Сегодня – знаменательный день! И при всей любви к родному городу замечу, что дело отнюдь не в отмечаемом сегодня Дне города. Нет, воспоминания уносят меня на двадцать девять лет назад (аж страшно подумать, как давно это было!), когда автор этих строк автор был зеленым первокурсником биофака. Как и сейчас была суббота, и лил проливной дождь.
В тот день старшекурсники пригласили нас в Воронежский заповедник. Они просто пришли к нам на занятия, одетые в сапоги и штормовки и спросили: «Есть желающие поехать в заповедник? Тогда во столько-то на вокзале под часами».
Как сейчас помню, нас тогда пришли трое первокурсников. Около часа мы тряслись в электричке до станции Графская, а затем брели по лесу до Черепахинского кордона, где тогда была база студенческой Дружины охраны природы. Пока мы шли, совсем стемнело, и дождь лил как из ведра. Мы сбились с дороги (мобильных телефонов тогда, сами понимаете, не было), но затем встретились с другой группой студентов, вышедших нам навстречу.
Затем старшекурсники, очевидно, для того, чтобы проверить крепость наших нервов, разыграли нападение под видом браконьеров. Затем был ужин манной кашей (ей-Богу, не ел ничего вкусней), душевные разговоры и песни под гитару допоздна. Уже глубокой ночью мы улеглись спать все вповалку в большой комнате на полу старого дома, стоявшего посреди заповедного леса.
Много воды утекло с той далекой поры, когда ещё не было мобильных телефонов, компьютеров и интернета с его социальными сетями. Почему я вдруг вспомнил об этом? А потому, что ровно двадцать девять лет спустя я стою напротив главного корпуса педагогического университета, ожидая студентов. Как и двадцать девять лет назад, нам предстоит поездка в Воронежский заповедник. Но теперь руководство заповедника специально присылает за нами автобус, организует нам питание и экскурсии в бобровый питомник. Очень уж большая нужда сейчас в волонтерах!
Студенты приходят вовремя. Вижу, что подходят не только мои студенты, но и несколько незнакомых мне парней. Это студентки пригласили на акцию своих «бой-френдов». Что ж, мужская сила нам будет нелишней. Где уж парней в «педе» набрать?
Ждать почти никого не приходится. Мы довольно быстро доезжаем до заповедника, где нас уже ждут. Тем временем начинает накрапывать дождик. Многие студенты опасливо смотрят в небо… Даже сотрудники заповедника нас предупреждают: «Вы готовы работать под дождем?» Конечно, готовы, а для чего мы ехали?
Нам выдают инвентарь: небольшие топорики, ручные ножовки и устрашающего вида кусторезы. Нам предстоит вроде несложная работа: очистка будущей экологической тропы. По дороге к месту работы замечаем несколько так называемых арт-объектов (в частности, русскую печь), а также аттракционы в виде альпинистских горок. Все это сооружено за счет федеральной программы развития экологического туризма. Да, многое изменилось в заповеднике за те двадцать пять лет, прошедших с того времени, когда автор сам был студентом и выезжал сюда в качестве члена студенческого отряда «Заповедник», наводящего в то время ужас на местных браконьеров.
Тем временем дождик прекращается, и студенты явно подбадриваются. Стук топориков и клацанье кусторезов то и дело сочетается с радостными возгласами, ознаменующими победу над очередным зловредным кустом.
Но это не все. Нам предстоит очистить, по словам сотрудников заповедника, «несколько проблемных мест». Так называются места, где упавшие вследствие ураганов деревья перегородили дорогу. Здесь нам приходится ждать, когда подъедут инспектора, вооруженные бензопилами.
Ожидание – не самое приятное занятие. Тем более, что дождик снова начинает накрапывать. Если работали студенты с шутками и смехом, то ожидание начинает многих раздражать. Пытаюсь рассказом о «тех давно минувших днях» развлечь заскучавших волонтеров.
Наконец, бензопила прибыла. Работа ведется быстро. Особых усилий потребовал один пень, недопиленный до конца. Студенты по очереди пытаются свернуть его, но безуспешно.
Наконец, последние кусты срезаны, упавшие стволы распилены и по частям отнесены от дороги. Места для размещения будущих артобъектов расчищены. А нас ждет еда и визит в бобровый питомник. Молодые желудки за два часа физической работы на свежем воздухе успели изрядно проголодаться. Так что работают студенты челюстями не хуже, чем топорами, пилами и кусторезами.
Но что такое еда по сравнению с возможностью погладить и даже подержать на руках настоящего живого бобренка? Такая перспектива взбадривает даже самых больших любителей «поныть».
Всю обратную дорогу автор не мог отогнать воспоминания своей далекой молодости. Перед глазами пробегали лица товарищей, различные эпизоды из бурной природоохранной молодости. Но одна мысль не оставляла меня: может быть, сегодня началась история нового отряда «Заповедник», который продолжит традиции легендарного отряда с таким названием из 80-х годов уже прошедшего столетия. По лицам части студентов вижу, что посеянные зернышки дали всходы. Разовьются они или зачахнут?
Сумрачный сентябрьский вечер. Начинает накрапывать мелкий осенний дождик. Я стою в одном из самых многолюдных мест Воронежа – возле известной каждому жителю нашего города «Галереи Чижова». Но пришел я сюда не за покупками! У нас – другие цели…
Ровно в семь вечера здесь должен начаться флэш-моб «Зомби» (ох уж это мне «компутеризированное» поколение), направленный против планируемых разработок медно-никелевых месторождений в Прихоперье. Таким, на первый взгляд, странным манером мы решили внести вклад в дело борьбы «против никеля».
Время идет. Дождь все усиливается. Я начинаю испытывать беспокойство. Придут ли ребята? Не испугаются ли дождя? Замечаю возле входа в гипер-маркет несколько знакомых лиц журналистов воронежских изданий, вооруженных видеофотоаппаратурой. Заявка на флэш-моб была подана загодя и уже привлекла внимание некоторых СМИ.
Наконец, раздается звонок мобильного телефона. «Мы подходим! Мы уже у перехода! Сейчас будем начинать!» Быстро меняю дислокацию, размещаясь поближе ко входу.
Здесь уже начинает разворачиваться театральное действие. Молодые люди, искусно загримированные под зомби (лица в красной и черной краске, разорванная одежда), перемещаются по полукругу, издавая устрашающие звуки. Один из участников флэш-моба повисает на руках у своих товарищей, изображая предсмертные конвульсии.
Стоявший у входа охранник начинает испытывать явное беспокойство. Он просит участников флэш-моба переместиться подальше от входа на площадку у кромки тротуара. Принципиального значения это не имеет, так как дождь льет везде.
К охраннику подходят двое его коллег. Я становлюсь невольным слушателем их разговора.
- Только бы внутрь не полезли!
- А что делать тогда будем?
- Надо в полицию звонить.
Рука одного из стражников уже тянется за мобильным телефоном. Решаюсь вмешаться в разговор, дабы прояснить ситауцию.
- А предварительная заявка на флэш-моб была подана? – интересуюсь.
- А черт их знает! – отвечает один из охранников – В принципе они имеют право… Только бы внутрь не полезли и к посетителям не приставали.
- Я же говорю, надо полицию вызвать – настаивает другой охранник – Пусть разбираются.
Тем временем наблюдаю за реакцией зрителей. Некоторые смотрят с явным интересом. Мелькнуло несколько вспышек от камер мобильных телефонов. «Да они точно больные!» - шипит какая-то расфуфыренная девица.
Тем временем на площадке разворачивается заключительный акт действия. Часть участников флэш-моба ложится прямо на мокрый асфальт в виде букв, выписывая слово «Стоп», часть становится рядом, разворачивая плакаты «Мы – против никеля!», «Мы – за чистую экологию!»
- Да они, оказывается, против никеля – в голосе охранника явно слышны уважительные нотки, а его коллега, все порывавшийся звонить в полицию, решительно прячет телефон за пазуху. Участники тем временем встают, собирают плакаты и покидают «поле действия».
Всю обратную дорогу до своего студенческого общежития участники флэш-моба шли пешком. Хорошее настроение не покидало их, не смотря на дождливую погоду. Вот что значит осознание причастности к великому делу!
Уже потом узнаю, что среди участников флэш-моба были студенты разных вузов и даже один иностранец (представитель Демократической Республики Конго). Следует заметить, что другой флэш-моб, проводимый в целях пропаганды здорового образа жизни при хорошей погоде собрал … всего четыре человека. Похоже, тема данного флэш-моба молодежи оказалась куда как ближе…
Всероссийская акция «Сделаем!» проходила в Воронеже во второй раз. В предыдущий год нам достался участок пляжа возле дворца имени Кирова. По причине участия в фестивале «Черноземье – 21» я не мог принять в акции непосредственное участие. Потому пришлось поручить руководство акцией со стороны ВГПУ моим активисткам Марии Боковой, Валерии Волосовой, Кристине Кузнецовой, Кристине Мищенко. Не скрою, душа была неспокойна, когда я отъезжал на микроавтобусе ФИАТ в сторону «мятежного» Новохоперска. Как то справятся мои помощницы? К их чести могу сказать, что справились на «отлично»! Им и передаю сейчас слово.
14 сентября в г. Воронеже прошла всероссийская акция под названием « Сделаем». В ней принимали участие студенты ВГПУ, экологическая партия и многие другие организации. Акция проходила на территории Сомовского лесничества. Задача была такова: убрать весь мусор с территории засаженных лесами. Итак, сбор студентов добровольцев проходил возле ВГПУ. К 8.30 собралась группа из более чем 30 человек. Центр экологической политики выслал автобус, в который мы все еле вместились (волонтеров оказалось много). До места назначения мы добрались быстро и благополучно. Подъезжая к месту мы уже отмечаем про себя наличие большого количества мусора. Представляем, что будет дальше. Получив инвентарь (хочется отметить, что происходил раздельный сбор мусора), а именно – нам выдали мешки для каждого вида ТБО (под стекло, под пластиковые бутылки – специальные биоразлагающиеся пакеты, и обычные мусорные пакеты под остальное ТБО) мы незамедлительно приступили к работе. На автобусе нас непосредственно везут на место работы, к берегу водохранилища. И глядя на территорию, которую нам предстояло убрать, мы поняли – люди беспощадны к природе! На протяжении всей дороги нас «встречали» горы мусора. Было даже страшно ехать дальше…настолько в ужасном состоянии находилась территория. Теперь мы на практике увидели значение фразы «РОССИЯ - ЩЕДРАЯ ДУША»…Гулять, так гулять… Ощущение, что люди активно принимают участие в акциях: "Намусорим", "Изменим облик планеты до неузнаваемости" и прочих. Да, работы предстояло много. Принялись убирать территорию, но через 20 минут у нас закончились все пакеты. Представьте, сколько мусора здесь было… На сбор мусора у нас ушло два нелегких часа. Студенты ВГПУ трудились не покладая рук. Что мы там только не находили: пластиковая посуда, куча различных салфеток, немыслимое количество пластиковых и стеклянных бутылок, запчасти от автомобилей, а так же одежду и много других ТБО... В уборках с территории 153 квартала Сомовского лесничества (микрорайон Отрожка) собрано и вывезено 19 мешков (емкостью 120 л) стекла и жестяной тары, 35 мешков (емкостью 230 л) пластиковой тары, 68 мешков (емкостью 235 л) прочих отходов... Вот так прошла всероссийская уборка "Сделаем" в Воронеже.
В заключение хочется добавить, что на этот раз акция «Сделаем!» в Воронеже не обошлась без организационных неурядиц. Организаторы явно погнались за количеством участников, словно бы подражая нелучшим традициям доброй памяти ВЛКСМ. Дескать, главное, перед обкомом отчитаться, сколько людей пришло, а остальное неважно. Вместо обещанного шестидесятиместного автобуса был подан старый ПАЗик, куда все участники акции еле поместились. Поскупились спонсоры и на сувениры. Вместо эффектных маек и кепок, выдаваемых в прошлом году, участникам выдавали не очень смотрящиеся значки, которых к тому же на всех не хватило! Нелишним была бы и доставка горячих напитков и каких-нибудь бутербродов участникам акции. Молодые желудки да на свежем воздухе да после напряженной физической работы нуждаются в хотя бы небольшом подкреплении. Надеюсь, что подобные недостатки будут учтены в дальнейшем, и организаторы откажутся от этой не очень приятной традиции «погони за валом».
Приглашение на форум под таким названием стало для меня в известной степени неожиданностью. Такой чести я удостоился в результате проведения экспедиции «Хопер – 2013», о результатах которой я уже упоминал в своем блоге.
Целью проведения данного форума было рассмотрение различных вариантов развития Прихоперья. То есть его никак нельзя было назвать оппозиционным, политическим да и антиникелевым он мог бы считаться с большой натяжкой. Но почему-то власти никак не давали разрешения на проведение форума, а затем несколько дней стоял вопрос о месте проведения. Организаторов форума «футболили» от одного учреждения до другого, и они несколько дней курсировали между Новохоперском и Борисоглебском. Окончательно место было определено, когда автор этих строк уже находился на пути между Воронежем и Новохоперском.
По мере движения на восток области мы словно бы ехали навстречу осени. Уже под Анной стали попадаться заметно пожелтевшие тополя и ясени, а после поворота к Елень-Коленовскому такие деревья встречались уже в явном большинстве.
О том, что форум не носил абсолютно никакой оппозиционной и даже просто политической окраски, говорила даже просто тематика докладов. Коротко остановлюсь на этом.
Первой выступила Наталья Белова, представитель движения Slow Food в России. Данное движение возникло в Италии как противодействие американской сети Fast Food. Основная идеология движения Slow Food – опора на национальные кухни, неторопливая еда и, вообще, получение от еды именно УДОВОЛЬСТВИЯ, а не НАСЫЩЕНИЯ. Наталья рассказала о Днях национальной кухни, регулярно проводимых в некоторых московских школах.
Следующим выступил геолог Юрий Медовар, сотрудник Института водных проблем РАН. Пожалуй, только его выступление можно было назвать антиникелевым, так как в нем докладчик указывал на угрозу разрыва взаимосвязи между поверхностными и подземными водами в результате шахтных разработок никеля.
Супруги Морозовы – фермеры из Калужской области рассказали о своем опыте создания органической фермы на базе природного парка «Никола Ленивец». Меня особенно заинтересовал их опыт привлечения агроволонтеров для работы на ферме.
Елена Буковская, директор программы «Сохранение и развитие прихоперских территорий» рассказала об успешном опыте проведения международной лингвинистической школы в селе Васильевка Грибановского района, а также об опыте создания школьниками села Васильевка анимационного кино.
Сотрудник заповедника «Белогорье» Алла Силина поведала об её опыте изучения гидробиологических памятников природы Прихоперья, неоднократно подчеркивая её уникальность.
Особый интерес вызвал доклад Глеба Тюрина, директора Института общественных и гуманитарных инициатив. Он был посвящен моделям развития территории через участие общественности. Докладчик поведал об опыте возрождения экономики и общественной жизни на, казалось бы, безнадежных территориях. Красной нитью через все выступление проходила мысль «Если где-то несколько человек ЗАХОТЯТ чего-то делать и НАЧНУТ это делать, картина резко изменяется». Так что самое главное ЗАХОТЕТЬ и НАЧАТЬ. Запомнились также слова докладчика: «Или вы ЗАХОТИТЕ что-то делать на своей земле, иди за вас ЗАХОТЯТ что-то сделать другие. И это второе, скорей всего, будет не на пользу вам».
Заключительным докладом стало выступление Андрея Рогожина, руководителя программы «Деньги за природы», посвященное опыту успешной борьбы за священное плато Укок на Алтае, через которое всемогущий Газмпром собирался тянуть газопровод в Китай.
Время пролетело быстро. Начинало уже темнеть, когда мы покинули гостеприимный Новохоперск. Между Анной и Рогачевкой нас прихватил осенний дождь… Теплый грибной дождь…
Проснулась по Фицджеральду в три («в ночных потемках человеческой души всегда три часа утра»), по его же рецепту попробовала посчитать. Не помню, что считал он (костюмы, кажется, или женщин), а я начала с фильмов последнего десятилетия. Кроме «Дня радио» и кибировского стиха («Как Россией они правят/ …И как фильмы они ставят, / Никогда мне не говори») ничего сразу и не вспомнилось. Перешла к птицам, виденным и опознанным в природе. Набралось под 70 видов. Подумалось, будь у меня определитель «для чайников», могла бы, не сходя с парковых дорожек, довести счет до 90. Определители-то у меня есть, но все «каки-то не таки». Подаренный недавно атлас (под ред М. Калякина) «Птицы Европейской части России» листаю больше «с эстетической точки зрения»: для вадемекума- громоздкий и птицы выбраны с прицелом на странников-бердвотчеров (впрочем, может, в каких-то парках гагары- зимородки на нос и садятся) , а не рядового горожанина. Прикинула «определитель моей мечты» – портативный, с «районированным» списком около 100 распространенных видов (для нашего парка называют всего 58, ну плюс залетные), с краткими указаниями (название, отряд, места кормления, оседлый-мигрант-залетный, возможно, указание дифференцирующего признака (приметила тут необычную чернокрылую чайку на воде, и лишь дойдя до своих атласов, выяснила, что нужно было еще цветом ее лап поинтересоваться, чтобы отличить клушу от морской чайки). Это ночью. А днем - чудо! Случайно зайдя в книжный магазинчик, впервые встретила прелестный «Краткий карманный определитель » по себе - К.Б. Митителло. «Птицы" (М., 2013). С отличными фотографиями, минимумом сведений, даже с резиночкой (что значит женская предусмотрительность!). И недорогой, забрала все три, что были, для подарков. Один у него недостаток – алфавитный порядок: птичка может и не дождаться, пока я пролистаю 250 страниц. Структура Беме (по размеру птицы – «крупнее гуся», «величиной с гуся», «величиной с курицу» и т.п.) все ж удобнее – я бы еще и поля таких разделов разным колером отметила.
Наш последний выезд, проходивший в рамках экспедиции «Хопер – 2013» пришелся на период, когда над Центральным Черноземьем установилась августовская жара. Казалось, лето перед уходом решило с лихвой компенсировать несколько дождливых прохладных дней, что выпали на рубеже июля и августа.
Опять подъем на рассвете и путь, пролегающий по равнинам Центрального Черноземья. Но теперь рассветная обстановка заметно изменилась. Уже в шесть утра солнце стремится разогнать поднявшийся над долинами степных речек туман. Если раньше воображение рисовало нам грядущую фантастическую битву, то теперь позолотившийся туман и встающее солнце словно бы символизируют окончание сражения и победу сил добра. Добро победило! Оно просто не может не победить!
Наш путь лежит на восток Воронежской области, где вид заметно отличается от того, что мы наблюдали в Волгоградской и Ростовской областях. Поля и степи здесь перемежаются многочисленными балками, лесополосами, перелесками. Когда проезжали через земли Института сельского хозяйства ЦЧП им. В.В. Докучаева, дорога проходит через «зеленый коридор», образованный старыми посадками тополей, акаций и ясеня пенсильванского.
Ближе к Новохоперску начинают попадаться бахчи. Мы не удержались, чтобы не остановиться и не приобрести сочный плод хоперской земли. Он оказался весьма кстати, так как прихваченный запас воды уже подходил к концу, а жара давала себя знать.
Прямо перед Новохоперском сворачиваем налево и направляемся в сторону села Алферовки. Здесь Хопер образует крутую излучину и здесь нам по плану предстоит сделать первый замер.
Пойменный лес на правом берегу Хопра сразу поражает нас резко выделяющимся на фоне окружающих степей обилием птиц. Мы слышим стук дятлов, лихой крик желны, посвист иволги, щелканье поползней, треск соек. В небе слышны характерные «тюрли» золотистых щурок и щебет ласточек береговушек. На прибрежном ивовом кусте сидит разбойник жулан с черной маской на глазах, караулящий неосторожных слетков и недостаточно шустрых ящерок.
Мы спускаемся с крутого берега к воде и приступаем к работе. Уровень содержания нитратов и нитритов в водах Хопра и здесь (как и по всей реке) в пределах нормы, соленость тоже. Индекс Вудивисса указывает нам относительно чистую воду. Это, в конце концов, река, а не водопровод!
На определение нужных нам параметров уходит довольно много времени, но, тем не менее, считаем нужным задержаться в центре Алферовки, чтобы сфотографировать изящную бревенчатую часовню, недавно там построенную.
Неподалеку от часовни мы останавливаемся на обрывистом берегу Хопра. Здесь недавно произошел значительный оползень. Подобная картина – не редкость на берегах этой бурной реки, постоянно меняющей свое русло и режим.
Дальнейший наш путь лежит в Новохоперск, а точнее, в его краеведческий музей. Предыдущий опыт показывает, что посещение музеев, школ, лесхозов и прочих «очагов культуры» оказывается нелишним при изучении любой местности.
Новохоперск – довольно приятный чистый городок с обилием старинных зданий, большинство которых поддерживается в надлежащем состоянии. На центральной площади города сверкают яркими цветами несколько свежеразбитых клумб.
Директор Новохоперского краеведческого музея оказался ещё не старым темпераментным мужчиной с эффектной шевелюрой седых волос. Он сразу опроверг все наши полученные ранее сведения о находящейся неподалеку от хутора Бубновский пещере. «Вы анекдоты собираете!» - гремел директор. Однако было видно, что разговор с нами доставляет ему удовольствие. Когда зазвенел телефон, сей хранитель новохоперских древностей довольно нетерпеливо одернул говорившего на другом конце провода «У меня сейчас ученые в гостях!»
Как бы в компенсацию за доставленное нам разочарование директор охотно рассказал нам об украшавших вход в музей стволах старинных орудий и даже вызвался проводить нас до какого-то интересного здания «с уникальной чугунной решеткой». Было ясно, что директор явно скучает, сидя целый день в музее и рад внезапным посетителям. Ограниченность во времени заставила нас вежливо отказаться от предложенных услуг.
Следующим пунктом нашей экспедиции стало село Варварино – центральная усадьба Хоперского заповедника. Здесь мы были радушно приняты сотрудниками заповедника, большинство из которых знали нас лично. Тем не менее, долго задерживаться и здесь не приходилось. Запасшись свежей литературой и, поблагодарив гостеприимных хозяев «ложимся на обратный курс» к Новохоперску.
Следующую пробу нам предстояло взять чуть ниже Новохоперска. Для того, что выйти на берег реки, нам пришлось изрядно поплутать по пойменному ольшанику. Благо, что сезон комаров закончился!
Рядом с Новохоперском мы, вполне как нам казалось логично, предположили больший уровень загрязнения вод и более низкий уровень биоразнообразия. Однако действительность опровергла все наши расчеты! Этот участок оказался самым чистым из всех, нами обследованных. На дне нам в изобилии встретились такие любители чистой воды, как личинки поденок, стрекоз, ручейников, водные клопы и ракообразные.
Дальнейший наш путь лежал по большой дуге, проходящей через село Каменку-Садовку и далее в Волгоградскую область к хутору Бубновский. Там было намечено взять третью пробу. К тому же мы ещё не теряли надежду получить дополнительные сведения о таинственной пещере, которую по легенде вырыл сам Кондратий Булавин, собиравший в Новохоперске (в то время он назывался Пристанский) силы для восстания.
Окрестности Каменки-Садовки автору хорошо были знакомы ещё по прошлому году, когда мне довелось посетить это село вместе со студентами-экологами, будучи руководителем полевой практики по курсу «Охрана природы и заповедное дело». Уже тогда мы столкнулись с антиникелевыми настроениями местного населения. Нас почему-то каждый день принимали за геологов, и всякий раз приходилось доказывать обратное.
Особенно недоверчивыми оказались летчики Борисоглебского авиацентра, с которыми мы столкнулись у устья реки Савалы. Они нас выспрашивали долго и подробно, но в конце концов поверили, что группа симпатичных девушек во главе с тремя преподавателями не являются тайными агентами никелевых магнатов, а скорее наоборот, находятся по одну с местным населением сторону баррикад в этом остром вопросе.
Сразу за Каменкой-Садовкой начинались степи. Здесь на границе двух областей карта, как и водится, мало соответствовала реальности. Мы несколько раз сбивались с дороги, а спросить было не у кого.
Наконец, впереди в дымке смутно замаячили строения хутора Бубновский. Ещё около получаса, и мы въезжаем на его улицы. Хутор Бубновский оказался довольно большим поселением со школой, домом культуры, библиотекой, отделением Сбербанка, почтой и несколькими магазинами. Некогда здесь даже находился плодоконсервный завод, в изобилии производящий соки, варенье, вино, но в 1975 году он был переведен в Урюпинск.
Наш первый визит – в местную школу. Там по поводу искомой нами пещеры ничего путного нам не сказали и после нескольких звонков разным людям направили в местную библиотеку.
Библиотека располагается в здании сельсовета. На входе в библиотеку нам попалась на глаза листовка, прикрепленная к стенду наглядной агитации. Содержание листовки позволю себе привести полностью. «Гражданская позиция Бубновской молодежи. Сейчас у всех на слуху и никого не оставляет равнодушным угроза открытия разработок никеля в нашем регионе. Молодежь Бубновского сельского поселения – это те юноши и девушки, которые связывают свое будущее с нашим чистым цветущим краем – заявили свое громкое НЕТ! Молодые люди, надев волонтерскую форму, пошли по хутору от дома к дому, объясняя суть проблемы и собирая подписи протеста. Мы – за чистый воздух, за чистую реку, за чистый лес, за экологическую безопасность родного Прихоперья!»
Когда заведующая библиотекой, полная пожилая женщина, узнала о цели нашего приезда, то сразу позвонила своему мужу, который вроде как должен был знать, где эта пещера находится.
Муж появился минут через пятнадцать. По его словам, он на этой пещере не был уже лет тридцать, но готов съездить к своему знакомому пенсионеру, который живет неподалеку и вроде как должен был знать… Мы направились в гости к этому знакомому. Наш сопровождающий сначала постучал в высокие крашеные ворота, а затем, не дожидаясь ответа, толкнул калитку и вошел во двор.
Знакомого нашему добровольному гиду пришлось уговаривать. Мы слышали, как из-за забора доносилось: «Ну, будь человеком! Люди издалека приехали! Чего тебе дома сидеть? Только с бабкой ругаться?»
Наконец наш добровольный гид появился в сопровождении среднего роста щуплого старичка в одежде военного покроя. «Ребята! – заныл, завидя нас, сей знаток окрестностей – Я там сам давно не был! Могу не найти!»
Тем не менее мы поехали к пещере. Нашли мы её довольно быстро. Наш проводник уверенно указал: «Остановитесь возле этого отрога. Она здесь рядом» Мы спустились по склонам поросшей лесом балки метров пятьдесят и оказались возле полузасыпанного входа в пещеру.
«Мы мальчишками здесь все праздники проводили – начал рассказ наш проводник – а потом родители нам запретили. С течением времени пещера и осыпалась» Потом наши проводники ударились в долгий спор о том, кто чаще ходил в пещеру и кого здесь когда-то присыпало.
«А в 1981 году сюда какие-то ученые из Волгограда приезжали – вспоминал наш гид – Все рыли, рыли… А потом у моего соседа оставили все свое оборудование, включая аккумулятор. Сказали, на будущий год приедем. Но так и не приехали».
На мой вопрос о каких-либо слухах или легендах, связанных с пещерой, наши проводники лишь пожали плечами. «Да ничего мы не слышали. И старики вроде ничего не рассказывали. Так, пещера и пещера…»
Над полузасыпанным входом в пещеру возвышался свод из песчаника. Но сказать, искусственный ли это свод или природный никто из нас не решился, хотя вроде вокруг ничего подобного нами обнаружено не было.
Мой друг историк решился залезть в пещеру. Ползком ему удалось продвинуться метров на пятнадцать. Появившись вновь на поверхности, наш историк демонстративно-торжественно заявил: «Это - вторичная пещера!»
Для непосвященных позволю себе дать некоторые разъяснения. Вторичные пещеры образуются в том случае, когда первичная пещера засыпана и в осыпном грунте под влиянием воды и гравитации начинают образовываться пустоты. Наличие вторичных пещер позволяет предположить наличие пещер первичных, хотя иногда возможны и ошибки.
На вопрос, искусственная эта пещера или образовалась под воздействием природных процессов, мой друг довольно уверенно ответил: «Природных здесь вроде не должно быть. Здесь же нет карста». Вот собственно и все, что нам стало известно об этой пещере.
В районе хутора Бубновский мы взяли нашу последнюю пробу. Содержание различных веществ в воде и биометрический индекс Вудивисса показали нам относительно чистую воду.
Выводы по третьей части экспедиции:
1) Содержание различных веществ в водах Хопра постепенно увеличивается от верховий к устью, хотя в пределах участков наблюдаются колебания, связанные с локальными условиями;
2) Уровень биоразнообразия прибрежных местообитаний наоборот снижается по направлению от верховий Хопра к устью в связи с перемещением из зоны лесостепи в зону степи;
3) Берега Хопра богаты историко-архитектурными и археологическими памятниками, большинство которых не изучены специалистами;
4) Антиникелевые настроения весьма отчетливо проявляются практически на всем протяжении течения Хопра.
В августе ночи становятся прохладными. На рассвете из степных балок поднимается туман. Освещаемый розовым восходящим солнцем, он, в сочетании с грязновато-буровато-желтыми оттенками засохшей травы, придает степи какой-то особый непередаваемый колорит, граничащий с фантастичностью. Кажется, сейчас на сцену выйдут тролли, орки или гоплины, и развернется грандиозное сражение сказочных существ между собой. Силы добра, несомненно, победят.
В такое время наша машина направляется на самый юг Центрального Черноземья к стыку границ с Ростовской и Волгоградской областями. Наша цель – исследовать нижнее течение Хопра, провести замеры содержания различных веществ в воде, составить представление о растительности и животном мире того района, редко посещаемом учеными из различных академических и университетских центров.
Переезжая Дон в станице Казанской, замечаем гнездо аиста на крыше водонапорной башни. Хозяин гнезда стоит, словно часовой, сторожащий вход в мир природы, который, как мы увидим немного позже, заметно отличается от того, к которому мы привыкли в родном Центральном Черноземье.
За станицей Вешенской дорога ведет по песчаной степи, поросшей чабрецом (казаки называют это замечательное растение «чабор»). Вдоль дороги тянутся лесные полосы, состоящие целиком из сосны. Замечаем, что сосна в этих краях выглядит более чахлой и значительно ниже ростом, чем в похожих местах под Воронежем.
Мне приходилось посещать эти края два года назад. В то время прямо к дорогам примыкали бахчи, с которых по смешным для горожан ценам продавали огромные полосатые арбузы и сладчайшие дыни. Направлялись сюда мы также с тайным желанием попробовать сладкие плоды местных «благ земных». Но… там, где ещё два года назад произрастали эти «дары Помоны», сейчас наблюдались только заросли осота и бодяка. На всем протяжении между Казанской и Вешенской мы не увидели ни одной бахчи!
Дорога приводит нас в станицу Еланская. Здесь асфальт заканчивается. Дальше нам предстоит путь по грунтовке, пересекая границу Ростовской и Волгоградской областей. Но сначала мы решили задержаться возле станичного храма. Уж больно хорош! Эффектная колоннада, величественный купол, прямоугольной формы приделы… В Воронежской области такие храмы встречаются нечасто. Быстро делаем снимки и продолжаем наш путь.
Ещё некоторое время наш путь лежит по ровной, как стол, степи, и мы въезжаем в пойменный лес, растущий по берегам реки Еланки. На въезде обращаем внимание на могучий дуб патриарх.
- Не иначе в таких местах в былые времена разбойники засады устраивали – замечает коллега историк – Подъезжаешь ты со стороны степи, сам весь на виду, а их за деревьями не видно…
После такого бодрящего напутствия мы углубляемся в лес. Впрочем, «углубляемся» громко сказано. Сам то лес небольшой, но сильно вытянут вдоль маленькой речки. Наша дорога идет как раз вдоль её берега. По нашим беглым наблюдениям, лес мало чем отличается от таких же больших и малых лесов, растущих по берегам рек и речек Черноземья. Те же ивы, тополя, дубы, временами достигающие внушительной толщины.
За лесом начинается Волгоградская область. На нашем пути лежит хутор Еланский. Здесь мы решили задержаться, дабы расспросить дорогу да станицы Букановской, где расположено правление Нижнехоперского природного парка. Но, найти человека оказалось не так-то просто. Наконец, нам попался довольно ветхий дедок, куда-то ковыляющий с палочкой по своим делам. На плече у сего аборигена лежал внушительных размеров топор.
На наш вопрос относительно дороги на Букановскую дедок сначала беззвучно поплямкал губами, потом попросил закурить, а потом довольно быстро и толково объяснил нам, как можно проехать по грейдеру.
Таким образом мы поняли, что асфальта до Еланского нет. Не заметили мы и признаков работ по прокладке газа, которые в последнее время стали непременным атрибутом пейзажа даже в отдаленных хуторах Подворонежья. Более того, столбы линии электропередач (необычно маленькие по нашим представлениям) красовались полным отсутствием проводов.
- Откуда же сюда электричество идет? – недоумевали коллеги.
За Еланским нашим глазам вновь открылась плоская, как стол степь. С самого начала нашего пути мы считали попадающихся нам хищных птиц, а также фиксировали массовые виды птиц. Забегая вперед, осмелюсь сообщить, что видов птиц в Нижнем Прихоперье почти на треть меньше, чем в Среднем. Ниже здесь и плотность гнездования. Это связано с тем, что в этих краях значительно меньше лесов, а в степи чрезвычайно редко встречаются столь привычные нам в Центральном Черноземье поросшие кустарниками балки. Отсюда и нехватка укрытий и возможных мест гнездования для пернатых.
В центре станицы Букановской наше внимание привлек обелиск. Подойдя поближе, читаем надпись (привожу дословно): «На этом месте стоял храм Покрова, в котором в январе 1924 года венчались М.А. Шолохов и М.П. Громославская». Надо ли говорить, что мы предпочли задержаться рядом с обелиском и также прогуляться по разбитому на месте некогда стоящего здесь храма скверу.
Правление Нижнехоперского природного парка мы нашли довольно легко. Сотрудники, когда узнали о целях нашей экспедиции, встретили нас весьма радушно, на вопросы отвечали охотно, поделились литературой и даже подарили (вот редкость в наше время!) экземпляр своего годового научного отчета.
Когда же мы выразили удовольствие тем обстоятельством, что в Волгоградской области за последние годы довольно интенсивно создаются природные парки и посетовали на отсутствие подобной практики в Воронежской области, нам ответили: «Так у вас же есть два заповедника, зачем вам ещё природные парки?»
Возле станицы Букановской мы решили сделать первые нужные нам замеры содержания веществ в водах Хопра. Для начала мы заметили, что Хопер в этих краях отличается от того Хопра, что мы наблюдали в его среднем течении. Здесь мы обнаружили сильно флуктуирующую (изменяющуюся) береговую линию, немало свеженамытых песчаных кос при почти полном отсутствии прибрежной растительности (которая при всем при этом в изобилии встретилась нам в пойме Хопра на озерах и на Еланке). Такое непостоянство вероятно связано с относительной геологической молодостью Хопра.
Замеры показали явно большее содержание в воде нитратов и нитритов (правда, при этом все же значительно меньшее, чем в Дону), примерно такую же соленость и рН. Сбор проб для определения индекса Вудивисса также показал значительно большую бедность бентосной (придонной) фауны низовий Хопра по сравнению с его средним течением. Эти данные навели на мысль о неустойчивости экосистем Хопра именно в силу их молодости. Впрочем, об этом – в научном отчете.
Наша следующая остановка была приурочена к мосту рядом со станицей Слащевской. На том мосту нами была замечена крупная колония городских ласточек воронков (не менее ста гнезд), что довольно редкое явление в последние годы.
Взятие проб в районе станицы Слащевской подтвердило наше предположение о более высоком содержании нитратов и нитритов в водах Хопра при более бедной придонной фауне. Впрочем, низовья рек в экологическом плане всегда уступают верховьям. Я недаром на лекциях часто говорю студентам: «Не ездите отдыхать на Черное море! Туда же грязь с половины Европы стекает!»
Здесь же на берегу Хопра в районе Слащевской мы обнаружили несколько растений арбуза, вероятно, проросших из семян, оставшихся после чьей-то трапезы. Наше воображение нарисовало нам смелые картины возможного дальнейшего распространения этих растений по окрестностям. А вдруг и впрямь арбузы разойдутся по нашим лесам и станут такими же обычными как дикий виноград? Тут есть над чем подумать и оценить возможные перспективы.
И вновь за окном машины стелется бескрайняя ровная степь, поросшая сорняками типа дурнишника или амброзии. В районе хутора Зимняцкий нашему взору предстает необычная картина: песчаные барханы, кое-где поросшие чабрецом и молодыми сосенками. Такое впечатление, что мы за какой-то миг перенеслись в Кара-Кумы или в Сахару. Впрочем, барханы быстро заканчиваются (мы едва успеваем сделать несколько кадров), и вновь нашим глазам открываются степные просторы до горизонта.
Ближе к городу Серафимовичу пошли поля. В основном это были поля подсолнечника (куда ж без этого «черного золота»!), кое-где нам попались уже убранные поля пшеницы. Возле самого Серафимовича мы наконец-то встретили бахчи с арбузами и дынями.
Город Серафимович (б. станица Усть-Медведицкая) с противоположного берега Дона смотрится довольно живописно. Расположенный на крутом правом берегу Дона, город привлекает внимание живописностью планировки, специфической архитектурой казачьих куреней и несколькими золотыми главами православных храмов, невольно приковывающих взор.
Правда, с более близкого расстояния картина выглядела несколько менее привлекательной. Фасады куреней оказались весьма обшарпанными, улицы разбиты, а местами и вовсе лишены асфальтового покрытия, кругом (даже на центральной площади) лежал мусор, начиная от окурков и заканчивая пластиковыми бутылками. Сам автор «Железного потока» хмуро взирал на царящее вокруг него непотребство с постамента на главной площади города. На весь сорокатысячный город оказался только один маршрутный автобус, ходивший по маршруту, который даже местные жители толком указать не смогли.
Мне оставалось лишь вспомнить наши ухоженные райцентры (Павловск, Калач, Богучар, Верхний Мамон, Новохоперск) с гладкими словно бы вылизанными чистыми улицами, свежевыкрашенными фасадами домов, обилием цветов на клумбах и четкой работой автотранспорта, начиная от частников и заканчивая городскими маршрутными такси и грустно вздохнуть. Похоже, наши исторические пертурбации (начиная от революции 1917 и заканчивая «перестройкой») превратили некогда богатый казачий край за прошедшие сто лет в бедное захолустье, значительно отстающее даже от соседних «депрессивных регионов».
На окраине Серафимовича расположена знаменитая Усть-Медведицкая обитель. Основанная в XVII веке, обитель пережила расцвет в XIX. В советские годы она, как и многие ей подобные, была заброшена, а в 90-е годы вновь открыта.
Нас интересовала даже не столько сама обитель, сколько расположенный под ней пещерный храм, вырытый в XIX веке по примеру Киево-Печерской лавры. Туда то мы и вознамерились проникнуть.
Поначалу монахиня, к которой мы обратились, отнеслась к нам с недоверием, но затем, вероятно, на неё произвела впечатления знания моего коллеги историка, специалиста по пещерным храмам. Она обещала обратиться к игуменье.
Игуменья оказалась довольно милой образованной женщиной. Она провела нас по подземелью, подробно объяснив значение каждого поворота и каждой ниши. Её рассказ произвел впечатление не только на нас – людей несведущих, но и на нашего коллегу историка. Лично мне впервые стал понятен смысл крестного хода. Поблагодарив игуменью за экскурсию, мы продолжили свой путь.
Между Серафимовичем и станицей Вешенской степь имела вид, несколько более близкий к привычному нам в Центральном Черноземье. Появились заросли кустарников и небольшие балки. Более разнообразным стал мир птиц. Нам стали попадаться сорокопуты жуланы, овсянки, жаворонки. В одном месте мы встретили выводок фазанов.
С течением времени оказалось, что карта данной местности имеет мало общего с реальностью. Нам попадались хутора, вообще никак не обозначенные, а об обозначенных населенных пунктах даже местные жители не имели ясного представления.
На одном из противоящурноафриканскосвинных постов (за всю поездку они попадались нам регулярно) мы обратились за помощью к бравому ГАИшнику, которому, казалось бы, в силу профессии надлежит бы знать все окрестные дороги. ГАИшник, с подозрением посмотрев на карту, сослался на отсутствие очков. Довольно смутные разъяснения он дал нам на пальцах, правда, сделав при этом оговорки типа «вы там не проедете».
Пришлось искать дорогу самим. Попетляв по каким-то буеракам, пару раз спросив о дороге у местных аборигенов (найти которых также удавалось не сразу), мы наконец-то выбрались на асфальтовую дорогу, ведущую к станице Калгинской. На въезде в станицу нас приветствовал сам Григорий Мелехов в трактовке самого замечательного актера Глебова. Стоя на высоком постаменте, легендарный шолоховский герой смотрел с седла вдаль орлиным взором, а рука его недвусмысленно тянулась к рукоятке казацкой шашки.
Кстати сказать, на въезде во многие казачьи районы (Верхне-Донской, Шолоховский, Калгинский) на постаментах был изображен конный казак с шашкой. Взор казака был направлен строго на север. А при въезде в Богучарский район Воронежской области мы обратили внимание на изображение конного красноармейца в буденновке также с шашкой, но обращенный лицом на юг. Данное обстоятельство автор позволит себе оставить без комментариев.
Выводы по результатам второй части экспедиции:
1) В водах Хопра в его нижнем течении содержится несколько больше нитратов и нитритов, чем в среднем течении. Это отнюдь не говорит о загрязнении, а является скорее следствием накопления продуктов разложения органики, приносимых течением и накапливающихся ближе к устью;
2) Уровень биоразнообразия в нижнем течении Хопра заметно ниже, чем в среднем, что является, вероятно, следствием снижения уровня биоразнообразия в степной зоне по сравнению с лесостепной вообще;
3) В экономическом отношении районы низовий Хопра значительно более бедные, чем районы Центрального Черноземья.
Что тут можно сказать? Что можно сказать о человеке, на книгах которого вырос, и которого, казалось бы, знал с раннего детства? Нет, что-то не получается… В общем, начну по порядку…
Первое знакомство с книгами Василия Михайловича состоялось во втором классе. Люди моего поколения, конечно же, помнят очерк о спасенной оленухе, опубликованный в «Родной речи». На этом очерке учились добру и любви к природе не одно поколение советских школьников.
Потом были «Шаги по росе», «Мое Отечество», «Речка моего детства», «Аляска больше, чем вы думаете», «Проселки», «Странствия». Вот сейчас взгляд задержался на книжной полке, с которой смотрят корешки книг Василия Михайловича. И показалось, что он где-то здесь рядом со мной… Как в общем-то и был практически всю мою сознательную жизнь.
Не сосчитать, сколько раз автор читал, перечитывал, а то и просто заглядывал в книги В.М. Пескова, чтобы получить нужную информацию. Вот и сейчас беру с полки книгу «Проселки» и пробегаю по заглавиям очерков. «Летающий дед», «Зеленый дым», «День в сентябре», «Пестрая стая». И в один момент обжигающе стало ясно, что эти книги … обо мне, о нас всех… Именно так писал Василий Михайлович, что каждый, кто читал его очерки испытывал такое ощущение.
Моя первая личная встреча с Василием Михайловичем произошла, когда автор только начинал свою литературную деятельность. В 2001 году за цикл очерков о растениях и животных я был удостоен премии конкурса «Заповедное эхо». Председателем жюри конкурса был Василий Михайлович.
Церемония вручения проходила в скромном домике эколого-просветительского центра «Заповедники», расположенном тогда на окраине Москвы. Василий Михайлович приехал на церемонию как обычный гражданин на метро. Во время моей ответной благодарственной речи, узнав, что я из Воронежа, он резко поднял на меня глаза и провозгласил: «Вот каких орлов плодит воронежская земля!»
Так получилось, что вторым лауреатом конкурса тоже был наш земляк, сотрудник заповедника «Галичья гора» Михаил Цуриков. По завершении церемонии Василий Михайлович взял нас обоих за руки и произнес: «Желаю сфотографироваться со своими земляками!»
В этом была характерная черта В.М. Пескова. Он, много лет проживший в Москве, объездивший весь мир, всегда считал себя воронежцем и при случае не забывал это подчеркнуть.
Наша вторая встреча произошла на следующий год на Дону в селе Гороховка, куда Василий Михайлович приезжал навестить своего друга Николая Багринцева (читатели, вероятно, помнят очерк «Донской сомолов» из рубрики «Окно в природу»). В.М. Песков умывался у колодца и затем, выпив большой корец колодезной воды, восхищенно промолвил: «Редкая по вкусу вода! Песчаная!» Имелось в виду, что вода в этот колодец поступала из песчаных подземных горизонтов донского левобережья.
Наша последняя встреча произошла на День охраны окружающей среды в 2011 году. Встреча проходила в известном всем воронежцам сити-парке «Град». В вестибюле была организована большая фото-выставка работ В.М. Пескова. Василий Михайлович (к тому времени уже переживший первый инфаркт) скромно одетый и в своей неизменной кепке и был окружен воронежским чиновничеством различных рангов. Но, заметив меня, оставил окружающий его «бомонд» и счел необходимым подойти, поздороваться и даже поговорил с моими студентами. На предложение сфотографироваться с молодежью охотно согласился. Было видно, что каждое движение и даже слово давалось ему с трудом…
Известие о смерти В.М. Пескова застало автора этого очерка в экспедиции на берегах старика Хопра. Мы подумали, что в этом есть какой-то символизм…
Обнаружилось у меня на чердаке гнездо стрижей. Решил поснимать, так как это редкий случай - гнездо стрижей, доступное для наблюдения.
Гнездо с двумя птенцами было обнаружено 7 июля и выглядело вот так:
А 10 августа птенцы уже выглядели вот так:
Я решил подкараулить взрослую птицу и заснять момент кормления. Увидеть - увидел, а снять не успел. Потом прождал около часа, но ничего не дождался. В общей сложности за 1 ч 10 мин наблюдения было 1 кормление.
Один из птенцов подлез к щели, ведущей наружу и выглядывал туда. Видимо, готовится постепенно покидать гнездо.
На следующий день (11 августа) я опять полез на чердак караулить взрослого стрижа. На этот раз почти застал, хотя сам момент передачи корма заснять не удалось. Возможно, что на этом снимке как раз передача корма и происходит:
Вот еще взрослый стриж вместе с птенцами:
А здесь взрослый и один из птенцов вместе забились в щель:
Один из птенцов:
И на этот раз за 1 ч 20 мин было 1 кормление. Не балуют стрижи своих птенцов. Нет, не балуют.
Раннее утро второй половины лета… Неброская «Лада – Калина» уносит нас на восток от города Павловска, который уже неоднократно становился за последние восемь лет отправным пунктом для организуемых нами экологических экспедиций. В машине три человека, являющиеся как бы отражением всего спектра интересов нашей экспедиции: историк, географ и эколог.
Мы держим путь на Калач. Дорога идет то вверх, то вниз. Мы то погружаемся в туман, окутывающий склоны степных балок, то словно бы возносимся к солнцу, своими лучами окрашивающему окружающую нас степь в какие-то сказочные золотисто-зеленовато-коричневатые тона. Такое сочетание делает картину вокруг нас какой-то нереальной, почти мистической. Воображение (а прибавьте сюда ещё утренний туман, из которого маячат вершины придорожных кустарников и деревьев) уносит куда-то в сказочную страну гоплинов и троллей, и даже встречные машины кажутся этакими инопланетными кораблями, направляющимися к Земле из таинственных глубин Вселенной.
Данной экспедиции предшествовали известные события. Читатель, конечно же, в курсе относительно нешуточных событий, развернувшихся в Прихоперье в связи с планируемыми разработками медно-никелевых руд. Страсти накалились до предела! После того, как поселок геологов был сожжен местными жителями, за дело наконец-то взялась Генеральная прокуратура и Следственный комитет, взявшаяся проверить законность выдачи УГМК (компании, выигравшей конкурс на разработку) разрешений на проведение геолого-разведочных работ.
Будучи всем сердцем на стороне противников разработки никеля, мы долго думали о том, какую реальную помощь мы можем оказать. Один из основных аргументов УГМК и поддерживающих их властей сводился к тому, что Хопер типа и так река грязная, так что разработка месторождений никак ситуацию не ухудшит. И нет там никаких орланов-белохвостов, выхухолей и прочих редких видов, над которыми экологи так пекутся!
Что ж, а вот это можно и проверить. Идея экспедиции по оценке экологического состояния низовий Хопра возникла ещё в середине зимы. Спонсором экспедиции стала партия «Альянс Зеленых», которой мы выражаем искреннюю благодарность.
За Калачом картина меняется. Расчлененный балками рельеф сменяется плоской как стол равниной. На границе с Волгоградской областью мы пересекаем противоящурную полосу, посыпанную опилками. Чуть дальше нам ещё не раз будут попадаться посты с устрашающими надписями «Карантин», «Ящур», «Африканская чума свиней». Непременным атрибутом таких постов являются какие-то помятые субъекты с опухшими с жестокого похмелья глазами. Все они были словно на одно лицо. Клонируют их где-то, что ли? Какова функция этих субъектов, так и осталось для нас загадкой. По крайней мере, никаких попыток задержать и досмотреть проходящие машины они не предпринимали. Что ж, как говорится, и на том спасибо.
За Калачом нам стали чаще попадаться парящие над степью хищники. В основном это были обычные для наших мест канюки и коршуны, но в районе станицы Упорниковской нам стали встречаться болотные и луговые луни. Стоп, а как эти болотные птицы оказались посреди степи? Разгадка не заставила себя долго ждать. Вскоре нашему взору открылись довольно обширные заросли речного тростника и рогоза. Но как здесь оказалась вода? Ведь до Хопра нам попалась всего одна речка Тишанка, которую и речкой то можно было назвать весьма условно!
Изучение карты позволило ответить и на этот вопрос. В данном районе оказалось довольно много мелиоративных каналов. Видно, во времена «преобразования природы»
кому-то из местных деятелей пришла в голову идея пустить воды маленькой речки Тишанки на орошение полей. Результат – речка практически исчезла, а вокруг станиц образовалось обширное болото, которое на данный момент служит прибежищем довольно большому количеству птиц.
Первым населенным пунктом, который мы решаем посетить, стала станица Нехаевская. В ней, если верить информации, подчерпнутой из интернета, находится даже музей казачьей культуры. Он то и привлек наше внимание.
Станица Нехаевская произвела на нас благоприятное впечатление. Чистые улицы, выложенные плитками, сочетаются с обилием цветочных клумб. Фасады домов аккуратно оштукатурены и покрашены. Лишнего шика нет, но всюду заметна опрятность и аккуратность.
Нам бросается в глаза большой плакат «ГУ Природный парк «Нижнехоперский». Комитет природных ресурсов и охраны окружающей среды администрации Волгоградской области. Общая площадь 230 000 га. Цели создания: 1) сохранение природной среды, уникальных природных ландшафтов и объектов; 2) охрана редких и исчезающих растений и животных, занесенных в Красные книги России и Волгоградской области; 3) сохранение историко-культурных объектов; 4) создание условий для регулируемого отдыха и туризма; 5) внедрение научных методов охраны природы; 6) поддержание экологического баланса; 7) экологическое просвещение населения; 8) восстановление нарушенных природных и историко-культурных комплексов». Далее был указан адрес и телефон.
Не скрою, наличие такого природоохранного учреждения нас приятно удивило. Значит, у нас в среднем течении Хопра собираются добывать никель со всеми вытекающими отсюда экологическими последствиями, а здесь напрягают все силы, дабы сохранить и где надо восстановить природу Прихоперья. Чуть позже мы убедились, что написанное на плакате – не пустые фразы!
Дальнейший наш путь лежит в музей казачьей культуры. Конечно, музей тот небольшой и явно обделен уникальными экспонатами. Впрочем, как знать, в хранилище то мы не рылись! Но в этом музее чувствовалось нечто большее. Вся экспозиция была составлена явно с любовью и знанием дела. Различные сечки для крупы, ручные жернова и терки, долбленые корыта, ткацкие станки, утварь, приспособления для ловли скота и переноски сена были расставлены в соответствии со своим функциональным назначением и временем изготовления.
Уголок комнаты в казачьем курене был обставлен так, будто здесь ожидали молодоженов. Сверкающие белизной простыни, подушки с вышивками. На почетных местах стоял сундук (как сказал нам гид, в этом сундуке свекровь дарительницы, выходя замуж, привезла в дом мужа свое приданое) и сервант. На последнем красовались настоящий медный самовар и огромный штоф с кукурузным початком вместо пробки.
В соседней комнате наше внимание привлекла довольно странная скульптура. То был человеческий череп размером с баскетбольный мяч и сваренный из отдельных осколков, собранных на Мамаевом кургане.
Неподдельная любовь к своей малой родине и её культуре сквозили и в рассказе нашего гида – очаровательной девушки Лены, сотрудника отдела культуры районной администрации. После её рассказа я стал лучше понимать казачью культуру и её специфику.
Из рассказа Лены следовало, что казаки, это, прежде всего, ВОЕННОЕ сословие. То есть, весь их быт и хозяйство были в первую очередь подчинены интересам службы. Отсюда и значительно рельефнее выраженные по сравнению с крестьянами и «иногородним» населением такие качества как: религиозность, уважительное отношение к старшим, аккуратность, точность во времени и чистоплотность. Если верить внешнему облику станицы то, похоже, эти качества сохранились (несмотря на политику расказачивания, продолжавшуюся по сути до 30-х гг. XX века) до сих пор.
Мы поблагодарили нашего гида (от платы за экскурсию она наотрез отказалась) и продолжили наш путь. Все-таки главной целью нашей экспедиции является Хопер, о чем забывать бы не следовало. А то мы и так отвлеклись…
На въезде в Алексеевский район мы решили остановиться возле родника, оформленного живописной ротондой, дабы пополнить наши запасы воды. Здесь автора постиг один досадный момент. К роднику надо было спускаться по довольно крутой лестнице, у подножия которой прошедший накануне сильный дождь развез довольно значительную грязь. Неудачно наступив в эту кашеобразную массу, автор этих строк, эффектно взмахнув руками, смачно плюхнулся в грязь. Пришлось задержаться, чтобы застирать штаны и майку.
На въезде в станицу Усть-Бузулукская нам встретилась оригинальная скульптурная композиция, изображающая человеческую руку, вырезанную из целого древесного ствола, сжимающую земной шар. Рядом красовалась надпись «Люди! Берегите Землю – матушку!».
Наконец, вот он Хопер! Его воды стремительно несутся к Дону, промывая себе дорогу между двумя высокими берегами. В высоты правого берега видны крутые водовороты и пенящиеся стремнины. Нас приветствуют своими тонкими криками стайка куликов перевозчиков, им вторит черная крачка. С противоположного берега слышен посвист иволги. Пора приступать к выполнению основной цели нашей экспедиции.
Измерение уровня содержания различных веществ в реке и определение биометрического индекса – дело довольно трудоемкое. Я не стану утомлять читателя методическими подробностями. Скажу лишь, что воды Хопра оказались чище, чем воды Дона. Содержание нитратов в них (а куда ж без этих продуктов разложения органики!) в 1,8 раза ниже предельно допустимой концентрации, нитритов (а они куда как опасней!) – в 6 раз. Содержание солей меньше, чем в чистейших родниках, протекающих среди карбонатных пород. рН нейтрально. Больше всего времени у нас ушло на определение биометрического индекса Вудивисса. В результате воды Хопра были оценены как чистые. Как говорится, что и требовалось доказать!
После станицы Усть-Бузулукской пейзаж приобретает все более непривычный нам, жителям Центрального Черноземья, вид. Вместо пересеченного рельефа с балками и курганами до горизонта стелется плоская как стол степь. Вместо лесных полос, рощ и перелесков – небольшие группы невысоких деревьев.
Наш путь лежит в станицу Зотовская. Об этой станице моим друзьям краеведам удалось предварительно раздобыть довольно много интересной информации. До революции это была богатая купеческая станица, снабжавшая окрестные поселения утварью, седлами, упряжью, колесным маслом и т.п. Естественно в гражданскую войну жители станицы отнюдь не поддерживали Советскую власть. Результат для станицы оказался плачевным. Местный отряд казаков, сражавшийся с красными, был полностью перебит. Судьба их родственников оказалась трагической. С того исторического момента начался закат станицы. В 60-е годы двадцатого века станица на какое-то время вновь ожила, став одним из крупных портов на Хопре. Окончательно станицу добила «перестройка». Сейчас во всей станице проживает около шестидесяти человек (в середине шестидесятых годов их было 1400!).
Правда, сейчас наблюдается такое явление, как возвращение жителей на свою историческую родину. С одной такой семьей мы познакомились. Химики из города Волжского, оставив городскую квартиру, переехали сюда, отстроили старый бабушкин дом и теперь живут натуральным хозяйством. Они нам рассказывали, что сбежали сюда, заботясь исключительно о своем здоровье. В городе вследствие невыносимой экологической обстановки жена страдала астмой, муж – аллергией. Здесь на свежем воздухе их болячки вроде как отступили.
На берегу реки, куда мы спустились для проведения необходимых замеров, мы встретили палатку, рядом с которой стояла машина с номерами Подмосковья.
Обитателями палатки оказалась супружеская пара, приезжающая сюда отдыхать уже восьмой год. Поначалу отдыхающие отнеслись к нам недоверчиво, явно приняв нас за сторонников разработки никелевых месторождений (как они нам потом признались), но, узнав, что мы относимся к противоположному лагерю, разговорились и даже охотно дали интервью на видеокамеру. Думаю, подробно говорить об их отношении к планируемым разработкам здесь излишне.
Замеры содержания различных веществ и биометрического индекса Вудивисса также подтвердили чистоту вод Хопра. Об этом также говорили обнаруженные поблизости заросли белых кувшинок, традиционно считающихся показателем чистоты воды.
Архитектура домов в станице Зотовской также примечательна. Здесь мы обнаружили несколько классических крытых камышом казачьих куреней с верхами и низами, а также великолепный храм, находящийся в стадии реставрации. Правда, побеседовать со священником нам не удалось. На дверях храма мы прочли записку «Уехал в Воронеж за колоколами».
Местный краеведческий музей оказался весьма уютным помещением, состоящим из двух комнат. Экспозиция была небогатой, но, также как и в Нехаевской, составлена с любовью и со вкусом. Наибольшее впечатление на нас произвели так называемые «квитки» - округлые напольные коврики различных размеров. Они придавали комнате какой-то особый колорит. Возле входа в музей лежал большой долбленый челнок, аналог которого лично мне пришлось видеть только в Москве в Историческом музее.
Из предварительного штудирования литературы, а также из разговоров с местными жителями, мы узнали о таинственной Зуевой пещере, в которой некий разбойник Зуй прятал награбленное имущество. Нам удалось примерно установить и её местонахождение. Один из местных жителей даже вызвался подбросить нас туда на своей «Ниве» (для «Лады Калины» тамошние дороги оказались непроходимы). Отъехав километра на три от станицы, мы начали подъем по густо заросшей лесной балке.
Окружающая нас дубрава была представлена довольно высокими дубами с примесью ясеня, липы, клена полевого. В подлеске преобладал бересклет и лещина. Пока мы пробирались к пещере, неоднократно натыкались на следы косуль, порои кабанов, лисьи прикопки. В одном месте нам попалась утрамбованная площадка на склоне балки, чем-то напомнившая гнездовище филина (хотя полной уверенности не было). В лесу слышалось щелканье поползня, «циканье» дубоносов, крики соек, тревожное «чей, чей» пухляка.
Вот мы и у входа в пещеру. Впрочем, входом это можно было назвать с большой натяжкой. Рядом валяются несколько камней. По виду данная пещера явно служила каменоломней (что позднее подтвердил старожил станицы), а ещё до того… Впрочем, здесь однозначного мнения нет. Мой друг историк предположил, что она могла быть либо жильем отшельника, либо местожительством первых поселенцев, основавших потом станицу.
Перед тем, как покинуть станицу, мы встретились с её старожилом, восьмидесятипятилетним старцем, самым старым жителем станицы. Хотя меня этот старожил даже несколько разочаровал. Я ожидал увидеть седобородого старца с проницательным взором из-под густых бровей в казачьей фуражке и в штанах с лампасами, а увидел гладко выбритого благообразного старичка не очень то и презентабельной внешности. «Как пить дать, раньше был секретарем парткома» - шевельнулась мысль. Я оказался недалек от истины. В прошлом наш собеседник работал колхозным бригадиром и был председателем станичной избирательной комиссии. Впрочем, несколько интересных историй из прежней жизни станицы мы от него все-таки услышали.
Уезжая из станицы, мы не могли не завернуть к источнику святой Параскевы Пятницы, хранительницы семьи и домашнего очага. Здесь нами руководил не только исследовательский интерес, но и необходимость пополнить запасы воды.
Заключительной точкой нашего путешествия стала станица Аржановская. В отличие от Зотовской Аржановская имела довольно современный вид и потому не произвела на нас сильного впечатления. Поэтому мы направились сразу на берег Хопра, дабы произвести необходимые замеры.
Хопер возле Аржановской явно отличался от того, что мы наблюдали до сих пор. Течение здесь было ещё более стремительным, а дно - каменистым. Такое впечатление, что мы оказались где-то в горах Крыма, Кавказа или Алтая, а не в центре русских степей. Что ж, тем интересней будет посмотреть специфику данного места.
Замеры содержания веществ в воде также показали низкий уровень содержания в водах Хопра нитратов, нитритов, низкую соленость и нейтральный рН. Отбор проб для определения индекса Вудивисса обнаружил, помимо привычных нам личинок поденок и стрекоз, несколько экземпляров рачков гаммарусов (в большом количестве встречающихся в озере Байкал) и экземпляр маленькой рыбки шиповки, который мы погрузили в спирт для последующего более точного определения. В целом было подтверждено наше первоначальное предположение о чистоте вод Хопра.
К концу второго дня нашей экспедиции мы усталые, но довольные с наступлением летних сумерек пересекли границу Волгоградской и Воронежской областей. Здесь мы почему-то все дружно вздохнули с облегчением. Парящий над долиной реки Подгорной болотный лунь покачал нам крылом, словно бы в знак приветствия.
Основные выводы по результатам первой части экспедиции
1) По всем измеренным нами параметрам вода в среднем течении Хопра может быть смело отнесена к категории «чистая»;
2) Долина Хопра в его среднем течении отличается высоким уровнем биоразнообразия, т.е. богатым растительным и животным миром;
3) Низовья Хопра ценны также в историко-этнографическом отношении, ряд станиц сохранили свой исторический облик XIX – начала ХХ века;
4) Основным антропогенным фактором, влияющим на состояния вод и прибрежных экосистем Хопра является рекреационная нагрузка, с регуляцией которой довольно успешно справляется Нижнехоперский природный парк;
5) Как население среднего течения Хопра, так и приезжие туристы относятся к планируемым разработкам медно-никелевых руд крайне негативно.
Таки в Крылатском есть совы!!!