Вчера провели рейд по птицеловам. Сам я не участвовал, поэтому передаю слово одному из организаторов и активных участников рейда Аните Придоткайте:
"Сегодня нас было очень мало - я, Анна Воронина, Павел, Ян, который приехал специально на помощь из Тулы и двое добровольцев из студенческой Дружины охраны природы педагогического университета - Дима с Ирой.
Продавцов с дикими птицами было ОЧЕНЬ много! Торговали - чижами, щеглами, было много дубоносов, овсянок, также заметили в продаже сойку и снегирей. На нас ругались и нам угрожали, но узнав, что полиция на подходе, быстренько сворачивались и прятали клетки в машины, но не уезжали. Вместе с представителем полиции дело пошло быстрее, хотя хамства не поубавилось.Торговцы, даже при виде удостоверения отдела полиции, ругались и хамили. Они практически игнорировали присутствие полицейского, продолжали торговлю и активно спорили, несли нелепицу -
"я не видел вашего удостоверения, чем вы докажите, что вы из полиции, я отвернулся, в то время, когда мне показывали удостоверение", "птицы не мои, я за ними просто присматриваю", "я не продаю птиц, я их выгуливаю, здесь воздух более свежий, а я живу рядом с заводом", "это мои птицы, я их только-что купил (ага, сразу штук 50) буду выпускать сейчас. жену жду"
Все эти фразы реально звучали из уст продавцов.
Обидно, но многие прихожане, активно выражали недовольство нашим вмешательством, на их взгляд мы "портили богоугодный праздник", "мешали торговле нормальным людям". В нас они видели чуть ли не сектантов, совершающих безбожный акт. Данное мнение, скорее всего, сформировалось из-за отсутствия информирования людей о истоках традиции и о вреде, наносимой диким птицам, а так же о незаконности данных продаж.
Дурной пример взрослых заразителен: Вокруг храма бегали мальчишки, ловили ослабленных птичек, что сидели на газоне, и с ними в руках шли предлагать очередному покупателю. Птица выпускалась, отлетала метров на 10-15, ее опять ловили и все повторялось по новому кругу.
Место вокруг храма было обширным, а нас было крайне мало. Пока мы с полицией составляли протоколы и гоняли продавцов в одном месте, в другом изначально попрятавшиеся торговцы доставали клетки из машин и продолжали совершать свои действия. Отсюда можно сделать вывод, что влияние полиции было недостаточным, а штрафы не пугающе малы. Данная проблема стоит на законодательном уровне и никаким образом она пока не решается.
Торговля продолжалась до самого вечера. Выпущенные птицы летали и прыгали по парку, у многих из них не хватало даже сил подняться на высоту, чтобы спастись от местных кошек и собак.
Сейчас у нас на реабилитации находятся - 5 чижей, 4 щегла, овсянка, пеночка и дубонос - по одной особи. У овсянки ободрано в кровь крыло - ее подобрали на газоне, у дубоноса подрезаны крылья, чтобы он не смог далеко улететь, видимо это было сделано с целью повторных продаж пеночку и щегла, также нашли на газоне остальных, удалось изъять у торговцев.
Хочу еще раз напомнить, что только спрос порождает предложение. Пожалуйста, не покупайте диких птиц, не омрачайте праздник жертвами братьев наших меньших. Если вы хотите соблюсти традицию - выпускайте голубей. Это привыкшая к человеку птица, которая возвращается на голубятню к хозяину, который ухаживает и заботится о них".
Живёт в скворечнике сосед В крылатом фраке сине-бурого отлива. Он песнями разноголосо и без бед Плетёт узор из звуков музыкально и красиво. 15 мая 2010 года, Владимирская область.
Овсянка засела за сучок, Чтоб скрыть свой броский жёлтый вид. Не любит она пальца нашего тычок, От надоедливых подальше улетит. 17 апреля 2010 года, Владимирская область.
В гнездо поселились жильцы, Обосновались с удобством. Скоро проклюнутся дроздоптенцы. О малышах начнутся заботы с проворством. 28 апреля 2010 года. Владимирская область.
Мелкая утка чирок-трескунок Голосом трескучим отличим. А над глазом белый ободок. В одежду пёструю из разных перьев облачим. 16.05.2010. Владимирская область.
Серая славка - житель кустарников густых. Размером воробья поменьше будет. Хоть она из сереньких, простых, Зато напевом вдохновенье будит. 14.05.2010. Владимирская область.
Ветка птице над водой - подмога. Тень она свою на крылья птице бросит, Будто держит: "Посиди ещё немного! Не улетай так быстро!", - будто просит. 08.05.2010. Владимирская обл.
В солнечный, но довольно прохладный воскресный мартовский день мы собираемся в самом центре Воронежа возле памятника И.С. Никитину. Нас (воронежских зоозащитников и помогающих им студентов – членов Дружины охраны природы педагогического университета) привели сюда мотивы, весьма далекие от политики (это я к тому, что территория возле памятника официально считается местным «Гайд-парком»), не грядущие выборы губернатора, и даже не ситуация в Украине. Мотивы здесь, на мой взгляд, более серьезные.
Коротко введу читателя в суть проблемы. На ближайший праздник Благовещенье принято выпускать на волю содержащихся в клетках птиц. Этим пользуются некоторые любители легкой наживы, специально отлавливая птиц к этому дню, а потом предлагают их выпустить (естественно, за хорошую плату) нашим легковерным романтично настроенным согражданам. Что происходит с птицами, какая "свобода" их ждёт, мало кто задумывается. Очевидцы утверждают, что обессилевшие в неволе без корма и воды птицы падали, не пролетев и сотни метров. Дабы прекратить подобное зверство мы и пришли сюда в выходной день, вооруженные плакатами, листовками и подписными листами (параллельно мы собирали подписи для организации Центра реабилитации диких животных).
Мы сразу привлекли внимание прохожих. Пожилой мужчина деловито осведомился: «Чем торгуете?». Узнав, что цель нашей акции от коммерции явно далека, похоже, был даже несколько разочарован. Листовку все-таки взял.
Следующими нашими «клиентами» оказалась молодая семья: мама, папа и совсем маленькая дочка. Папа берет листовку, внимательно читает, потом просит ещё (говорит, для друзей). Несколько минут нас с явным интересом расспрашивают, после чего благодарят и уходят. Что ж, начало, как говорят, положено!
Раздача листовок идет довольно бойко. Молодые люди берут листовки охотно, нередко с явным интересом расспрашивают (впрочем, этому немало способствовала привлекательная внешность участниц акций).
С пожилыми людьми сложней. Одна бабуленция, узнав о причине, приведшей нас на площадь, неистово заорала:
- Да их всех уничтожать надо! И голубей, и ворон, и галок! Они весь город загадили! На лавочку сесть невозможно!
Пришлось успокаивать не в меру разбушевавшуюся матрону, рассказав ей, что речь идет не о наших нахлебниках голубях, а о птицах, живущих в дикой природе и лишившихся свободы (а вместе с ней нередко и жизни!) исключительно по прихоти человека.
Через час поток желающих получить листовки и поставить свою подпись явно поредел. Вероятно, из-за того, что наступило послеобеденное время. Поэтому участники акции решают пройтись по главному проспекту и попробовать раздать листовки на ходу.
Возле кинотеатра замечаем молодых людей, раздающих рекламу бесплатной доставки пиццы.
- Давайте предложим им бартер! – предлагает одна из участниц акции – Мы берем их листовку, а они возьмут нашу!
Однако сей опыт поначалу не удался. Молодой человек отдал нам листовку, а нашу взять отказался. Ему, типа, положить её некуда.
- Скажите, какой деловой! – раздосадованно кричит ему Маша, студентка пятого курса (идея «бартера» принадлежала именно ей) – Потому у тебя никто и не берет ничего! Лошара!!
Второй раздатчик рекламы, вероятно, не желая попадать на острый язык девушки, берет нашу листовку молча.
Так проходит два часа. Голод и усталость уже дают о себе знать. Большая часть листовок уже роздана, оставшуюся часть решаем приберечь для своего института. А заодно там можно будет и навербовать участников для акции непосредственно в Благовещенье.
Быстро сворачиваем плакаты и покидаем «Гайд-парк».
Выводы по акции: 1) молодые люди значительно более восприимчивы к зоозащитной пропаганде, чем пожилые; 2) раздачу листовок лучше осуществлять не на оживленных городских перекрестках, но и в стенах учебных заведений, где концентрация молодежи значительно выше.
В Молодежном научно-техническом конгрессе нам предложили участвовать где-то за неделю до его проведения. Кроме того, меня «обрадовали» тем, что я вхожу в его рабочую группу, на совещание которой мне надлежит явиться через два дня. Никакие отговорки, естественно, в учет не принимались. Немного подумав (все-таки, есть возможность лишний раз «попиарить» свой факультет и нашу Дружину охраны природы), решаю сходить на совещание.
Совещание продлилось около часа. Председатель сообщил нам, что главная цель проводимого конгресса: ориентировать молодежь на созидательные профессии! С такой постановкой вопроса трудно было не согласиться. Тяга молодых людей обучаться на юристов и экономистов уже вызывала у многих, начиная от учителей и заканчивая главами регионов, изрядное раздражение.
В назначенный день и в назначенное время мы прибываем во Дворец творчества детей и молодежи. В огромном холле здания выставлены стенды для размещения наглядной агитации. Мы скромно занимаем ближайший стенд и начинаем расклеивать наши плакаты и выкладывать на пластмассовые столы дипломы, грамоты, методички и т.д. и т.п.
Пользуясь временем, осматриваю стенды других организаций. Рядом с нами находился стенд Центра энергосбережения с выставкой детского рисунка по данной теме. Тут же по соседству размещались стенды Центра занятости молодежи, Комитета молодежной политики, каких-то фирм и ещё подобных им организаций.
Чуть подальше разместила свои творения Детская художественная школа. Почему-то на каждой картине были изображены … инвалиды в колясках. Мне кажется, лучшего способа отвадить молодежь от профессии художника было не придумать.
Наибольшие пространства занимали университет и технологическая академия. Университет оборудовал сразу две площадки, на которых демонстрировались различные физические и химические опыты. Здесь толпилось довольно много посетителей. Такому ажиотажу в немалой степени способствовала активная агитация, проводимая симпатичной девушкой, вооруженной микрофоном. Тут же демонстрировались эффектные химические опыты типа «вулкан», «мороженое» и т.д.
На столах технологической академии была выставлена разнообразная сладкая снедь, газированные напитки. Весьма эффектно смотрелась девушка, изображавшая собой … торт! Рядом стояло кресло, на которой каждой проходящей девушке предлагали сделать бесплатный макияж. Нечего и говорить, что стенды «техноложки» пользовались наибольшим успехом.
Наш стенд тоже не был обделен вниманием. Молодые люди останавливались, интересовались, задавали вопросы. Дружинницы за время моего отсутствия успели дать интервью местному телеканалу и корреспонденту областной детской газеты «Ворон и еж» - весьма симпатичной и при этом образованной юной девушке – редкое сочетание в наше время.
Правда, когда пришло время презентации, к нашему стенду подошло всего человек пять, да и те были в основном люди уже явно немолодые. Девушка, отчитав комментарии к презентации, облегченно вздохнула, положила микрофон и поспешно удалилась, чтобы успеть на бесплатный макияж.
Какая-то фирма представляла изготовленные ею напитки. Её представитель уверял, что напитки изготовлены исключительно из натуральных продуктов. Правда, ответить на вопрос, почему их так называемый «яблочный» сок имеет какой-то странный ядовито-зеленый цвет, данный бизнесмен так и не смог. Типа, мы не знаем, какие полуфабрикаты нам поставляют.
Студентки предавались предоставленным развлечениям со всем молодежным пылом. Перепробовав все напитки и все сладости, бесплатно накрасившись, они заинтересовались физическими опытами. Наибольшей популярностью пользовался стул, густо утыканный гвоздями. Девушки по очереди садились на нем фотографироваться. Потом попытались «составлять» лица, смотря в глаза другу через зеркальные полоски. Тут же рядом располагался … какой-то хиромант, предлагавший оценить вашу личность по отпечаткам пальцев. Но, судя по всему, клиентуры в этот раз ему набрать не удалось.
Время пролетело быстро. Нам позвонили, дабы мы быстрее сворачивали свой стенд и двигались к машине, которая уже вышла за нами из института.
Главный вывод по данному мероприятию: привлечение абитуриентов в некоторых местных вузах явно возведена в ранг индустрии, на которую не жалеют сил и средств. Тут есть над чем задуматься! Насчет эффективности подобных мероприятий судить пока не берусь, но если другие вузы уделяют им такое внимание, то, м.б., не зря?
Вчера видел двух зябликов. Было солнце и снег таял. А сегодня опять снег идет и за окном совершенно зимний пейзаж: облепленные снегом ветки кустов и синицы, воробьи и снегири на кормушке...
Солнечный день марта вновь (уже который раз!) застает нас в дороге. Нас, это студентов-экологов, активных членов недавно созданной Дружины охраны природы Воронежского педагогического университета и меня, их беспокойного куратора. На этот раз наш путь лежит в Воронежский биосферный заповедник, где нам предстоит участие в «Песковских днях», посвященных памяти нашего знаменитого земляка – Василия Михайловича Пескова.
За окном пробегают картины ранней весны. Очистились от снега поля, осел и потемнел лед на речке Усмани, где, кажется, каждый поворот, каждый отрезок берега связан с памятью Василия Михайловича. Мысли начинают бередить душу.
Не одно поколение выросло на книгах В.М. Пескова, его статьях и передачах цикла «В мире животных». Но … годы неумолимы, и человеческая память порой выкидывает странные кульбиты. Современные студенты знают о Василии Михайловиче в лучшем случае понаслышке. И это при том, что его книги наверняка имеются в каждом доме, их читали в каждой семье. Что же мы сделали, чего упустили? Причем совсем недавно? Вновь в уме встают извечные, непреходящие и не находящие ответа русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?» Может быть, хоть эта поездка частично заполнит имеющиеся пробелы? Хотелось бы надеяться!
По прибытии на Центральную усадьбу заповедника («Централкой» называли мы её во время моей студенческой природоохранной молодости) нас встречает мой бывший преподаватель анатомии высших растений Наталья Юрьевна Хлызова. Именно она создала в музее заповедника «Песковский зал», который нам и предстоит посетить.
Конечно, нам и раньше приходилось бывать в Воронежском заповеднике. Даже студентам это место знакомо. Мы посещали музей заповедника, бобровый питомник, расчищали экологические тропы, по заданию сотрудников заповедника вырубали не в меру разросшийся девичий виноград – опасный заморский интродуцент. Но … этот визит особый. И, похоже, даже студенты это понимают!
Когда мы заходим в полутемный зал на втором этаже недавно построенного корпуса, смех и шутки моментально стихают, наступает почтительная тишина. Щелкают вспышки фотоаппаратов. Молодежь проявляет неподдельный интерес к рассказу о нашем знаменитом земляке.
Экспонатов в зале пока немного. Но в организации экспозиции чувствуется неповторимый стиль и даже изящество, отражающие любовь и знание В.М. Пескова. И дело даже не в подборе личных вещей гениального писателя и журналиста. Наибольшее впечатление на молодежь производит длинный кусок голубой ткани, протянутый через всю экспозицию. «Прямо как река!» - шепчет одна из студенток. Воображение не обмануло девушку. «Человек – река» - неоднократно называли Василия Михайловича при жизни. Он, словно бы любимая им речка Усманка, прошел длинный путь, делая повороты, то убыстряя своё течение, то замедляя, но неизменно стремясь к одной четко поставленной цели. «Не беспокойтесь! Я все успел и ни о чем не жалею» - сказал родным перед смертью этот удивительный человек.
В самой экспозиции лично на меня наибольшее впечатление произвели фотографии. В конце экспозиции лежал фотоальбом. Было видно, что этому альбому уже немало лет, и его перелистывал не один десяток рук, но он оставался удивительно опрятным и аккуратным. Я тоже не удержался и полистал. Немало знакомых лиц встретилось мне на его страницах. Владимир Евгеньевич Соколов, бывший директор Института эволюционной морфологии и экологии животных, Владимир Михайлович Галушин, чьи лекции я слушал, будучи на стажировке в Московском педагогическом университете, Андрей Григорьевич Банников – один из «китов» советской зоологии. Как будто я просматриваю фотографии о своей жизни!
Рассказ Натальи Юрьевны созвучен моим мыслям. «Когда перебирала библиотеку Василия Михайловича – рассказывает наш гид – мне казалось, что я перебираю собственную библиотеку». Как же, оказывается, был близок этот человек всем нам – биологам, экологам, журналистам и всем, кто неравнодушен к природе!
Один из стендов экспозиции посвящен передаче «В мире животных». На ней также выросло не одно поколение советских граждан. Когда шла эта передача, улицы пустели. Для нас в то время это была едва ли не единственная возможность заглянуть в природу далеких заморских стран. А как мы переживали за героев тех передач: шотландскую овчарку Лэсси, кенгуру Скиппи, за слонов и львов восточноафриканских саванн и песцов Таймыра!
Сейчас существует целый телеканал «Дискавери», а в интернете выложены полная подборка фильмов из «Одиссеи команды Кусто», сериала ВВС «Живая природа», фильмы о динозаврах и голубых китах! Интересно, просмотрели ли студенты хоть один фильм из вышеперечисленных, который я выложил специально для них на своей странице в «В контакте»? Очень бы хотелось в это верить!
В конце экспозиции лежит «Книга для гостей». Открываю её и тайком от студентов записываю: «Привез группу студентов экологов. Очень надеюсь, что на пользу», ставлю число, расписываюсь и быстро закрываю, пока мои подопечные не заметили…
Вижу, как две студентки, подошли совсем близко к витрине с фотографиями и при этом о чем-то оживленно перешептываются. Может быть, и правда не зря я их сюда привез? Может быть, зерна все-таки упадут на благодатную почву?
Наткнулась на древнерусский вариант «птичьего парламента» (Лопарев X. М. «Древнерусские сказания о птицах», 1896), любопытный орнитонимами, в основе не то украинскими, не то белорусскими (бусел, дрохва, хохотва и т.п.). Впечатление, что и переводчики 18-19 вв. их не вполне понимали: разговоры «птиц» на русский язык перевели, а названиями птиц затрудняться не стали. Смысл этого «Птичьего совета» хламен (следы разных редакций - от религиозно-назидательной до скоморошьей). Одни «птицы» проповедуют христианство (дрозд, по нынешним меркам антисемит, «мовит на жыды: для чего вы Христа мородовали»), другие (синица, сова) «мовят» скабрезные историйки, третьи – что-то невразумительное о своем птичьем (напр. баба: «Мы птахи великие всех бы птах малих позабивали», а янчук «Мы птахи малые…»). Пробовала сама угадывать птиц, но бездарно. Предположила, что «баба» - это филин (звукоподражательное вроде Bubo), а если верить сети, это - пеликан. «Трипутена» сопоставила с сорокапутом по созвучию, а это вроде бы голубь (горлица?), в «суседке» заподозрила вид ласточки, но в сети она упоминается как колдовская птица (надо понимать - из совиных). Часть названий ни в сети, ни в словарях 18-19 вв. не нашла – «баранок», «янчук», «куптя» и др. «Куптя» мне особенно понравилась, даже пыталась включить ее в свой оценочный лексикон («ах ты куптя этакий!»), но адресаты мне резонно посоветовали все-таки уточнить семантику и, если это название «ругательное», к ним не применять.
В юности любила походы на «птичку» - к попугаям, канарейкам, рисовкам (дикарей в грязноватых кутейках просто не различала). Но 10 лет назад, в будней пустоте наткнулась там на «птичью бомбу» - в клетке примерно 30х30х40 клубилось не менее 20 серых птичек. На дне голое красное просо. От потрясения даже сработал инсайт - чижи! Угрожающе покудахтав по адресу столь же невинной в чижеводстве продавщицы, выкупила 5 штук (по 80 руб., а волнистик стоил 400!), чтобы оставшиеся втиснулись на жердочки… Через год встретила вторую чижиную бомбу (видимо того же жлоба-птицелова) в соседнем с рынком зоомагазине. К ней уже была более готова: сбегала за фотоаппаратом, испортила угрозами настроение директрисе и таки изумила доносами пару чиновников. Особо ободранным чижом тоже обзавелась… Ныне на «птичку» хожу неохотно. Хотя отмечала сокращение продажи диких птиц, обычно щеглов, чижей, коноплянок и зеленушек (притом по цене, близкой к попугайчикам и амадинам , что почти исключает покупку дикарей в качестве детской игрушки). И когда уже стало казаться, что в этой сфере «идиоты в прошлом, в настоящем рост понимания», налетела на свою третью птичью бомбу. В одном из двух "диких" павильончиков рынка в прошлую субботу в клетке на 4-5 птиц билось не менее 30 щеглов и клестов. Как минимум сутки, так как зашли мы в 10.30, когда павильончик еще не открывался (в других женщины уже добросовестно почистили клетки экзотам и грызунам). Явившийся позже всех продавец этих дикарей (с характерным для друзей зеленого змия рельефом лица) хлопотать о рассадке-уборке своего концлагеря явно не спешил… Вчера проверила статус: непроданные и не погибшие от стресса остатки партии терзались в той же ставшей грязной до отвращения клетке. Сегодня сяду за vox populi: для начала тетушка взялась пройтись с бумажками и фото по природоохранным адресам. Во втором отделе с дикарями огорчили лазоревки и чечетки – нежные для случайного новичка птички. Но хотя бы сидели парочками в отдельных клеточках. Обратила еще внимание на дроздов (каменных, китайских соловьев и т.п.), прежде, кажется, редких на рынке. В сети читала о необходимости поддержать вымирающих птицеловов. А я - за вымирание этого цеха: лучше обойдусь амадинками вместо милых чижей.
Ну, кто из воронежцев не бывал в Москве? В советское время ездили за колбасой и за дефицитными товарами, за которыми часами простаивали длиннющие очереди в ГУМе, ЦУМе и Елисеевском гастрономе. Сейчас ездят по делам или просто поразвлечься и отдохнуть в одном из центров мировой культуры. Кроме того, Москва для наших земляков является транзитным пунктом для поездок в другие районы нашей необъятной родины или за границу.
В общем, любой воронежец в своей жизни неоднократно проделывал путь до столицы и обратно. Раньше основным средством были ночные поезда, приходящие на Павелецкий и Казанский вокзалы. Сейчас к ним прибавились многочисленные автобусы, отходящие от вокзала «Воронеж – 1» каждый час и скоростной поезд «Юность», покрывающий расстояние до столицы за шесть с небольшим часов. Те, для кого время – деньги, используют для поездок в столицу самолеты.
Для меня поездка в Москву обычно начинается с подъема в шесть утра. Я ещё не успел наскоро позавтракать, как телефонный звонок оповестил о прибытии заранее заказанного такси. Выхожу к назначенному времени, где меня дожидается желтое такси с таксистом-кавказцем за рулем.
Прибываю на вокзал и быстро загружаюсь (я обычно путешествую налегке) в свой вагон. Точно в назначенное время поезд трогается. Подремать бы сейчас (тем более, что до восхода солнца ещё далеко), но … душу начинают бередить воспоминания.
Ведь мы едем по местам моей «боевой» природоохранной молодости! Даже темнота не мешает мне точно определять, где поезд в данный момент проезжает. Кажется, я мог бы это определить и с завязанными глазами!
Вот станция Дубовка, откуда начинался наш пеший путь до биостанции на кордоне «Веневитиново». Помню, мы ещё соревновались, кто быстрее это расстояние преодолеет. Кто-то похвалялся, что одолевал это расстояние за сорок семь и даже за сорок пять минут. До сих пор сомневаюсь в возможности этого, так как моя однокурсница, имеющая первый разряд по легкой атлетике, преодолела (ей я склонен верить) путь за пятьдесят пять минут. Мой личный рекорд в молодые годы составил семьдесят минут. Интересно, а за сколько сейчас пройду?
За станцией Графская начинаются леса Воронежского заповедника. Сколько здесь хожено и перехожено! Вот начало Старой Графской дороги, по которой мы ходили от станции до Черепахинского кордона, где была база нашего студенческого оперативного отряда «Заповедник».
Вот поворот на Первое и Второе Рыбные места. Так мы называли участки леса на пересечениях троп, на которых нам удавалось задержать больше всего нарушителей заповедного режима.
А вот поворот на Крутовской кордон. Его мы не только посещали во время наших рейдов, но и приходили помогать местному леснику в работе по хозяйству, а также расчищали лесные тропы от буреломов.
В предутренней мгле промелькнули несколько огней, освещающих группу домов. Так и есть, это – кордон «Беляевский». До него мы доходили редко, но именно здесь нам попадались самые агрессивные нарушители. Не обходилось и без стычек.
Заповедные леса закончились, и за окном побежали бесконечные придорожные лесополосы. Сразу за Усманью начинается восход. При морозном воздухе солнце появляется в виде огромного розового шара в таком же обрамлении. На несколько минут все вокруг: воздух, снег, придорожные столбы электропередач, сам поезд становятся такими же розовыми. Я жалею, что фотоаппарат у меня запрятан где-то на дне дорожной сумки.
За Усманью меня ожидало ещё одно открытие. Навстречу нам проследовал … поезд московского метро. Я даже разобрал надпись на торце последнего вагона «Речной вокзал». Как здесь на просторах Центрального Черноземья оказался этот сугубо городской (да ещё подземный) вид транспорта для меня до сих пор остается загадкой.
Во мне заговорил натуралист, и начинаю приглядываться к лесополосам. Из лесных пород здесь явно преобладают ясени, березы, тополя. Лесополосы сильно захламлены, судя по обилию поваленных стволов сюда давно никто не заглядывал. Но нет худа без добра! Бросаются в глаза многочисленные гнезда ворон, сорок, соек. Пару раз из окон поезда удавалось разглядеть массивные гнезда лесных отшельников ястребов – тетеревятников, расположенные в развилках у самых стволов.
В Рязани меня приветствовали многочисленные стаи дроздов рябинников, буквально облепившие придорожные деревья. Странно, но этой зимой в Воронеже эти птицы были немногочисленны. Может быть, решили не лететь на зимовку в такую даль, а задержаться в попавшихся на пути кормных местах?
Уже в Подмосковье в лесах начинает встречаться сосна, а за станцией Подлипки эта порода становится преобладающей. О том, что мы въехали в Подмосковье можно догадаться не только по характеру растительности. Здесь наблюдается не очень привычное жителям Центрального Черноземья сочетание обилия лесов с обилием поселков, как постоянных, так и дачных. При этом во многих местах поселки явно теснят леса, хотя местами наблюдается и обратная картина – на заброшенных дачных участках довольно интенсивно внедряется лесная растительность.
Уже на подъезде к Москве очнулся от сна мой сосед по сидячим местам. Ему явно захотелось поговорить. Для начала мужчина средних лет назвался таксистом, работающим и живущим в Москве уже шестой год.
- Сначала дети туда перебрались, а потом уже и мы из Орлова - повествовал сей московский возница, - Квартиру снимаем. Да уже привыкли. Приезжаем в Воронеж, и кажется он нам каким-то маленьким и грязненьким.
С одной стороны, такие слова заставляли обидеться за родной город, но с другой стороны возбудили во мне некоторый интерес. С подобным типом людей я встречаюсь нечасто. Я начал расспрашивать.
- Мои родители, как поженились, уехали по рабочей вербовке в Омск – охотно продолжал сосед свое повествование – Там и мы с братом родились. Потом только и делали, что переезжали. Омск, Архангельск, Ульяновск… Одно время думали на родину вернуться. Я пристроился шофером в Орлово, а жена пошла работать в колхоз. Через день мне скандал закатила: «Я сбежала из деревни, чтобы со свиньями не возиться, а теперь опять то же самое!!! Ищи работу в городе». Поработали немного в Воронеже, а затем дети выросли и уехали в Москву.
- Из нас всех одна только теща на родину рвется. Дескать, огород у неё там, то да сё… Только про это и толкуется. Но ни мы, ни дети уже не хотим туда ездить. И тяжело это, и бензина не на одну тысячу нажжешь…
На том маргинал закончил свое повествование и начал собираться. Поезд пересек МКАД и стал замедлять ход перед Казанским вокзалом.
Небо на востоке стремительно светлело, параллельно приобретая какие-то феерические розово-голубые краски. В репродукторе голос что-то протарахтел по-арабски, и над моим креслом зажглось изображение, призывающее пристегнуть ремни. Самолет резко качнуло, затем бросило в воздушную яму.
Пока мы снижались, уже совсем рассвело. На кажущейся с большой высоты безупречной глади Средиземного моря по мере снижения все более отчетливо стали видны белые «барашки». Уже перед самой посадкой под крылом самолета промелькнула довольно широкая лагуна, на которой мой опытный взгляд натуралиста различил плюхающих крыльями по воде больших бакланов, невозмутимо продолжающих стоять на одной ноге серых цапель и стаю каких-то мелких куличков.
Самолет снизился ещё на несколько метров, затем последовал удар о землю, потом второй, после которого салон разразился бурными аплодисментами пассажиров, приветствующих мастерство пилотов, совершивших мягкую посадку.
Так состоялась моя встреча с «Землей карфагенских львов», как я мысленно окрестил Тунис. Идея побывать здесь посещала меня уже не раз. Меня давно тянули к себе руины Карфагена, но в первый раз три года назад помешали революционные события, охватившие в то время все страны Магриба.
По дороге из города Монастир (где сел наш самолет) в отель г. Хаммамет мне удалось составить представление о стране. Первым, что бросилось в глаза, оказалось … обилие мусора! Он был практически везде! Бумага, пластиковые пакеты, пластмассовые бутылки валялись на газонах, на асфальте, на крышах и даже на деревьях.
Собственно, я и не ждал большой чистоты от восточной страны, но знакомые туристы, посещающие Тунис ранее, неоднократно указывали на чистоту улиц тунисских городов и поселков не в пример тому же Египту, Китаю или Индии. Пришлось обратиться за разъяснениями к своему тунисскому гиду.
- Революция – хмуро ответил мне уже немолодой мужчина, как потом выяснилось, выпускник «Тимирязевки» - У нас сейчас тоже, что у вас было в 90-х?
- Неужели так круто? – не скрыла изумления сидящая от меня через проход молодая женщина.
- Да кабы не круче! – продолжал гид – Половина промышленных предприятий закрылась сразу! Другая половина на ладан дышит! Только и спасаемся, что туризмом!
- Так зачем же вы себе эту революцию устроили? – не унималась моя сильно политизированная соседка.
- Это не мы, это ЦРУ нам устроило – мрачно заметил гид.
За приятной беседой (гид, назвавшийся Алладином, оказался весьма разносторонне образованным собеседником) мы доехали до отеля. Здесь нас уже ожидали. Завтрак был накрыт персонально для нас (вместе со мной в отель вселились ещё две туристки из России).
Мне уже приходилось останавливаться в пяти-звездочных отелях Египта и Палестины, так что восточной роскошью меня не удивишь. Почти все такие отели начинаются с обширного вестибюля, по отделке напоминающего дворец Шехерезады. Стоимость проживания в таком отеле в режиме «все включено» составляет … меньше тысячи рублей в день (примерно как в «общаге» среднего московского вуза в комнате на двух человек без всякого питания). Средняя воронежская гостиница, расположенная в затрапезном переулке возле вокзала, стоит две тысячи восемьсот рублей в сутки безо всякого питания. А тут – роскошный пятизвездочный отель с трехразовым питанием и правом пользования баром, бассейном, пляжем, игровыми площадками и т.д. И вся эта роскошь стоит (повторюсь, уж извините!) меньше тысячи рублей в день.
После обильного обеда в виде шведского стола с обильным набором горячих мясных блюд, холодных закусок, вин и сладкого решаю прогуляться вдоль берега. Тем более, что местная орнитофауна уже привлекла мое внимание.
Прямо во дворе отеля на макушке финиковой пальмы выводил свои трескучие трели, похожие на пение цикад, канареечный вьюрок. Поражало обилие скворцов. Их пение и крики доносились отовсюду и в дальнейшем служили мне неплохой утренней побудкой. Слышались крики кольчатой и египетской горлиц.
Прогулка вдоль моря принесла ещё несколько маленьких открытий. Над волнами (в тот день штормило!) летали огромные серебристые чайки. Немало было и хорошо мне знакомых сизых и озерных чаек.
Настоящей сенсацией для меня стала встреча с полярной крачкой – птицей с самыми дальними в мире миграциями. Она ежегодно совершает перелеты от полюса к полюсу, каждый раз прибывая на место весной. В это время в приполярных широтах образуются огромные скопления криля, являющиеся, по существу, неограниченным источником пищи. От нашей речной крачки полярная отличается целиком красным клювом (это хорошо заметно в бинокль) без темного окончания.
Другой запоминающейся встречей стало рандеву с северной олушей – птицей-ракетой. Эта бесстрашная птица неоднократно бросалась при мне вертикально вниз в воду с изрядной высоты, каждый раз выныривая с рыбкой в клюве.
Прогулка по пустырям на окраинах Хаммамета принесло несколько наблюдений в области ботаники и орнитологии. Мне несколько раз попадались растения по внешнему виду напоминающие наши лапчатку и резеду и явно относящиеся к тому же роду.
Из птиц обратила на себя внимание хорошо знакомая пустельга (здесь – это самый многочисленный зимой вид хищных птиц), стайки овсянок и зеленушек, а также чернолобый сорокопут.
Проделав изрядный маршрут по песку (как раз в это время дул знаменитый «сирокко» - ветер из Сахары, при порывах мелкие песчинки довольно неприятно впивались в кожу), я вышел, наконец, на асфальтированную улицу. Позади высокой ограды размещалась какая-то воинская часть где, судя по звукам, как раз проходил вечерний развод.
Я направился в отель по улице, напрочь лишенной тротуара. В одном месте меня атаковала свора местных «кабысдохов», действия которых, однако, не пошли дальше трусливого «бреханья» с почтительного расстояния. Не удостоив вниманием эту свору, я прошел дальше, но наткнулся на отару грязных тощих овец. Их пришлось обходить. Буквально через сотню метров мне попалась какая-то запрещающая (судя по красному фону) надпись на арабском языке, за которой последовал невысокий земляной вал.
Перебравшись через этот вал, я оказался в туристском районе «Жасмин» с чистыми вымытыми улицами, аккуратными аллеями финиковых пальм и араукарий, почтительными портье в роскошных отелях и запахом предстоящего ужина.
Обильно подкрепившись (ох, уж эти шведские столы!), я направился к себе в номер, наскоро заполнил свой дневник, посмотрел вечерние новости (тунисские отели принимают российский первый канал) и, утомленный ночным перелетом и первыми впечатлениями, лег спать. Так закончился мой первый день на «Земле карфагенских львов».
Рассвет следующего дня мы встретили в Сахаре на пути к городу Эль-Джем. Наша цель: римский колизей. Именно здесь снимался голливудский фильм «Гладиатор». Вообще, по количеству и сохранности памятников древнеримского периода страны Северной Африки (Тунис, Ливия, Алжир) значительно превосходят саму Италию.
Колизей, действительно, произвел впечатление. Мы прошли по галерее, по которой проходили гладиаторы и выпускали животных на арену. Мы зашли под саму арену, где нам показали отверстия, через который сгребали песок, пропитанный кровью после выступлений.
После посещения подземелий мы поднялись в императорскую ложу. Расположена она была действительно очень удачно. С неё был хорошо виден каждый уголок арены. Постояв там, мы ещё немного побродили по галереям и покинули колизей. Попив крепкого горького кофе в ближайшей арабской кофейне, мы отправились в дальнейший путь.
Дорога проходила вдоль морского побережья. Здесь нашим глазам предстала изумительная картина – стая розовых фламинго! Огромные изящные птицы заполонили небольшую заводь. Приближение человека их явно не беспокоило. Здесь же мы увидели несколько малых белых цапель – птиц, словно бы выточенных из кусков белого мрамора.
Дорога сворачивает от моря, и мы углубляемся в Сахару. Пейзаж вокруг меняется. Мы углубляемся в горы Атласа. Дорога выписывает серпантины, а каменистый грунт приобретает отчетливый красноватый оттенок.
Наш путь лежит в берберский оазис Минмата. Большинство домов здесь выстроены в традиционном берберском стиле, т.е., просто вырублены в скалах. Нам предоставляется возможность посетить традиционное берберское жилище.
Вход в жилище украшен «оберегами» в виде рыбы и человеческой ладони. Дверь вообще отсутствует. Это меня слегка удивило, так как со слов наших гидов стало известно, что после революции и наступления «эпохи демократии» преступность в стране заметно выросла.
Внутренняя обстановка жилища отличалась простотой, но её нельзя было назвать убогой. Добротная мебель (правда, роль шкафов выполняли ниши в стенах) и ничего лишнего. Был в доме и телевизор, снабженный параболической антенной. Среди утвари выделялись глиняные кувшины – изделия местных гончаров. Интерес вызвали традиционные берберские сундуки, обильно украшенные резьбой.
Обедали мы в традиционном берберском ресторане, где нам подали местные блюда – чебурек с зеленым луком, яйцом и сыром и кускус – мясо, тушеное с курятиной и овощами. Мы оценили местную кухню, хотя кускус мне показался пресноватым. Что поделать, общепит он и в Африке общепит.
И вновь наша дорога лежит через пустыню. На дороге все чаще попадаются предупредительные знаки с изображением верблюда. Мы приближаемся к оазису Дус, где нам предстоит более близкое знакомство с этим «кораблем пустыни».
Тунисские оазисы представляют собой живописные уголки с колодцами и финиковыми пальмами. Почти все оазисы находятся в частной собственности, и их состояние напрямую зависит от хозяев. Некоторые оазисы довольно запущены. Как нам объяснил гид, прежний владелец умер, а наследники до сих пор не могут определить законного владельца. Вот и приходит такой спасительный уголок посреди пустыни в упадок.
В отеле «Михари», где нам предстояло ночевать, нам показали довольно богатую коллекцию «роз пустыни» - песчаных кристаллов оригинальной формы, образовавшихся путем выветривания.
Перед тем, как допустить нас к катанию на верблюдах, туристов обрядили в костюмы туарегов – воинственного племени, которых многие историки называли «римлянами пустыни». В халате и тюрбане автор этих строк невольно вообразил себя сэром лордом Томасом Лоуренсом Аравийским во время его командования арабской армией.
Верблюдами российских туристов, в последние годы регулярно посещающих страны Востока, не удивишь. Наш «выезд» отличался лишь тем, что мы совершили небольшую прогулку по Сахаре, посидели на барханах, пофотографировали и отправились в обратный путь. С непривычки некоторых туристов укачало, а у меня седло постоянно сползало на правую сторону. Так что лично мне так и осталось неясным, как на этом «корабле» преодолевали тысячи километров по пустыням.
Завершением дня стал великолепный закат над Сахарой! Солнце довольно быстро (что вообще характерно для тропиков) опускалось к горизонту и макушкам пальм. Но характерного для наших закатов багрового цвета светило так и не приобрело.
Рассвет следующего дня мы встретили в оазисе Тузр, где нас ожидал великолепный джип. Нам предстояла захватывающая поездка по трассе «Париж – Дакар». Молодежная часть группы заметно оживилась. Помимо захватывающего ралли по пустыне ожидалось посещение «планеты Татуин» - места, где остались декорации от съемок фильма «Звездные войны».
Водитель нашего джипа был пожилой араб благообразного вида, одетый в традиционную одежду туарегов и при этом … безбожно надушившийся какими-то духами. Это особенность тунисских водителей использовать какие-то духи приторно-сладковатого запаха попадалась мне и позже.
Водитель сразу взял большую скорость. Потом продемонстрировал нам свое искусство, сделав парочку крутых поворотов. Но здесь он был разочарован. Наша группа оказалась не больно чувствительной к его пируэтам. «Ни «мама», ни «папа»» - несколько раз сокрушенно произнес этот отчаянный пустынный возница, имея в виду отсутствие характерных для русских туристов криков, означающих резкое повышение адреналина в крови.
Посещение съемочной площадки «Звездных войн» для меня, этот фильм не смотревшего и не собирающегося смотреть, также особого впечатления не произвело. Правда, мои молодые компаньоны все время восхищенно ахали и охали, бегая вокруг жилья обитателей планеты Татуин и стараясь зафиксировать на свой цифровик каждую мелочь, касающуюся своих кумиров.
Зато оазис Шебека (для любителей кино замечу, что в нем снимался фильм «Английский пациент») меня не отпускает до сих пор. Это редкое сочетание горной местности и тропической растительности (географы называют такие места горными оазисами) служит местом паломничества туристов и кинематографистов со всего мира. Необычно смотрятся родники и водопады, особенно, когда поднимаешь голову, смотришь вдаль и видишь на протяжении многих километров «песок, один песок».
Возвращаясь в Хаммамет, мы заехали в город Кайруан, где осмотрели мечеть Сиди-Окба, построенную в YI веке и являющуюся четвертой по значению мусульманской святыней. Возле мечети мы посетили ковровую лавку. Пока автор этих строк прогуливался вокруг стен мусульманской святыни, шустрые местные торговцы успели дважды предложить мне гашишу. Наверно, у меня вид закоренелого наркомана!
Перед экскурсией в Карфаген у меня было два свободных дня, которые дали мне возможность посетить центр Хаммамета, сделать кое-какие покупки, а также узнать кое-что о нравах туристов. Но обо всем по порядку.
Из покупок меня прежде всего интересовали местные специи и черные маслины, продающиеся здесь не в привычных консервных банках, а прямо на вес из бочек. Чтобы выполнить данные мне заказы, надо было отправиться в центр города.
Самый удобный вид транспорта в Тунисе – такси. Стоит оно недорого, и им активно пользуются не только иностранные туристы, но и местные жители. Все такси в Тунисе – государственные, и все ездят со счетчиками.
Я уже отмечал до сих пор необъясненную страсть тунисских водителей к приторно-сладким духам, а в этот раз сумел убедиться в их своеобразном отношении к правилам дорожного движения. Везущий меня в центр города таксист на глазах у полицейских проскочил на красный цвет, а затем пересек сплошную разделительную полосу. Когда и попытался указать ему на стражей порядка, тот лишь восторженно прокричал «Demockratic!» и добавил газу. Впрочем, при таком пренебрежительном отношении к правилам аварии в Тунисе встречаются нечасто. Мы видели лишь одну на протяжении всех проделанных нами тысячи четырехсот километров.
При этом даже езда в пьяном виде в Тунисе никак не карается. Задержанного в нетрезвом состоянии водителя сперва спрашивают, помнит ли он куда едет. При утвердительном ответе следует вопрос, сможет ли он туда доехать самостоятельно. При повторном утвердительном ответе водителя отпускают с миром. При этом запрещено задерживать женщин-водителей с наступлением темноты и при отсутствии других людей в салоне автомобиля. Так что можете представить себе, какой простор в Тунисе для автолюбителей. Но при всем при этом повторюсь, что аварии встречаются гораздо реже, чем в России.
В начале данного очерка я уже упоминал о существенных различиях, наблюдающихся между местными туристскими районами тунисских городов и традиционными кварталами местных жителей. Кстати, спешу добавить, что девушкам иностранкам я категорически не рекомендую ходить одним по тунисским «мединам». Прилипчивые восточные торговцы окружат вас стеной, предлагая купить за бешеные деньги какую-нибудь дребедень (начиная от сушеного верблюжьего помета, выдаваемого за гашиш и заканчивая плодами кактуса опунции, в изобилии произрастающего по улицам тунисских городов). Если избавиться от них сразу не удается, то тогда для представительниц прекрасного пола единственным спасением является кричать истошным голосом «Полиция! Полиция!». Тогда торговцев сдувает как ветром. Полиции они боятся!
Вообще после революции ситуация в Тунисе резко изменилась не только в плане чистоты на улицах и закрытия половины промышленных предприятий. Большинство мест в парламенте занимает исламистская партия, что не мешает местной дорожной полиции снисходительно относиться к пьяным водителям.
Более того, наш гид Оксана рассказала нам историю о том, как она лично была свидетелем демонстрации «Femen» в столице Туниса. Можете вы себе представить в любой другой мусульманской стране, чтобы несколько десятков женщин, одетых, пардон, в одни трусики под лозунгами «Наше тело принадлежит только нам! (А кто спорит-то?) маршировали по главной улице столицы, напрочь перекрыв всякое движение? В Алжире, Ливии или даже Египте полиция уже бы открыла огонь на поражение! Здесь же полицейские сначала любезно бросали феминисткам какие-то наспех привезенные покрывала (типа, «прикройтесь, бесстыдницы»), а затем, держась за руки (не дай Бог, тронуть этих сумасшедших баб руками!!!) мягко оттеснила их в прилегающие к главному проспекту улицы. Арестована была только одна участница этого действа, и ту, говорят, уже переправили во Францию подальше от местных исламистов.
Сам по Хаммамет – город с шестнадцатитысячным населением и в общем то лишенный особых достопримечательностей. Меня заинтересовала лишь вилла Себастьяни, окруженная великолепным парком, на которой во время войны находился штаб «Лиса пустыни» фельдмаршала Э. Роммеля. Сейчас в этом здании располагается городской театр.
Парк при вилле великолепен! Я, пожалуй, до сих пор не встречал такого великолепного сочетания ухоженности и разнообразия. Чилийские араукарии, финиковые пальмы, бесстыдные эвкалипты органично сочетаются с зарослями бамбука, туями и можжевельниками. Выделяются цитрусовые. Как раз был сезон созревания урожая, так что ветви апельсинов, лимонов, грейпфрутов были буквально усыпаны нежно-золотистыми плодами, немалая часть которых уже валялась на полу. Парк изобиловал птицами. Я без труда узнавал старых знакомых: скворцов, черных дроздов, зябликов, зеленушек. В одном месте мне попалась лесная завирушка – таинственная птица наших лесов, вероятно, прибывшая в Тунис на зимовку. Я покинул парк, находясь под большим впечатлением от пребывания в этом царстве Помоны.
Теперь о туристах. Основной контингент тунисских отелей зимой – пожилые европейцы, приезжающие в основном на спа-процедуры и сеансы талассо-терапии. Некоторые живут подолгу (до нескольких месяцев). Учитывая цены у тунисских отелях в это время, такой образ жизни представляется весьма рациональным. Много я видел инвалидов, бредущих по отелям на костылях или перемещающиеся в инвалидных колясках.
Людей моложе тридцати в моем отеле можно было пересчитать по пальцам. Правда, немало было семей, приехавших с детьми, в том числе, и с детьми-инвалидами. Говорят, местные процедуры в сочетании с качествами морской воды творят чудеса!
По соседству со мной размещался отель «Гасдрубал», облюбованный различными знаменитостями (внешне он мало отличался от нашего). В нем регулярно бывают Евгений Примаков (кстати, для него специально готовят президентские апартаменты), Ирада Зейналова, Патрисия Каас и другие.
Существует и ещё одна категория туристов, приезжающих сюда с определенными целями. Тунис, конечно, не Таиланд, но секс-туризм здесь также развит, и при этом имеет определенную специфику. Сюда регулярно наезжают пожилые европейские матроны в поисках сексуальных приключений с местными арабскими молодцами. Одну такую пару я видел. Она явно годилась мне в матери, а её бой-френд был симпатичным арабом на вид лет двадцати пяти (как потом выяснилось, он работает в ресторане нашего отеля официантом). Эта «сладкая парочка» нежно смотрели в глаза друг другу и целовались взасос. Честно говоря, мне стало интересно, на какие же деньги надо польститься, чтобы ублажать эту старую б…., э, простите, бабушку!
Моя последняя экскурсия в Тунисе была посвящена осмотру руин древнего Карфагена. Сразу оговорюсь, речь идет не о руинах того Карфагена, который «должен быть разрушен» по призыву Катона, а уже построенного на его месте в период древнеримского правления города. Инициатива восстановления Карфагена принадлежит самому Гаю Юлию Цезарю, посетившему развалины города через пятьдесят лет после его страшного штурма.
Замечу также, что Карфаген – чисто русское название, явившееся, очевидно, не очень удачным побуквенным переводом слова Кар – Таж (Kar – Tage), или «Новый город». Жители тунисской столицы на вопросы русских туристов «Как пройти к Карфагену?» лишь недоуменно пожимали плечами.
В настоящее время место, где некогда располагался могущественный город, представляет собой живописный поросший пышной тропической растительностью холм в центре тунисской столицы рядом с президентским дворцом, окруженный самыми дорогими кварталами Туниса. Этакий вариант московской «Рублевки»!
Первое, что нам показали в Карфагене – выточенные из камня урны, в которых якобы хранился прах принесенных в жертву младенцев. Этот чудовищный обычай был приписан карфагенянам великим Г. Флобером. Современные исследования на уровне ДНК показали, что младенцев действительно кремировали, но это были … либо мертворожденные, либо умершие в возрасте до пяти месяцев.
Все, что осталось от пунического Карфагена это – стершаяся мозаика с непонятным изображением и несколько финикийских амфор. Мы даже не знаем, каким алфавитом писали древние пуны! Зато мы увидели сравнительно хорошо сохранившиеся древнеримские термы и, пардон, древнеримский общественный туалет.
Последний был на двенадцать «посадочных мест» строго по количество богов, отвечающих, по античным представлениям, за сей важный жизнеобеспечивающий процесс.
После осмотра древнеримского акведука, остатков виллы древнеримского патриция, безголовой статуи древнеримских императоров (голову меняли в зависимости от того, какой император в данный момент восседал на троне, дабы не тратиться каждый раз на новую статую), рынка, на котором продавались молодые рабы (главными покупателями были жаждущие любовных утех великовозрастные римские матроны), мы покинули территорию древнего Карфагена.
Теперь наш путь лежал в Сиди – Бу – Саид, или город влюбленных. Сейчас это район тунисской столицы, по дороговизне уступающий лишь Карфагену. Он застроен невысокими двухэтажными домами, выкрашенными с голубой и белый цвета. Советскому кинозрителю этот район известен по фильму «Анжелика и султан». Нам удалось побывать в тех точках Сиди – Бу – Саида, откуда снимались многие панорамные кадры фильма и видеть те крыши, по которым прыгала, спасаясь от преследователей Анжелика в исполнении гениальной Мишель Мерсье.
Сам район произвел на нас благоприятное впечатление, если бы не вездесущие, прилипчивые как жевательная резинка, восточные торговцы, почему-то основное внимание уделяющие молодым женщинам. Кстати, наш гид как бы мимоходом заметила, что европейской женщине выйти замуж в Тунисе проще простого. Здешние мужчины почему-то особо падки именно на европеек, а местное законодательство явно не отягощено заповедями Корана.
Особый колорит Сиди – Бу – Саиду придают растущие почти на каждой улице апельсиновые деревья. Они были буквально усыпаны плодами. Мы попробовали несколько штук, но они оказались горьковатыми.
После обеда в ресторане (опять с чебуреками и кускусом!) нам предстояла небольшая прогулка по главной улице столицы – проспекту Бургибы. Внешне сей проспект представляет собой не особо удачную копию парижских Елисейских полей. Если не смотреть на лица прохожих (впрочем, и они в последние годы мало отличаются от тех, что мы видим в европейских городах), то может показаться, что ты находишься в каком-нибудь среднем районе Берлина, Франкфурта, Праги, Парижа или Стокгольма.
Дополнительный колорит городу придает колючая проволока, живописно описывающая здания министерства внутренних дел и находящегося рядом французского посольства как напоминание о недавних революционных событиях.
Отдельное впечатление произвели длиннющие (метров тридцать длиной!) трамваи, являющиеся весьма популярным видом транспорта в тунисской столице. Есть в Тунисе и метро, правда, только надземное.
Какие в целом можно сделать выводы о стране, где провел всего неделю?
Для отдыха в зимнее время Тунис – едва ли не оптимальный вариант, если исходить из соотношений цен и качества предоставляемых туристам услуг. При этом Тунис интересен и для любознательных туристов, особенно интересующихся историей Древнего Рима.
Из всех известных мне мусульманских стран Тунис является страной, где догмы Корана играют едва ли не наименьшую роль, несмотря на преобладание в парламенте делегатов от исламистской партии.
Вышел сегодня из института - на обед пошел. И пришлось возвращаться за фотоаппаратом - потому, что вот эти птички швыряли с елей шишки. Очевидно, это клесты, по-видимому - еловики.
Читая на сайте («Биографии орнитологов») об Эрике Бекштреме, вспомнила искандеровское «два-три везенья, там где не повезло, и я бы ничего не понял». Как прицельно судьба загоняла Бекштремов по творческим углам! «Где и как учился Э.А. Бекштрем препараторскому мастерству», загадка невелика, он–наследственный ветеринар. Ветеринаром был дед Эрика - Вильгельм-Василий, видимо, из финских шведов («Finnländer» по Amburger’у: не дожив до 40. умер или погиб в 1871). Усыновивший его сына Альберта (отца Эрика) в том же 1871 Густав Бекштрем (явно близкий родственник) - тоже из ветеринаров. Невезенье, как и естественнонаучный интерес, не обошли отца Эрика. Одаренный латинист из «бедных гениев», Альберт отбился от научного мейнстрима, погряз в недиссертабельных темах вроде дешифровки этрусских надписей или чтения медицинских папирусов. А к 35 годам неизлечимая болезнь вынудила его подать в отставку с даже со скромной должности в Петербургской VI гимназии (но не оставить научную работу, так что в отделе образования Рязани, где Эрик оказался в 1918, должны были работать педагоги, знавшие его фамилию по столичным журналам). Несмотря на поддержку родственников и подработки отца семья Эрика (старшего из трех детей), конечно, нуждалась. Охота и таксидермия могли быть не одним увлечением отставного ветеринара из Лужского (охотничьего) уезда, но и фамильной подработкой. Образование Эрика и его отца (он в 37 лет поступил на мед. факультет в Юрьеве) страдало от недофинансирования. Не имевший возможности оплачивать учебу, Альберт не закончил курса (хотя и резал трупы –явно не филологический опыт - под присмотром Бурденко, проверяя схемы иссечений из древних трактатов), а Эрик закончил лишь училище в Луге (на жизнь и гимназию в Петербурге средств у семьи явно не хватило). Возможно, уже сформировавшийся в «мечтателя безумного лесов» Эрик готовился к ветеринарному курсу в том же Юрьеве (реальное училище плюс экзамен по латыни давали такое право), но начавшаяся война смешала и эти карты- в 1916 обсуждалась эвакуация Юрьевского университета (через два года остановились на Воронеже, где отец Эрика и умер в 1919). Эрика судьба (отголоски процесса «краеведов" первой половины 1930-х гг.?) , стало быть, тоже замела не сразу, отведя , как и отцу, годы надежд и трудного творчества.
! 
