смотреть, не отрываясь. Наверно также тысячи лет назад завороженно смотрели на огонь наши предки, закутанные в звериные шкуры и опирающиеся на копья с костяным наконечником.
Возвращаемся на базу в час ночи. В это время ещё можно позволить себе ночной отдых, а ближе к Новому году о такой роскоши придется забыть. Находившись за день, мы засыпаем почти мгновенно.
В 5.00 будильник вновь призывает нас. Быстро одевшись, выходим в обход. Вот и наш костер. Благодаря принятым мерам и уже приобретенному опыту он не загас, но явно нуждается в «подкормке». Быстро набрасываем дров и продолжаем свой путь.
Ещё темно, хоть глаз коли. Луна за ночь исчезла, потеплело, и начавшийся дождь слизал остатки залежавшегося в лесу снега. Под ногами чавкает быстро раскисшая тропа. Мы продвигаемся вперед, светя фонариками. Особое внимание уделяем грязи в районе посадок «хвойников». Не отпечатан ли здесь след человека, замыслившего причинить вред?
Утренний обход затягивается. На базу мы приходим уже в половине восьмого. Нас уже ждут ребята, пришедшие принять у нас смену. Рассказываем им об общей обстановке, желаем удачи и отправляемся к автобусной обстановке. Закончилось мое первое предновогоднее дежурство.
Эту историю мне рассказал мой друг, такой же, как и я преподаватель экологии одного из российских вузов. История снова вернет нас в лето (а то зима, ещё не успев начаться, уже надоела) и во время летних студенческих практик.
Мой друг (будем в дальнейшем называть его Федором Алексеевичем) привез группу студентов-экологов (состоявшую, как и сотни других таких же групп, из одних девушек) на практику в один отдаленный заповедник. Группа разместилась в местной школе.
Ещё днем Федор Алексеевич заметил компанию каких-то малолетних дегенератов (самому старшему едва ли было четырнадцать), наблюдавших сальными глазками за девушками на местном озере. Рядом с малолетками стояли бутыли с пивом, да и кое с чем покрепче. Подобные картины не представляют редкости в нашей сельской местности, так что Федор Алексеевич не особенно обеспокоился.
Ночью преподаватель проснулся от грохота и испуганных девичьих криков. В комнате студенток происходило что-то явно из рук вон выходящее. Специалисты по безопасности называют такие ситуации «нештатными».
Не раздумывая, Федор Алексеевич бросился на выручку. Не смотря на темноту, он разглядел в комнате студенток испуганные девичьи лица, а возле окна среди осколков разбитого стекла стоял малолетний бугай ростом явно повыше щуплого доцента. Ещё один малолеток сидел на подоконнике, явно собираясь спрыгнуть внутрь.
Раздумывать было некогда! Федор инстинктивно нагнулся, схватил то, что попалось под руку (как потом выяснилось, это оказался туристический котелок) и запустил им в малолетнего бугая. Бросок оказался на редкость удачным! Котелок угодил прямо в висок местного Голиафа, и тот без единого звука растянулся на полу во весь свой богатырский рост.
Второй хулиган попытался было бежать, но уже вошедший во вкус доцент отвесил ему хорошего леща ногой. Малолеток вылетел наружу и грохнулся на бетонный фундамент и, как потом стало известно, сломал себе лодыжку.
Федор Алексеевич пощупал пульс потерявшего сознание бугая. Убедившись в том, что юный подлец жив и потерял сознание не столько от удара в висок, сколько от количества выпитого самогона, запах которого уже успел насытить атмосферу недавно проветриваемой комнаты, доцент с помощью нескольких осмелевших студенток оттащил бесчувственное тело на крыльцо школы, где его и оставили самого приходить в чувство.
Остаток ночи руководитель практики провел в страшном беспокойстве. Однако юные хулиганы, встретив отпор, возвращаться на выручку своего подбитого собутыльника явно побоялись.
Наутро в школу нагрянула … милиция. Оказалось, что родители малолетних «пострадавших» хулиганов написали заявление, что на их драгоценных чад, которые «пришли в гости» к девушкам, напал «учитель» и нанес им «тяжелые травмы», из-за которых они месяц проведут в больнице.
Доценту пришлось выехать в районное отделение МВД для дачи показаний. Студентки прощались с ним со слезами, явно не рассчитывая увидеть любимого преподавателя раньше, чем лет через десять.
Руководитель практики вернулся только к вечеру. Студентки встретили его радостными криками. Но почему-то Федор Алексеевич не торопился разделить их радость. Явно чем-то озабоченный он, не заходя в школу, сел на крыльце и долго и жадно курил.
- Что с Вами, Федор Алексеевич? – обеспокоенно спросила его староста группы. Она была смелее других и ночью первой кинулась на помощь своему преподавателю. Потом именно она проявила инициативу, предложив оттащить бесчувственное тело из комнаты на крыльцо. – У Вас все в порядке?
Немного помолчав, доцент обвел взглядом своих подопечных и рассказал следующее:
- Я в жизни не встречал такой логики. Мамаша одного из этих типов заявила мне буквально следующее: «Подумаешь, в комнату ворвались!!! Да к вам в город любая деревенская девка приедет, так её в момент изнасилуют и никто искать не будет!! А тут подумаешь, в комнату ввалились!! Нечего у них на виду в купальниках шастать, да ж…ми сверкать. А теперь мой Русланчик месяц в больнице пролежит» В последнем вопросе я с этой мамашей вполне солидарен. Хорошо милиция эту семейку и тех пацанов явно недолюбливает! Они у них, похоже, давно в печенках сидят. Так что вот такие вот дела!!!
Докурив сигарету, доцент своим обычным энергичным шагом прошел в столовую, где уже дразнил обоняние своими запахами аппетитный ужин. В честь освобождения своего любимого преподавателя студентки откупорили бутылку «Фанагорийского». В завершение хочу добавить, что в дальнейшем практика прошла без эксцессов. Но этот случай, а ещё в большей степени логика мамаши «потерпевшего» произвели на Федора Алексеевича неизгладимое впечатление.
Профессор. Грузный мужчина лет шестидесяти с лицом в меру, но регулярно выпивающего человека.
Первый Доцент. Мужчина лет сорока, одет всегда аккуратно. Манеры аристократические. Любимец студенток.
Второй Доцент. Мужчина лет сорока. Одевается свободно. Манеры демократичные.
Мрачная Доцент. Женщина лет шестидесяти, сохранившая следы былой красоты, но злая.
Лаборантка. Девушка лет двадцати, симпатичная, немножко легкомысленная, одета слегка вызывающе.
Декан. Женщина лет пятидесяти. Манеры властные, хотя в душе человек добрый.
Мамаша, студентки.
Сцена I.
Раннее утро перед дверями преподавательской топчется Первый Доцент, роясь сперва во внутренних карманах пиджака, потом в карманах брюк, потом лезет в портфель, в конце концов ощупывает себя с ног до головы. Наконец находит ключ завалившимся в ботинок, достает его, вставляет в замочную скважину, пытается провернуть, потом дергает дверь в разных направлениях. Наконец, дверь легко открывается, и Первый Доцент почти падает в преподавательскую. В преподавательской сидит Мрачная Доцент и роется в каких-то бумагах. Она смеривает Первого Доцента недружелюбным взглядом.
Первый Доцент. Здравствуйте, Тамара Валерьевна!
Мрачная Доцент. Здравствуйте, Иван Андреевич!
Мрачная Доцент продолжает рыться в бумагах. Красавец Доцент пытается из вежливости завести разговор.
Первый Доцент. Хорошая сегодня погода!
Мрачная Доцент (мрачно). Замечательная!
Первый Доцент. Правда немного холодновато!
Мрачная Доцент. Немного!
Первый Доцент. Однако я слышал, что анемоны весной должны хорошо цвести.
Мрачная Доцент (резко). Пора на занятия!
Мрачная Доцент поднимается с места и начинает собираться все с тем же мрачным видом. Прячет в сумку бумагу, потом достает ещё одну пачку бумаги из шкафа, потом лезет на самый верх и берет с верхней полки шкафа стопку книг. Все это она прячет в сумку, потом туда же идут её пальто, шарф, шляпа и сверху ещё и пара сапог. Уходит на занятия, нагруженная как в дальнюю дорогу, что-то недобро бормоча про себя.
Появляется Второй Доцент. Одет он так, словно только что прибыл из тайги: болотники, куртка защитного цвета, охотничья фуражка с пером, здоровенный ягдташ, патронташ и ружье через правое плечо. Первый Доцент снимает ружье и здоровается за руку со Вторым Доцентом.
Второй Доцент. Привет, Ваня!
Первый Доцент. Привет, Гена! На охоте был?
Второй Доцент. Ага. И ты к первой паре?
Первый Доцент. Ага, чтоб им… (тычет пальцем в сторону стены, за которой расположен деканат).
Второй Доцент. У тебя географы?
Первый Доцент. Нет, историки!
За сценой раздается звонок. Слышен гомон студентов, топот, смех, который переходит в гомерический гогот. Оба доцента вслушиваются.
Второй Доцент. Ну, пошли! Ты зверь закроешь?
Первый Доцент (долго роется во всех карманах, потом с облегчением вздыхает, обнаружив ключ возле себя лежащим на столе). Закрою!
Оба Доцента исчезают за дверью практически одновременно. Через минуту после их ухода появляется Лаборантка. Она что-то весело напевает, при этом зевая через короткие промежутки времени. Бросает свой изящный ридикюль на кресло, потом томно потягивается, все так же напевая подходит к столу с пластмассовыми бутылками, наливает из них воду в маленькую лейку, подходит к цветам и начинает поливать их. Полив цветы, садится в кресло, накинув ногу на ногу, достает мобильный телефон и начинает разговаривать.
Лаборантка. Маша, привет! Не спишь? А, уже на работе! Я тоже на работе! Да нет никого! Все на занятия ушли! А ты как там? Во «Фламинго»? Вчера? Ну, расскажи, расскажи!! Так, так… Так!! ТАААК!!! Ну, а он что? Ха, а Наташка что? Ахахахахаха!!! Клааааасс! Ну, и что? Жаль, меня не было!!! Я бы ему сказала!!! Да в кино ходила! На «Высоцкого»! С Мишкой!!! Потом пиво пили! А он что? А я что? Мааааша, он такой дурак!!! Ахахахха!!!
За разговором не замечает, как появляется Профессор. Профессор тихо входит, снимает пальто, вешает его на вешалку (все это время Лаборантка продолжает разговаривать), потом подходит к своему столу (Лаборантка продолжает разговаривать), негромко кашляет (Лаборантка не обращает на него никакого внимания), потом кашляет громче. Лаборантка наконец замечает Профессора.
Лаборантка (в трубку). Ладно, Маша, я потом перезвоню. (Профессору с обворожительной улыбкой). Здравствуйте, Николай Витальевич!
Профессор (ласково). Здравствуйте, Людочка! Вы в учебную часть отчеты носили?
Лаборантка (бойко). Не-а, рано ещё! (Поводит перед лицом профессора своей изящной ручкой с часиками). После десяти пойду! Они раньше не приходят!
Профессор внимательно следит за ручкой Лаборантки, потом вздыхает, отводит глаза, чешет в затылке, о чем-то сосредоточенно задумывается.
Профессор (обращаясь к Лаборантке). Людочка, сходите, пожалуйста, в отдел кадров и в бухгалтерию, узнайте насчет новых договоров и насчет смет на летнюю практику.
Лаборантка проворно спрыгивает с кресла, устремляется к двери, не забывая при этом кокетливо вильнуть бедрами и лукаво посмотреть на Профессора. Профессор сначала смотрит ей вслед, потом опускает глаза, вздыхает. Когда Лаборантка исчезает, профессор ещё раз вздыхает (на этот раз с облегчением) и с явным удовольствием опускается в кресло, в котором только что сидела Лаборантка. Вздохнув с облегчением ещё раз, профессор роется в карманах, достает ключ, тянется к сейфу, открывает его, достает оттуда бутылку коньяка и стакан. Воровато оглянувшись, наливает себе пол-стакана коньяка, крякает, залпом выпивает, затем издает вздох удовольствия, ставит бутылку и стакан на место, закрывает сейф и прячет ключ.
Появляется Студентка.
Студентка. Николай Витальевич, а у нас занятия будут? Уже полчаса ждем.
Профессор (испуганно). Сейчас – сейчас.
Вскакивает, бестолково суетится, хватает попавшиеся под руку книги, бумаги, таблицы. Все вываливается у него из рук. Махнув рукой, профессор опрометью вылетает за дверь, забыв закрыть дверь.
Через минуту появляется Лаборантка.
Лаборантка (с недоумением). Кто-то дверь не запер…
Видит разбросанные Профессором книги, начинает их собирать, потом ставит электрический чайник, заваривает кофе (все это делает, напевая), раскрывает пачку печенья, с удобством располагается в кресле, берет мобильный телефон.
Лаборантка. Алло, Маша!!! У нас тут какой-то бардак…
Сцена II
На кафедре сидят Первый и Второй доценты. Первый Доцент сидит в кресле, второй – прямо на столе. Они пьют кофе, хрустят печеньем. Здесь же суетится Лаборантка, поднося доцентам чашки с кофе и печенье на подносе. На лице Лаборантки – выражение внимания и сосредоточенности.
Первый Доцент (ставя пустую чашку на поднос). Спасибо, Людочка! (обращаясь ко Второму Доценту). Как провел выходные?
Второй Доцент (небрежно). Да на охоту ездили с Гусаровым.
Первый Доцент (с явным интересом). А куда? Опять в Ярышевку?
Второй Доцент. Ага
Первый Доцент. Ну, и как?
Второй Доцент. Гусаров двух зайцев добыл.
Первый Доцент. А ты хоть раз выстрелил?
Второй Доцент. Ни разу.
Во время разговора в преподавательскую входит Мрачная Доцент. Она незаметно слушает разговор доцентов, явно не совсем понимая, о чем идет речь, но обращает внимание на слово «выстрелил».
Мрачная Доцент (Второму Доценту с трагическими интонациями в голосе). Вот Вы, Геннадий Сидорович, представляете, что было бы, если бы в Вас попали?
Второй Доцент (задумчиво прихлебывая кофе). Мне было бы уже, наверно, все равно…
Входит Профессор. Он здоровается за руку с Первым и со Вторым Доцентами, небрежно кивает Мрачному Доценту (та при этом обиженно отворачивается), садится на свое место.
Лаборантка (Профессору). Кофе будете, Николай Витальевич!
Профессор (внимательно смотрит на сейф, тянет к нему руку, но на пол-пути отдергивает назад). Нет, Людочка, спасибо!
Мрачная Доцент, нагруженная ещё больше и ещё более мрачная, чем в первый раз, уходит. Лаборантка, нисколько не стесняясь, мужчин показывает ей вслед язык.
Второй Доцент (с укором Лаборантке). Людочка!!!
Лаборантка (лукаво подмигнув). А?
Входит Декан. Мужчины, кроме Профессора, дружно встают, приветствуя женщину.
Декан (решительным тоном). Николай Витальевич, Ваша кафедра до сих пор не сдала годовые учебные отчеты. И это повторяется уже не первый год.
Профессор (с обреченным видом Первому и Второму Доцентам). Вы сдали?
Первый и Второй Доценты. Ещё на прошлой неделе.
Профессор. А кто не сдал?
Лаборантка (ехидным тоном, обращаясь больше к Декану). Тамара Валерьевна!
Декан молча поворачивается и исчезает также внезапно, как и появилась. Профессор, уже никого не стесняясь, открывает сейф, достает оттуда коньяк, выпивает, потом вопросительно смотрит на Доцентов, но те отрицательно мотают головой. Профессор и Второй Доцент уходят.
Входит Студентка.
Студентка. Можно? Здравствуйте, Иван Андреич, я к Вам.
Первый Доцент. Здравствуйте, Аня. Присаживайтесь. Что у Вас?
Студентка (небрежно, но вместе с тем с обожанием глядя на Первого Доцента). Я курсовую принесла.
Первый Доцент. Давайте сюда!
Студентка (нерешительно). А может быть, посмотрите? Может, там ошибки есть?
Первый доцент с явной неохотой раскрывает курсовую. Студентка придвигается к нему поближе. Первый Доцент отодвигается, но студентка придвигается ещё ближе. Первый Доцент отодвигается ещё раз, но бдительная студентка ловко придвигается ещё раз, норовя прикоснуться к Первому Доценту коленкой. Первый Доцент решительно отодвигается.
Первый Доцент. Хорошо, Аня, давайте «зачетку».
Студентка (удивленно). Как?? Всё??
Первый Доцент. Всё, Аня, у Вас очень хорошая работа. Давайте «зачетку».
Студентка (разочарованно). И никаких ошибок?
Первый Доцент. Никаких.
Студентка (совсем упавшим голосом). И больше приходить не надо?
Первый Доцент. Не надо… (пауза). Встретимся на консультации и потом на экзамене.
Студентка (с надеждой). Правда?
Первый Доцент. Правда, правда.
Студентка отдает «зачетку». Первый Доцент расписывается. Забрав зачетку, студентка, немного ободрившись, уходит. В разгар предыдущей сцены входит Мрачная Доцент, нагруженная ещё больше, чем в предыдущих сценах. Она с явным неодобрением наблюдает за Первым Доцентом и Студенткой, стараясь шуметь как можно больше. Первый Доцент и Студентка не обращают на неё никакого внимания.
Сцена III
В преподавательской присутствуют Профессор, Первый Доцент, Второй Доцент, Мрачная Доцент, Лаборантка. Входит Секретарша.
Секретарша. Через пятнадцать минут – заседание учебно-методической комиссии!
Профессор (со вздохом) и Мрачная Доцент (с явной готовностью) поднимаются и уходят. Входят Студентки.
Студентки (хором). Здравствуйте!
Первый Доцент, Второй Доцент, Лаборантка (вместе). Здравствуйте!
Студентки. Мы пришли поздравить вас с Новым Годом!
Не давая опомниться сотрудникам, студентки быстро расстилают на столах скатерть, достают бутылки шампанского, фрукты. Некоторые студентки решительно берут стремянку и развешивают на стенах мишуру и конфетти. Лаборантка с явной охотой помогает студенткам. Первый Доцент и Второй Доцент смотрят на приготовления с явным замешательством и удовольствием одновременно.
Студентка (протягивая бутылку Первому Доценту). Открывайте, Иван Андреич!
Хлопает пробка, раздается визг, смех, крики «С Новым Годом!». В разгар веселья в преподавательскую решительно входят Профессор и Мрачная Доцент. Профессор сразу направляется к сейфу.
Мрачная Доцент (почти кричит). Это невозможно! Я не согласна! Этот курс принадлежит мне! Я его никому не отдам!
Профессор не обращает на Мрачную Доцент внимания, пьет коньяк и только тут он и Мрачная Доцент замечает царящее в преподавательской веселье. Профессор, ни мало не смущаясь, присоединяется к празднующим. Мрачная Доцент растеряна, пытается что-то сказать, но в итоге исчезает из преподавательской. На неё никто не обращает внимания.
Сцена IV
На кафедре сидит и что-то пишет Второй Доцент. Внезапно появляется Декан.
Декан (с раздражением). Почему Вы отказываетесь работать с отстающими студентами?
Второй Доцент. А Вам не кажется, что такая «работа» унизительна для сотрудника высшей школы?
Декан. Это наша с Вами работа! Мне звонила Наталья Валентиновна. Вы ей нахамили…
Второй Доцент Ничего я ей не хамил, а сказал то, что и Вам сейчас говорю. Вот посоветуйте – продолжил я – что мне сказать (далее идут любые фамилии), у которых не сдана сессия ЦЕЛИКОМ?
Декан. Поговорить с ними и предупредить…
Второй Доцент. Я с ними говорил ещё летом. Они убеждены, что их не отчислят.
Декан. Вызвать родителей.
Второй Доцент. Отец одного из них приезжал ещё год назад. Результат у нас перед глазами. А (прозвучала ещё одна фамилия) не сдал мне зачет ещё со второго курса.
Декан. А почему Вы не поставили?
Второй Доцент. Да если бы он ещё появился..
Декан. Что Вы предлагаете?
Второй Доцент. То, что предлагал и раньше. Отчислить...
Декан. Мы уже семьдесят человек отчислили.
Второй Доцент. И какие проблемы? У экологов всегда процентов двадцать отчисляли. Остальные тут же брались за ум.
Декан (вздыхая). Хорошо, я доведу Вашу позицию до Вашего заведующего.
Второй Доцент (невозмутимо). Да мы с ним это уже сто раз обсуждали.
Декан уходит. Второй Доцент направляется к сейфу
Сцена Y
В преподавательской сидят: Профессор, Первый Доцент, Второй Доцент, Лаборантка. В преподавательскую врывается Мамаша.
Мамаша. Почему моей дочери не ставят зачет? Вы взятки вымогаете!? Сколько вам надо?
Сотрудники кафедры пытаются успокоить Мамашу. Та ещё больше распаляется.
Мамаша (визжит). Вы все тут взяточники! Только и знаете, что со студентов взятки берете!
Второй Доцент (с ведомостью в руке). Как фамилия студентки?
Мамаша (немного понизив тон). Картавцева.
Второй Доцент (просматривая ведомость). Картавцева Надежда получила зачет ещё неделю назад. Вот посмотрите!
Мамаша выхватывает ведомость у Второго Доцента, лихорадочно и недоверчиво просматривает её, потом сует её обратно и исчезает так же стремительно, как и появилась. За дверью слышится её зычный голос, затем девичий плач, крик «Мама, зачем ты меня позоришь?». Первый Доцент, а за ним и все остальные устремляются за дверь. Слышны пытающиеся успокоить снова разбушевавшуюся мамашу возгласы. Затем сотрудники разом возвращаются назад, достает коньяк, три стакана и решительно разливает. Первый Доцент и Второй Доцент, не дожидаясь приглашения, садятся вокруг Профессора.
Вот уже не первый раз мне приходится бывать на выборах в качестве корреспондента газеты «Гражданский голос». На этот раз судьба забросила меня в … тот же педагогический университет, в котором я и имею удовольствие работать.
Выборы в том году ознаменовались довольно бурными событиями, им предшествующими. Недели за две до того поползли слухи о подозрительных людях, бродящих по общежитию и предлагающих деньги (250 р.) за голоса, отданные Той Самой Партии. Затем поползли слухи о том, что декан нашего факультета требует голосовать за Ту Самую Партию, угрожая за неповиновение выселением из общежития и даже последующим отчислением.
Правда, последний слух потом не подтвердился. При личной встрече декан заявила, что ни за какую партию она не агитировала, а лишь хотела собрать всех студентов, проживающих в общежитии, для голосования именно на избирательном участке в университете, чтобы, дескать, обеспечить большую явку. Что ж, это ещё терпимо…
Приходили сведения и о запугивании избирателей в сочетании с попытками подкупить их и с других предприятий города. Люди полушепотом рассказывали мне о случаях увольнения тех, кто посмел выступить против Той Самой Партии.
Вся совокупность слухов, а также просьбы студентов, заставили меня вновь стать наблюдателем со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями. Правда на этот раз положение корреспондента делала мой режим более вольным и не связанным с конкретным участком.
На участок я прибыл около девяти утра. Здороваюсь с коллегами, членами избирательной комиссии и осматриваю зал для голосования, под который был приспособлен вестибюль перед актовым залом. В правой части зала установлены электронные урны для голосования, рядом с которыми суетятся сотрудники университета, специально прошедшие курс обучения в Москве по работе с урнами нового образца.
Среди наблюдателей отмечаю представителей разных партий. Это можно считать прогрессом по сравнению с тем, что я наблюдал полтора года назад, когда за выборами на моем участке присутствовали лишь наблюдатели Той Самой Партии.
Я прибыл как раз незадолго перед тем, как «выполнять свой гражданский долг» явилась первая партия ещё толком не очнувшихся от сна студентов. Утром бедолаг подняли комендант общежития с вахтерами и погнали на избирательный участок.
Студенты шли словно сомнамбулы. Многие девушки без привычного нам макияжа и причесок даже трудно узнаваемы. Подходя к урне для голосования, многие не могли даже правильно вложить бюллетени в урну. На попытку помочь им девушки слабо огрызались: «Вы бы ещё раньше нас подняли!»
На входе в университет замечаю молодого человека с каким-то списком в руках. Молодой человек о чем-то спрашивает вышедших из института девушек и делает пометки в своем списке. Представитель гуманитарного факультета отмечает явку на выборы своих студентов.
Зато после первой волны студентов явка на нашем участке поднялась до 23 %. Такого ранее не наблюдалось. Для верности сходил на соседний участок, расположенный в находящейся поблизости школе. Там явка составила всего 15 %. Для интереса звоню своему другу, дежурящему на избирательном участке в одном из райцентров области.
- Это что-то небывалое! Народ так и прет! – слышу в трубке мобильного телефона. – Явка уже 24 %!
Потихоньку появляется университетское начальство. Ректор и проректора тут же спрашивают явку. Я так и не понял, какой им до этого интерес, пока проректор мне не пояснил: «За низкую явку на прошлые выборы в N-ском районе заврайоно сняли!» Вот оно что!
Слышу возмущенные возгласы. Один из наблюдателей недоволен тем, что избиратели, покинув кабинку для голосования, минуя урну, направляются прямо к выходу.
На выходе замечаю девушку, стоящую с бумагой и ручкой в руке. Девушке голодно на ветру и под начинающимся дождем, она зябко прячет голову под капюшон куртки. Выхожу на улицу и узнаю в замерзшей «экзитпольщице» свою студентку.
- Как голосуют? – тихо спрашиваю Марину
– В основном за ЛДПР, чуть меньше за КПРФ. – также тихо отвечает студентка. - За «Яблоко» единично.
- А за Ту Самую Партию? – спрашиваю.
- Нет никого – Марина понижает голос до шепота.
К девушке подходит молодой человек, забирает у неё бумагу и ручку, становится на неё место. Марина получает возможность погреться и выпить в буфете чашечку горячего чая.
В этот раз я пробыл на избирательном участке недолго. Убедившись, что мои студенты проголосовали беспрепятственно и вроде бы никакого давления на них не оказывалось, я поплелся домой.
Общие выводы по сравнению с предыдущими выборами:
1) Значительно возросшее административное давление и подкуп избирателей;
Сегодня ездил в общественную приемную В.В. Путина на предмет письма с требованием проведения ремонта нашего дома (являющегося кстати памятником историко-культурного наследия федерального значения). Сколько мы его добиваемся, надо рассказывать, как говорил А. Райкин, "отдельно с глазу на глаз". Могу лишь сказать, что жильцы нашего дома уже отчаялись встретить добрую волю чиновников и начали ремонт своими силами. Это продлится долго и будет стоить недешево, но другого выхода, похоже, нет.
Итак, все-таки поехал я в гости к Путину (кто не знает адреса, скажу, дабы люди знали, куда не стоит ходить: проспект Революции, 33). Сразу предупреждаю, на входе в это заведение была бы весьма уместна надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Очередь состояла примерно человек из двадцати. Уверенный, что для того, чтобы подать письмо, мне в очереди стоять не придется, направляюсь прямо к стойке, за которой сидела крашеная блондинка со скучающим лицом. Здесь меня ждал облом – письма, оказывается, принимаются в порядке общей очереди.
Осматриваюсь, размышляя, стоит ли мне ждать или нет. Сидящий в конце приемной мужчина (как выяснилось потом, он пришел хлопотать о повышении пенсии для сына-инвалида), видя мое колебание, замечает:
- Садитесь, Вам ещё повезло – и, видя моё недоумение, добавляет – сегодня народу немного. Может быть, к вечеру успеете…
- Как? – сказать, что у меня отвисла челюсть, значит весьма сильно приуменьшить степень моей реакции. Из-за того, чтобы подать письмо, оказывается, надо сидеть целый день!
- Я здесь уже третий день сижу – добавляет пожилая женщина – все вопрос с квартирой для мужа-военного не решим… Они тут все время куда-то уходят. А с часу до двух здесь вообще перерыв.
Услышанного мне было достаточно, чтобы стремительно покинуть означенное заведение. Я дошел до почтампа (три дома от приемной) и отправил письмо заказной почтой. Вроде бы отделался «малой кровью», но сей визит произвел на меня гнетущее впечатление.
Вывод: в т.н. «общественных приемных» сидят такие же равнодушные и туповатые чиновники, как и в других местных структурах (мне показалось даже, что я видел там одного из прежних знакомых по визитам в бюро технической инвентаризации). Так что посещать сие учреждения просто не имеет смысла!
Куда направлялся средний советский гражданин в субботнее утро. Конечно же, на рынок, чтобы закупить продуктов на целую неделю. Магазины в то время не баловали людей разнообразием ассортимента. А на рынке было вполне удовлетворительное (разумеется, по советским меркам) изобилие. Да и цены были вполне приемлемыми. Вспоминаю, когда во время «перестройки» коммунисты пугали нас рыночными отношениями, то реагировали мы достаточно спокойно. И так основную массу продуктов в то время либо привозили с огородов, либо покупали на рынке. Чего нам было бояться?
Времена сейчас изменились. Мировые торговые сети пожаловали в наш город. «Ашан», «Линия», «5», «Магнит» и другие предлагают неслыханное по советским временам изобилие продуктов со всего мира. Рынков становится все меньше. Возможно, они доживают последние годы.
Лично я все равно предпочитаю супермаркетам рынок. Мой любимый находится на остановке «Березовая роща». И дело даже не в том, что это не далеко от моего дома. По-моему, это последний в нашем городе рынок, где ещё торгуют продуктами с собственного приусадебного хозяйства жители воронежских пригородов.
Здесь можно ещё купить домашнюю сметану и творог, соленых огурчиков и маринованных опят, домашний сыр и топленое масло с личной маслобойки. А в период сбора урожая прилавки рынка ломятся от клубники, малины, моркови, редиски, редьки и зелени всех видов. Ближе к осени прилавки заполняются картошкой, свеклой, яблоками, грушами, сливами, абрикосами. И дело даже не в изобилии продуктов (кого сейчас этим удивишь?) и в их относительной дешевизне.
Конечно, все то же самое и по более низким ценам можно встретить в глянцевых упаковках на прилавках супермаркета. Но, разве не заслуживает небольшой прибавки возможность купить овощи прямо, что называется, с огорода, и при этом ещё и не спеша поговорить о чем-то с продавцом (он же, как правило, и производитель)?
В грибной год рынок заполняется белыми, маслятами, опятами, рыжиками, груздями и другими представителями грибного племени. Можно встретить и только что собранные, и соленые, и маринованные разными способами. «Ими же отравиться можно!» - возмутится какой-нибудь чистоплотный читатель. Что ж, если боитесь отравиться, то отсылаю Вас в супермаркет. Купите баночку вешенок или груздей, невесть где собранных или выращенных. Как говорится, вольному воля!
На том рынке присутствует какая-то особая, я бы даже сказал, душевная атмосфера.
- Здравствуйте, Галина Васильевна! – молодой человек лихо здоровается с продавщицей. – Ты мне сегодня оставила?
- Оставила, Витек – продавщица тянется под прилавок и достает оттуда большую голову домашнего сыра.
Молодой человек радостно восклицает, берет сыр, расплачивается и уходит.
Соседка той продавщицы перед тем, как спросить мой заказ (это она сделала немедленно с улыбкой на лице, как только я подошел), обсуждала с предыдущей покупательницей – молодой мамашей, державшей за руку шустрого шестилетнего сынишку – рецепт изготовления пирожных из творога и масла. Поинтересовавшись, когда продавщица приедет следующий раз, молодая мамаша уступает мне место возле прилавка.
Мне вспомнился случай, свидетелем которого я недавно был. Дело было на проходившем в Воронеже Гражданском форуме. Какая-то дама, представитель областной администрации, кричала с пеной у рта:
- Все рынки надо закрыть!!! Это рассадники заразы!!! Вместо них должны быть супермаркеты!!!
Слов нет, санитарная обстановка на рынке нередко оставляет желать лучшего. Ну, и что? – хочется возразить той даме. Если бы рынки были рассадниками заразы, так бы народ и ходил на них? «Подгнивший плод никто, поверьте, не сорвет…» - хочется сказать словами поэта.
Посещая Европу с удивлением узнал, что там рынки отнюдь не ушли в прошлое. В Париже, Барселоне, Салониках они играют немалую роль в снабжении населения, а также как центры общественной жизни. Да, цены на них немного выше, чем в супермаркетах, но … Может быть, дело как раз в той душевной и отчасти «домашней» атмосфере, на рынках присутствующей. Ведь в супермаркетах не всегда даже запомнишь, с кем ты имел дело! Все служащие ходят в одинаковой фирменной одежде и даже лица у них как будто одинаковые. А уж заговорить с ними вообще как-то в голову не приходит.
Купив все, что мне надо и поговорив с продавцами (знакомых тут у меня полно!) покидаю рынок с известной долей печали. Ведь это едва ли не последний мой визит сюда. На краю торжища уже возвышается … деревянная церковь. И кому пришло в голову возводить храм на торжище? Мне говорили, что батюшке предлагали другое более подходящее место на возвышенности («дабы малиновый звон раздавался по всей округе»), но тому показалось то место «неудобным, чтобы на машине подъезжать». Вот и подумаешь, где святости больше – в душевно обсуждающей с покупательницей рецепт пирожков продавщицей или батюшкой, которому на машине к храму подъезжать неудобно?!
Заметил в лесу какое-то шевеление, посмотрел в бинокль - увидел черного дятла. Подумал - есть ли смысл за ним лезть - вроде погода все равно плохая и шансов на хороший снимок мало. Но все-таки полез. Ну и увидел, как на дерево село вот ЭТО.
Потом наверное сотню метров полз на коленях по снегу. В итоге подобрался очень близко.
Вчера и сегодня встречены большие скопления свиристелей. Вчера на дачном обществе "Восток" наблюдалось скопление около 50 свиристелей. Сегодня их стало еще больше - не менее 100, а то и 150.
Хмурым ноябрьским утром шустрая «ГАЗель» везет нас по острогожской дороге. Цель нашей поездки на этот раз – мировая «мекка» археологов, одно из самых таинственных и легендарных мест Воронежской области – Костенки.
История открытия этого места насчитывает не одно столетие. Само название места говорит о том, что кости мамонтов здесь собирали всегда. Местные жители использовали их для самых различных целей – от изготовления трубок и мундштуков до производства костной муки. Объяснить столь массовое залегание целых пластов огромных костей в одном месте никто не мог, да и не пытался. Всех вполне устраивали уже набившие оскомину легенды о некогда живших в этих краях великанах, на которых за что-то Господь прогневался и… В общем, последствия для великанов были самыми печальными.
Обилием костей в этих местах заинтересовался Петр I. По его личному указанию в 1696 году (этот год можно считать началом археологических исследований в районе Воронежа) солдат Преображенского полка Филимон Катасонов произвел раскопки и пред царские очи были представлены несколько огромных костей. Молодой царь, к тому времени поездивший по европейским музеям и анатомикумам, решил задачу истинно по-царски: «Сие есть кости слонов Александра Македонского, ходившего воевать скифов». Надо сказать, что с научной точки зрения царь все-таки был ближе к истине, чем местные составители легенд.
В 1717 годуПетр I писал в Воронеж азовскому вице-губернатору С. А. Колычеву (до 1725 года Воронеж был административным центром Азовской губернии), что «повелевает в Костенску и в других городах и уездах губернии…приискивать великих костей как человеческих, так и слоновых и всяких других необыкновенных». Многие из находимых в Костенках костей Петр I «вытребовал в Санктпетербургскую свою кунсткамеру».
В середине XYIII века Костенки посещает молодой (всего 23 года) академик Карл Гмелин. Ему также удается (не смотря не недоверие местных жителей, в своей основной массе – однодворцев) накопать несколько интересных образцов костей.
Историк князь П.А. Кропоткин позже высказал догадку, что на правом берегу Дона когда-то существовали мамонты, а значит, обязательно должны найтись и следы обитания древнего человека. Гипотезу Кропоткина подтвердил его ученик профессор Петербургского университета Иван Семёнович Поляков. Он в 1879 году из первого же заложенного шурфа извлек кремневые орудия труда, наконечники копий и другие предметы, подтверждающие существование людей в этих местах много веков назад. Почти с той поры петербургские (ленинградские) ученые и задают тон в изучении этого важнейшего для всемирной истории памятника.
Надо сказать, что экспедиция И. Полякова тоже проходила отнюдь не гладко. Приехавший столичный житель у местных жителей не вызывал доверия. Молодому ученому пришлось изрядно раскошелиться (благо, экспедиционные фонды того времени, в отличие от современных, позволяли это сделать), приобретая кости у местных однодворцев по баснословной цене.
Надо сказать, что настороженное отношение к раскопкам и к музею у местных жителей сохраняется и сейчас. До сих пор среди них можно услышать: «Как у Сашки-то Рогачева под хатой энту самую стоянку нашли, так Сашкину хату снесли, а на её месте музей поставили». При этом то, что местный энтузиаст-краевед Александр Рогачев сам обнаружил эту стоянку и добровольно отдал место с ней под музей, да при этом ещё собственноручно изготовил для музея несколько художественных реконструкций, никто не помнит и не знает.
Костёнки признаются богатейшим в России местом сосредоточения стоянок эпохи верхнего палеолита — людей современного типа. Здесь на территории около 10 км² открыто свыше 60 стоянок (на ряде по несколько жилищ, иногда очень крупных), датируемых от 45 до 15 тыс. лет назад. В связи с огромной площадью (хотя и разновременной) заселения исследователи ищут аргументы в пользу признания Костенок одним из древнейших протогородов на планете (с населением 200—300 человек одновременно). Правда, воронежский историк В. Загоровский считал, что Костёнки к «протогородам» не имеют никакого отношения — это место сосредоточения разновременных поселений (стоянок) первобытных охотников в конце ледникового периода. Вероятно, что-то притягивало сюда людей в разные времена.
Костёнковские стоянки древних содержат жилища из костей мамонта, над одним из которых сооружен павильон-музей. Найдены многочисленные произведения искусства, в том числе всемирно известные женские статуэтки — так называемые «палеолитические Венеры».
Наконец, мы сворачиваем с трассы и начинаем спуск в долину Дона. Нашим глазам открывается восхитительный вид. Справа и слева от дороги высокий берег Дона прорезан живописными балками. Справа на краю оврага маячит само село Костенки (в прошлом – город Костенск).
Слева видны окраины Воронежа, справа вонзаются в небо, словно жерла орудий, своды реакторов Нововоронежской АЭС, а прямо перед нами вытянулось озеро Погоново. Мое богатое воображение добавило к этой картине простирающиеся до горизонта просторы тундро-степи, многочисленные стада мамонтов, гигантских торфяных оленей и овцебыков, преследуемые стаями полярных волков. Картина получилась завораживающая.
Спускаемся в село и вскоре останавливаемся у здания музея. Сам музей представляет собой довольно непритязательное здание советской архитектуры 70-х годов серого цвета и прямыми линиями. Видно, что архитектор при создании проекта особенно не заморачивался. Над входом где-то под самой крышей видны барельефы трех мамонтов.
На входе в музей висит плакат, призывающий поддержать губернатора и проголосовать за Ту Самую Партию. Оказывается, за день до нашего приезда музей почтил своим визитом сам губернатор, приехавший в Костенки в рамках предвыборной кампании встречаться «с местной молодежью». Где там нашлась молодежь и почему для встречи с ней было выбрано неотапливаемое здание музея, для нас осталось загадкой.
Проходим в музей. Для начала нам предлагают посетить зал, посвященный истории изучения Костенок. Здесь мы видим портреты Полякова, Рогачева, Борисковского, Замяткина и других археологов, вложивших свой труд в изучение костенковских стоянок. На центральной стене висит схема расположения костенковских стоянок. Посреди зала стоят несколько стендов с кремневыми орудиями. Наш гид сетует на то, что только малая часть найденного на раскопках остается в местном музее. Основная масса принадлежит археологическим экспедициям, приезжающим со всего мира. Большая часть находок в настоящее время хранится в Музее антропологии и этнографии в Петербурге.
Выходим в основной зал. Центральное место в нем занимает палеолитическая стоянка, представляющая собой живописную груду костей мамонтов, из которых были сложены основания древних жилищ. В кости вставлялись жерди, которые обтягивались шкурами. Моему воображению снова представились стада мамонтов. Сколько же их было тут, если из их костей строились жилища?
Среди костей мамонтов бросилась в глаза другая кость, по виду явно не такая древняя. Наш гид невозмутимо рассказала, что в свое время археологи разбрасывали в окрестностях кости слонихи, благополучно почившей в бозе в местном цирке. Целью этого странного на первый взгляд занятия было изучение процессов вымывания костей и их распространения. А некоторые кости (а чего добру пропадать?) добавили в экспозицию музея.
Стены главного зала исписаны различными художественными реконструкциями, изображающими жизнь древнего человека, природу древнего Придонья (стада мамонтов, оленей, бизонов), сцены охоты на мамонтов и т.д. и т.п.
Всеобщее внимание привлекло симпатичное чучело мамонта, выполненное в натуральную величину. Правда сразу же выяснилось, что перед нами никакое не чучело, а стопроцентная кукла, сделанная из пластмассы и шерсти яка. Говорят, что на него пошла шерсть не менее, чем сорока яков. Чучело сотрудники музея зовут Степаном и считают полноправным членом своего коллектива. Мы тоже начинаем испытывать симпатию к Степану и решаем с ним сфотографироваться.
В углу зала размещена художественная реконструкция быта палеолитической семьи, выполненная Рогачевым, на месте дома которого теперь и стоит музей. Внимание мужчин привлекает огромный гарпун, который держит в своих могучих руках глава палеолитической семьи. Если с такими гарпунами на рыбалку ходили, то какая же тогда рыбка в Дону водилась?
Далее следует несколько стендов с блестящими изделиями из различных минералов. Из слов гида с некоторым разочарованием узнаю, что это не древние находки, а изделия современных мастеров-энтузиастов. Гид начинает нам рассказывать о такой науке, как трасология, только не как о подразделе криминалистики, изучающей следы преступления, а о науке, изучающей древние технологии и на её основе воссоздающей древние изделия. Костенки являются, помимо всего прочего, своеобразной «меккой» энтузиастов-трасологов.
Следуем дальше и видим рисунок, изображающим ландшафт долины Дона в палеолитические времена. Видно, что воображения автора рисунка и автора этих строк работало примерно в одном направлении.
Далее на стенде показаны образцы осоки низкой, или мамонтовой травы, бывшей основным кормом мамонтов. Сейчас это растение, реликт ледникового периода, ещё можно встретить на наших меловых обнажениях.
С таинственным видом гид подводит нас к следующему экспонату. Это – копия довольно примитивного древнего рисунка. На рисунке можно довольно достоверно различить мамонта и … какой-то странный предмет, напоминающий лестницу, прислоненную к плечу животного. Гид высказывает предположение, что мамонты были «частично домашними животными», что-то типа индийских слонов.
Далее нам предлагается рассмотреть портреты жителей древних костенковских стоянок, выполненных на основе найденных черепов. В их лицах довольно четко просматриваются негроидные черты. Впрочем, удивительного здесь ничего нет, учитывая, что древнейшей человеческой расой является именно негроидная.
Заключительным экспонатом музея стала знаменитая «палеолитическая Венера», представляющая собой фигуру женщины в состоянии беременности. О ней написано уже много, так что любознательных читателей автор отсылает к специальной литературе.
Уже покидая музей и направляясь к ожидающей нас «ГАЗели», мы затронули тему об уникальности данного места. В итоге пришли в общему мнению, что таких стоянок по берегам Дона было много, но раскопки (в силу каких-то специфических обстоятельств) проводят только в этом месте. В следствие каких-то геологических особенностей кости здесь рано привлекли к себе внимание человека. Да и для раскопок это место оказалось более удобным, чем другие.
Рассуждая таким образом, мы погрузились в микроавтобус…
Студент обязан не только все услышать, но и все увидеть, везде побывать, все потрогать своими руками. Причем, добавлю от себя, не зависимо от того, желает ли он того или нет. Впрочем, спешу добавить (уже слыша возмущенные возгласы), что на этот раз группа попалась достаточно любознательная. Собственно идея данной экскурсии в немалой степени принадлежала студентам.
И вот сумрачным ноябрьским утром я ожидаю студентов на остановке. Погода для экскурсий самая подходящая: моросит дождь, с водохранилища дует пронизывающий ветер, воздух насыщен водными парами. Вскоре начинают появляться и студенты.
Не смотря на ранний подъем (а та аксиома, что молодежь ой как не любит рано просыпаться, уже многим набила оскомину) студенты выглядят довольно бодро. Шутки, смех, остроты (изрядная часть которых перепадает и на долю автора этих строк) звучат непрерывно. Очевидно, студенты решили, что лучше уж прогуляться по непогоде, чем сидеть в аудиториях и слушать скучные лекции.
Целью нашей поездки на этот раз являются очистные сооружения завода «Воронежсинтезкаучук». Этот завод – детище первых пятилеток и был вторым (после Ярославского) заводом в стране Советов, начавшим производить синтетический каучук. В настоящее время «Воронежсинтезкаучук» - модернизированное по последнему слову техники суперсовременное предприятие, имеющее (если верить рекламным проспектам) международный сертификат, как использующее самые «экологичные» технологии.
Наконец, все в сборе. Появляется наш гид (уже знакомая читателю Светлана), и мы трогаемся. До управления завода идти каких-нибудь десять минут. Правда, находятся и на этот раз среди студентов умудрившиеся опоздать. Причем, это как всегда живущие ближе всех к месту назначенной встречи. Подгоняемые моими свирепыми окриками студентки догоняют нас уже в дверях предприятия.
Во дворе завода нас уже ждут. Симпатичная женщина бальзаковского возраста одетая в форменную куртку протягивает мне заранее заявленный список и просит отметить присутствующих. «Мы ведь за вас отвечаем» - как бы даже извиняется она. Такое обхождение ни в каждом туристическом круизе встречается. Это уж можете мне поверить!
Мы грузимся в довольно удобный автобус и отправляемся. Дорога не занимает много времени и проходит больше по «частному сектору» воронежского левобережья. Наконец, мы проезжаем через какие-то ворота и выходим из автобуса возле небольшого здания непритязательного вида.
Почти сразу же нам в ноздри ударяет резкий и довольно неприятный запах. Впрочем, об этой особенности очистных сооружений нас уже предупредили. А я так всегда говорю своим студентам, что работа эколога всегда связана с неприятными запахами, нечистотами, грязью и т.д. и т.п.
Мы проходим в помещение (при этом неприятный запах усиливается) и попадаем в небольшую комнату, которую наш гид назвал «операторской». Посреди комнаты красовался огромный щит с мелькающими красными и зелеными огоньками. При виде его я испытал удовольствие дикаря-людоеда, впервые увидевшего красиво раскрашенную консервную банку. Этот щит являлся на самом деле «щитом управления».
Напротив щита валялась груда пластиковых бутылок, по виду напоминающих пивные. На бутылках красовалась таинственная надпись «Препарат овицидный пуролат-бингсти». Таким интригующим названием оказывается обладает средство от глистов.
Наш гид начинает довольно пространно объяснять, какой путь проделывает вода от стока с предприятия до своего слива в водохранилище. На вопрос, можно ли пить такую очищенную воду, присутствующие сотрудники предприятия лишь машут руками: «Ни в коем случае, это техническая вода!».
Во время затянувшего рассказа студенты заметно заскучали. Но что стоит время, потраченное на прослушивание чересчур подробного рассказа, по сравнению с возможностью сфотографироваться в настоящей строительной каске (все сотрудники очистных сооружений ходят в таких касках)!? По настойчивым просьбам также водружаю на голову сей головной убор, дабы предстать перед фотоаппаратами в таком вот неотразимом виде.
Затем нас ведут в цех механической очистки. Неприятный запах ещё более усиливается, но студенты мужественно терпят. В цеху перед нашими глазами предстают огромные сооружения, по форме похожие на огромные барабаны. Это так называемые блоки-фильтры, в которых решетки с ячейками различных диаметров задерживают различные механические примеси. Эти примеси затем выводятся по конвейеру, одновременно прессуясь между огромными пластинами и сваливаются в глубокие окрашенные в черный цвет ящики. Выделяющаяся смесь по консистенции похожа на манную кашу, но имеет темно-серый цвет и соответствующий запах.
В конце цеха стоят матерчатые мешки с надписями «Тринатрийфосфат, 25 кг». Сие вещество играет важную роль в дальнейшей очистке воды, выступая в качестве коагулянта. (О том, что такое коагулянт, позволю себе не рассказывать, отсылая не сведущих в химии читателей к соответствующим учебникам).
После посещения цеха механической очистки нам предлагают выйти на свежий воздух. Впрочем, понятие «свежий» в данном случае весьма относительно, так как все время сопровождающий нас запах не только не ослабевает, но даже усиливается. Нам предлагают подойти в резервуарам биологической очистки воды.
Здесь нас ожидает весьма эффектное зрелище. Вода в резервуарах буквально «бурлит и пенится». Создается впечатление, будто мы стоим у края котла, в который сейчас служители ада будут сбрасывать нераскаявшихся грешников. Такое впечатление усиливается парящими над резервуарами клубами пара.
В соседнем резервуаре воды нет, и мы можем достаточно основательно рассмотреть его устройство. Глубина резервуара составляет около шести метров, и он весь перегорожен металлическими решетками. Решетки служат пристанищем различным нитрифицирующим бактериям (за подробностями отсылаю любознательного читателя к специальной литературе), которые трудолюбиво без отпуска и выходных разлагают различные нечистоты до относительно безопасного состояния. Судя по количеству грязи, осевшей на решетках, голодная смерть этим бактериям в ближайшие десятилетия явно не грозит.
Снова заходим в помещение. К запаху уже привыкли даже самые чувствительные студентки. Следующий цех представляет собой переплетение многочисленных труб различных цветов и диаметров, по которым вода из резервуаров биологической очистки поступает на ультрафиолетовое облучение.
В конце цеха стоят несколько резервуаров, по форме напоминающие большие ванны. Каждая ванна снабжена ультрафиолетовыми лампами, излучающими зловещий ядовито-зеленый свет. Этим светом должны быть убиты все зловредные болезнетворные микроорганизмы, прошедшие через механическую очистку, коагулянт и биологическую очистку.
После ультрафиолетового облучения вода поступает в отстойники, после чего, отстоявшись, направляется прямым ходом в «Воронежское море». А примеси собираются и вываливаются здесь же на иловые поля. При нас по этим «полям» ползал бульдозер, трудолюбиво ровняя поверхность. В чем смысл такого уравнивания сотрудники очистных сооружений нам толком ответить не смогли. На вопрос, можно ли использовать содержимое иловых полей на удобрения лишь замахали руками: «Что вы, там ещё столько всего!!», оставив нас самим задумываться над тем, что произойдет, когда те «поля» будут переполнены. Но это, как говорится, уже вопрос будущих поколений.
Экскурсия закончилась. На прощание заходи в цех, чтобы сфотографироваться всей группой на фоне многочисленных переплетений лестниц и труб в цехе механической очистки. Затем благодарим наших гидов и направляемся обратно к автобусу. Одна из студенток печально вздохнула: «Даже каску нам не подарили!»
